- За мной ребята! В атаку! - молодцевато выкрикнул генерал и, не обращая внимания на выстрелы противника, бросился в атаку, яростно потрясая шпагой. Ковалевский успел пробежать лишь четырнадцать шагов, когда одна из пуль выпущенных из турецкой траншеи сразила его наповал. Теряя силы, генерал стал стремительно оседать на землю, но за его спиной уже звучал гортанный торжествующий крик набегающих шеренг. Пробежав, вслед за командиром такие маленькие, но очень важные четырнадцать шагов, русские стрелки стремительно надвигались на врага и ничто, не могло остановить их движение вперед.
Бой был яростен и скоротечен. Едва только русские пехотинцы ворвался в траншеи, как турки моментально утратили свое былое мужество и обратились в бегство, стремительно разбегаясь в разные стороны под громкие крики "Ура"!
Солнце уже расцвело, когда горящие местью за убитого командира русские, подняли на захваченную высоту свои пушки, и с остервенением принялись обстреливать Эрзерум. Бомбардировка крепости длился около двух часов. Именно на столько времени хватило мужества Ибрагим-паши, приказавшего выбросить на стенах белые флаги и выслать за ворота парламентеров.
Прошло еще два часа, и гарнизон капитулировал. Длинной цепочкой через распахнутые ворота, турки выходили из крепости, послушно складывая своей оружие в многочисленные кучи перед победителями. Офицеры сдали свои сабли, Ибрагим-паша свой генеральский бунчук и личное знамя, и все они, со страхом и почтением проходили мимо походных носилок, на которых покоилось тело покорителя Эрзерума генерала Ковалевского.
Получив одновременно радостные и печальные вести из Эрзерума, Муравьев посоветовавшись с генералом Баклановым, решил пойти на рискованный шаг и вопреки первоначальному плану, попытаться удержать крепость за собой. С этой целью он назначил Якова Петровича комендантом Эрзерума, с одновременным подчинением ему отряда погибшего Ковалевского.
Бакланов с честью справился с порученным ему делом. Прибыв в Эрзерум, он сразу распустил слух, что русские не намерены долго засиживаться в крепости и до первых снегов собираются идти ещё дальше в Анатолию. С этой целью, Бакланов почти еженедельно устраивал смотры своим солдатам, упорно поддерживая вражеских лазутчиков во мнении, что русские выступят на запад не сегодня-завтра.
Дезинформация казачьего генерала прошла на ура. Вместо того чтобы атаковать русский отряд, турки сосредоточили все свои силы на горных перевалах, усиленно окапываясь и строя защитные батареи. Обо всех действиях своего противника Бакланов был прекрасно осведомлен благодаря армянским осведомителям, которые с большой охотой помогали русским войскам всем, чем могли. И потому, время от времени, генерал посылал своих казаков в разведывательные рейды, дабы противник продолжал готовиться к скорому появлению главных сил русских.
Грозный Омер-паша так же не сидел без дела и, реализуя свой план, стремительно наступал на войска князя Багратиона. Их встреча произошла 8 сентября на реке Ингури и Омер-паша, имея значительный перевес в людях, одержал победу.
Потеряв около пятисот человек, князь Багратион отступил, а затем и вовсе покинул Мингрелию. Преследуя противника, Омер-паша занял Зугдиди, где простоял три недели, постоянно получая подкрепления из стоявшего в Батуми отряда Энвер-бея.
Находясь в Зугдиди, паша распускал слухи, что вот-вот двинется на Тифлис и вырежет все христианское население. С каждым днем, он с нетерпением ждал известия о приближении войск генерала Муравьева, но все его чаяния оказались напрасными. Разгадав замысел противника, наместник Кавказа не сдвинулся с места, упрямо продолжая держать Карс в осаде.
