Фацио нахмурился, будто услышал нечто скверное, помолчал.
– Мой друг, я могу сказать вам, почему ваша дочь до сих пор не связалась с вами.
– Вы знаете? – удивился Питер.
– Да… Дело в том, что она… принадлежит к асоциальным элементам.
Питер был поражен. Этого не хватало!
– Виктория – преступница?
– Нет. Боже упаси. Она не преступница. Но она… уклоняется от исполнения гражданского долга. Эти люди живут за рамками общества.
Такая новость была неприятна Питеру.
– Зайдель знает об этом?
– Зайдель не знает. А вот Калныньш знает.
Питер вновь был удивлен.
– Калныньш ничего не сказал мне… Знает, и несмотря на это пригласил меня работать в его департаменте. Что за этим скрывается?
– Может быть, попытка сохранить хорошие отношения. А может быть, что-то еще. Надеюсь, мы в этом разберемся…
– Вы мне поможете найти ее?
Фацио уверенно кивнул.
– Помогу… Завтра вам вручат официальное приглашение явиться ко мне для решения вопроса о вашем трудоустройстве. Приедете, подпишем трудовое соглашение, и вы официально приступите к исполнению обязанностей сотрудника департамента кадров, отвечающего за поддержание боевого духа. Всё. Я убегаю. Мне тоже надо отдыхать.
Пожав руку Питеру и кивнув Линде, Фацио удалился. Питер перевела глаза на Линду.
– Надеюсь, я не исказил действительность, заявив, что мы с вами сработались?
Она улыбнулась, легко, непринужденно.
– Нет, не исказили.
Питеру страстно хотелось завладеть этой женщиной. Сейчас она влекла его с невероятной силой. Но он понимал, что излишняя поспешность может оттолкнуть ее. Линда была человеком утонченным, не из тех, кто действует, поддавшись порыву. Он решился на одну фразу:
– Может быть, нам остаться здесь?
Она посмотрела на него долгим снисходительным взглядом и ответила.
– Нет. У вас есть, где ночевать. И у меня – тоже.
Они расстались на Елисейских полях. Первой уехала Линда. Следом – Питер. Вечерний город беззаботно светил яркими огнями, реклама настырно лезла в глаза. Некоторые картинки и надписи возникали прямо на стеклах автомобиля. Магазины и рестораны зазывали к себе.
Никакие пробки не помешали автомобилю стремительно доехать до здания, ставшего Питеру домом. Робот-консьерж учтиво приветствовал его:
– Добрый вечер, господин Морефф.
Иван открыл дверь тотчас, едва Питер приблизился к ней.
– Добрый вечер. Хорошо отдохнули? – поинтересовался он.
– Хорошо. Где мои домашние брюки?
– Я все разместил в гардеробе. Что-то повесил, а что-то разложил на полках. Домашние брюки висят на вешалке. Сейчас я их подам.
Переодевшись, Питер устроился в гостиной на диване. Мультивизор показывал очередной боевик, но герои попусту открывали рот в надрывном крике, бесшумно палили из больших навороченных автоматов – звук был отключен.
– Что-нибудь подать? – спросил Иван.
– Да. Бокал красного вина.
Приказание было исполнено. Попивая вино, Питер смотрел в мультивизор. Мысли его никоим образом не касались боевика, настырно лезущего с экрана. Он размышлял о том, как все удачно складывалось в его судьбе: остался жив, перенесся в будущее на полвека, полностью восстановил физическую форму, получил интересную работу. Но было то, что расстраивало. Ситуация с Викторией. Надо же: его дочь – асоциальный элемент. Что это – сознательный выбор? Или так сложилась ее жизнь?
Как-то сами собой мысли переключились на судьбу России. Как все-таки воспринимать то, что произошло с великой некогда страной? Как трагедию? Или никакая это не трагедия?
Питер посмотрел на робота, стоявшего у входа в гостиную.
– Есть возможность ознакомиться с историей конкретной страны?
– Есть. Но это за отдельную плату.
