Ночной сторож цементного завода Mountin Park, на территории которого оказалась заключена автомастерская Марвина Химейера, поднял шлагбаум, выпуская Джорджа в город.
- Джордж, ты машину починил? - спросил сторож.
- Это всё Марв. У него просто золотые руки.
- И ослиное упрямство.
- Что есть - то есть. Удачного дежурства, Уолли.
- Спокойной ночи.
Джордж выехал на Вест-Мидоуроуд и покатил в свою конуру, немного уязвлённый заявлением Уолтера.
Эпизод 6
Джордж не любил, когда о Марвине рассказывали гадости. Характер у механика был, конечно, не самый мягкий и уживчивый, но ведь это он находился в состоянии войны с целым городом, и в первую очередь - с цементным заводом Mountain Park.
История началась с земли - чуть более двух акров - которая раньше принадлежала Марвину. Он купил её двенадцать лет назад по остаточной стоимости за сорок две тысячи долларов у разорившейся компании, для чего продал свою долю в денверском автосервисе. Марвин планировал построить здесь большой развлекательный центр: с гостиницей, игорным домом и прочей требухой, которая так нравится праздным зевакам, мчащим каждый день по трассе 40 мимо. Вбухав последние деньги в проект, Химейер представил его в муниципалитете. Но, хотя это был самый большой город в округе - почти две тысячи жителей - никто из местных не поддержал Марвина в его идее выкачивать деньги из проезжающих. Мэр, старый уже человек, принадлежавший к баптистской церкви, резко осудил намерения Химейера, и его проект завернули. Так как народу в округе было немного, и все автомобили Марв починил, работы стало не хватать, и, в конце концов, Марвину пришлось уволить двоих помощников и самостоятельно сводить концы с концами, тоскливо разглядывая свои два акра пустующей земли.
А потом упали проценты по кредитам, и в Колорадо начался строительный бум. Строились все - крупные компании и маленькие фирмы, богатые и бедные землевладельцы. А там, где идёт строительство, всегда нужен цемент, сухие смеси для отделочных работ, и дела цементного заводика Mountain Park вдруг пошли в гору. Очень скоро производственных мощностей стало не хватать, и Майк Дочеф, владелец завода, предложил своему соседу Марвину Химейеру продать эти два злосчастных акра по вполне приемлемой цене - двести пятьдесят тысяч долларов.
Бизнесмены ударили по рукам и совсем уже готовы были подписать договор купли-продажи, как Марвин совершенно случайно услышал разговор Майка с агентом по недвижимости, который вёл их дело.
Земля, исходя из текущего экономического положения в стране, стоила больше миллиона долларов. Выгода, которую получал Дочеф от этой операции, составляла почти девятьсот тысяч. Риэлтор знал об этом, и за дополнительное вознаграждение - те же двести пятьдесят тысяч - ввёл Химейера в заблуждение. Марвин сжал кулаки, но выяснять отношений не стал.
Вместо банального мордобоя на встрече в муниципалитете, когда обе стороны должны были торжественно подписать оба экземпляра "сделки века" по местным масштабам, Марвин взбрыкнул. Он сказал, что продаст землю не меньше, чем за четыреста пятьдесят тысяч долларов.
Заговорщики переглянулись, но время поджимало Дочефа, и он, несмотря на нежелание платить, согласился с этой суммой. Согласился слишком легко. И Марвин тут же поднял цену до миллиона долларов.
Эта цена ни Дочефа, ни риэлтора уже не устраивала. И Марвин сказал, что продаст землю только за миллион долларов, и это его последнее слово, пусть хоть небеса упадут.
Возможно, завяжись эта потасовка где-нибудь в Денвере, или Нью-Йорке, всё обернулось бы иначе - или Марвин получил бы свои деньги, или остался бы при своём пустыре. Но муниципалитет Грэнби был кровно заинтересован в цементном заводе. Расширение производства гарантировало новые рабочие места, очередной расцвет захиревшего было городишки с почти столетней историей.
