Монах на некоторое время задумался.
- Вы хотите ответ или пытаетесь понять? - спросил он после продолжительной паузы.
- Я хочу понять.
- Тогда я Вам не отвечу.
- Почему? - изумился Балис.
- Потому что понимание не приходит, когда ответы приносят на блюде. Чтобы понять, ответы надо искать, их надо выстрадать…
- Выстрадать?! - возмущенно прервал монаха офицер. - Да Вы хоть знаете, сколько мне досталось этого самого страдания?
- Знаю, - спокойно ответил монах. - Но это было другое страдание. Да и в этом случае готовые ответы Вам облегчения не принесут.
- Какие готовые ответы? - рявкнул Балис. И заметил, что сидящие у костра никак на это не отреагировали, словно не видели и не слышали разговора со священником.
- Например, я могу Вам сказать, что Вы напрасно связываете убийство Вашей жены и дочери с тем, что произошло накануне ночью. Если бы Вы не участвовали в том бою, а провели бы ночь дома, это ничего бы не изменило: утром бы Вас всё рано попытались убить.
- Почему?
- Я ответил на вопрос, который Вас давно мучил, не так ли? Разве Вам стало легче? Скажите честно…
Балис мгновение молчал, затем тихо проговорил:
- Нет, не стало…
- Вот видите… Чтобы понять, надо знать, как это было. Ваш дед оставил Вам нить, но Вы ей не воспользовались.
- Какую нить? - вот теперь удивление Балиса достигло предела.
- Он просил Вас посетить могилы своих друзей.
- Я был в Ленинграде…
- А в Москве не были.
- Понимаете, всё времени никак не мог найти…
Гаяускас почувствовал, что ему стало стыдно. И перед этим священником и перед дедом.
- Вот, а ведь приди бы Вы на Головинское кладбище - могли бы многое узнать. И поняли бы, что делать дальше. Увы, но, сами виноваты. Теперь Вам нужно получить знание другим путем. И, может быть, этот путь подсказывает Вам Дорога. Думайте.
С этими словами монах тяжело поднялся с земли и пошел прочь, в темноту.
- Отец Эльфрик! - окликнул его Балис.
- Что, сын мой? - обернулся старик.
- Отец Эльфрик, скажите хоть одно: что со мной происходит. Где я, что такое эта Дорога? Я вообще жив или мертв?
- А Вы как чувствуете?
Офицер запнулся.
- Я не знаю… Я не понимаю, что происходит… Я чувствую себя каким-то опустошенным… Я так одинок…
И снова Балису почудилась улыбка под монашеским капюшоном.
- Я могу только повторить свои слова, сын мой. Если хотите понять - не просите готовых ответов. Ищите их сами. Верьте в себя. Пытайтесь - и Вы справитесь.
- Но всё же…
- Вспомните своего деда. Разве Вы не слышали от него народную пословицу: "Мертвые никогда не бывают одиноки. Если же они одиноки, то они не мертвы".
С этими словами отец Эльфрик поднял правую руку и, осенив офицера крестным знамением, развернулся и ушел в темноту.
Балис молчал. Эту пословицу ему действительно в детстве приходилось слышать не раз. А когда он вырос, то так и не нашел времени спросить, откуда дед её взял: ни литовской, ни русской эта пословица не была.
Вышедший из темноты присел рядом с Наромартом.
- Наставник Антор, ты? - пробормотал изумленный полудракон, пытаясь встать. Встать не получилось, тело не слушалось, словно скованное заклятьем паралича.
Старый драу усмехнулся.
- Конечно нет, Кройф. Ты же знаешь, что настоящий Антор - в чертогах Элистри. Конечно, если бы Госпоже было угодно, Антор бы мог предстать перед тобой во плоти, но не здесь, не в чужом для неё мире.
- Чужом? Но ведь она отвечает здесь на мои молитвы…
- Твои просьбы скромны, Кройф и это делает тебе честь. Боги могут проявлять на Дороге свою силу, но они не властны над Дорогой. Здесь всё зависит только от неё самой.
- От самой Дороги? Но кто она тогда?
- Об этом не знает ни наставник Антор, ни я.