Так в пустых ожиданиях пролетел август, закончилась вторая декада сентябрь, и положение войск Вассиф-паши стало катастрофическим. Продовольственные запасы в крепости стремительно растаяли подобно снегу под лучами жаркого летнего солнца. Благодаря казачьим разъездам, их поискам и патрулированию, беспрестанному рысканию в окрестностях Карса, блокада крепости стала настолько герметична, что было совершенно невозможно, оказать осажденным какой бы то ни было помощи провиантом.
Не имея возможности прокормить мирное население крепости, паша разрешил всем женщинам покинуть крепость и искать себе пропитание за её стенами. И тут Муравьев вновь проявил себя мудрым человеком. Узнав, что турецкие жены ищут себе пропитание, генерал разрешил их подкармливать на русских полевых кухнях и позволил свободно вернуться в Карс.
Многие из женщин прятали часть выдаваемой им провизии под одежду и тайком уносили её с собой в крепость, для голодающих детей и мужей. Русские закрывали на это глаза, поскольку надеялись, что жаркие женские слезы и мольбы подвигнут гарнизон к капитуляции.
Николай Николаевич продолжал терпеливо стоять у Карса, сохраняя войско для возможной битвы с Омер-пашой, который упорно сидел в Зугдиди в ожидании прихода русских. Противостояние двух военачальников продолжалось до 2 октября, когда ворота крепости распахнулись и из них под белым флагом вышли турецкие парламентеры. Убедившись, что Омер-паша не рискнет нападать на русскую армию осаждавшую Карс, генерал Вильямс рекомендовал Вассиф-паше сдать крепость. Получив согласие, англичанин сам поехал на переговоры и был принят Муравьевым с большим почетом.
- Я человек прямой и искренний, - начал Вильямс, когда его ввели к Муравьеву, - лгать не умею, не буду хвалиться изобилием продовольствия нашего и не домогаюсь скрыть от вас то бедственное положение, в котором ныне находится гарнизон Карса. Как честный человек, я исполнил обязанность свою до последней возможности, пока в состоянии был это делать, но ныне недостает у меня к тому более способов. Войско изнурено до крайности, мы теряем до 150 человек в сутки от нужды и лишений; таким же образом погибают городские обыватели от голода и болезней. Нам неоткуда более ожидать помощи, хлеба у нас осталось только на три дня. Предоставляю условия сдачи крепости на ваше великодушие.
Муравьев был, очень тронут подобным откровением противника, и принял капитуляцию крепости без всяких особых условий, которые позволяло требовать его положение. Ценя мужественное сопротивление противника, генерал Муравьев позволил сдавшимся офицерам сохранить свои шпаги. 4 октября эти условия были формально приняты и подписаны турецким командиром Вассиф-пашой, после чего в руки победителей переходила крепость Карс с гарнизоном около 16 000 человек. Таковы были славные победы русского оружия в Закавказье.
Но не только среди седых вершин Кавказа велась борьба с грозным противником. В далеком Оренбурге, на стыке границ Европы и Азии, генерал-адъютант Василий Алексеевич Перовский готовился нанести свой удар. За плечами этого прославленного командира уже была слава покорителя Ак-Мечети, но теперь его замыслы простирались далеко вглубь жарких песков Средней Азии. Если выход русских войск к Аралу и захват опорной крепости в низовьях Сырдарьи были обусловлены желанием, защитить русскую пограничную линию от набегов отрядов хивинцев, то нынешний поход имел совершенно иные цели.
В этот раз генералу Перовскому предстояло шагнуть далеко на юг. И шагнуть так сильно и мощно, чтобы итоги этого похода вызвали бы очень сильный переполох в Лондоне, главного вдохновителя и организатора этой войны. Такова была воля русского императора, и Василий Алексеевич с готовностью согласился выполнить её.
Получив от Николая Павловича полную свободу действия в намечаемом походе, генерал Перовский потратил много времени и сил для подготовки своего нового броска в жаркие пески юга. Долгие часы, сидя в своем оренбургском кабинете, Перовский решал вопрос, против какого из трех среднеазиатских ханств ему следует нанести свой сокрушающий удар.