– Ничего страшного. Мне надо выяснить, что за нестабильность была в России в начале века? О чем идет речь?
Экран сменил картинку. Появившиеся улицы показались Питеру знакомыми. Это определенно была Москва, прежняя, начала века двадцать первого века. Улицы. Люди на тротуарах. Машины – те, которые тогда ездили по улицам. Какие-то заседания с участием людей в темных костюмах и галстуках.
– В начале двадцать первого века в России благодаря политике тогдашних властей сложилась фактически однопартийная система, – принялся объяснять хорошо поставленным голосом диктор. – Власть действовала в полном отрыве от народа, не имея механизмов обратной связи. Инициатива граждан не стала движущей силой ни в экономике, ни в общественной жизни. Централизация власти привела к созданию неэффективной системы управления на местах. В течение пятнадцати лет экономическая ситуация в стране удерживалась только за счет высоких цен на нефть. Но с падением в мире спроса на нефть (за счет использования альтернативных источников энергии) экономическая ситуация в России начала резко ухудшаться. Власть, теряя контроль над ситуацией, использовала созданные ранее из лояльной молодежи штурмовые отряды для подавления выступлений недовольных. Это положило начало столкновениям, которые быстро приобрели массовый характер. – Экран иллюстрировал эти слова показом сцен многолюдных митингов, рукопашных стычек, перестрелок, мертвых тел. – Все это привело к массовому кровопролитию и последующему распаду страны. Повторился вариант, который незадолго до этого реализовался в ряде арабских государств, прежде всего, в Ливии. Международное сообщество вынуждено было ввести на территорию России международные силы для обеспечения порядка.
Питер долго молчал, потом глянул на Ивана.
– Сделай такой вид за окном, будто бы дом стоит на главной московской улице. На Тверской.
За окном, в мягком свете уличного освещения, появились здания середины прошлого века, массивные, громоздкие, важные, отделанные гранитом. Это была близкая к Кремлю часть Тверской улицы. Шли по тротуару пешеходы, сновали современные автомобили. Самые обычные звуки сочились из динамиков: обрывки разговоров, шаги, податливое шелестение шин.
Он безотрывно смотрел на фрагмент жизни города, столь важного для него. Питера преследовало ощущение, что он стоит у отрытого окна, и стоит спуститься на несколько этажей, как он окажется рядом с этими людьми, такими понятными ему. Потом он огляделся.
"Эта квартира – особая территория, – не без иронии подумал Питер. – Здесь говорят по-русски. Здесь думают о России. Это кусочек России".
Глава 6
На следующее утро, когда Питер завтракал, на экране мультивизора появилось изображение достаточно молодого человека, темноволосого и темноглазого, с аккуратной прической. Питер подумал, что это телеведущий. Но появился звук, и выяснилось, что молодой человек обращается к нему.
– Здравствуйте, мистер Морефф. Простите, что беспокою вас в такой момент. Но дело неотложное. Я – помощник заместителя директора Всемирного бюро расследований Карло Фацио. Мистер Фацио просит вас явиться к нему по вопросу о вашем трудоустройстве.
– Во сколько? – немного растерянно спросил Питер.
– Через час. – Помощник Фацио вежливо улыбнулся. – У вас есть время, чтобы спокойно закончить завтрак. Приятного аппетита.
Он исчез с экрана раньше, чем Питер смог поблагодарить его за доброе пожелание. Продолжая завтракать, Питер думал о том, что, конечно, общение по мультивизору весьма удобно, вместе с тем, оно позволяет посторонним людям как бы вторгаться в чужое жилье.
"Аесли бы я сидел голый?.. В конце концов, я у себя дома".
Закончив завтрак чашкой крепкого черного кофе, Питер надел свой официальный костюм и направился в штаб-квартиру Всемирного бюро расследований.
Такси довезло его до весьма большого и крайне помпезного здания. В проходной его пропустили без звука, он добрался до второго поста, потом – до третьего. Его путь лежал в особую зону, туда, где располагался департамент кадров.