И муниципалитет реквизировал пустырь у Химейера, как бесхозную землю. Что и говорить - Марвин не особенно следил за этими акрами, да и разве уследишь за чёртовой прорвой земли? Здесь нашлась стихийная свалка мусора, несколько мест, где тусовались подростки - следы костров, бутылки, банки, использованные презервативы… Словом, землю реквизировали и передали Дочефу. Практически бесплатно.
Марвин несколько раз пытался отстоять свои права в суде, но нанять хорошего адвоката не мог, а его доводы суд в расчёт не принимал. Более того - нарушителя спокойствия стали усиленно выдавливать из Грэнби. Мастерская Марвина оказалась окружена цементным заводом, теперь к нему никого не пропускали, отключили воду, газ и канализацию. Химейер хотел прокопать траншею и проложить отдельный вход к мастерской - всего два с половиной метра до забора - но Mountain Park в лице Майка Дочефа не торопился дать ему такое разрешение.
Потом у Марвина умер отец, и ему пришлось уехать на похороны. А когда он вернулся, ему отключили ещё и электричество, да ещё и оштрафовали на две тысячи баксов за нарушение санитарно-эпидемиологических норм - нечистоты, скопившиеся в баках, Марвин из-за похорон не успел вывезти.
Словом, положение у Марвина было аховое. И никто в городе не поддерживал его: Химейер был здесь пришлым, и какая разница, что он прожил здесь почти пятнадцать лет. Только Джордж, тоже чужой здесь, мог понять чувства Марвина. Потому они и сошлись.
Эпизод 7
В пятницу, четвёртого июня, когда Джордж уехал в Боулдер, с очередной порцией договоров, Дочеф принял для себя очень важное, и, как ему казалось, судьбоносное решение.
Как только парень вернётся из первой своей самостоятельной поездки в другой город, Майк отдаст ему полис социального страхования Роджера Абрахамса, и предложит стать компаньоном.
В приподнятом настроении Майк приехал на работу, сам обошёл все цеха, перекинулся несколькими фразами почти с каждым из рабочих. День был ясный, и обещал стать самым счастливым днём в его жизни с тех пор, как Сьюзен согласилась за него выйти.
Если бы не Химейер.
Он стоял, подпирая стенку своей мастерской, будто специально поджидая, когда можно будет испортить Майку настроение. Едва они встретились взглядами, автомеханик отделился от опоры и быстро пошёл навстречу Дочефу.
Ещё чего не хватало. Майк не боялся Марвина, но встречаться с ним, а уж тем паче - разговаривать, ему совершенно не хотелось. Вполне хватало последнего суда, на котором Марвин поклялся всеми чертями ада, что камня на камне не оставит от Mountain Park. После таких заявлений не то, что говорить, но даже смотреть на человека не хочется.
Майк попытался добраться до конторы быстрее, чем Химейер, но тот, увидев, что Дочеф желает избежать встречи, тоже прибавил ходу. До дверей они добежали одновременно.
- Стой, Дочеф, - Марвин хлопнул своей грубой, в мозолях и ожогах ладонью по двери, не давая Майку уйти.
- Мне тебя что, по суду привлечь, за преследование?
- Не кипятись. У меня есть просьба. Последняя. Исполнишь - и я уберусь из города, - Химейер немного подумал и добавил: - Даже из штата, если захочешь.
- Что ты задумал, мать твою? - Майк пристально посмотрел на врага.
- Я ничего не задумал, я собираюсь уехать. И прошу тебя о маленьком одолжении.
- Говори, только быстро.
Марвин немного помолчал, как бы собираясь с духом, а потом выпалил:
- Отпусти мальчишку.
- Что ты сказал, повтори? - Майку показалось, что он ослышался.
- Отпусти Джорджа, - повторил Химейер. - Мы оба знаем, что твоим сегодняшним успехом ты обязан ему. Тебе останутся твои миллионы, отпусти Джорджа со мной, и мы навсегда отсюда уедем, хоть завтра.
Ах ты, старый ублюдок…
- Может, тебе ещё миллион с собой дать, чтобы веселее было? - оскалился Майк.
- Мальчишка мне как сын, - сказал Химейер. - Ты уже разрушил мою жизнь. Дай мне второй шанс, и я дам слово, что откажусь от мести.
