Вид пожарищ на фоне ночного неба, лёгкий запах гари, чёрная стена леса и неизвестность вызывали в душе трепет и первобытный страх. Алексей под впечатлением апокалипсической картины горящего города терял всякую уверенность в успехе. Кайдлтхэ также заметно нервничала. От неё исходили невидимые флюиды. Субстанцию столь тонкого порядка следопыт воспринимал как вполне материальную и мог поручиться, что возлюбленную одолевают самые противоречивые чувства. Возможно, так проявлялась древняя магия моридорцев. Утешало лишь то, что долгий и опасный путь подошёл к концу, и скоро всё разрешится.
У края леса, среди полей и сенокосов, на мрачном фоне пожарищ, Алексей увидел глыбу усадьбы. Она появилась внезапно, словно по мановению волшебника материализовалась из вязкого ночного воздуха. Следопыт в странствиях много раз думал об этой минуте. И вот перед ним громадина из массивных каменных блоков, непохожая на традиционные постройки тамарвалдцев. Что-то было в "Приюте плугарей" чужеродное и враждебное. Скорее крепость, нежели место отдохновения безобидных хлебопашцев. Многометровые стены и основательная кладка напоминали пограничный форт, со всех сторон окружённый воинственными варварами. Да и хозяин был под стать обители. Старый, сильный, суровый и неприветливый. Следопыт даже имени его не знал. Кто он таков, какими ветрами занесло его в империю? Почему уединился и решил остаток дней провести в сельской глуши? Пусть и столица рядом, но усадьба лежала в стороне от оживлённых дорог. Рядом лес, река, луга. Тишина и почти нетронутая природа. Старик жил с двумя сыновьями. Что заставило их отказаться от привычной для д’айдрэ карьеры и заживо себя похоронить?
До усадьбы оставалось не больше сотни метров, как послышался яростный лай. Хозяин держал двух псов крупной породы. Сторожи, почуяв приближение чужаков, бросились к дубовым воротам. Походило на то, что старик опасался нападения и отпускал собак на ночь.
Путники остановились. Псы разрывались от лая, царапали когтями дерево. Кайдлтхэ увидела железное кольцо, дёрнула на себя и замерла в ожидании.
– Он здесь, рядом, – тихо, почти робко сказала серокожая.
Следопыт не сразу понял значение сказанного. Рядом? Кто? Хозяин? Почему Кай произнесла это с робостью в голосе? Чего она опасается?
– Что вам угодно? – раскатами грома прозвучали в ночи слова старого д’айдрэ.
Скрипнули плохо смазанные железные петли. В воротах открылось маленькое окошко. Вспыхнуло пламя факела, озарив суровое, даже злое лицо, изборождённое глубокими морщинами.
Алексей не слышал звуков привычной старческой шаркающей походки. Выходец из Моридора передвигался бесшумно, что само по себе удивительно для человека столь преклонных лет.
Кайдлтхэ поклонилась и, соблюдая традиционные приличия, обратилась к владетелю усадьбы "Приют плугарей":
– Приветствую, вас, Мастер Д’айгильтрад. Я, Кайдлтхэ…
– Не трать время попусту, – перебил девушку старец. – Вижу, знаю. Ты жива. Да и твой спутник в полном здравии. Удивительно! Чего вы хотите?
– Вашей помощи, Мастер. Мы нуждаемся в крове и добром совете.
– Прости, дитя, но я не содержу гостиный дом, – холодно ответил д’айдрэ.
– Мастер! – растерялась Кайдлтхэ. – Мы проделали долгий путь, полный всяческих опасностей… Вы последний, кто видел живым светлого господина Элидирга… Без вас мы не справимся…
– Сожалею, – всё так же отчуждённо отозвался Д’айгильтрад.
– Мастер! – Губы Кайдлтхэ дрогнули. – Вы были дружны. Неужели вы откажете нам в помощи? Так укажите хотя бы на могилу Элидирга!
– Ступайте на запад вдоль кромки леса. Там и увидите. Всего хорошего.