Конечно, самым простое и логичное решение было бы нападение на Хивинское ханство, главный источник напряженности на южных рубежах России. С этим беспокойным соседом у русских были свои давнишние счеты и начинались они с гибели экспедиции князя Бековича. В начале восемнадцатого века она была посланная в Хиву по указу русского императора Петра Великого и была полностью уничтоженная коварным хивинским правителем Шир-Гази. При этом с русского посла была содрана кожа и долгое время набитая соломой кукла, стояла у трона правителя Хивы. Кроме этого, хивинские правители не одно десятилетие состояли на тайном содержании английской короны. Именно британским золотом были оплачены многочисленные набеги хивинцев на русские пограничные укрепление и их постоянное подбивание казахских кочевников к выступлению против русского царя.
Сам по себе путь на Хиву был русским хорошо известен, ибо не одна ватага казачьей вольности пересекала степи и пески жаркого юга в походах за дорогими "зипунами". Правда не всегда исход этих походов был удачен но, благодаря этим набегам, дорога на юг была хорошо проторена. Летом 1854 года именно по ней вышли полки генерала Перовского к Аралу и штурмом взяли опорную хивинскую крепость Ак-Мечеть на берегах Сырдарьи. Теперь, став твердой ногой на берегах Арала, русские полки без труда могли преодолеть жаркие пески Кызылкума и достичь столицы старого врага.
Сделай так Перовский, и старые кровавые счеты были бы полностью закрыты и русские пограничные линии получили бы долгожданный мирный покой. Однако падение Хивы вряд ли вызвало бы нужного эффекта на берегах туманного Альбиона. Британцы, конечно, выразят шумный протест против беззаконных действий России на просторах Средней Азии. Поднимется очередная газетная шумиха, выйдут новые памфлеты с карикатурами на русского правителя, и больше ничего. Хива нужна англичанам только в качестве сильной занозы в русском теле. Поставщика дешевой силы, с помощью которой можно разжечь очередной костер напряженности у русских границ и ничего более. Поэтому Василий Алексеевич отказался от хивинского направления планируемого похода.
Так же, после зрелого размышления, Перовский отказался от похода в направлении Бухары. И дело было совсем не в том, что столица эмирата располагалась гораздо дальше Хивы и была надежно прикрыта пылающими песками пустыни. Эти пески были вполне проходимы для торговых караванов и при желании, можно было легко найти знающих проводников.
Учитывая тот фактор, что большая часть войска эмира была вооружена исключительно холодным оружием, и навыки обращения с огнестрельным оружием азиатов были очень скудны, генерал Перовский не предвидел большого затруднения при покорении Бухары.
Главная причина, по которой граф отказался идти походом на Бухару, заключалась в том, что она была главным торговых партнером России в этом регионе. Бухарский эмират в отношении своего могучего соседа, предпочитал не воевать с северянами, а иметь с ним мирные отношения, которые давали хороший посреднический процент в торговле афганскими и индийскими товарами.
Занятие русскими войсками Бухары, никак не могло, заставит Британию ослабить свое давление на Россию. Это было бы выгодно только хивинцам и кокандцам, которые были бы очень рады устранению своего торгового конкурента, руками северного соседа.
Поэтому Перовский решил нанести свой удар по Кокандскому ханству, самому далекому, самому сильному и наиболее опасному для России противнику из всей троицы среднеазиатских государств. Обосновавшись в плодородной Ферганской долине, правители Коканда
имели в своем распоряжении большие людские и материальные ресурсы, позволяющие им вести независимую политику в отношении своих соседей.