Вскоре он вошел в просторную приемную Фацио. Секретарь, немолодая и не слишком симпатичная дама с тяжелым подбородком, сидевшая за массивным столом, встретила Питера строгим взглядом.
– Я – Питер Морефф, – сообщил он по-французски.
– Мсье Фацио назначил мне встречу.
– Знаю, – выдохнула она. – Ждите.
Питер сел на изящный диван, обтянутый красной кожей, провел ладонью по мягкой, столь приятной на ощупь поверхности. "Если растят мясо, наверно, и кожу натуральную растят", – лениво текла мысль. Спокойствие наполняло его. Он смотрел в большое окно, за которым виднелись высокие здания, сновали юркие вертолеты.
Дверь в кабинет резко распахнулась, Фацио вышел в приемную, провожая женщину средних лет, красиво одетую, с изысканными манерами и важным лицом.
– Всего доброго, мадам Жофруа, – проговорил он у выхода в коридор.
Тут он глянул на Питера вопрошающим взглядом.
– Господин Морефф?
– Да, – растерянно подтвердил Питер. Неужто его забыли?!
– Рад с вами познакомиться. – Он энергично пожал руку, вслед за тем указал на дверь в кабинет. – Проходите.
Когда они устроились за рабочим столом – Фацио на своем месте, Питер на гостевом, по другую сторону, – Фацио проговорил с хитрым видом:
– Не удивляйтесь. Это я для подстраховки. Никто не знает, что мы с вами встречались. Никто, кроме доктора Андерсон. Поговорим насчет вашего трудоустройства. Фактически, вы уже работаете в Службе внутренней безопасности. Но, как я предупреждал, числиться вы будете в департаменте кадров. Как ветеран, отвечающий за поддержание боевого духа. Вот договор, в виде исключения мы его оформили по-старинному, на бумаге. Потому что у вас нет официальной электронной подписи. Прочтите его, и если вас все устраивает, подпишите.
Питер не слишком внимательно пробежал глазами страницы, взял ручку, поставил свою подпись на двух экземплярах. Поднявшись и шустро обогнув стол, Фацио с радостным лицом долго жал ему руку:
– С этого момента вы официально являетесь сотрудником Всемирного бюро расследований. Поздравляю. Сейчас вам выдадут жетон, удостоверение, оружие. Вам выделят рабочее место в нашем департаменте. Осваивайтесь. Послезавтра поедете с доктором Андерсон в Ригу. – Тут он понизил голос. – Версию цели поездки я называл – окончательное психологическое выздоровление. Надеюсь, вы там что-нибудь раскопаете. Вопросы, пожелания есть?
– Вопрос только один: когда я смогу встретиться с дочерью?
Фацио глянул в потолок, размышляя о чем-то.
– Понимаете, по сведениям годовой давности, она жила в Москве. Точнее, в окрестностях Москвы. Но поскольку она в свое время отказалась от чипа, мы не знаем, живет ли она на прежнем месте, и если не живет, где пребывает в данный момент. Ее попросту надо найти. Я уже отдал соответствующие распоряжения. В любом случае, прошу вас потерпеть. Вам лучше встретиться с дочерью после поездки в Ригу. Мой друг, я не хочу, чтобы вас что-то отвлекало. Нам надо закончить наше дело. Ну… всего вам доброго. И храни вас Бог.
Получив напутствие, Питер отправился в канцелярию, где им были получены жетон и пластиковое удостоверение.
– В учреждения и жилые комплексы вас пустят по чипу, – наставлял его немолодой служащий, полный, страдающий одышкой. Он говорил по-французски.
– С полицейскими тоже не будет проблем в обычной ситуации. Но если что-то произойдет, и они будут бояться подойти к вам со сканером, покажите им жетон. Удостоверение идет в дополнение к жетону. Может случиться, что вы должны будете предложить свою помощь гражданам. Они вообще не носят сканер. Тогда вам тоже пригодится жетон. Теперь вам надо получить пистолет. Его выдадут на оружейном складе, в подвале, в другой стороне комплекса. Там же тир. Советую опробовать пистолет. Навряд ли вы стреляли из чего-то подобного. – В высшей степени довольное выражение скользнуло по округлому лицу – Пятьдесят лет назад такого оружия не существовало. Рад был помочь.