Окошко закрылось. Старый д’айдрэ исчез, и кроме лая следопыт более ничего не слышал.
– Пойдём! – резко одёрнула напарника Кайдлтхэ.
– Кай! Но как же так?! – возмутился Алексей. – Неужели всё зря? Подземный ход! Ты помнишь? Что случилось со стариком? Он предал память Элидирга! Мастер ему доверял… Подлый старикашка!
– Хватит! – решительно сказала Кайдлтхэ и вставила ногу в стремя.
Глава 9
Имперский ищейка
Алексей едва мог вымолвить слово. Кайдлтхэ тоже молчала. Она попросту не знала, что сказать. Ведь и в самом деле выходило, что путь, полный опасностей, оказался напрасным. Надежды на помощь хозяина усадьбы "Приют плугарей" рухнули. Старый д’айдрэ если и не оказался предателем, то проявил себя крайне равнодушно, почти враждебно. Он ясно дал понять, что надеяться на него не следует, да и вообще не испытывает никакой радости от поздних визитёров. Что же теперь? Куда идти? Вновь ночевать под открытым небом и взывать к капризной судьбе, выпрашивая милости, как нищий монету?
– Кай! – окликнул следопыт.
– Отстань! – отрезала Кайдлтхэ, напрочь отбив желание вести дальнейшие беседы.
Алексей хотел возмутиться, устроить скандал, но вовремя одумался. Руганью беду не исправишь. Девушка и без его причитаний не находит себе места. Весь её план замыкался на старике, а тут такое разочарование вышло. Она потрясена не меньше великого герцога, но лихорадочно пытается найти новое решение.
Всадники понуро шли вдоль лесной опушки. В нескольких сотнях метров от усадьбы остановились. Сюда не доносился лай сторожевых псов. Купеческие караваны, как и одинокие путники, не могли помешать излишним любопытством. Только зарево, стоявшее над городом, никуда не делось, постоянно напоминало о грандиозной трагедии.
Путники, утомлённые и расстроенные, ужинать не стали. Даже пожевать корку хлеба не было ни настроения, ни желания. Алексей хоть как-то хотел поддержать Кайдлтхэ, но она отстранилась, ушла в себя, ничего вокруг не замечала. Следопыт благоразумно решил, что всё равно горю не поможешь. Обдумать положение стоило завтра, на свежую голову, а сейчас лучше лечь и переспать с новой бедой. Глядишь, как-то всё устроится, определится и удастся придумать что-нибудь путное.
Утро, хмурое и холодное, не сулило надежды. Кайдлтхэ по давней привычке встала рано и возилась у костра. Следопыт открыл глаза, огляделся и не узнал местность. Всё изменилось, выглядело чужим и незнакомым, словно он и не бывал здесь никогда. Причиной тому стала непогода, низкие серые облака да туман, окутавший город.
– Привет, – робко сказал Алексей.
– Поднимайся. У нас полно дел, – выпалила в ответ Кайдлтхэ.
– Похоже, ты что-то придумала? Верно?
– Вставай. Не то пролежни заработаешь. Надо прикупить провизии. У нас уже почти вся вышла. Вина и вовсе нет.
– Как скажешь, светлая госпожа. – Алексей дал понять, что вовсе не рад столь отчуждённой интонации и претендует на иное отношение, ведь он не мальчик для битья. – Заодно разведаем, как обстоят дела.
– И не только.
– Говори, не томи! – Следопыт знал, на Кайдлтхэ можно понадеяться. Иначе и быть не могло. Д’айдрэ непременно найдёт выход из самого безнадёжного положения.
– Ничего не придумала! – надулась серокожая. – Но, знаешь, вечерний разговор с Мастером Д’айгильтрадом показался мне слишком странным.
– Думаешь, старик темнит? – предположил следопыт. – Прикидывается дурачком, а сам всё прекрасно помнит. Может, чего-то боится? Отречься от Элидирга… Для такого нужна веская причина. Вычеркни его из памяти.
