* * *
Охотников, не отдавших мяса убитой своим вожаком Фэном коровы, больше ни разу к своему столу не позвали. Да, собственно, они прямо рядом с этой грудой еды быстренько что-то там поджарили кое-как, и уселись кружком жрать добычу и рассказывать о своих переживаниях во время этого великого совместного предприятия. Остальные пластали тушу, набивали солониной бамбуковые стаканы, охотники вороватого племени выскабливали снятую шкуру. Пришло их сюда в Бугристые равнины трое, потому что дома остался только вожак - немолодой уже Фот.
Раньше думалось, что вождя, если он с годами терял силу и ловкость, питекантропы смещали в рядовые. А то и вообще, верховную власть захватывал тот, кто убивал предшественника. Оказывается нет. Хотя, это суждение основано всего на двух наблюдениях. Так вот - разделки одной туши хватило до вечера. И трудов и пищи. И новичкам, пришедшим из Далёкой Западной Пещеры, и воришкам, и Петиной старой гвардии, представленной в этой вылазке непременным Гыром, не пожелавшей отпускать своего мужчину одного, Граппой и Грогом, взятым с собой для руководства собачьей сворой. Питекантропов-гостей с Петей пришло восемь человек - самая многочисленная группа.
До наступления темноты полностью разделали убитую корову, сменили караул у бурёнок, захваченных в плен, да и ушли спать к водосборной пирамидке на походный бивак.
- Пэта! Из шести тележек, которые мы взяли с собой в этот поход, на трёх уже лежит по восемь и три пенала с солониной, - начал неторопливый разговор Грог, единственный, кроме вожака знаток счёта. - А на четвёртой тележке лежит ещё семь пеналов.
Пока окружающие благоговейно внимают сим глубокомысленным речам, шеф-багыр переводит полученные данные в привычную ему десятичную систему исчисления. Восемь и три - одиннадцать. Множим на три - тридцать три. Итого - с последними семью - сорок упаковок. Пятьокта, если считать восьмёрками. Но Грогу это число пока неподвластно - он способен досчитать только до пятнадцати. Вот не понимает мальчуган, как это может быть дваокта, то есть два раза по восемь, или шестнадцать. Правда, сказать: "восемь и восемь" - уже способен. В общем - разберётся потихоньку.
Итак. Сорок бамбуковых сосудов нужно погрузить на пять тележек по восемь штук - это килограммов по восемьдесят-сто и выйдет на каждую повозку. Если попытаться увезти больше - можно элементарно не доехать. Шестую тележку займёт шкура - тоже весьма ценное приобретение. Вот - весь транспорт и загружен. Выходит, пойманных коров придётся отпустить. Нет, ну не вести же их на верёвках, в конце-концов! Если в этой махине только мышц - чистого мяса - полтонны, то сама она тянет, наверно, на всю тысячу килограммов.
Привязать к задку тележки? Хе-хе! Мотнёт головой, опрокинет возок, а потом истопчет всех вокруг. Ну да ладно - утро вечера мудреней. Улеглись.
* * *
Утро оказалось очень сильно мудреней. От убежавшего стада вернулись две тёлочки и бычок. Похоже - совсем маленькие, ещё молочные. Вернулись они в поисках материнского вымени. К этому моменту охотники племени захватчиков хижины уже ушли, нагруженные мясом, и под ногами не путались. Телят легко поймали ловчей сетью - с каждым из них охотники без особого труда справлялись втроём, удерживая на растяжку, чтобы не дать дикой твари боднуть товарища. Заодно ноги им спутали, оставив возможность ходить коротким шагом.
Ревели сердешные голодным рёвом. Их матери тоже не молчали - и решил Петя попытать счастья с крупными животными. Одну тоже стреножили, распутали верёвки, мешающие встать, а сами попытались вести непокорную животину к биваку. Подёргалась, поупрямилась, но пошла. Здесь и напоили подсоленной водой из обмазанной глиной ямы, ну и телёнка к вымени подвели. Ничего так - все успокоились. Отведённая в сторонку парочка стала есть траву, кося на людей недоверчивым взором. Аналогично поступили и с остальными пленницами. Так весь день и потратили на основание скотоводства - питекантропы пока рассматривали животных исключительно в качестве живых консервов, а Петя не торопился расхваливать перспективы развития молочного направления.
Малыш Грог вместе с Граппой вязали из непрочных, прелых к этому моменту стеблей веничной травы сандалии-лодочки. Колючие камни под ногами днём ещё и нагревались до невозможности ступить, а обувь-то имелась только у старой гвардии. И ещё наскоро сооружались соломенные шапки и неказистые накидки на плечи. Всё это, сделанное из прошлогодней соломы вид имело лохматый, но кожу ос палящего солнца кое-как защищало.
