– Это должны быть разные учебные заведения с разными задачами. В школу надо набирать людей, которые уже показали определенные задатки, смогли проявить себя. Их надо отбирать среди тех, кто уже состоит в отрядах самообороны.
Очередная пауза была заполнена негромкими разговорами присутствующих, лишь председатель сидел с отсутствующим видом. Вдруг он задумчиво проговорил:
– Должен признать, меня убедили эти доводы. Я за то, чтобы господин Морев и госпожа Морева занялись созданием школы следователей. Какие еще будут мнения? Прошу высказываться.
Один из членов Совета, немолодой, худощавый, с вытянутым лицом, длинными волосами и дотошным взглядом, попросил слова:
– На мой взгляд, предложения по созданию подобной школы заслуживают внимания, – начал он аккуратным голосом. – Но есть одно обстоятельство, которое вызывает опасения: не представляет ли для нас опасности то, что господин и госпожа Моревы – так называемые "примерные граждане"? Вы понимаете, о чем речь. Кто поручится, что они прибыли к нам без некоторого умысла?
Тишина разлилась по залу, и, казалось, прошла уйма времени, прежде чем прозвучал уверенный голос Виктории:
– Я поручусь.
Новая пауза получилась весомой. Ее прервал решительный голос председателя:
– Ставлю на голосование вопрос о создании школы следователей.
Члены Совета, как в далеком прошлом, стали нажимать на кнопки. Табло на стене отразило результат: предложение было принято при одном воздержавшемся. Питер не сомневался – тот, худой, решил не поддерживать предложение, но против не выступил.
– Поздравляю. – Виду Виктории был довольный.
– Спасибо, – поблагодарил Питер. – Что нам теперь делать?
– Работать. Найдем для вас помещения, оборудуем их. И – работайте.
– Когда это произойдет?
– Придется некоторое время подождать.
– Надеюсь, не слишком долго?
– Я не позволю затянуть решение этих вопросов, – напористо произнесла Виктория.
– Ему не терпится начать. – Линда снисходительно улыбалась.
– Да, не терпится, – с легкостью признался Питер.
– Это плохо?
– Нет… – Линда хотела что-то добавить, но тут к ним приблизился тот самый человек, из уст которого прозвучали сомнения в их адрес.
– А все-таки я вам не верю, – с вызовом проговорил он. – Пусть даже за вас поручился такой авторитетный человек. – Он повернул голову к Виктории.
– Уважаемый секретарь Совета может не знать всего. "Примерные граждане" отличаются от нас.
– Чем? – Виктория смотрела на него насмешливо.
– Они по-другому относятся ко многим основополагающим вещам.
Питер медленно покачал головой.
– Мы прибыли к вам не со злым умыслом, а с добрыми намерениями. С желанием помочь.
– Это слова. Как в песнях. Спеть можно все, что угодно. Судить надо по делам. Посмотрим, какими они будут.
С достоинством продекларировав свою позицию, он направился к выходу.
– Кто это? – Питер провожал его взглядом.
– Владимир Кристовский. Он раньше был музыкантом, довольно известным. Но в последние годы посвятил себя защите интересов простых людей, живущих на нашей территории. Яростный противник той системы, которая установилась на большей части Земного шара. А еще он активно сотрудничает с Новой православной церковью, представляет ее интересы в Совете.
– Что за Новая православная церковь? – подивился Питер.
– Ее как альтернативу Русской православной церкви создал в начале века священник Глеб Якунин. Тебе известно это имя?
– Нет.
– Он жил здесь, в России. А поначалу – в Советском Союзе. Был диссидентом, политзаключенным. Потом выступил против "ортодоксальной церкви", как ее называли на Западе. Той, которая во всем поддерживала в начале века тогдашнюю власть. И противилась любым переменам. Так что она, фактически, способствовала развалу страны. И потеряла влияние. А Новая православная церковь, которую всячески давили, наоборот, приобрела его.
То, что Русская православная церковь потеряла прежнее влияние, не огорчило Питера. На его взгляд, эта церковь нуждалась в переменах. Весело посмотрев на Линду, Питер пошутил:
– Реформация на русский манер. – Он вновь перевел взгляд на Викторию. – Последователи Якунина, случаем, не зовут его русским Лютером?
– Нет.
– А зря. Он вполне заслужил… – Питер посерьезнел. – Многие беды России произошли оттого, что она, в отличие от Западной Европы, не пережила ни Возрождения, ни Реформации, ни, в полной мере, Просвещения. А из них вырастало западноевропейское процветание. Так что запоздалая Реформация тоже чего-то стоит.
– Ты у нас философ, – добродушно произнесла Линда. – Эжен прав.
– Да ни при чем тут философия, – не раздумывая, возразил Питер. – Просто я всегда интересовался историей. Так, для себя. А про важность для России того, что она не прошла через Возрождение, Реформацию и лишь по касательной её затронуло Просвещение, прочел у одного философа. Настоящего.