Полудракон еще раз оглядел своего собеседника. Внешне он выглядел таким, как Наромарт запомнил Антора в последний раз, во время резни в Бальвакальде: длинные светло-золотистые волосы сзади заплетены в косу, одет в прежний темно-серый балахон, на груди, на серебряной цепочке медальон с символом Элистри - серебристым пламенем. Прежним было и выражение лица - спокойная сосредоточенность со спрятанной в глубине глаз доброй улыбкой.
- Но если ты не Антор, то кто ты?
- Некто. Некто с внешностью Антора и частью его личности, кто должен поговорить с тобой.
- А почему у тебя его память и его личность? - подозрительно поинтересовался Наромарт.
- Потому что это позволила Элистри, Кройф. То, что я хочу предложить тебе, угодно Элистри.
- Тогда почему она не пошлет мне знамение сама?
- Потому что это не её мир. Разве ты забыл наставления Антора, Кройф? Боги ревнивы…
- Значит Дорога - тоже бог?
- Возможно… А может быть, и нет. Разве тебе много известно о богах?
- Ты говоришь загадками, Некто с внешностью Антора, - недовольно проворчал полудракон.
- А разве не так учил тебя наставник Антор? Если наставник не будет задавать вопросы, то ученик не научится на них отвечать. А если ученик не научится отвечать на вопросы, то никогда не перестанет быть учеником.
- Понимаю.
- Не особо понимаешь. Много ли ты ставишь вопросов перед Женькой и Анной-Селеной? Ты заботишься о них, вместо того, чтобы учить их жить самостоятельно. Впрочем, это волнует не меня, а настоящего Антора.
- А что же волнует тебя?
- Меня волнует, чтобы завтра у старого дуба ты свернул в ущелье.
- Это угодно Элистри?
- Этого хочет Дорога.
- Но если Элистри было угодно дать тебе облик Антора, то…
- То это не значит, что воля Элистри - чтобы ты свернул, - твердо окончил таинственный незнакомец. И тут же добавил: - Или значит. Отвечай на вопросы, Кройф. Ты сам выбрал свою судьбу - так иди ей навстречу. Проси помощи, но и сам ищи ответов. Думай. И завтра прими верное решение.
- А мои спутники?
- Дорога собрала вас, Дорога вас и ведет.
Наромарт осмотрелся. Все шестеро сидели вокруг костра неподвижно, казалось, внимательно вглядываясь в пламя. Он бросил взгляд на Антора. Но того уже не было рядом. И даже драконье чутьё не могло определить его присутствия.
Вышедшие из темноты присели рядом с Серёжкой. Их было двое, и выглядели они весьма странно.
Первый показался мальчишке больше всего похожим на иностранного шпиона из фильма: невысокий, в строгом сером костюме, безупречно белой рубашке и строгом темном галстуке. Большие черные очки скрывали глаза, лицо было необычного темно-серого цвета (конечно, ночью при свете костра не так-то легко различаются цвета, но всё же…), густые черные волосы уложены в аккуратную прическу. И весь этот шпионский вид портил огромный орден, прикрепленный на левой стороне пиджака - размером с хорошее блюдце, сверкающий серебром, золотом, драгоценными камнями и еще бог знает чем. Самое странное, что пиджак от такого украшения совершенно не перекосился, а сидел как влитой.
Второго же Сережка сразу назвал про себя "кот в сапогах", только кот этот получился какой-то очень современный: сапоги были не средневековые, а армейские кирзачи, в придачу к сапогам наличествовал камуфляжный комбинезон и здоровенная секира. Передвигался Кот в Кирзовых Сапогах на задних лапах, секиру держал в правой передней и никаких неудобств, по всей видимости, не испытывал. И еще, в отличие от мультфильма, у кота не было хвоста. То есть, может, под комбинезоном, и был маленький хвостик, но настоящего хвоста, длинного и пушистого, этот кот не имел, из-за чего сразу несколько опустился в Сережкиных глазах: парнишка не любил куцехвостых котов, чья порода называется иностранным словом бобтейл.
- Ты - Сережа Яшкин, - начал "шпион" глухим шипящим голосом.
