Проснулся, когда солнце уже клонилось к закату. Выглянул на улицу, но там все было тихо и спокойно, да и место у стены третьего дома, где располагался интересующий меня сливной люк, никого не интересовало. Между тем, одевшись и опять нацепив бороду и усы, отправился прогуляться. Понаблюдав издали за зданием банка и до сих пор не рассосавшейся толпой зевак, отправился в харчевню перекусить. Здесь тоже послушал сплетников: оказывается, воры сломали стену хранилища банка и вынесли денег на сто пять тысяч в пересчете на серебро. Обманули, сволочи, общественность на целых десять тысяч.
Серьезной организованной преступности в империи не было уже лет сто пятьдесят. Так вот, у всех предполагаемых воров, которых еще не вывезли в Вест-Индию, под ногами горела земля, сейчас их отлавливали солдаты алькальда. Разумное мероприятие, - город станет чище.
Скандал получился знатный, эта новость обошла все газеты мира и мусолили ее еще долго, с полгода точно.
Через два дня, когда на выезде из города прекратились обыски гужевого транспорта (господских карет, правда, не проверяли) и прошел слух, что деньги давно вывезены морем, отправил для Ивана почтовым нарочным специальное письмо.
В тот же день, когда серость пасмурного вечера вот-вот должна была смениться теменью ночи, в начале улицы появилась небольшая карета. Редкие прохожие могли видеть ее. Эту старенькую карету, перешедшую ко мне в собственность от бывшего феодала, мы отлично отремонтировали, немного переделали и выкрасили в темно-зеленый цвет. Герб приказал не навешивать.
Собрав свои вещи и положив на стол дополнительный пиастр "на чай", глубокой ночью покинул флигель. На козлах, одетый извозчиком, сидел Антон, а внутри кареты мучились от безделья и необходимости находиться в замкнутом пространстве два моих полусонных десятника: Петро Лигачев и Андрей Скиба. Увидев меня, они хором и с облегчением вздохнули. Конечно, шеф приказал прибыть вечером, а сам все не шел и не шел.
- Антон, - сказал тихо, - сейчас я отойду и стану у дороги, а ты езжай шагом и остановишься, когда дверь кареты будет прямо передо мной.
- Слушаюсь, ясновельможный пан.
- Теперь ты рыцарь и не обращайся ко мне, как смерд. Все, будь внимателен, если сейчас сюда подойдет чужой, он должен здесь же и остаться. Насовсем. И это твоя забота.
- Слушаюсь, ваша светлость.
Достать деньги было делом двадцати минут. Бойцы по моему указанию соскочили на мостовую и стянули решетку ливнестока, которая оказалась прямо под откидывающимся люком в полу кареты, затем сняли крышки сидений, под которыми были устроены ящики.
- Так, господа, в ящике находится аркан с привязанным ведром. Сейчас я спущусь в люк, а вы мне его подадите. Будет девятнадцать подъемов, десять ведер высыпете в передний ящик, а девять в задний. Ясно?
- Ясно, ваша светлость.
По окончании дела решетку вернули на место и отъехали подальше, там и остановились, дожидаясь утра. Рисковать с ночным выездом из города не хотелось. Завернувшись в плащ, пристроил в уголке кареты голову и решил немного подремать, часа два вполне нормально покемарил.
Проснулся, когда на улице посветлело. Обратил внимание на то, что мои бойцы не то что не спят, но даже не дремлют и смотрят на меня широко раскрытыми восхищенными глазами. Помнится, не все мешочки были плотно завязаны, и прощупать содержимое не составляло никакого труда.
Когда-то слово "футбол" вызывало у моей Мари мгновенную мигрень. Дело в том, что ее бывший супруг (отец Лиз) был центрфорвардом футбольной команды, потом, по окончании спортивной карьеры, перешел в свой же клуб на тренерскую работу. Расстались они тогда со скандалом, который долго обсасывала желтая пресса, и до самого последнего дня их отношения оставались антагонистическими.