Покинув канцелярию, Питер отправился на оружейный склад. Когда в лифте он произнес: "В подвал", – тут же откуда-то сверху раздалось:
– Какой отрицательный этаж?
– Не знаю, – пробормотал Питер, – мне на оружейный склад.
– Минус пятый, – прозвучало в ответ, и лифт закрыл двери.
В хорошо освещенном коридоре минус пятого этажа было многолюдно. "Все они со склада и на склад? – подивился Питер, глядя на идущих в обе стороны людей. – Маловероятно. Скорее, в тир".
Он не ошибся – поток был связан с тиром. Автоматическая дверь под соответствующей вывеской непрестанно открывалась, выпуская и впуская людей. Питер повернул в другую сторону, туда, где на стенке висела небольшая табличка с надписью: "Оружейный склад".
Он не увидел стеллажей с различными образцами стрелкового оружия. Комната больше напоминала офис, вполне респектабельный. За рабочими столами сидели несколько мужчин и женщин, погруженных в свои дела. Питер замешкался, не зная, к какому столу идти, но тут сидевшая посредине жгучая брюнетка явно латиноамериканского происхождения взглянула на него, и он услышал:
– Мсье Морефф, вам сюда. Прошу, садитесь. – Она указала на стул, стоявший по другую сторону. – Меня зовут Лючия Гомес. Я помогу вам получить личное оружие. Вы не против стандартного "Вальтера" модели 2050 года? Или предпочитаете "Макаров-3"?
– Видите ли… я не знаю, как они выглядят и чем отличаются, – вынужден был признаться Питер.
– Никаких проблем. – Лючия потянулась к ящику стола, достала два пистолета, положила на полированную поверхность.
Как большинство мужчин, Питер был неравнодушен к оружию. Пистолеты, лежавшие перед ним, выглядели непривычно – походили на детские игрушки пятидесятилетней давности, – но глаз радовали. Питер взял один из них в руку, подержал – пистолет был легким. "Вальтер", – прочитал он. Положил, взял другой, подержал. "ПМ-3", – гласила выдавленная на боковине пластмассового затвора надпись. Он посмотрел на женщину, сидевшую напротив.
– Чем они отличаются?
– Сходные модели, но "Макаров" точнее на дальней дистанции. Зато "Вальтер" немного легче.
– Оба из пластика?
– Да. Это специальный термостойкий ударопрочный пластик. Посмотрите повнимательнее.
Взяв в руку сначала один, а потом другой пистолет, немного подумав, Питер сказал:
– Я возьму "Макаров".
– Хорошо, – беззаботно проговорила она, убрала "Вальтер" в стол, а у "Макарова" открыла небольшой лючок в рукоятке. Питер увидел контакты, в которые был включен аккуратный штекер с проводом, другой конец которого уходил к монитору. Лючия стала нажимать клавиши на клавиатуре. Потом вдруг подняла глаза на Питера.
– Произнесите: владелец Питер Морефф, – попросила она.
Питер был немало удивлен.
– Владелец Питер Морефф, – с некоторой неловкостью повторил он. – Простите, а что выделаете?
– Программирую пистолет на владельца. То есть на вас. Только на ваш голос он будет реагировать, и ни на какой другой. Только в вашей руке он будет стрелять, и ни в какой другой. Возьмите его в руку.
Питер выполнил очередную просьбу, затем последовала еще одна.
– Поставьте вот здесь подпись.
Она пододвинула Питеру журнал, подала ручку. Он расписался. Выше стояли другие подписи.
– Ате, у кого электронные подписи есть, тоже здесь расписываются? – не сдержал он своего любопытства.
– Да, – рассеянно ответила она. – За получение оружия можно расписываться только лично. Как и получать его.
