Народу в просторном холле и коридорах мэрии было немного. Но Питеру и Линде пришлось подождать минут десять, прежде чем их пригласили в помещение, отведенное для регистрации браков. Им открылся достаточно большой зал, представительный, оформленный в привычных ныне серебристых тонах. За большим столом сидела женщина средних лет, смуглая, полноватая, одетая в красивый черный костюм с блестками. Вежливое выражение устроилось на ее округлом лице.
– Добрый день, господин Морефф и госпожа Андерсон, – приветствовала она их по-французски.
– Добрый день. – У Питера возникла мысль о том, что во вживленных чипах есть свои преимущества.
– Вы хотите зарегистрировать брак прямо сейчас? – Да.
– Это возможно. Молодежь мы не регистрируем сразу. Просим прийти через месяц. Но вы – не молодые люди, можно не сомневаться, что ваше решение продуманное, не спонтанное. Так что от лица мэрии я готова зарегистрировать ваш брак сейчас.
Сосредоточенно глядя на монитор, она несколько раз нажала кнопки на лежащей перед ней тонюсенькой клавиатуре, потом повернулась к Линде.
– Госпожа Андерсон, вы будете брать фамилию мужа?
– Да, – не раздумывая, ответила Линда.
Сотрудница мэрии нажала еще раз на клавишу, затем произнесла: "Распечатать". Тотчас из компактного устройства выскочил красивый листок – на голубоватом фоне были напечатаны фамилии и имена Питера и Линды, содержалась запись, что они вступили в законный брак такого-то числа такого-то месяца такого-то года.
– Пожалуйста, распишитесь, – попросила женщина. – Это тот редкий случай, когда необходима живая подпись. Вот ручка.
Они поставили подписи. Питер подумал, что сегодня они делают это во второй раз, удостоверяя принятие крайне важных для них решений.
– Поздравляю, теперь вы – муж и жена. Свидетельство останется у нас в архиве. Все, что необходимо вам, уже внесено в ваши чипы. А требуемая за регистрацию брака сумма снята поровну с ваших счетов. Всего вам доброго.
Когда они покинули мэрию, Питер спросил:
– Ты не против, чтобы мы поехали ко мне?
– Не против, – задумчиво ответила Линда.
Питер шагнул в сторону проезжей части, чтобы поймать такси.
Иван прямо-таки обрадовался, увидев его.
– Здравствуйте, господин Морефф. Как хорошо, что вы приехали. Здравствуйте, госпожа Андерсон. Надеюсь, у вас все хорошо. Вы решили сменить фамилию?
– Решила, – весело отвечала Линда.
– Наверно, был повод для такого решения, – невозмутимо констатировал Иван и обратился к Питеру.
– Господин Морефф, вы проведете вечер дома?
– Дома.
– Госпожа Андерсон, которая теперь госпожа Морефф, поужинает вместе с вами?
– Госпожа Андерсон будет теперь со мной все время. Она стала моей женой.
– Я поздравляю вас. Вам повезло, мистер Морефф, госпожа Андерсон – очень хороший человек.
Питер глянул на него с недоумением.
– Откуда ты знаешь?
– Я чувствую.
Усмехнувшись, Питер высказал пожелание:
– Подготовь праздничный ужин. Мы хотим отметить столь важное для нас событие.
– На двоих?
– На двоих. В Париже нам некого пригласить.
– Немедленно приступаю, – заверил Иван. – Жаль, что вы не предупредили меня заранее. Но я уже заказываю необходимые продукты.
– Какая разница, сейчас или заранее… – пробурчал Питер.
– Предварительный заказ дешевле. Простите, но я удалюсь. Мне надо готовить ужин.
Иван отправился на кухню, а они с Линдой – в гостиную. Большой экран беззвучно показывал очередной боевик. За окном открывалась ширь морского пейзажа.
Опустившись на диван, Питер потянул Линду за руку, усадил рядом, обнял, произнес доверительно:
– Линда, я хочу, чтобы между нами было полное взаимопонимание. Чтобы мы не тратили время на обиды, а занимались тем, чем нам хочется заниматься.
– Зачем ты мне это говоришь? – безмятежно поинтересовалась она.
– Я чувствую, что некоторые мои высказывания… коробят тебя.
– Да, они звучат неуважительно по отношению к жителям Земли.
Он покосился на Линду.
– Разве они этого не заслуживают?
Она промолчала. Выдержав паузу, он продолжил:
– К несчастью, люди поддаются манипулированию. И очень легко. Это хорошо было видно полвека назад. Сначала американцев убедили, что война в Ираке – благо. И они поддержали нападение на Ирак. Не все, но большинство поддержало. То же произошло у нас в Великобритании. Мы были верными союзниками американцев. А потом эту войну объявили ошибкой. И тогда большинство признало, что это действительно была ошибка… – Он сдержанно усмехнулся. – Я уже не говорю про Россию, где подавляющее большинство разве что не молилось на тогдашнего президента и верило всему, что говорила власть. Но Россия – особый случай… Если разум человека заполнен всяким мусором, нормально соображать такой человек не может. Нельзя бесконечно развлекаться. Человек обязан думать. Потому что он – человек. Мыслящее существо.