- Ага. А ты кто? - не очень вежливо поинтересовался мальчишка.
- Доктор, этот солдат не знает, как положено себя вести! - возмущенно воскликнул шпион, обращаясь к обладателю секиры.
- Сейчас я всё устрою, - ответил тот и повернулся к мальчику.
- Перед тобой сам командующий Эм-Эм-А-А генералиссимус Аллан Шейд. К нему ты должен обращаться "Генералиссимус, сэр!"
- Почему это я должен? - хмуро спросил Сережка.
- Потому что к нему все так обращаются. Должность у него такая, понимаешь?
- Не понимаю. Какая должность?
- Он - главнокомандующий всеми силами Межизмеренческого Миротворческого Антидиктаторского Альянса. Ему подчиняются миллионы солдат в самых разных вселенных.
- Зачем? - не успокаивался мальчишка.
- Чтобы защищать разумные существа от диктатуры и истребления. К сожалению, есть могущественные враги - их называют Диктаторы, они истребляют те разумные расы, которые не хотят им подчиниться. Чтобы спасти разумных от рабства и уничтожения и был создан наш Альянс. Понимаешь?
Сережка задумчиво кивнул.
- А вы кто?
- Я - начальник штаба Альянса. Можешь называть меня доктор Джет Чеширский, моё настоящее имя тебе будет очень трудно произнести.
- И… вы действительно кот?
- Еще чего, - фыркнул доктор Джет, совсем как Сережкин Пушок, когда он бывал чем-то недоволен. - Я - ксарн! Настоящий ксарн, клянусь Создателями.
Кто такие ксарны и создатели Сережка не знал, но на всякий случай кивнул еще раз.
- Ладно. А зачем я нужен генералиссимусу… сэру?
- Ставлю задачу, солдат. Завтра ваш путь пройдет мимо старого дуба. Там будет развилка. Ты должен свернуть в ущелье. Ясно?
- Ничего мне не ясно, - рассердился Сережка. - Я никакой не солдат и почему вы мною командуете?
- Адмирал Джет, что происходит? - в голосе Шейда появился металл. - Что это за солдат, если он не понимает дисциплины? Он должен сказать "Есть!" и выполнить приказ, а он начинает рассуждать.
- Он не солдат, сэр. Он не присягал Альянсу. И мы не приказываем ему, а просим помочь, сэр.
- Просим? - по законам жанра лицу генералиссимуса полагалось перекоситься и побагроветь, но оно оставалось бесстрастным и серым, менялся только голос. - Мы его просим?
- Именно так, сэр.
- Ничего вы не просите, вы командуете, - мальчишка хотел вскочить, но не смог, при этом в пылу даже не заметил, что не может подняться.
- Послушай, Сережа, - почти ласково обратился к ребенку ксарн. - Мы не хотим ничего плохого. Мы только стараемся помочь разумным избавится от гнета диктатуры.
- Ну, так и помогите. У вас миллионы солдат в разных галактиках, я-то тут при чем?
- Силы Альянса огромны, но мир еще больше. В том мире, куда мы хотим тебя направить, наших войск нет, более того, мы пока никак не сможем туда проникнуть. Так что, нам нужна твоя помощь. Твоя и твоих новых друзей.
Джет сделал лапой широкий жест, показывая на спутников Сережки, которые неподвижно сидели вокруг костра, уставившись в пламя.
- А в моем мире силы Альянса есть? - прищурившись и глядя прямо в глаза Чеширскому, поинтересовался мальчишка.
- В твоем - есть.
- Так почему же вы не вмешались, когда у нас началась война? Вы же могли сделать так, чтобы никого не убивали? И мои мама и папа были бы живы…
- Не могли, - печально ответил Кот в Кирзовых Сапогах. - Мы не вмешиваемся в конфликты в пределах одной расы, когда речь не идет о тотальном уничтожении. Мы не боги, Сережа. Мы можем остановить войну, но мы не можем заставить жить в мире. Можем научить, но это только если нас захотят слушать. Силой оружия нельзя насадить счастье, надсмотрщик с палкой не сумеет привести народ к лучшему будущему. Только сами люди смогут построить прочный мир, в котором соседи не станут устраивать войны ради территорий. А наш Альянс поможет оградить его от внешних врагов. Понимаешь?