- Химейер, у тебя мания величия. Ты букашка, что ты можешь мне сделать?
- Я тебя раздавлю, - сказал Марвин. - Раздавлю всё твоё маленькое королевство, и весь этот город сравняю с землёй, если ты не дашь парню уйти со мной. Решай быстрее.
- Чёрта с два, - Дочеф плюнул Химейеру под ноги.
- Это твоё последнее слово?
- Нет. Моё последнее слово придёт к тебе с уведомлением о решении суда. Пошёл отсюда.
Химейер убрал руку с двери и пошёл к своей мастерской. И что-то в этом молчаливом, без скандала и рукоприкладства уходе было зловещее.
Надо бы Филу позвонить, решил Майк, и вошёл в контору. В кабинете он набрал номер шерифа, пожелал доброго утра и сказал:
- Фил, боюсь, Химейер может натворить глупостей.
- Он тебе угрожал?
- Да как тебе сказать, - Майк посмотрел сквозь жалюзи на мастерскую Химейера. - И да, и нет. Ничего конкретного, но когда он ушёл, я чуть в штаны не наложил.
- Хорошо, я сейчас приеду.
Он приехал через пять минут. Потолкавшись несколько минут у двери Химейера, шериф ушёл обратно к своей машине, видимо, вызвать подмогу.
Потом шериф поднялся в кабинет Дочефа и сказал:
- Майки, тебе не кажется, что пора закругляться с этим цирком? Может, найти у твоего соседа оружие или нар…
Именно в этот момент началось то, о чём после все говорили, как о "войне Марвина Химейера".
Стена мастерской, выходившая на контору, рассыпалась, и в облаке пыли вдруг на свет выползло огромное, громко рычащее чудовище, изрыгающее чёрный дым.
- Святое дерьмо, что это? - спросил Норберт у Майка.
Дочеф, возможно, и рад был бы сказать, что не знает, но он знал. Это был бульдозер "Коматсу", купленный Химейером ещё в то время, когда земля ещё не была у него отчуждена - Марвин хотел построить подъездной путь, да так и не успел.
- Это бульдозер, - сказал Майк.
Пыль осела, и все увидели, что это не совсем трактор. По сути, это был уже танк. Химейер зашил все уязвимые места своего бульдозера железными листами, причём были они так ладно подогнаны друг к другу, что Майк никак не мог взять в толк…
- Как он туда забрался, там же ни окон, ни дверей? - высказал мысль Дочефа Норберт. Он всё ещё держал в руке бумажный стаканчик, удивлённо разглядывая бронированного динозавра.
- Не знаю, - пробормотал Майк, - но, думаю, нам лучше отсюда убраться.
Как бы в ответ на реплику Майка, бульдозер взревел и пополз прямо на контору, опустив нож.
- Твою мать, Фил, поторопи подмогу, - заорал Майк, и бросился выгонять людей на улицу.
Бегать по офисам времени не было, поэтому он элементарно врубил пожарную тревогу. В офисах начался шум, отовсюду повалил народ, и Майк вместе со всеми покинул здание.
Видимо, Химейер тоже не хотел жертв, поскольку остановился в десяти метрах от здания и яростно газовал. И только когда контору покинул последний человек, "Коматсу" на полном ходу врезался в здание и разворотил весь фасад.
Наконец-то оцепенение Норберта прошло, и он открыл огонь по трактору. Все шесть пуль, выпущенные наобум, только чтобы дать острастку водителю, с визгом срикошетили и унеслись, куда бог пошлёт. Химейер, если это, конечно, был он, надёжно себя замуровал.
"Коматсу", словно почувствовав щекотку, неуклюже поёрзал гусеницами и начал пятиться. Он выполз из раздавленного фасада и развернулся к полицейской машине ковшом. Раздался выстрел - и проблесковые маячки на крыше автомобиля разлетелись разноцветными брызгами.
- Фил, у него оружие! - заорал Майк, который сидел тут же, прикрытый автомобилем.
Норберт это и так понял.
Трактор, яростно рыча, принялся доламывать контору, выказав полное пренебрежение к полицейскому.
- В машину, - скомандовал шериф. - Живо!