Многочисленные конные отряды кокандцев постоянно совершали набеги на русские пограничные линии, расположенные в бескрайних казахских степях. Не желая видеть русские разъезды у берегов Сырдарьи и Балхаша, кокандцы активно противодействовали продвижению своего северного соседа в южном направлении. Не было и года, чтобы на границы царили мир и спокойствие. Кроме вооруженных стычек, недовольные переходом казахских родов в подданство русскому императору, кокандцы постоянно подстрекали их к бунту и порой довольно успешно. Одним словом Кокандское ханство было очень хлопотным соседом и устранение его с политической арены Средней Азии было только на руку Петербургу.
Кроме этого, если для покорения Бухары и Хивы русским войскам нужно было преодолевать раскаленные пески и постоянно испытывать острую нужду в питьевой воде, то при походе на Коканд всё было совершенно наоборот. Весь путь русского войска на Коканд проходил вдоль русла Сырдарьи, и пересекал густонаселенные земли противника. В этом случаи вопросы о воде, продовольствии людям и фураже для лошадей отпадали сами собой.
Таков был нелегкий выбор Василия Алексеевича, и как показало время, он был единственно верным. Именно захват Коканда мог вызвать сильный переполох в британской Ост-Индийской компании, чьи индийские владения начинались по ту сторону горных вершин Ферганской долины. Внезапное появление казачьих дозоров на горных тропах Гималаев, было бы самым кошмарным сном для Лондона.
Когда генерал Перовский изложил государю свой смелый план щекотания британского льва, то Николай был просто поражен дерзновенностью намерений своего собеседника. Никогда ещё в истории русской армии, её полки не совершали столь далекого броска на юг.
- Осилишь ли ты граф столь небывалый проект? Хватит ли сил у твоих солдат дойти до Индии? - спрашивал Перовского император, пытливо заглядывая в его лицо.
- Так ведь надо, Ваше императорское величество. Ничего другого нам не остается делать.
- Тяжело будет по этим чертовым пескам идти - говорил царь, воочию представляя все трудности похода.
- Тяжело - соглашался с ним Перовский и тут же добавлял. - Как говаривал генералиссимус Суворов, тут либо грудь в крестах, или голова в кустах.
После столь молодцеватого ответа, государь крепко обнял Перовского, перекрестил и, наложив на докладе резолюцию "Быть по сему", молвил.
- Сделай это Перовский, и Отечество тебя никогда не забудет.
Получил монаршее одобрение своего плана, генерал приступил к его немедленной реализации. Имея богатый опыт походов на жаркий юг, Перовский сделал свою главную ставку на иррегулярное казачье войско. Из всех соединений имевшихся в распоряжении генерал-адъютанта, на данный момент, казаки имели хорошую подготовку к походу в жарких условиях и обладали высокой мобильностью. Это свойство зачастую играло решающую роль во внезапных стычках с конными отрядами противника.
Казачьи соединения составляли половину всех сил армии генерала Перовского, тогда как вся её численность равнялась восьми с половиной тысяч человек. Кроме линейных пехотных батальонов, генерал Перовский получил из Петербурга легкие пушки, мортиры и ракетные станки.
Своим опорным пунктом похода, Василий Алексеевич выбрал форт Перовск, куда корабли Аральской флотилии, доставили боеприпасы, продовольствие, а так же запас фуража для лошадей. Благодаря самоотверженной работе пароходов "Николай" и "Константин" и трех барж флотилии, к концу апреля все было готово.
Основные силы генерала Перовского ещё только заканчивали своё сосредоточение в форте Перовск, когда во второй половине мая, передовой отряд в тысячу человек под командованием подполковника Веревкина, выступил в поход. Действуя внезапно и решительно, он сразу добился успеха, разгромив две сильные кокандские крепости Яни-Курган и Динь-Курган. Обе они располагались на берегах Сырдарьи и являлись важными опорными пунктами противника.
Вскоре, вслед за Веревкиным из форта выступили и главные силы русского войска. Постоянно держась берегов Сырдарьи, мужественно перенося все невзгоды непривычного для них климата, солдаты генерала Перовского миновали опасные пески Кызылкума, и вышли на подступы к Туркестану. Через этот город проходили многочисленные караванные пути и потому, был излюбленным местом сосредоточения кокандских отрядов совершавших набеги на русские пограничные линии.