Говорят, что французские женщины имеют более свободные нравы, чем прочие. А нет! Такие же ревнивицы и собственницы по отношению к своим мужчинам, как итальянки и испанки. Однако из чисто мужской солидарности осуждать ее бывшего мужа не имею права.
Наверное, по зову крови маленькая Лиз еще в десятилетнем возрасте стала фанаткой футбола, что совершенно не нравилось маман. С родным отцом встречаться та разрешала, но под страхом смерти далеко никуда бы не отпустила. И вот в преддверии финального матча на кубок федерации футбола с участием ее любимой команды, который должен был состояться в Барселоне, Лиз села мне на уши и вызванивала по два раза в день, с просьбой уговорить маман и слетать с ней на этот матч.
Не знаю почему, но любимым женщинам ни в чем никогда отказать не мог. Если, например, своего сына постоянно держал в ежовых рукавицах, то дочь могла из меня веревки вить, правда, моим попустительством никогда не злоупотребляла и чувствовала грань дозволенного. Вот и Лиз эту мою слабость своим детским умом постигла еще лет в пять-шесть. И если ей нужно было добиться решения вопроса, о котором маман и слышать не желала, меня тут же назначали орудием главного калибра.
Короче, на следующий день был в Париже и все же уговорил Мари слетать на денек в Барселону. На стадион она, как всегда, с нами не поехала, вышла по пути из аэропорта у какого-то торгово-развлекательного центра.
Так-то впервые и довелось побывать в этом расположенном на холмах великолепном городе у моря. Однако та окружная дорога с современными высотными застройками и этот средневековый исторический центр различались между собой как небо и земля.
Морской порт столицы графства Каталония встретил меня и двенадцать моих будущих капитанов и адмиралов ярким солнцем. Морская школа располагалась у подножия горы Монжуик с монументально утвердившейся на вершине старинной крепостью.
Основная часть учащихся проживала в расположенном рядом пансионате. Полный пансион с проживанием и питанием для обычного человека стоил недешево - шесть пиастров в месяц, и эти деньги не входили в оплату за учебу.
Жить на берегу ребятам предстояло почти шесть месяцев, а последующие шесть - находиться в море. Вместе с ними в школу поступило сорок семь курсантов, таких же молодых и шебутных, как и мои. Считалось, что это вполне нормальное количество, обычно поступало намного меньше.
Ребят деньгами не обидел. Кроме того, что все были одеты и обуты в приличный европейский прикид, имели запасные комплекты одежды, каждый получил еще по сто пиастров командировочных, этих денег на годовое содержание должно было хватить.
Нет, выправил подорожные документы и достойно подготовил к учебе не только будущих шкиперов, но и пятерых корабельщиков, которых пристроил в науку на верфь в Малаге, а также троих литейщиков, четверых кузнецов и пятерых рудознатцев, которых Иван увез в Толедо. На все про все улетело двенадцать с половиной тысяч серебра, несмотря на то что все, кроме шкиперов и рудознатцев, стоимость своей учебы должны были отрабатывать на рабочих местах.
В Барселоне не задерживался, до начала занятий хотел успеть проведать Изабель и увидеть детей. Не тратя даром времени, в первый же день отнесли казначею школы сто пятьдесят килограмм серебряных денег - плату за учебу, затем устроили ребят в пансионате, где из окон можно было наблюдать чудесный вид на море. Сам ночевал в отеле, а утром всех сводил на регистрацию в администрацию алькальда. К вечеру все вопросы были решены, и ребята коллективно проводили меня в порт. То же судно, на котором прибыли вчера, с отливом отчаливало и возвращалось в Малагу.