- До проходной, - сказал Майк. - Там аварийный сигнал, его надо включить.
Однако дневная вахта, видимо, была в курсе происходящего, потому что не успели мужчины сесть в машину, как включилась тревожная сирена, и через минуту люди буквально наводнили территорию завода.
Кое-как Норберту и Дочефу удалось унять панику и организовать эвакуацию. Бронированный "Коматсу" тоже не мешал отступлению: он только что разобрался с конторой и приступал к складу готовой продукции.
Склад рухнул, когда последний рабочий уже был за охраняемым периметром. Норберт вызвал подкрепление из участка, те обещали подключить ещё и SWAT, и в городе слышны были сирены спецмашин.
- У нас есть ещё такая техника в городе? - неожиданно спросил Дочеф, наблюдая за эволюциями Химейера.
Шериф задумался, но вопрос, видимо, был риторический, потому что Майк сразу же себе и ответил:
- Только скрепер Рона Тэтчера.
Мужчины переглянулись.
- Я думал, у него только грейдер, - удивился Норберт.
Майк криво усмехнулся.
- К Тэтчеру?
- Немедленно!
Они уселись в машину. Майк в последний раз посмотрел на свой завод. Стены склада уже упали, и Химейер теперь ловко раздирал жестяную крышу. Если не будет дождя, то, возможно, что-то ещё можно будет спасти…
Словно подслушав мысли Дочефа, бульдозер один за другим снёс пожарные гидранты вокруг склада, образовав группу фонтанов. Солнце красиво переливалось в брызгах, капли быстро прибивали цементную пыль.
- Поехали, у нас много дел, - сказал Фил и вырулил на Вест-Мидоуроуд.
В городе царила паника. Люди кучей сваливали в машины свои пожитки, сажали туда детей и уезжали по сороковому шоссе, кто на запад, кто на восток. Шериф и его помощник объезжали каждый жилой дом и проверяли, чтобы никто не оставался в помещении.
Штурмовая группа прибыла через полчаса, и оказалось, что она совершенно не готова к такому повороту дел.
- Мне не говорили, что это танк! - ругался командир штурмовиков. - Мне сказали - трактор.
- Так у вас что - ни кумулятивных снарядов, ни противотанковых гранат? - разочарованно спросил шериф, когда спецподразделения оцепили территорию завода и теперь смотрели, как трактор методично заравнивает очередное здание, пятое по счёту. Кажется, это была новая технологическая линия по производству железобетонных блоков.
- Мы же не армия, с кем тут воевать? - возмутился командир.
- С ним, - кивнул Норберт на неистовствующую технику.
Командир штурмовиков стыдливо промолчал.
Тут подоспели ещё и егеря. Пока Химейер доламывал завод, импровизированный штаб решал, что делать дальше.
- Думаете, он на этом остановится? - спросили офицеры у шерифа.
- Вряд ли, - с сомнением ответил Фил. - Он же разругался со всем городом.
- И что, вы думаете, он раздавит весь город? У него горючего не хватит.
- Мне кажется, - спросил начальник егерской команды, - или те отверстия в панцире - вентиляционная система?
Все приникли к оптике. Видно было, как в небольшие зарешёченные щели втягивается снаружи пыль.
- Возможно, - согласились все.
- Закидаем его слезоточивыми гранатами, у нас их много.
- И одна светошумовая, - добавил командир штурмовиков.
Все посмотрели на него, как на идиота.
- А что? - возмутился штурмовик. - Как-то же он видит, куда ехать? Значит, у него там стоят камеры.
- Вижу камеры, - сказал егерь, не отлипая от окуляров. - По крайней мере, две - спереди и на левой стороне. Может, попробуем снайпера?
Решили попробовать.
Снайпер произвёл несколько выстрелов по камерам, но пули отскакивали - механик защитил их пуленепробиваемым стеклом.
- Какой, однако, серьёзный мужчина этот ваш Химейер, - похвалил командир штурмовиков. - Не удивлюсь, если у него там и противогаз имеется.