Утром 9 июня 1855 года, четыре роты под командованием майора Колпаковского скрыто приблизились к Туркестану и при поддержке десяти орудий и двух ракетных станков смогли приступом захватить его. Кокандский гарнизон не успел оказать сколь серьезного сопротивления солдатам Колпаковского, поскольку появление русского войска под Туркестаном было для него большой неожиданностью. Командир туркестанского гарнизона Тарик-бей был полностью убежден, что русские батальоны еще не покидали стен Ак-Мечети, за что жестоко поплатился. По приказу правителя Коканда, незадачливый воитель был задушен ханским палачом, когда появился перед грозными очами владыки с известием о вторжении врага.
Хорошо зная, сколь быстро разносятся тревожные вести по степным просторам, после занятия Туркестана Василий Алексеевич не двинулся в направлении Чимкента, а приказал разбить лагерь и принялся терпеливо ждать ответного хода со стороны противника.
Расчет Перовского на бурный и взрывной темперамент противника полностью оправдался. Не прошло и нескольких дней как огромная армия кокандцев, численностью около двадцати пяти тысяч человек появилась перед русским лагерем.
Имея значительное численное превосходство, кокандцы решили сходу атаковать врага, но были встречены сильным ружейным и пушечным огнем с хорошо укрепленных позиций. После каждого залпа из русского стана ханские воины десятками валились наземь от выпущенных пуль и картечи но, несмотря на это, продолжали яростно атаковать.
В некоторых местах врагу удалось приблизиться с передовым краем русской обороны, и вступить в рукопашный бой с защитниками лагеря. Многое, очень многое зависело в этот момент от стойкости и храбрости русских пехотинцев, яростно отбивавшихся штыками от наседавших на них вражеских воинов.
Большую помощь в отражении атаки своим батальонам оказали артиллеристы майора Лерхе, чьи пушки производили ужасающее воздействие на ряды атакующих воинов своими выстрелами. Огненный вал ядер и картечи в мгновение ока раскалывал густые ряды нападавших на жалкие разрозненные кучки, густо устилая подступы к лагерю телами раненых и убитых ханских воинов. Залп, за залпом обрушивался на кокандцев из лагеря генерала Перовского и они, дрогнули.
Стремясь использовать замешательство противника, Василий Алексеевич бросил в контратаку оренбургских казаков, которые, совершив обходной маневр, атаковали кокандцев с фланга и принялись энергично теснить их.
Остановленные в центре и атакованные с фланга, степняки заметались, дрогнули под натиском казаков, попятились назад, но быстро опомнились и остановились. Не прошло и нескольких минут, как между противниками вновь вспыхнула яростная схватка и теперь, кокандцы стали теснить казачьи ряды. Почувствовав слабину противника, степняки с удвоенной силой навалились на русскую кавалерию, подбадривая друг друга громкими криками. Под сильным натиском превосходящего их числом неприятеля, казаки стали медленно отступать и в этот момент артиллеристы Лерхе ударили по врагу своими станковыми ракетами.
Никогда ранее кокандцы не встречались с подобным типом оружия. Вид ревущих ракет, стремительно падающих на них с неба с ужасными огненными хвостами, в один миг наполнил людские души сильным страхом и, позабыв обо всем на свете, степняки побежали.
Казаки на протяжении двух верст активно преследовали бегущего противника, не давая им возможности остановиться и опомниться. Энергично орудуя острыми саблями, они хорошо помнили суворовский наказ о недорубленном лесе, имеющий пагубную привычку к быстрому росту. Общие потери русских в сражении под Туркестаном составили тридцать один человек, тогда как потери врага трудно поддавались подсчету. Все подступы к русским позициям были густо усеяны телами погибших воинов.