Помещения под школу нашлись удивительно быстро – через день. Питер и Линда немедленно поехали смотреть их. Ничего особенного: этаж в старом здании. Вконец запущенные комнаты, унылый коридор.
– Для начала подойдет, – проронил Питер. – Ремонт бы сделать.
– Сделаем. – Виктория по-прежнему не знала сомнений.
Через три дня рабочие приступили к ремонту. Питер наблюдал за процессом, досаждая им своими замечаниями, пожеланиями, претензиями. Ему казалось, что его вмешательство может благотворно повлиять на результат.
Вскоре у него появились новые хлопоты – им с Линдой выделили квартиру. Называлась она служебной, но в ней они могли обосноваться надолго. Квартира была гораздо скромнее той, которую Питер имел в Париже: три комнаты, небольшой холл, кухня. Это, однако, не вызвало у них недовольства.
По взаимному решению, в одной комнате они устроили гостиную, в другой – спальню, а в третьей – кабинет с двумя письменными столами. Для приобретения мебели им специально выделили деньги. Они ездили покупать ее в комиссионные и антикварные магазины. Линда сама выбирала то, что, на ее взгляд, лучше подходило для их жилья. Когда квартира была, наконец, обставлена, Питер без колебаний признал, что ему нравится ее убранство, сочетавшее в себе уют и достоинство.
Новоселье справили в семейном кругу: приехали Виктория, Владимир и Петр с женой. Выпили за то, чтобы в этой квартире Питеру и Линде жилось хорошо. Танцевали. Шумно обсуждали планы на будущее.
Через два дня закончился ремонт помещений для школы, а следом в обновленные комнаты завезли подходящую для учебного заведения мебель – шкафы, столы, стулья. Виктории удалось даже раздобыть современный компьютер с мониторами, заменявшими доски. Линда загрузила в него электронную библиотеку – огромное число книг, учебников, пособий. Вдруг выяснилось, что она заранее позаботилась об этом. Всё было готово к работе.
Настал момент, когда Питер и Линда смогли войти в мир, задуманный ими. Впрочем, это была пока что возможность мира, который виделся им, в котором они хотели прожить часть отведенного им земного времени, но который следовало выстроить, потому что он не ограничивался одними лишь помещениями, даже прилично отремонтированными, и мощным компьютером.
Начали с отбора претендентов на поступление в школу. Они приехали со всех концов территории. Это были молодые парни, очень разные, но успевшие поработать в отрядах самообороны. Они совсем не понимали, зачем их собрали здесь, оживленно переговаривались. В небольшой зал набилось сорок два человека. Из них требовалось отобрать для учебы десять. Именно столько специалистов решили подготовить они с Линдой за ближайший год.
Когда Питер вышел перед сидящими ребятами, те попритихли.
– Вы сейчас находитесь в школе следователей, – начал Питер. – Это заведение создано только что. Вашей территории… – усмехнувшись, он поправился.
– Нашей территории нужны грамотные, подготовленные специалисты, способные решать сложные проблемы. Задача нашей школы – дать необходимые знания и навыки. Но лишь тем из вас, кто пройдет отбор.
– Мы уже, это… в школе учились, – бойко заявил один из парней, курносый, быстрый, озорной, с кудрявыми светлыми волосами. – Можно сказать, эти… профессионалы.
– Надо много знать, чтобы на самом деле стать профессионалом, – ровным голосом возразил ему Питер.
– Так что придется еще поучиться.
– Ну, если так…
– Именно так.
– А отбор, это… серьезный будет?
– Серьезный.
Потом начались собеседования. Молоденькая ассистентка Наташа, единственная пока сотрудница, кроме Питера и Линды, вызывала очередного претендента, и на него сыпалась уйма вопросов: сколько лет? Давно ли в силах самообороны? Участвовал ли в расследованиях? Удавалось ли установить виновных? Каковы были мотивы преступления? Какие мотивы встречаются чаще всего?
Отвечали по-разному, сбивчиво и обстоятельно, коротко и многословно. В одних глазах светилось любопытство, в других – равнодушие, в третьих – настороженность или непонимание.
Большинство вопросов задавал Питер, но порой с ними обращалась к претенденту Линда. Ее интересовали незначительные, на первый взгляд, вещи: вы знаете, что такое улики? Как вы думаете, если человек заранее спланировал убийство, он может всё предусмотреть и не оставить никаких улик? Всегда ли можно верить уликам?
Потом претендент уходил, и начиналось обсуждение, которое призвано было вынести одно из двух решений: "принят" или "не принят". Питеру прежде всего нравились непоседливые, любопытные, умеющие удивляться, способные к нестандартным решениям. Линде – наиболее образованные, выдержанные. Они бурно спорили, отстаивая свою позицию.
Наконец настала очередь быстрого курносого паренька. Фамилия у него была под стать внешности – Удальцов. После того, как Питер задал ему общие для всех вопросы, и парень без труда ответил на них, Линда спросила:
– Как вы думаете, умышленное и непредумышленное убийство чем-то отличаются с точки зрения оставленных следов, улик и других проявлений?
Немного подумав, он выпалил:
– Отличаются! Тот, кто, это… задумал кого-то убить, постарается все обдумать и не оставить следов.
– Удастся ему это сделать?
Вновь последовала небольшая пауза, и вслед за тем:
– Удастся. Если он, это… хорошо подумает.
Едва Удальцов покинул кабинет, Питер сообщил:
– Мне он нравится. Я за то, чтоб принять его. А ты?
– Я тоже. – Линда смотрела на него с тихой улыбкой. – Хотя мне кажется, что с ним будут проблемы.
Питер встрепенулся:
– Какие?
– Он слишком эмоционален и нетерпелив.
Питер скривил физиономию.
– Это пройдет. Со временем. Я вижу проблему совсем в другом.
– В чем?
– Нам нужен хороший преподаватель русского языка, – глубокомысленно изрек Питер. – Мы с тобой об этом не думали.
– Зачем нам преподаватель русского языка?
– Чтобы преподавать русский язык.
– Зачем нам преподавать русский язык?
– Затем, что следователь должен прежде всего быть грамотным. А они все плохо владеют русским языком.
Ты слышала, как они говорят? Представляю, как они пишут…
Подумав над его словами, Линда проговорила:
– Тогда надо, чтобы они изучали и другие европейские языки.
– Согласен. – Питер охотно кивнул.
Собеседования закончились через два часа.
Отобранными оказались восемнадцать человек. Теперь следовало оставить из них десять.
– Может быть, мы не будем делать этого? – поинтересовалась Линда.
– И что тогда?
– Пусть в первом наборе останется восемнадцать человек. Разве мы не справимся?
Питер пожал плечами.
– Справимся. Но я хотел все отработать.
– Отработаем на восемнадцати учениках.
Протяжно вздохнув, Питер бросил:
– Хорошо.
Занятия должны были начаться через неделю. За это время следовало найти преподавателей не только русского, но и других основных европейских языков. Этим занималась Виктория. А Питер, воспользовавшись паузой, отправился в Париж – он решил перевезти Ивана, чтобы тот максимально освободил их, прежде всего Линду, от домашних забот.
В Париже было тепло и солнечно. Множество машин по-прежнему заполняло улицы. Тянулись вверх громадины зданий в новых районах.
Иван открыл ему дверь, проговорил:
– Добрый день, мистер Морефф. Рад вас видеть. Вы надолго приехали?
– Нет, совсем ненадолго. По правде говоря, я приехал за тобой.
– В каком смысле?
Тихая улыбка засветилась на лице Питера.
– Я хочу, чтобы ты перебрался в другой дом.
– Ваш дом?
– Да.
– Он далеко?
– Не близко. Под Москвой.
– А за этим домом кто будет следить?
– Никто. Временно здесь никого не будет.
– Это неправильно. Кто-то должен присматривать за домом.
– А помогать мне и Линде там, где мы сейчас живем, кто-то должен?
– Это моя функция. Если вы считаете, что мне лучше быть там, я отправлюсь туда. Но это займет много времени. Моя скорость не так велика.
– Мы поедем поездом.
– Я никогда не ездил поездом.
– Попробуешь. В этом нет ничего страшного.
– Надеюсь, что это так.
Питер не без удивления подумал, что Иван проявляет вполне "человеческие" опасения.
Весь свет был потушен, погасли заоконные пейзажи. Входная дверь закрылась за ними, и клацнул электронный замок, впервые не по воле Ивана, а повинуясь электронному ключу, который взял Питер. Лифт повез их наверх.
Не без труда Иван забрался в такси. Когда ехали по направлению к Восточному вокзалу, он смотрел по сторонам, потом изрек:
– Как много зданий.
– В городе так и должно быть, – заметил Питер. – Здесь живет много людей.
Вокзал принял их привычной суетой – отбывающие, ожидающие, слоняющиеся остались даже в середине двадцать первого века. Поезд на Москву стоял уже у платформы. Иван был помещен в багажный отсек. А Питер занял удобное кресло в салоне, надел очки и погрузился в чтение книги по криминалистике – он старался расширить свои знания.
В Москве, едва они забрались в такси, и был назван адрес, как водится, прозвучало:
– Господин знает, что это зона высокого риска, где живут асоциальные элементы?
– Господин знает, – привычно ответил Питер.
Дверь закрылась, такси тронулось. И тотчас Иван разразился вопросом:
– Почему мы едем в зону высокого риска, где живут асоциальные элементы? Это опасно.
– Асоциальные элементы – те, кто не имеют чипов, только и всего. В остальном это обычные люди.
– Разве они не совершают преступлений? – деловито осведомился Иван.
– Иногда совершают, но не очень часто.
– Все равно это зона, где надо быть настороже.
Питер не стал его переубеждать. В конце концов, повышенная бдительность не помешает.
Как только они вошли в квартиру, Иван озабоченно произнес:
– Здесь нет центрального компьютера. Я не смогу дистанционно открывать вам дверь, менять каналы и сайты на мультивизорах, регулировать температуру воздуха, следить за внешним пространством для обеспечения безопасности.
– Ничего страшного, – добродушно заметил Питер.
– Проживем и так.
Эти слова повергли Ивана в замешательство, он даже замер на время. Тут из кабинета появилась Линда, подошла к Питеру, поцеловала его в щеку.
– Здравствуй. Как доехали?
– Хорошо.
– я рада.
Выждав, когда она закончит, Иван поспешил обратиться к ней:
– Добрый день. Рад видеть вас, уважаемая Линда. Но должен заметить, что здесь нет центрального компьютера. Я не смогу открывать вам дверь, менять каналы и сайты на мультивизорах, регулировать температуру, следить за внешним пространством для обеспечения безопасности.
– Ничего страшного, будем жить так, – рассеянно выговорила Линда.
– Но разве не проще заказать центральный компьютер?
– По крайней мере, не сейчас.
Выслушав ответ, Иван отправился на дальнейшее обследование квартиры. Через некоторое время из кухни прозвучало:
– А где лифт для продуктов?
– Здесь нет лифта для продуктов, – громким голосом ответил Питер.
– Но как же я смогу получать заказанные продукты?
– Я буду приносить тебе продукты.
Иван вернулся в холл.
– Это неправильно. Я должен помогать вам, а не наоборот.
Следовало объяснить Ивану особенности жизни в том месте, где он оказался.
– Понимаешь, на данной части Земли не действуют многие блага цивилизации. Люди здесь не имеют чипов, расплачиваются допотопными кредитными карточками, почти не используют роботов. Поэтому в здешних зданиях нет лифтов для продуктов, так как роботы продукты не заказывают. Даже роботов у большинства живущих здесь нет.
– Несмотря на столь неблагоприятные условия, вы решились жить здесь?
– Да, решился. И жена моя решилась. – Питер с тихой улыбкой посмотрел на Линду. – Человеку приходится иногда идти на жертвы ради каких-то целей. И уверяю тебя, что наш случай не самый тяжелый. Без лифта для продуктов и возможности их заказа по компьютеру можно прожить.
Иван выглядел озадаченным – он вновь замер.
– Я понял, – проговорил он после ощутимой паузы.
– Пойду делать ужин.
– Вот и прекрасно…
К началу занятий удалось найти опытную учительницу русского языка. Она работала в колледже, но согласилась дополнительно преподавать в их школе. А вот учителя европейских языков не было. Питер предложил заняться преподаванием Линде, но та отказалась: языки она знает, а вот как учить им – нет. Оставалось одно: искать дальше.
Питер очень волновался в первый день. И смущался этого. "Ты же не мальчик, – корил он себя. – Страшно подумать, сколько тебе лет". Но продолжал волноваться. Особенно, когда выступал, рассказывая о школе, о том, как будет проходить учеба. Порой запинался, делал чересчур большие паузы и почему-то начинал смотреть на Владимира, сидевшего в зале рядом с Викторией. Внук спокойно слушал его, никак не реагируя на так огорчавшие Питера "досадные осечки".
– Вам предстоит научиться многому, – говорил Питер. – Но самое главное – научиться мыслить, анализировать, находить решения. Тот багаж знаний, который вы получите, – всего лишь подспорье. Важное подспорье, но не более того.
– Ну, голова-то у нас есть, – озорно ввернул курносый Никита Удальцов.
Зал оживился. Снисходительно улыбнувшись, Питер произнес:
– При пустой голове и решения будут пустые.
Все рассмеялись, а громче других – Никита. Питер почувствовал себя спокойнее. Немного подождав, он продолжил:
– Конечно, современные компьютеры значительно упрощают работу следователя. Но они предлагают ответы на основе анализа собранных фактов. Стоит упустить нечто важное, и ошибка гарантирована. Кроме того, в случае сложных ситуаций компьютер дает лишь варианты ответов. Окончательное решение за следователем. А он права на ошибку не имеет. Потому что за его решением – судьбы людей. – Питер пристально оглядел сидевших перед ним учеников. – Если из-за вашей ошибки или неаккуратности окажется сломанной чья-то судьба, вы накажете сами себя. А кто этого не понимает, тому лучше поискать себе другое занятие…