Как показала газовая атака, штурмовик оказался прав - слезоточивый газ не остановил трактор, а лишь раззадорил его водителя. Похоже, Химейер убедился в своей неуязвимости и попёр напрямую, через забор, на полицейских.
Началась беспорядочная пальба. Копы, штурмовая бригада и егеря лупили изо всех стволов, однако пули отскакивали от железных листов, как горох от стены. Химейер и сам произвёл несколько выстрелов, правда, всё время поверх голов. Не то не хотел никого убивать, не то не было времени пристреляться - ориентировался он, похоже, только по мониторам внутри кабины. Если учесть, что бронестекло слегка запылилось, и видимость стала не такой хорошей, прицельная стрельба потеряла для Химейера смысл, и он опять начал давить.
Несколько офицеров едва успели убежать, когда "Коматсу", задрав нож, взгромоздился сначала на одну, а потом на другую патрульную машину, отчего автомобили стали похожи на раздавленные пивные банки.
- Отступаем, живо! - скомандовал штурмовик, и на этот раз никто не подумал, что он не прав.
Кавалькада из полицейских "фордов", спецавтобуса SWAT и нескольких джипов егерей уехала подальше от завода, и в течение часа Химейер исполнил своё обещание и сравнял Mountain Park с землёй.
Эпизод 8
Фил Норберт и Майк Дочеф конвоировали Рона Тэтчера на его скрепере к заводу. Скрепер выглядел внушительно - в два раза длинней бульдозера, и куда более манёвренный за счёт двух мостов. Казалось, эта машина может стать достойным соперником Химейеру.
- Вы рехнулись, - упирался сначала Тэтчер. - "Коматсу" в три раза тяжелей меня, как я могу его остановить?
- Может, ты сумеешь ножом подцепить его панцирь? - спросил шериф.
- У него ещё и панцирь? - обалдел Рон. - Эта зверюга весит пятьдесят тонн, да ещё и панцирь сверху? Вы смерти моей хотите?
- Рональд, - сказал Фил, когда стало понятно, что увещевания не помогут. - Я прекрасно знаю, что ты делаешь в Денвере по субботам. Выбирай - или ты пытаешься нам помочь, и становишься героем, или я всем рассказываю, что ты… - и Норберт что-то прошептал Тэтчеру на ухо.
Рон побледнел. Потом сказал:
- Правильно Марвин сделал, давно надо было.
- Что?!
- Ничего. Я вам помогу, но в этом городе и ноги моей больше не будет.
Скрепер выполз навстречу "Коматсу" уже около пяти часов пополудни, когда Марвин покинул развалины завода и устремился в город.
Его устремления ни у кого из спецов не вызывали сомнений. Он рвался к газовой станции. Сразу стало понятным, что много горючего бульдозеру и не пригодится. Достаточно взорвать станцию - и весь городок взлетит на воздух.
В небе стрекотал вертолёт. Все задрали головы вверх: неужели национальная гвардия подключилась? Но оказалось, что это всего лишь телевизионщики: кто-то успел настучать журналистам, что творится в Грэнби, и вот - прилетели, как мухи на падаль.
Рон выехал навстречу Марвину.
Химейер сначала не решился соперничать с машиной своего приятеля, и даже попятился. Все облегчённо вздохнули - наконец-то сдался. Но оказалось, что Марвин просто пытался издалека попасть по газовым резервуарам. Расстояние оказалось недостаточным, и "Коматсу" ринулся в лобовую атаку на скрепер.
Каких ужасов натерпелся в этой короткой дуэли Рональд, он потом не рассказывал. Он и вправду покинул город в тот же вечер, проклиная всех и вся.
Скрежеща ножами, тракторы некоторое время стояли на месте, но в полу-развороте скрепер не мог противостоять тяжёлой бронетехнике. Марвин отодвинул машину Рональда на обочину, словно игрушечную машинку, и поехал дальше.
Какие бы цели не ставил перед собой Химейер, умирать сразу он не собирался. Он очень долго стрелял по газовым резервуарам, но так ни разу и не попал. Идти на таран он не решился. То ли умирать не хотел, то ли хотел своими глазами увидеть, как рушится город. Поэтому он прекратил стрельбу, развернулся, и поехал в центр города.