После этого за соседним столом ему подобрали кобуру. Питер выбрал легкую, открытую, крепившуюся на поясе к ремню. Потом ему были выданы две пачки патронов, обычных и нелетальных. Для тренировки ему предложили отправиться в тир. Что он и сделал.
Тир оказался большим, просторным. Постоянные выстрелы совсем не оглушали. Питер выбрал свободную ячейку, достал обойму. Она была двойной. Питер озадаченно смотрел на нее, когда рядом раздалось:
– Вам помочь? – Это было произнесено по-русски.
Перед ним стоял мужчина спортивного вида, худощавый, невысокого роста, чернявый.
– Да, если вас это не затруднит.
– Не затруднит. Я для этого здесь нахожусь. Я инструктор. Берете обойму вот так. Правое отделение для боевых патронов, левое – для тех, которые с пластиковой пулей.
Обойма была снаряжена и вставлена в рукоятку. Питер взял пистолет, держа его стволом вверх.
– А где переключатель? – спросил он.
– Здесь нет переключателя. Скажите: "Приготовиться к стрельбе "нелетальными" пулями". Или – "боевыми". И можете нажимать на курок.
– Приготовиться к стрельбе боевыми пулями, – выговорил Питер, прицелился и нажал на курок.
Отдача была слабой, пули легли кучно в районе десятки. Такое оружие вызывало уважение.
– Что теперь? – поинтересовался он, глянув на инструктора.
– Скажите: поставить на предохранитель.
Питер повторил эти слова, прицелился, вновь нажал на курок – пистолет не выстрелил. С хитрым лицом он повернулся к инструктору.
– А если ситуация такая, что нельзя говорить? Например, когда сидишь в засаде.
– У вас стандартное оружие. У тех, кто на оперативной работе или в спецподразделениях, другие пистолеты и автоматы. Но если понадобится, можете прошептать нужные указания.
– Спасибо. Вы все прекрасно объяснили. У меня только один вопрос: почему вы обратились ко мне по-русски?
– Я видел вас по мультивизору. И был рад помочь. А кроме того, я сам русский. Меня зовут Евгений Байкалов. Приятно поговорить на родном языке с таким героем, как вы.
– Бросьте, я вовсе не герой. Просто мне повезло, что я… вернулся к жизни через столько лет. Можно сказать, попал в будущее. Спасибо за помощь. Всего вам доброго.
Потом он посетил начальника отдела, в который его определили. Начальник, немолодой, обстоятельный мужчина, лично отвел его туда, где располагалось его рабочее место. Встретили Питера весьма радушно: едва он появился в комнате, коллеги обступили его.
– Добрый день, мистер Морефф, – обратился к Питеру по-английски один из них, с поседевшей шапкой волос на голове и такими же пышными седыми усами. – Рады вашему возвращению в строй. И добро пожаловать в группу по поддержанию боевого духа и передаче боевого опыта. Мы еще послужим. Так?
– Так, – с неподдельным удовольствием подтвердил Питер. – Послужим.
– Очень рады, что будем заниматься этим вместе с вами. Наш опыт еще пригодится.
– Не сомневаюсь в этом.
Его подвели к столу, который предстояло ему занять, пожелали успешной деятельности на ниве поддержания духа и передачи опыта. Он растроганно пробормотал в ответ:
– Спасибо, господа.
Вслед за тем он принялся изучать должностные инструкции и прочие скучные документы, связанные с предстоящей работой. Он сосредоточенно смотрел на экран мультивизора, время от времени давая указания компьютеру: перевернуть страницу, вывести другой документ. Теперь не требовалось никаких навыков для общения с компьютером, и это нравилось Питеру.
Часа через полтора ему позвонила Линда. Он увидел ее лицо на экране.
– Как ваши дела? – поинтересовалась она.
– Все нормально, – принялся рассказывать Питер.
– Получил жетон, пистолет, стол для работы. Вот, сижу за ним.
– А самочувствие?
– Прекрасное.
– Это правда?
– Какой мне смысл вас обманывать?
– Не забывайте, я – ваш врач, – сдержанно напомнила она. – Если будут изменения в самочувствии, вы должны мне сказать.