Линда посмотрела на него с легкой усмешкой.
– Ты в душе бунтарь, как многие русские.
– По воспитанию я – англичанин, – возразил он.
– Ты – русский, немного облагороженный английским воспитанием.
Питер заглянул ей в глаза.
– Может, тебе не стоило выходить за меня замуж?
– Может, и не стоило. Но дело сделано. Теперь я – твоя жена. – Вид у нее был веселый и немного усталый. – Давай выпьем.
– Давай. – Питер повернул голову в сторону двери.
– Иван!
Робот появился на пороге спустя несколько секунд.
– Простите, я еще занят готовкой. Прошу подождать минут двадцать.
– Принеси нам выпить. Виски с содовой.
– Сейчас принесу.
Иван вернулся довольно скоро. На подносе перед ним устроилось два небольших стаканчика с желтоватой жидкостью. Питер и Линда взяли их. Благосклонно выслушав похвалы в свой адрес, Иван поспешил в кухню.
Питер прикоснулся стеклянным боком своего стаканчика к стаканчику в тонких пальцах Линды. Раздался короткий, не слишком звонкий звук.
– За нас с тобой, – предложил Питер.
Глядя друг на друга праздничными глазами, они глотнули достойной жидкости.
В этот момент на экране мультивизора появилось сияющее лицо министра информации Зайделя.
– Добрый день, господин Морефф, – напористо проговорил он. – Добрый день, госпожа Морефф. Признаться, господин Морефф, вы меня порадовали и расстроили одновременно. С одной стороны – хорошая новость о том, что герой, возвращенный к жизни, женился, нашел себе верную спутницу жизни. Я готов был договориться с вами о съемке. Эта новость достойна того, чтобы о ней узнали жители Земли. С другой стороны, мне приходит информация, что вы подали в отставку. Эти новости убивают друг друга. Питер, – Зайдель перешел на доверительный тон, – вы должны отозвать заявление об отставке.
Питер медленно покачал головой. Взгляду него стал жестким – будто две иглы кололи министра.
– Это невозможно. Решение принято.
– Перестаньте. – Зайдель махнул рукой. – Нет ничего окончательного. Особенно, если речь идет о пользе дела. Отзовите заявление, а через месяц подадите вновь. Или через два. Господин Морефф, вы не учитываете важного воспитательного значения информации о вас. Певцов и артистов у нас хватает. Ученых. А настоящих героев – нет.
– Я вовсе не герой.
Зайдель победно улыбнулся.
– Не вам об этом судить. Вы – скромный человек. Это хорошо. И потом, со стороны масштаб поступка виднее… В конце концов, я мог не узнать о вашем уходе. Давайте, я пришлю телевизионщиков. Где вы находитесь?
– Дома.
– Не слишком солидное помещение. Давайте, вы куда-нибудь выберетесь. Туда, где солидный интерьер. Я распоряжусь найти что-нибудь подходящее. И, разумеется, вашей супруге стоит надеть платье невесты. Если его нет, я распоряжусь привезти. Какой у нее размер?
Питер проговорил ровным голосом:
– Господин Зайдель, огромное спасибо за желание помочь, но мы останемся дома. И не надо нас показывать. В конце концов, то, что мы оформили наш брак – наше личное дело.
– Вы не понимаете! – взвился Зайдель. – Это очень важно для жителей Земли. – Он перевел взгляд.
– Госпожа Морефф, скажите вашему мужу, что он не прав. То, что вы и он связали свою жизнь, не личное дело. Скажите ему.
– Я не буду этого делать, – с легкостью возразила она. – Потому что я согласна с Питером. Мы отпразднуем наш семейный праздник дома. И не надо нас показывать.
Зайдель ужасно расстроился.
– Как вы ошибаетесь… Жаль. Очень жаль… – пробормотал он и пропал с экрана.
Питер поцеловал жену в щеку. Ему было приятно, что она поддержала его. Что они думают одинаково.
Иван принялся накрывать на стол – расставил бокалы, тарелки, разложил приборы. Потом принес холодные закуски: тарелки с разными салатами, рыбную и мясную нарезку.
– Прошу к столу, – пригласил их Иван.
Они сели друг против друга. Появилась бутылка французского сухого вина. Серьезная темно-красная жидкость заполнила два бокала.
– Давай еще раз выпьем за нас с тобой, – сказал Питер.
– За нас с тобой, – повторила она.