- Господа. Да, вы господа нашей общей судьбы. На вас полагаюсь не только как сюзерен на вассалов, но и как друг на товарищей и соратников, от которых будет зависеть будущее моего народа, - напутствовал на прощание точно так же, как и всех прочих студиозов, отправленных в Малагу и Толедо. - Информация для всех посторонних такова: идальго Жан-Микаэль де Картенара де Сильва оплатил учебу будущих служащих торговой компании "Новый мир". Она зарегистрирована и управляется юристом, поверенным в его делах. Ведите себя достойно, не давайте повода для разных провокаций и драк. Вы воспитанные воины и знаете порядок, поэтому не желаю слышать, что кого-нибудь из вас осудили за низкий проступок или нарушение законов. Обращаюсь персонально к каждому, в этом случае лучше пусть возьмет веревку и удавится сам или вы ему все помогите. Нельзя покрывать подлость, это принесет вред моей репутации. Но коль случится что-то, что может нанести урон вашей, а значит, и моей чести, защищайте друг друга, как в бою. Ваш девиз: "Один - за всех, и все - за одного!" Но знайте, окончить обучение и получить патент вы обязаны.
Доучивать наш язык будем через год, а пока изучайте другие языки, особенно испанский, на нем уже сейчас разговаривает почти половина мира. Усердно осваивайте профессию шкипера, а для повышения воинской квалификации мы в будущем организуем собственную военно-морскую академию. Если ваш опыт будет удачным, то ближайшие пять лет сюда на обучение мы будем присылать по десять - пятнадцать человек. От вас очень многое зависит, и я на вас рассчитываю.
Господа. Не злоупотребляйте вином, я этого не люблю, и среди моих ближников алкоголиков точно не будет. И еще. Прекрасно знаю, что по девочкам будете бегать. Не покупайте дешевых шлюх, можете подхватить неизлечимую болезнь, сгниет плоть, выпадут волосы, вы об этом прекрасно знаете. Такого человека, невзирая на его заслуги, нам придется убить. Лучше один-два раза в неделю ходите в публичный салон, где эта услуга стоит не меньше пиастра за ночь. Там хоть доктор их проверяет. На берегу вы будете полгода, поэтому, если без пьянок, денег вполне хватит. Ну а если кто полюбит испанку, которая захочет обвенчаться с ним в нашей церкви, дам свое благословение.
В это время на шхуне забегали матросы, а капитан оперся локтями о перила и крикнул:
- Сеньор, если вы с нами, то прошу подняться на борт, сейчас будем убирать трап.
- С вами, - ответил и опять повернулся к ребятам: - Приказываю ежемесячно каждому из вас писать мне письма на испанском языке, о чем угодно и хоть несколько слов. Я тоже хочу контролировать процесс вашего обучения. Десятником со всеми правами и обязанностями назначаю Александра Дугу. Теперь все, мои будущие адмиралы, удачи вам и прощайте, - поощрительно улыбнулся, каждого хлопнул по плечу и пошагал к трапу.
К моему удивлению, уговаривать кого-либо стать моряком не понадобилось. Возжелали связать свою жизнь с морем двадцать семь человек, даже пришлось устраивать конкурс. В первую группу отбирал тех, кто лучше знал математику, геометрию и тригонометрию, ибо без элементарных знаний по этим дисциплинам в морском учебном заведении делать нечего.
Да, для разъехавшихся по Испании студиозов обучение в моей школе отложили на целый год. Но парни все грамотные, азбуку заучили как "Отче наш", и теперь прочесть несложный текст или составить небольшое предложение на русском языке будущего ни для кого не составляло никакой сложности. И все же за одиннадцать дней занятий по грамматике изучили правописание и значение двухсот шестидесяти двух слов, имеющих отношение к самому первому изучаемому нами слову - "баллистика". Кроме таких слов, как "суша", "река", "горы", "море" и прочих двухсот шестидесяти, дополнительно выучили слова "огонь" и "туман". Думаете, не имеют к предмету никакого отношения? Еще как имеют: искажают силуэт цели.
- Ваш новый язык по сравнению с нашим старославянским какой-то простой, - говаривал доктор, качая задумчиво головой. - И алфавит звучит совсем просто, наверное, научиться читать и писать на нем сможет даже темный крестьянин.