Стреноженное стадо сильно замедляло темп движения. К тому же коровы часто проявляли большее желание пощипать травку, чем идти туда, куда их тянут - в общем возвращение с охоты затянулось на целую неделю. И всю дорогу Петя соображал - как устроить коров? В загоне, или на привязи? И вообще он из всего животноводства помнит только слово "пастух" - более ничего ему не ведомо.
* * *
Кратчайший путь лежал мимо хижины, стоящей на краю степи. Идти в обход с таким тормозом, как стреноженное стадо, пусть и совсем маленькое, никакого резона не было, а солидная толпа взрослых охотников, следующих в походном ордере, должна была отбить у ершистых соседей даже намёк на желание причинить каравану хоть какой-то вред.
Так и прошли мимо всего племени захватчиков, глазеющих на следующие мимо повозки с едой и смирную добычу, бредущую рядом. Мужчин-охотников Петя насчитал восемь. Одиннадцать женщин репродуктивного возраста, трёх подростков-юношей и двух девушек уже довольно рослых. Шестерых бегающих детишек и двух крохотуль на материнских руках. Ровным счётом тридцать душ. Довольно многочисленное племя, надо признаться.
Сейчас в начале благоприятного периода здесь на краю степи пищи маловато. Копытные в поисках пастбищ кочуют по просторам бугристых равнин, а мелкую дичь, ведущую более-менее оседлый образ жизни, наверняка выбили на полдня пути во все стороны. Плодовых растений тут негусто, а те, что есть, пока не созрели. Так что эти питекантропы должны быть голодными.
Внешний вид зрителей это блестяще подтверждал - заморённые они какие-то. Петя взял с повозки один из бамбуковых пеналов с солониной и подошёл к матери племени - почему-то он ни секунды не сомневался в том, что это старшая их женщин.
- Я Пэта, шеф-багыр здешних мест на три дня пути на север, юг и запад и на пять дней пути на восток. Возьми, мать людей, захвативших построенную мной пещеру, это мясо. Его хватит, чтобы накормить женщин и детей. Положи его в воду и оставь там до тех пор, пока эта тень не накроет этот камень (он подрассчитал примерно на полтора часа), а потом поджарь на углях.
Ничего не сказала старуха - взяла бамбуковый сосуд и ушла, сопровождаемая парой помощниц. Дополнить эпизод можно только высоко вздёрнутым носом Грога, ведущего на верёвке корову, одна голова которой по массе была не меньше самого мальчишки. И еще внимание зрителей привлекла восседающая в возке Граппа, кормящая грудью одного из близнецов - мальчишек брали с собой, потому что они молочные. Но, в общем-то особо с недавними товарищами по охоте и не поговорили. Даже Фэн не сказал ни слова. Стоял в сторонке и помалкивал.
А чего ему теперь говорить? Принесённое его группой мясо давно протухло. Возможно - ещё в пути… хотя, может на разок поесть его свежести и хватило.
Трёхчасовой путь до зелёной пещерки преодолевали до самых сумерек - на глазок это часов восемь плелись. Надо сказать, что собаки всю дорогу держались поодаль - мышковали они. Только вечером приходили к людям и размещались вокруг лагеря. Принимали подачки и ласки, или не принимали, отскакивая от протянутой руки. Разные они все, у каждой свой норов.
* * *
Здесь, в зелёной пещерке, Граппа всех знала по именам - это же её родное племя. Ужин состоял из одного блюда и прошел деловито - к приходу путников нажарили рыбы. Потом у мужчин был свой разговор, а у женщин - свой. Старейшина Фот захотел, чтобы ему оставили одного телёнка и одну корову. Справедливое желание, надо сказать. Но Петя объяснил, что надо поступить иначе - оставить здесь всё стадо и подождать, пока телята подрастут. Тогда мяса из них получится значительно больше. А сейчас еды для жвачных в этих местах много - прибрежные луговины покрываются густой травой. Есть здесь и к чему привязать верёвки - это не голая степь, где можно полдня искать подходящий камень и столько же времени обкапывать вокруг него канавку для верёвки. Тут и кусты приличные то и дело растут, и деревья кое-где торчат.
Грог пожелал остаться тут - бурёнки начали его слушаться. Хотя, он их часто угощал лепёшками соевого жмыха, густо подсаливая подношение. Короче, весь взятый с собой неприкосновенный запас извёл на рогатых.
Основное племя, надо сказать, уже тоже перебралось на этот берег реки и сейчас всего в часе ходьбы отсюда расширяло навес рядом с обжиговой печью - изготовление керамики и заготовка фруктов должны происходить здесь.