Бокалы издали более долгий, серьезный звук, чем стаканчики с виски. Вино было прекрасным – благородный, немного терпкий вкус, глубокий и насыщенный.
– Я за тобой поухаживаю. – Питер поднял тарелку с салатом, принялся накладывать Линде, потом себе. Попробовав, оценил. – Вкусно. Тебе нравится?
– Да, – ответила она.
– А этот салат?.. Тоже вкусно. – Он глянул на Линду с хитрым видом. – Скажи, как перевозят роботов?
– Представления не имею. Наверно, на грузовых машинах.
– А из города в город?
– Наверно, в багажных вагонах. Зачем тебе это?
Питер выдержал паузу.
– Думаю, нам надо взять Ивана. Туда. После того, как мы там обоснуемся. Он решает массу проблем.
Подумав над его словами, она рассудительно произнесла:
– Давай сначала обоснуемся, а потом видно будет.
Этот вариант его устраивал.
– Горячее подавать? – прозвучал голос Ивана.
– А что на горячее? – поинтересовался Питер.
– Свинина с сыром и шампиньонами.
– Подавай.
Глава 12
Они начали путешествие с Лондона. Проехали поездом всю Европудо Кале, нырнули в старый тоннель, соединяющий остров с материком, и вскоре оказались в городе, столь важном для Питера и Виктории.
Серенькое небо накрывало Лондон. Оставив вещи в гостинице, они тут же пошли гулять по старым районам – Вестминстеру, Сент-Джеймсу, Сити. По какому-то молчаливому соглашению, ни Питер, ни Виктория не отправились сразу на Гауэр-стрит. Это путешествие они отложили на потом.
Сначала вышли к Вестминстерскому аббатству, зданию Парламента, заглянули в главный собор аббатства, потом ступили на легендарную улицу Уайтхолл, где прежде располагалось британское правительство. Солидные здания с достоинством взирали на многочисленных прохожих. Чуть дальше, у ворот, за которыми поднимался невысокий серый дом с аркой, Питер не увидел конных гвардейцев с их высокими медвежьими шапками и крепкими лошадьми, а раньше они всегда стояли здесь в дневное время. Он тут же принялся вспоминать об этом, прежде всего, для внука.
– А зачем они тут стояли? – удивился Владимир.
– Такова была традиция. Воинский караул.
Улица Уайтхолл привела их к Трафальгарской площади. Полюбовавшись на колонну Нельсона, на здание Национальной галереи и другие дома, обступающие площадь, они двинулись по Стрэнд-стрит в сторону Сити. Вечер был теплый, хотя и пасмурный. Множество людей заполняло тротуары. Питеру приятно было видеть, что стоявшие ранее дома сохранены практически полностью.
Владимир смотрел по сторонам с неподдельным восхищением.
– Это всё старые здания! Девятнадцатый век, и даже более ранние… В крайнем случае, начало двадцатого века. Слушайте, как они все это сохранили? Мы, конечно, совсем недолго были в Москве, но у меня создалось впечатление, что там, кроме Кремля, практически ничего не осталось. А эти совсем старые. – Владимир указывал на цепочку трехэтажных зданий, белых, с темно-коричневым каркасом деревянных колонн и балок.
– Таким Лондон был до Великого пожара, – пояснил Питер. – Эти чудом уцелели в тысяча шестьсот шестьдесят шестом году.
Чуть позже они миновали здание Королевского суда, и скоро вдалеке, в створе улицы, открылся высоченный собор Святого Павла. Питер проговорил, посмотрев на Викторию:
– Линда рассказывала мне, что сейчас очень толерантные отношения между разными религиями. Всякий экстремизм сошел на нет. Хотя для этого потребовались жесткие меры в начале века. Особенно в отношении исламских экстремистов. Но уже к тридцатым годам ситуация стабилизировалась. А как на вашей территории?
– У нас тоже нет никакого экстремизма. По крайней мере, со стороны мусульман.
Питер невольно рассмеялся:
– В России более серьезную проблему представляла православная церковь. Как православные, не давят на католиков и мусульман?
– Нет. Мы с таким не сталкиваемся…
Питер засомневался.
– А они есть у вас – католики, мусульмане, иудеи?
– Есть, – уверенно отвечала Виктория. – Но сейчас не принято лезть с вопросом, какого вероисповедания человек. Это сугубо личное дело.
– А вообще, насколько важна сейчас религия для жителей Земли? Я практически не сталкивался с этой темой после того, как меня вернули к жизни.
Немного подумав, Виктория пожала плечами и повторила:
– Это сугубо личное дело.
– Я бы тоже так сказала, – вмешалась Линда. – Люди верят, но как-то не принято сосредотачивать на этом внимание.