- Вот-вот, это очень важный момент. Для скорейшего продвижения научно-технического прогресса нужно менять общественные отношения, рабство и невежество становятся экономически невыгодными. Вы знаете, что все мои помыслы направлены на то, чтобы успеть при жизни заложить основы могущественного государства, а без повсеместной грамотности населения этого сделать невозможно. Нужно разбудить самого темного крестьянина, помочь победить в самом себе рабскую сущность и заставить проявлять инициативу хотя бы в собственной хозяйственной деятельности. Вы даже не представляете, доктор, какие ценнейшие самородки другой раз выдвигаются из простой мужицкой среды.
Занятие торговлей для дворянина считается делом неприличным, такого в обществе категорически не принимают. Однако существует целый ряд условностей и уловок, благодаря которым этим выгодным родом деятельности занимаются все разумные высокородные, от кабальеро и идальго до грандов и королей. Именно они через акции и поверенных управляющих держат бразды правления всех солидных торговых компаний.
Как-то зашел в ювелирную мастерскую забрать драгоценности с доработанными формами и ограненными по-новому камнями, приготовленными в подарок невесте, и в дверях столкнулся с молодыми мужчиной и девушкой. Мужчина учтиво придержал дверь, и вообще пара показалась симпатичной.
- Дядя, к тебе пришел сеньор, - крикнул он сгорбившемуся у рабочего стола хозяину.
Наши с Ицхаком отношения дружескими назвать было никак нельзя, но уважительными они были, и мы всегда перекидывались ни к чему не обязывающими словами. Особенно он любил в моем исполнении еврейские анекдоты, адаптированные под настоящее время. А их я знал великое множество. На этой почве Ицхак проникся ко мне большим уважением и частенько что-нибудь рассказывал о своих мелких домашних проблемах. Кстати, считалось, что в Испании на протяжении пятисот лет не проживало ни одного еврея, а синагог до конца двадцатого века точно не было.
Укладывая изделия в большие и маленькие коробочки из красного дерева, Ицхак кивнув на дверь, стал сетовать на жизнь:
- Это был мой племянник Пабло с супругой. Он юрист в торговой компании, очень умный мальчик. И девочку взял из хорошей семьи. Окончил университет в Комплутенсе, представляете? А знаете, кем работает? Помощником поверенного нашего графа. - При последних словах он наклонился ко мне и перешел на шепот. - Уже три года работает. Вот, обещали повысить месячную оплату на пять пиастров, а повысили всего на два. А что делать? Была война, было заказов больше, было и работы больше. Нет-нет! Я не говорю, что война - это хорошо. Но мальчик только-только обвенчался и на что-то рассчитывал. Мой средний сын Иаков тоже там работает, занимается поставками железа, так говорит, что их сейчас могут сократить. И что, скажите на милость, теперь с ними со всеми делать? - Ицхак уставился в потолок, затем замахал руками. - Ой! Сеньор! У нас с моей Бертой семеро детей. Мой наследник Мигель и самый младшенький Педро пошли по моим стопам. Смотрите на эти перстни с изумрудом и бриллиантом, это работа младшенького. Правда, прилично? Мастерская после моей смерти, которая, надеюсь, наступит очень нескоро, достанется, конечно, Мигелю. А Педро куда девать? А еще, сеньор, у меня четверо девок! Старшую, слава богу, замуж выдал давно, а младшим красавицам - пятнадцать лет, четырнадцать и тринадцать, а в империи женихов не хватает, что мне с ними делать?
Здесь Ицхак не преувеличивал, доводилось мне видеть его дочерей, и правда - красавицы. С ладными фигурками, симпатичными личиками и огромными карими глазами. Но меня заинтересовали совсем не они, а племянник и средний сын. Попросил назначить назавтра встречу в его же мастерской.
Оба, и Пабло Гихон, и Яша Пас были одного возраста - двадцати четырех лет и оказались ребятами неглупыми. По результатам разговора определил их опыт недостаточно серьезным, но посчитал специалистами вполне сложившимися и достаточно компетентными. А опыт? Какие их годы. Однако в процессе беседы и сам сумел безмерно удивить молодых людей и Ицхака своими познаниями в ведении коммерческих дел, в вопросах движения товаров, финансов и бухгалтерии.