– Погоди, не торопись с выводами.
– А что так? – насторожился Алексей.
– Тонкие взаимодействия тебе недоступны. В словах Мастера нет искренности. Его разум закрыт. Мне показалось, он поступил так намеренно, и вовсе не для того, чтобы скрыть потаённые мысли. Он как бы намекает…
– Опять мистика, экстрасенсорика… Да на что он намекает?! На то, что не желает с нами знаться?
– Нет. Пока сама не знаю. Но чувствую, дело тут нечисто. Ладно, оставим пока. Иди завтракать. Потом найдём могилу Элидирга и заглянем в ближайшую деревню. Нужно посетить подчинённого Инигарда.
– Сыщика?
– Да, сыщика.
– Вот печаль. А коней куда деть? Разве ты собралась в город верхом?.. Хорошо, давай пожуём.
– Давай, – улыбнулась Кайдлтхэ.
После завтрака путешественники направились на поиски могилы Мастера Элидирга. Если верить старому д’айдрэ, она находилась где-то рядом, возле кромки леса. Разведка не заняла много времени. Буквально в сотне метров от бивака Алексей и Кайдлтхэ увидели свежий вытянутый холмик. Дожди немного промыли землю. Одинокая жёлтая роза, оставленная тайным сторонником, давно увяла. Серокожая спешилась, подошла к насыпи, в молчании склонила голову. Великий герцог не стал мешать. Да и что он мог сказать в утешение?
Внезапно Кайдлтхэ подхватилась, упала на колени и принялась водить ладонями над могилой. Лицо девушки изменилось, глаза вспыхнули красным. Алексей почувствовал внутреннее напряжение д’айдрэ, но никак не мог понять, чем вызвана стремительная перемена.
– Его нет! – выпалила изначальная.
– Кого? Где? – недоумевал следопыт. Ему показалось, что Кайдлтхэ так и не пришла в себя после утраты и попросту бредит.
– Элидирга! В могиле!
– Как? Что ты говоришь?
– Я знаю, чувствую! Я вижу! Могила пуста! Там иное существо, с малой душой. Ягнёнок или поросёнок. Не могу точно сказать.
– Ты уверена? – Глаза Алексея полезли на лоб. Меньше всего на свете он ожидал услышать такую сногсшибательную новость.
– Уверена! Кто-то водит нас за нос. Хозяин усадьбы! Вот почему он забрал умирающего Элидирга к себе! Подменил тело! Но зачем? Пытался сбить со следа возможных преследователей? Остаточное влияние магии иллюзии… Нет, не гойхэ. Д’айдрэ! Д’айгильтрад хотел обезопасить истинное место погребения!
– Ничего не понимаю! Может, Элидирг жив?
– Элидирг погиб. В этом нет сомнений. Но тело Мастера захоронено в другом месте. Такой трюк совершенно бессмысленно проделывать для гойхэ. Они не чувствуют магии, им до неё нет никакого дела. Старик хотел ввести в заблуждение д’айдрэ! Понимаешь? Наверняка он предполагал, что кое-кто из Дома Серебряного света не оставит Мастера в покое и после смерти.
– Но, выходит, хозяин усадьбы и нас обманул.
– Говорила тебе, здесь какой-то подвох, только не могла определить, в чём уловка.
– Опять ерунда выходит. Зачем тогда он отшил нас вчера? Даже не пустил переночевать.
– Не знаю… – Кайдлтхэ внезапно замолчала и замерла. – Стой! Ты видишь? Тут кто-то есть!
Алексей завертел головой, но ничего не увидел. Он всерьёз испугался за девушку. В самом деле, гибель Элидирга от руки предателя оставила неизгладимый след в душе изначальной. От горя и отчаяния она и впрямь лишилась разума. Мало бед и разочарований выпало на долю великого герцога, так тут ещё и сумасшествие возлюбленной.
– Ничего я не вижу.