Они надолго задержались в соборе Святого Павла – осматривали внутреннее убранство, поднимались по узеньким лестницам на самый верх, на смотровую площадку, наслаждались вечерней панорамой, переполненной огнями. Там Владимир заметил силуэты громадных сооружений, поднимающихся в той стороне, где небо еще хранило свое свечение.
– Что это такое? – проявил он любопытство.
– Это book-stands, – пояснил Питер. – "Этажерки"…
Объяснение внуку, что это и зачем, не заняло много времени.
– Там можно даже деревья сажать? – недоверие наполняло голос Владимира.
– Да, – уверенно отвечал Питер.
– А как туда поднимаются?
– На грузовых лифтах. Прямо в машине.
– А сколько этажей.
– Пятьдесят.
Внук одобрительно покачал головой.
Потом они переместились к зданиям Национального банка, Биржи, под конец, порядком уставшие, достигли Тауэра, который был уже закрыт для посетителей. Выйдя к набережной и насмотревшись на Тауэрский мост, они поймали такси и поехали в гостиницу.
Едва машина остановилась около стеклянных дверей, швейцар бросился навстречу.
– Добро пожаловать. Рады нашим постояльцам. Спасибо, что остановились в нашем отеле.
Едва они вошли внутрь, Владимир не без удивления спросил:
– Как он узнал, что мы из этой гостиницы?
– Чипы, – охотно ответил Питер. – Они и благо, и угроза свободе. С ними очень удобно передвигаться, совершать покупки, попадать на работу или домой. Но они же создают возможность для тотального контроля за человеком. Узнавать не только, где он, с кем, но и как себя чувствует. А возможно, и позволяют прослушивать, кто какие разговоры ведет.
Он посмотрел на Линду – та спокойно восприняла эти речи.
Они прошли в ресторан. Свободный столик нашелся. Весьма скоро к ним проскользил учтивый официант, худой, высокий. Предложил меню, дождался, когда они сделают заказ. Как только он удалился, Владимир озадаченно спросил:
– Это робот?
– Нет, это человек, – с деликатной улыбкой пояснила Линда.
– А тот, который встретил нас у входа?
– Швейцар? Тоже человек. Это гостиница высокого класса. Здесь и швейцары, и официанты, и горничные – люди. А роботов сразу видно. Роботов запрещено делать похожими на людей. Чтобы избежать самых разных проблем.
– Но было время, когда их делали похожими на людей, – оживленно возразил Владимир.
Линда согласно кивнула.
– Было. Вплоть до тридцатых годов. И это создавало много проблем. От использования роботов, похожих на детей, при совершении преступлений, до… ненормальных отношений людей и роботов… Поэтому был принят запрет.
Владимир покрутил головой, осматривая пространство ресторана.
– А где же роботы?
– В более дешевых гостиницах, в учреждениях, где они выполняют самую разнообразную работу – уборщиков, курьеров, охранников. Или санитаров в больницах. А еще в домах у обычных людей. Разве на вашей территории нет роботов?
Владимир подумал, покачал головой.
– Я не видел.
– Кстати, робот есть у Питера дома, в Париже.
– Да?! – Владимир радостно удивился, мигом перевел взгляд на Питера. – На самом деле есть?
– Есть. Очень толковый малый. Прекрасно готовит. Сам заказывает продукты. Стережет дом. И при этом неплохо разбирается в людях. Он мне сказал, что я очень удачно женился, потому что Линда – прекрасная женщина. А ведь это сущая правда. – Он посмотрел на жену с ласковой, хотя и немного ироничной улыбкой.
Она ничего не сказала, только добродушно усмехнулась в ответ.
– Слушайте, – Виктория невероятно оживилась, – а мы не отметили вашу свадьбу! Когда нам принесут выпить? – Она глянула в ту сторону, куда удалился официант, непринужденно помахала рукой, желая привлечь внимание. Официант немедленно подскочил к ним. – Пожалуйста, побыстрее принесите нам выпить. – Она перешла на английский. – Мы не можем здесь прохлаждаться до бесконечности.
Вежливо кивнув, официант удалился, и вскоре им был принесен поднос, на котором устроилось все, что было заказано из спиртного.
Подняв стаканчик с джином, Виктория проговорила:
– Я хочу выпить за вас, – она переводила радостный взгляд то на Питера, то на Линду, – я хочу выпить за то, чтобы ваша семейная жизнь сложилась самым лучшим образом. Будьте счастливы. – Чокнувшись со всеми, Виктория глотнула джина, поставила стаканчик на стол.
Питер посматривал на Владимира – тот спросил темного пива и теперь не спеша пил его. Питеру было приятно, что младший внук не страдает особой тягой к спиртному.
Неожиданно картинка на громадном экране, висевшем на стене, сменилась: вместо привычного боевика возникло так хорошо знакомое Питеру лицо Зайделя, окружающее пространство заполнил его бойкий голос.