- Предлагаю двойную оплату по сравнению с имеющейся у вас ныне, но с обязательным испытательным полугодичным сроком. И если друг другу понравимся, гарантирую еще одно двойное увеличение оплаты через год и получение одного процента от прибыли через три. - Они между собой переглянулись, было видно, что ребята ошарашены, такого предложения никто и никогда им не делал. - Сколько вам сейчас платят?
- Мне десять пиастров в месяц, - ответил Пабло.
- Мне шесть, - сказал Яша.
- Что ж, вам, Пабло, готов предложить место моего поверенного и должность руководителя торговой компании, которую вы же должны зарегистрировать здесь, в Малаге, и назначить себе стартовый оклад в двадцать пиастров. Вам, Иаков, также предлагаю место моего поверенного и должность заместителя руководителя компании. Оклад - пятнадцать пиастров. Если вам это интересно, можете задавать вопросы.
- Дон Микаэль, простите ради бога, - Пабло, сидя на краешке стула, слегка поклонился, - какие средства вы планируете вложить в дело?
- Большие. Очень большие, конкретно сказать не готов. Но в течение ближайших двух лет хочу довести размер оборотного капитала до миллиона золотом.
Они, едва переглянувшись, резко вскочили и хором произнесли:
- Мы согласны!
- Вот и прекрасно. Но вы, наверное, знаете, какой расчет получают поверенные, имеющие длинный язык?
- Да. - Оба опустили головы, а Пабло продолжил: - Клинок в сердце.
- Подумайте еще раз, вы устраиваетесь ко мне на всю оставшуюся жизнь, через полгода еще отпущу, но затем ни уйти, ни сбежать не удастся. Если решитесь, то сейчас получите по сто пиастров подъемных, с деньгами можете делать все, что хотите, они ни в каких расчетах учтены не будут.
Встал из-за стола, прошелся по комнате, затем внимательно посмотрел на обоих. Конечно, можно было бы поискать и других людей, более опытных. А в том, что нашел бы, даже не сомневаюсь. Но эти ребята мне понравились: опрятным внешним видом, корректным поведением и открытыми взглядами.
- А сейчас даю слово дворянина, и слово мое крепкое, вы в этом удостоверитесь, при условии бесконечной преданности и ответственного отношения к делу станете людьми очень богатыми. Сможете даже войти в сотню самых богатых людей мира. Итак?
Они минут пять переглядывались и вели безмолвный диалог между собой и старым Ицхаком. Я же отвернулся и стал смотреть на улицу через зарешеченное окно.
- Я согласен, дон Микаэль, - сказал Яша.
- И я согласен, - повторил Пабло.
- Рад за вас, сеньоры, - повернулся, подошел ближе и увидел в их глазах некоторое недоумение, - да, вы приняли правильное решение, поэтому считаю вас отныне достойными чести называться сеньорами. Мало того, при определенных условиях вы сможете получить дворянство, но к этому разговору мы вернемся не раньше чем через четыре года. А сейчас присаживайтесь, поговорим о ближайших наших планах и перспективах.
Ровно через три дня в центре города, в одном из домов на первом этаже появилась контора. Ее окна были зарешечены и остеклены, а рядом с входной полированной дубовой дверью с начищенными бронзовыми ручками висела золоченая табличка с гравированной надписью: La compañ comercial "El nuevo mundo" (Торговая компания "Новый мир"). Правда, служащих в ней было пока всего лишь два человека, но делами они занимались уже весьма значительными: курировали постройку двух судов, организовывали обучение будущих специалистов, а также по поручению некоего заказчика-феодала готовились к строительству крепости с жилыми и хозяйственными постройками на Канарском острове Ла Пальма.
Но самым главным в этом было то, что для властей всех уровней мои дела стали официальными, законными и, кроме того, выглядели прозрачно.