– Тень! Чёрная тень там, на склоне холма! – встрепенулась д’айдрэ. – Она исчезла! Но я видела! Фантом! Кто-то следит за нами! Надо уходить!
Кайдлтхэ приказала снять походные доспехи и облачиться в одеяния лекарей чумы. Пришлось повозиться. Наряды шились на низкорослых гойхэ, на д’айдрэ они едва налезли и буквально трещали по швам. Мечи спрятали под балахонами. На всякий случай. Особых хлопот доставила маска. Тесная, наполненная приторно пахнущими травами, она до предела затрудняла дыхание, и следопыта не покидало чувство, что он вырядился в костюм химической защиты и нацепил противогаз. Но прежде Кайдлтхэ скормила Алексею толчёный светящийся гриб, редкую кислую гадость. Оставалось поверить серокожей, что теперь никакая чума не страшна. Алексей едва сел в седло. Узкая одежда стесняла движения и грозила вот-вот порваться. Действовал крайне осторожно.
Обратившись на время в лекарей чумы, путешественники сделали крюк в южную сторону и вышли на тракт. Кайдлтхэ порядком запутала следы, и теперь любой из местных мог поклясться всеми богами, что диковинные всадники явились именно с юга.
Конники шли лёгкой рысью. Алексей пытался осмыслить странные события утра. Действо развивалось неожиданно и стремительно. Великого герцога не покидала уверенность, что нынешний день преподнесёт ещё не один сюрприз.
Через несколько ратов в стороне от дороги показалась большая деревня. Кайдлтхэ свернула к ней. При появлении двух лекарей немногие крестьяне попрятались по избам, и только самые отчаянные выглядывали из окон, с опаской наблюдая за необычными чужаками.
По счастливому стечению обстоятельств чума обошла поселение стороной, но местные были наслышаны о тех ужасах, что творятся в столице. В пространные разговоры хлебопашцы не вступали, всё больше отсиживаясь по домам. Не без труда удалось найти крестьянина, согласившегося присмотреть за лошадьми и поклажей. Рассказы о милосердии, лекарях и необходимости помогать ближнему сельский житель пропустил мимо ушей, напрочь отказываясь даже выйти на порог. Пришлось прибегнуть к последнему доводу. И как ни бранила его сварливая жена, но перед золотом пахарь не устоял. Золотой! Пусть даже и один. Тут ни угрозы, ни увещевания, ни призывы к здравомыслию и осторожности не возымели силы. Где мужику разжиться такими деньгами? Если добавить немного, то в базарный день можно купить коня или корову. Удача сама идёт в руки. Зачем отказываться и нос воротить. Тем более помощь лекарям – дело богоугодное.
Кайдлтхэ не стала торговаться. Нынче народ напуган вой ной, разбоем, реквизициями, чумой и полной неопределённостью. Зато теперь не стоило опасаться за лошадей. Благодарный крестьянин их накормит, напоит, вычистит. И за поклажей присмотрит. Но всякое положительное событие рано или поздно оборачивалось противоположностью. Теперь только надежда на себя и свои ноги. Пришлось также прихватить и саквояж с хирургическими инструментами. Если прибавить к тому стеснительные маски, паркую да тесную одежду и мечи, то путь в несколько ратов стал сущим наказанием. Особо донимали стекла, защищавшие глаза.
Алексею оставалось смириться с трудностями, покорно терпеть неудобства и верить в то, что в зачумлённом городе не придётся пробыть долго. Но для начала следовало добраться до крепостных ворот, миновать охрану, найти Кривокобылью улицу и отыскать сыщика. И никто не гарантировал, что всё выйдет гладко. Имперский чиновник мог попросту умереть или покинуть город. Тогда ищи ветра в поле.