Сережка снова задумчиво кивнул.
- А у меня получится помочь тому миру?
- Не знаю, - честно признался Кот в Кирзовых Сапогах, поднимаясь с земли. - Но точно знаю, что у тебя может получиться. Многое зависит от тебя, а остальное… Как повезет.
И ксарн ушел в темноту рядом со своим командиром. Не спросив, собирается Сережка поворачивать в тот мир или нет. Наверное потому не спросил, подумалось мальчишке, что и так понял: свернет.
Вышедший из темноты присел рядом с Мироном. Мужчина средних лет, в строгом сером костюме, при галстуке, с совершенно непримечательной внешностью. На таком не останавливается взгляд на улице, увидишь - и тут же забудешь.
- Мирон Павлинович, у меня к Вам есть одна просьба, - обратился незнакомец к Мирону.
- А Вы кто такой? - не особо дружелюбно спросил Мирон.
- Какая разница? - устало махнул рукой мужчина.
- Нет уж, позвольте, должен же я знать, кто и зачем меня просит…
- Не должны, Мирон Павлинович, не должны. Это не игрушки, в которые с Вами играет этот… Адам.
- Игрушки? - Возмущенный Мирон хотел встать и почувствовал, что не может.
- Помните, в детстве Вам приходилось читать рассказ "Честное слово"? Про маленького мальчишку, которого старшие ребята назначили часовым и забыли сменить? А он стоял на своем посту до глубокой ночи, пока случайный прохожий не привел к нему настоящего майора, который снял его с поста.
И правда, в детстве такой рассказ Мирон действительно читал. Автора он уже не помнил (вроде Гайдар, но уверенности не было), но сюжет довольно легко всплыл из глубин памяти.
- И какая связь? - спросил он "Серого".
- Простая. Смотрите, мальчишка воспринимал это всерьез, для него это была больше чем игра. Вот и для Вас все происходящее - отнюдь не игра. Но с точки зрения взрослого человека, автора рассказа, действия мальчишек несколько… неадекватны реальности. Поверьте, именно такими кажутся и Ваши действия - со стороны.
- И, тем не менее, мне бы хотелось Вас как-то называть, - Мирон знал, что когда тебя пытаются так вот смять, ошарашить, необходимо найти зацепку и ни в коем случае не отступать. Сейчас он столкнулся с новой силой, возможностей которой он еще не мог точно оценить, но даже на первый взгляд было видно, что сила эта велика. И можно было поддаться ей и позволить тащить себя в нужном ей направлении, а можно - постараться выяснить ее природу и желания и обговаривать возможности сотрудничества. Генерал-майор Службы Безопасности Юго-Западной Федерации Мирон Павлинович Нижниченко не привык плыть по воле волн, каким бы сильным не было течение. И сейчас он намеревался сыграть с незнакомцем, и теми, кто стоял за ним, свою игру.
- Хорошо, - улыбнулся одними губами таинственный собеседник. - Кажется, я Вам показался серым? Ну, так и называйте меня Серым Эм.
- А почему Эм?
- Ох, до чего же Вы любопытны, Мирон Павлинович…
- Это профессиональное…
- Понимаю… Давайте считать, что Эм - это сокращение от слова "молчащий". Вообще-то я довольно молчаливое существо…
Собеседник снова улыбнулся - и опять одними губами.
- Хорошо, итак, господин Серый Эм…
- Просто Серый Эм, прошу Вас. Обращение господин мне немного неприятно.
- Извините. Итак, уважаемый Серый Эм, мне бы хотелось понять…
- Уважаемый Мирон Павлинович, Вам ведь приходилось слышать об Аристотеле, Платоне, Канте, Сковороде, Ломоносове, Галилее, Лапласе, Федорове…
Серый Эм выжидающе умолк. Привыкший анализировать всё и вся Нижниченко подметил, что в ряду широко известных философов был упомянут Григорий Сковорода. Интересно, что это - вежливое упоминание земляка Мирона или же идеи украинского мыслителя оказались гораздо ближе к истине, чем принято думать? Эх, как все же тяжело без информации. Дома бы сразу дал задание подготовить справку по философскому наследию Сковороды, да и сам бы, конечно, попробовал бы вчитаться.
- Приходилось слышать, - кивнул Мирон.
- Неглупые люди, правда?
- Умные.
- И вот все они, Мирон Павлинович, хотели понять… И кое-что, поняли, но далеко не все. А Вы сейчас хотите их превзойти и понять все. Думаете, у Вас получится?
- Вы читаете мои мысли?
- Немного. Поверьте, я не стремлюсь узнать Ваши тайны. Но то, что касается нашего разговора - мне доступно.
- У меня нет желания постигнуть все законы мироздания. Но я хотел бы понять, почему вы назвали поведение Адама "игрой".
- Я попробую Вам объяснить, - Серый Эм вздохнул как-то обречено, словно человек, которому предстоит долгая, нудная и совершенно бессмысленная работа. - Понимаете, со временем у Адама и его сородичей как-то притупилось чувство реальности. Они многое знают, очень многое. Очень многое умеют. Однако, они относятся к своим знаниям и умениям поразительно некритически и склонны преувеличивать свое влияние на события, в которых участвуют. Вы, кажется, беседовали о Трое? Там, в Крыму… Так вот, они действительно принимали в тех событиях некоторое участие. Однако их вклад в то, что то, что случилось, случилось именно так, как случилось - очень невелик. И были другие, те, которых потом называли Олимпийскими богами. Так вот, эти-то под Троей в дела людей вмешались куда сильнее. Собственно, Троя была их делом ничуть не меньше, чем делом людей. А ваш собеседник, Мирон Павлинович, об этом прекрасно знал. Но - предпочел умолчать… Или вот - Балис…
- Что - Балис? - напрягся Мирон.
- Адам говорил Вам, что хотел Балиса подвести к Вам туда, в Федерацию.
- Говорил…
- У него не было на это шансов. В мир Балиса ему и его сородичам прохода практически нет. А если бы и удалось прорваться, то в любом случае он бы не смог вытащить оттуда Балиса.
- Наврал, значит… - грустно констатировал Мирон.
- Нет, в данном случае Адам добросовестно заблуждался, - успокоил его Серый Эм. - говоря Вашим языком - не учел сложность поставленной задачи. Так что, когда в следующий раз с ним встретитесь - не упрекайте его за эту ложь, он и так сейчас переживает.
- Когда встречусь?
- Точнее, конечно, было бы сказать "если встретитесь", но это звучит слишком уж пессимистически, согласитесь. То, что я Вам предлагаю - отнюдь не какая-нибудь смертельно опасная задача.
- А что именно Вы предлагаете?
- Вот, - Серый Эм удовлетворенно кивнул. - Наконец-то мы добрались до сути нашего разговора. Завтра на вашем пути будет развилка: у старого дуба одна дорога идет прямо, а другая сворачивает в ущелье. Мне нужно, чтобы завтра Вы выбрали путь через ущелье.
- Зачем?
- На этот вопрос я Вам не отвечу. Считайте, что Вас играют в темную, как говорят у вас в разведке.
- А если я откажусь?
Таинственный незнакомец снова улыбнулся своей загадочной улыбкой. Мирон поймал себя на том, что улыбка у этого Серого довольно мерзкая. Еще раз попробовал пошевелиться - тело не слушалось. Значит, придется терпеть эту беседу, пока она не надоест незнакомцу. Остается только надеяться, что Эм - действительно означает "молчаливый".
- Мирон Павлинович… - в голосе собеседника звучало явное осуждение. - Вы полагаете, что сейчас начну Вам угрожать? Напрасно. Не свернете - так не свернете, никто Вам мстить не будет. Скажу больше, для меня совершенно безразлично, куда свернете Вы. Когда все планировалось, о Вашем существовании вообще не подозревали. Свернуть должны Балис и Наромарт. Ну и их ребята. Но тут Адам задумал сыграть свою игру, не подозревая о нашей, вот и пришлось, так сказать, приспосабливаться к ситуации на ходу.
- А если я и их уговорю не сворачивать?