* * *
Надо сказать, сержант Брага, оставленная "на хозяйстве" на период Петиного отсутствия, со своими задачами справилась успешно. За что была (мысленно, конечно) произведена в старшины. Как уж она "построила" старух и старейшин… как-то построила - добилась того, что и запланированные работы провели, и переехали на летние квартиры и смолы заготовили, и лодки, наконец, сделали. Как раз дождались возвращения тележек и отправили их к первой водосборной пирамидке, гружёные тонкими бамбуковыми хлыстами - Зыр возводит большой курятник, потому что вывелись цыплята.
Так вот! Девочка поняла, что теперь работает матерью племени и потребовала от шеф-багыра исполнения супружеских обязанностей. А лет-то ей то ли девять, то ли десять. Ужас. С другой стороны здешние детки, подражая взрослым, запросто, ничуть не таясь, проделывают это самое, начиная с самого раннего возраста - как только в них просыпается любопытство. Что уж как там куда попадает - Петя не интересовался. Но распущеннось в этой области просто чудовищная, и такое понятие, как девственность в этом мире неизвестно.
Но сам-то Петя не питекантроп. Есть у него некоторые предубеждения. Не знания - не изучал он ничего подобного. Но, если целый пласт человеческой культуры осуждает чрезмерные вольности в данной сфере, значит что-то в этом есть. Какой-то опыт, накопленный тысячами поколений оформился в виде поведенческих стереотипов. Тех, которые оказались, в конце концов, выигрышной стратегией. Вот и ему нужно как-то подумать об этом, а не совсем уж безвольно плыть по течению.
Нет, совсем сбросить с себя обязанности перед взрослыми женщинами племени он не может - это здесь и сейчас уже сложившаяся практика. Единственное, что спасает, это то, что более, чем по одной "встрече" с каждой от него, в принципе, и не требуется. Но вот как приструнить малолеток?
Ну-ка, вспоминаем! У женщин, с которыми он обычно делит ложе - Раки, Чачи и Граппы бывают периоды, когда они ложатся отдельно. То есть - некие недомогания. Ну да - Чача говорила, будто ей каждое новолуние совсем не до этого самого. Хотя в другое время она очень даже не против, причём часто и всегда с огоньком. Получается забавная картинка: и в прошлой жизни, и в этой у женщин обязательно происходят какие-то события, причём, периодически. На что-то подобное намекали в назойливых рекламных роликах, предлагающих специфические бабские причиндалы типа тампонов и прокладок, да и судя по наблюдениям за одноклассницами в определённое время со всеми ними что-то произошло - затопорщились спереди форменные жакеты и жилетки, да и сами девчата стали какими-то другими.
То есть в некотором возрасте они из девочек превращаются в девушек и остаются ими вплоть до начала близких контактов с мужчинами. Но это было в прошлой жизни. А тут у питекантропов полный разврат. Само понятие "девушка" практически отсутствует. И как с этим быть?
- Понимаешь, Брага. До тех пор, пока у тебя не вырастут титьки, до времени, когда примерно один раз в луну у тебя не будет болеть примерно в этом самом месте, что находится внизу живота, поступать с тобой, как с женщиной я не буду. Потому что это бесполезно - у тебя не родятся детки.
- Пэта! Что ты такое говоришь! Разве детки образуются от того, что женщины услаждают мужчин?
- Конечно. А от чего же ещё?
- Ты неправ! - вмешалась Рака. - Ты не трогал меня очень долго, а я родила. А с Чачей вы кувыркаетесь часто - и никого она не рожает.
- Очень долго - это примерно окта две луны, - окта две в восьмеричной системе означает десять, а десять лунных месяцев примерно равны девяти календарным. Брага эти цифры легко воспринимает на слух, а для остальных Петя растопырил пальцы сразу двух рук - так, на наглядном пособии, его соплеменники воспринимают величины более-менее адекватно.
- Почему же не рожает Чача? - юноша призадумался. - Может быть потому, что Пыво никак не отстанет от материнской титьки, вот у неё и не получается. Раз она кормит предыдущего ребёнка - зачем следующий? Ведь тогда пришлось бы выкармливать одного малыша в животе и второго, уже вполне большого. Такого, который может подсказывать взрослым охотникам, как грести веслом и какие бамбуки выбирать для сосудов.
Разговор этот происходил во время ужина при стечении большого количества соплеменников, которых шеф-багыр ещё не всех выучил по именам. Надо сказать, едва вождь стал беседовать со "старшими" женщинами, остальные питекантропы притихли и навострили уши - они все поголовно исключительно любопытные создания. Кроме того, межполовое общение - одна из немногих радостей в их жизни. В результате развилась дискуссия, в которую втянулось очень много народу. Основная мысль: "Да не может быть, чтобы дети рождались именно от этого!"