Вид пустого тракта угнетал следопыта. В былые дни от купеческих караванов, крестьянских подвод, наёмников, паломников, искателей счастья и прочего люда было не протолкнуться. Ныне дорога обезлюдела, словно всё вымерло вокруг. Казалось, столица существует отдельно от остального Тамарвалда, а тот напрочь позабыл о существовании самого крупного города континента. Лишь кое-где по обочинам великий герцог заметил нескольких грязных оборванцев, копошившихся в брошенных беженцами вещах. Тут же валялись перевёрнутые телеги. Некоторым из них предприимчивые местные жители успели скрутить колёса и иные нужные в хозяйстве запасные части.
Чем ближе становился город, тем больше следов погромов и бедствий видел Алексей у дороги. Стали попадаться непогребённые полуразложившиеся трупы. В чёрных вздувшихся телах копошились омерзительные белые черви. Иных несчастных успели прикопать. Из земли торчали только руки, ноги без обувки или головы, обсиженные огромными зелёными мухами. Отвратительные насекомые заползали в носы, уши, подло жужжа, вылетали из открытых ртов и без устали клубились над мертвечиной. Ударил невидимой волной смрад. Лечебные травы являлись слабой защитой, приходилось дышать через раз. Следопыт боялся, что его сейчас вывернет наизнанку, и он попросту захлебнётся.
Городские ворота охраняла всего пара стражников, одетых кто во что горазд. Вчерашние ремесленники и коробейники, знавшие о военной службе понаслышке, нацепили на себя то, что удалось захватить в арсенале или императорском дворце. Доспехи исчерпывались кожаным и металлическим панцирями. С вооружением дело обстояло не лучше. Один бунтарь сжимал альшпис, а второй обзавёлся полэксом. Лица людей скрывали платки вроде тех, что носят кочевники-мамалуи. Должно быть, так охрана пыталась уберечься от заразы и зловония.
Явление двух странников в диковинных нарядах не смутило стражу. С видом лекарей чумы горожане свыклись, хотя в душе испытывали к ним суеверный страх.
– Кто такие? – буркнул по привычке один из охранников.
– Ты чего, ослеп? – Алексей взял инициативу в свои руки. – Лекари мы. Пришли спасти вас от объятий Чёрной девы.
– А приглашение от магистрата имеется? – не унимался страж.
Следопыт вновь пожалел о том, что Кайдлтхэ не прихватила бумаги эскулапов из Скрета. Но великий герцог не растерялся:
– Может, тебе и портки показать? Люди мрут как мухи, каждый лекарь на счету, а ты морочишь голову, как имперский чиновник. Так ты смотри, живо сообщу куда следует. У меня имеются влиятельные знакомства в купеческой гильдии.
– Угомонитесь, господин лекарь, не поднимайте шума. Проходите. – Сравнение с ненавистными имперскими чиновниками подействовало на горожанина лучше всяких угроз и посулов.
– А скажи-ка, любезнейший, где тут у вас Кривокобылья улица?
– Зачем вам, господин лекарь? – насторожился солдат.
– Как – зачем? У меня там знакомый живёт. Хотим у него остановиться, коль не помер.
– А, ну да. Далековато будет. Почитай, у самих Чумных ворот.
– Каких?
– Чумных. Раньше, при тиранической власти, Северными назывались, а сейчас Чумными. С той стороны за городом с утра до ночи роют могилы. Вот и прозвали Чумными. Следуйте прямо, реку перейдёте, а там спросите.
– Благодарствуем, добрый человек, – сказал Алексей и ступил под свод арки крепостной стены.
Картина, открывшаяся следопыту, поражала мрачным сюрреализмом. Воистину полотна Иеронима Босха и Питера Брейгеля Старшего оживали. Сторонний наблюдатель, попавший в столицу Тамарвалда по злой воле тёмного божества, вполне мог решить, что видит последствия военных действий с применением оружия массового поражения. Недоставало только масштабных разрушений от ударов артиллерии и авиации. Впрочем, сгоревшие дома имелись в избытке. Горожане в яростной борьбе с чумой умудрились сжечь несколько ветхих кварталов, населённых бедняками и ромедерскими беженцами. Именно они стали ударной силой переворота и первыми получили по заслугам, лишившись тех крох, что копили непосильными трудами в течение многих лет.