Увы, вопрос о сроках начала половой жизни был полностью похоронен в многословии собравшихся. А Брага ничего не упустила из виду. Она просто стала ночевать на одной циновке с вождём. Нет, чего либо предосудительного за этим не последовало - просто дрыхла под бочком, если было прохладно, или лягалась в жару - вот и всё. Но она постоянно делила ложе с самим… умная девочка. Раньше с ней чаще спорили, но теперь подчинялись требованиям этой недоросли куда как охотней.
* * *
К широко распростёршему свои крылья навесу для сушки глиняной посуды пришла мать племени захватчиков хижины и сказала:
- Наши охотники ходили на охоту в степь и вернулись без добычи. Я прошу тебя снова повести их за мясом. Ты - Багыр.
"Интересные дела, - подумал юноша, - у них там что, матриархат? Непонятно, правда, сколько времени прошло с этих пор до тех времён, когда сам Петя родился и вырос. Но чтобы нормальный мужик - хоть тогда, хоть сейчас - не поделился тем, чего у него хоть завались - это ненормально. То есть, когда Фэн прогонял его от заколотой им коровы - груды мяса, которую ни съесть ни унести просто невозможно, он вёл себя совершенно не по-пацански. Выходит - на него было оказано влияние со стороны некой существенно более развитой личности, чем обычный доисторический мужик. Ну да - Граппа как-то упоминала принцип - чужим ничего не давать. Получается - матриархат уже пустил свои корни в душах людей. Правильный дикарь, увидев подобную гору мяса, должен обежать всю округу, чтобы созвать соседей на пир, пока не протухло столько добра"
- Я не собираюсь на охоту, - ответил он гостье. - У меня много мяса и другой еды. Я буду давать её тебе, если мужчины твоего племени станут сначала возить дрова для обжиговых печей, потом - камни для стен. Чем больше они сделают, тем больше еды получишь ты.
Женщина призадумалась, а Петя продолжил выковывать из золотого самородка прижигалку для бороды - длинная растительность на лице и голове очень мешает, а резать волосы каменным лезвием больно. Люди же из Далёкой Западной Пещеры притащили довольно много этих комков благородного металла. Ну и возвести капитальную долговечную постройку в том месте, где основной состав племени проводит почти полгода - это кажется правильным решением. Даже план возник - четыре каменных "сруба" десять на десять, поставленных квадратом и соединённых забором, ограждающим двор, куда можно будет загнать коров в сухой период. Уж каменные-то стены дикие быки не проломят. И время подходящее - куча мужчин в наличии, провизии вокруг море и он не виноват, что некоторые, вместо того, чтобы переключиться на менее насыщенную животными белками диету, продолжают гоняться по бескрайней степи за быстроногими копытными. Охотнички, понимаешь!
А ему, между прочим, нужно осилить около тысячи кубов каменной кладки - это не так-то просто. Правда, основные пути доставки материала в данном случае проходят по реке, не на тележках тащить корячиться. Но всё равно рабочих рук потребуется много. И, главное, нужно постараться это нормально организовать.
Глава 24. Ещё год пролетел
Великие планы этого полугодия к началу засушливого периода не осуществились. - Все четыре фундамента вполне сложились, встав нижними краями на плотную глину. Но из поверхности земли торчали буквально капельку - не смогли, как ни старались, собрать и подвезти достаточно материала. Камни, которые в бугристых равнинах легко собираются на поверхности, здесь в пойме встречаются редко, можно сказать, случайно.
Галька и окатыши из речного русла для кладки неудобны, да и мелковаты они. А то, что во множестве лежит в тянущихся вдоль реки холмах, обычно имеет не слишком подходящую форму и совсем не приспособлено для транспортировки силами не самых могучих работников - не плитняк, а глыбы любых форм и размеров, с каждой из которых приходится мучиться нескольким человекам, обвязывая верёвками. А как это грузить на лодки из коры? Ведь каждый раз есть риск проломить днищё! И проламывали. А ещё приходилось возить камни из Бугристых равнин, потому что без них не получалось плотной кладки - нечем было толком заполнить промежутки. Одна ходка с тележкой туда и обратно - целый день, сто килограммов камней… четыре-пять вёдер.
Вот и не получилось ничего с одного захода. Если посмотреть взором стороннего наблюдателя - вроде как камней накидали на ровном месте, выложив их них четыре квадрата. Неудача со строительством, тем не менее, не означала провала продовольственной программы. Старшина Брага давно спелась с начальником пункта питания сержантом Чачей, а против этой парочки даже Петя пикнуть не мог. В результате: