Закончив тренировку, Норманн отправился к Максиму, где встал за мольберт, только не рисовать, а копировать на шелк карту Каспийского моря и прилегающих земель.
Первым делом нанес масштабную сетку, после чего начал быстро изображать очертания берегов, рек, гор и текстовые примечания.
– Ты зачем отметил город Каракорум? – удивился Норманн. – Он в пятистах километрах от берега.
– На всякий случай, вдруг решишь навестить столицу Золотой Орды.
– И этот хан, как его, Узбек, там сидит?
– Ну ты даешь! Монголами правит беклярибек Кутлуг, он сейчас в Хорезме!
– Погоди, а Сарай-Берке и Сарай-Бату? Разве не в этих городах верховная монгольская власть?
– Хреново ты, парень, в школе учился. От столицы Золотой Орды до Москвы двести пятьдесят дней конного пути.
– Я понял, отстань, не мешай карту рисовать. Кстати, что это за сабельки напротив Апшерона?
– Ага! Заметил! Не зря я тебя заставил перерисовать карту! В теперешние времена никто не плавает из Астрахани в Персию.
– Неправда! Персы приходят в Новгород на лодках, а не пешедралом.
– Ты знаешь город Астрахань? Сейчас он называется Аштархан и находится на правом берегу Волги.
– Хочешь сказать, что персидские торговцы идут до Волги вдоль берега Каспийского моря?
– Ходили. Тебе, парень, крупно повезло, через пару недель начнется война. Вернее, продолжится после десятилетнего перерыва.
– Где война? В Хорезме? Сам говорил, что там бьются нон-стоп уже сотню лет.
– Я о западной стороне Каспийского моря, где султанат Ширван. Торговый путь к Волге вскоре заблокируют.
– Если я правильно понял, у монголов, или, как их здесь называют, "поганых", столица в Каракоруме?
– Верно, они оккупировали Хорезм и через перевалы лезут в Персию.
– Зачем они лезут в горы? Вот на карте две реки, Артек и Горган, от них по берегу…
– Вдоль берега не пройти, высокие горы нависают прямо над морем, береговая полоса сплошь зыбуны, а перевал перекрыт мощной крепостью.
– Через Афганистан легче?
– Сейчас нет Афганистана, только Индия. Не скоро потомки Тамерлана создадут империю Великих Моголов.
– Давай ближе к теме. Хан Узбек желает прорваться в Персию вдоль западного берега?
– Десять лет назад они взяли Дербент, но дальше на юг никак не могут пройти.
– Дербент переводится как Железные ворота?
– Дело не в запирающей проход крепости, надо захватить столичный город Шемаху.
– Погоди, на твоей карте эта крепость стоит в стороне от торгового пути.
– Ты забываешь о принципах войны сегодняшнего дня. Победа напрямую связана с захватом столицы.
– Хочешь сказать, что монголы не захватывали Русь?
– Это твоя тема, насколько я понимаю, твоих монголов здесь нет и не может быть.
– Почему это не может быть?
– Их кони не приспособлены к жаркому климату Нижнего Поволжья, передохнут.
– В Монголии холоднее?
– Закончишь заниматься дурью, и слетаем, сам увидишь.
– Твой самолет запросто, без дозаправки, долетит до Монголии?
– Что тебя удивляет? Портал воспринял как само собой разумеющееся, а самолет с дальностью полета в двадцать тысяч километров удивляет.
– Давай вернемся к самому началу. Я о сабельках, если ты уже забыл.
– Болтать надо меньше, ниже написано: "пираты". – Максим ехидно усмехнулся.
– Брось шутить, какие могут быть пираты в Каспийском море? К тому же какие из азербайджанцев могут быть моряки?
– Не смотри на теперешнюю жизнь глазами человека двадцать первого века.
– Хочешь сказать, что они были мореходами, а когда надоело, снова забрались в горы?
– Сейчас там живут мидийцы, одна народность с персами, и религия у них одна – зороастрийская.
– Поклонение огню? Ты вроде бы так объяснял. Тогда откуда взялись османы с сельджуками?
– Те же мидийцы. Они испокон веков живут среди огромных пылающих факелов вырывающегося из земли огня.
– Ближе к теме. Какой смысл в пиратстве, если там нет активного судоходства?
– Простой и прагматичный. Караваны останавливаются на ночевки в дуванах, платят подорожные пошлины и так далее.
Итак, первоначальный план придется корректировать. Купцы с персидскими и индийскими товарами должны встать в Муганской долине у речки Кура. И оружие должно найти своего покупателя совсем в другом месте. Война всегда приносит хороший доход поставщикам средств убийства человека.
После ужина Норманн склонился над картой. Надо что-то придумать для безопасного перехода из Астрахани в Куру, но что? Восточная сторона Каспия отпадает – ветрено и мелководье. Даже незначительный ветер создаст толчею, для речных корабликов это закончится печально, утонут. К тому же пираты обосновались и там. Ввязываться в драку с аборигенами? А смысл? За время плавания по Волге корабельщики с мурманами навоюются вдосталь. Остается один-единственный вариант – держаться подальше от берега и в видимости персидских гор поворачивать на запад в поисках устья Куры.
– К вам гости! – громко доложил дворецкий.
– Кого еще принесло на ночь глядя?
– Начальник корабельной стражи барон Бертран фон Шюльп с монахами.
– Наконец-то прибыли! Пошли кого за Хинрихом Папом.
Гости вошли как-то робко, бочком и прижались к двери. Затем как бы спохватились и вразнобой отвесили поклоны.
– Прошу представиться! – недовольно фыркнул Норманн.
– Я барон Бертран фон Шюльп! – Невысокий крепыш лет тридцати пяти сделал шаг вперед.
– Я Йохан, лекарь и натуралист, – неловко шагнул худощавый монах.
– Я Осеандр, картограф и рисовальщик, – представился второй монах.
– Устраивайтесь господа. – Норманн гостеприимно указал на кресла в стиле Людовика XIV.
Гости нерешительно ступили на толстый ковер и чуть ли не на цыпочках двинулись к указанным местам. И тут Норманн понял причину их неестественной робости. Стены! Они боялись смотреть на стены! Надо же! Кто бы мог предвидеть такой эффект! Занимаясь интерьером своего личного кабинета, он решил обтянуть стены портьерной тканью, благо в грузовике этого добра нашлось почти пятнадцать тонн. По общей задумке больше всего подходила ткань под золото с черными завитушками в стиле барокко. Людовик XV это не только крылатая фраза "Государство это я", но и активно захватывающая зрителя помпезность витиеватого декорирования. А кабинет выдержан именно в этом стиле, золото, кругом блеск драгоценного металла. Ну а то что использовано "цыганское золото", этого хозяин кабинета не собирался никому говорить, тем более случайным визитерам. Так что с точки зрения гостей комната буквально изобиловала дорогущим золотым шитьем, а канделябры и прочие металлические предметы сияли чистым золотом.
– Весь флот уже здесь, или вы бросили лодки на произвол судьбы? – дождавшись, когда гости устроятся, спросил Норманн.
– Осмелюсь доложить, герр Норманн фон Рус! – Барон Бертран фон Шюльп резко встал. – Оставшиеся плавсредства под наблюдением моего заместителя.
– Кто он? Обычный корабельщик или ваш сержант?
– Никак нет, вторым после меня назначен барон Маркварт фон Пинев.
– Уже хорошо, я сторонник строгой дисциплины и порядка. У кого список привезенных товаров?
– Прошу вас. – Барон протянул рулончик бумаги со знакомым сине-черно-белым шнурком.
Норманн начал читать и недовольно отбросил в мусорную корзину.
– Бред! Кому вы продадите железо и соль? Бессмысленно везти медь к рудникам, где ее добывают!
– Кроме этого, мы привезли ткани и оружие!
Норманн распахнул дверцы шкафа и показал приготовленные образцы.
– Китайцы воюют совсем другими мечами, арабы предпочли сабли еще до времен Первого крестового похода.
– Но мы этого не знали!
– Так спрашивать надо тех, кто знает! Я надеюсь, вы взяли достаточно золота?
– С нами два бочонка золотых монет и восемь с серебром.
– Через неделю выходим в поход. К этому времени вам надлежит разделить все монеты на равные части по числу доверенных лиц.
– Но зачем? В бочонках оно будет сохраннее!
– Ну да, гарантированно пролежит на дне реки сотни лет. Мы пойдем по диким краям, где разбойников больше, чем комаров!
– Я понял, господин герцог, – удрученно ответил барон. – У меня к вам письмо от ганзамистра Конрада фон Аттендорна.
Если отбросить в сторону слащавые пожелания и вежливые обороты, письмо содержало три важных момента. Во-первых, Норманн назначался начальником экспедиции до города Сарай-Берке, где следовало купить верблюдов и найти попутчиков до Китая. Ответственность переходила на Хинриха Папа только после выхода каравана за городские ворота. Дальше ганзейцы топали самостоятельно под охраной дюжины баронов. Во-вторых, Норманн получал доставленные товары вместе с датскими карфи как бы в дар, с правом распоряжаться по собственному усмотрению как грузом, так и выручкой. Три сотни копейщиков прибыли к Норманну как подарок от Ганзейского союза. Дальновидные и расчетливые господа правители Ганзы подарки просто так никому не делают. То, что он находится "под колпаком", стало ясно из третьего важного моментика. Если приводить дословно, то ганзамистр написал следующее: "Я приветствую твою отвагу и то, что ты побил в Риге поджигателей, наказал их, лишив имущества. В то же время следует быть внимательней, ибо ты увел корабли не только торговцев Готландского союза, но и купцов Ганзы".
Норманн не питал иллюзий по поводу возможности сохранить в тайне свою диверсию в Риге. Он знал, что его причастность обязательно станет общеизвестной. В письме важен совсем другой нюанс: он ограбил ганзейцев, а Конрад фон Аттендорн всего лишь пожурил за невнимательность. Отсюда вывод, грабить можно, надо только разузнать маркировку кораблей руководства Ганзейского союза, иначе не миновать серьезной кары. Оторвавшись от письма, Норманн заметил ошеломленный взгляд барона Бертрана фон Шюльпа. Ну да, он увидел разложенную на столе карту Каспийского моря.
– Что вас здесь заинтересовало? – стараясь выглядеть равнодушным, спросил Норманн.
– Откуда у вас персидская карта диких земель Тартарии?
– Почему вы решили, что карта персидская?
– Ну как же! Вон надписи арабской вязью. – Барон ткнул пальцем в название реки.
Ах вон оно что! Когда рисовалась карта, Норманн просто от скуки стилизовал русские буквы под восточную вязь. Внешне конечно же очень похоже на арабское письмо, и прочитать практически невозможно, текст написан по-русски, но в стиле двадцать первого века. Карта на самом деле очень интересная, например, с востока в море впадают две реки – Сырдарья и Амударья, а Урал отмечен более полноводным, чем Волга.
– Хинрих Пап получил от меня подробную карту Великого шелкового пути, так что вам не придется идти вслепую.
– А мне можно посмотреть? – робко попросил Осеандр.
– Пожалуйста! – Норманн развернул карту и откинулся в кресле.
Ганзейцы благоговейно водили пальцами по куску шелка и шепотом выражали свой восторг. Четырнадцатый век, для Европы Земля не только плоская, но и полная неведомых загадок. Начни сейчас Норманн рассказывать о жутких чудовищах, великанах и прочих людоедах, никто из них не усомнится в правдивости его слов. Далекие края страшили своей таинственностью, как темная комната пугает маленьких детишек.
– Господин, – дворецкий слегка приоткрыл дверь, – пришел Хинрих Пап, я его отвел в рабочий кабинет.
– Проводи туда моих гостей, я спущусь чуть позже. И позови Томаса, надо оружие повесить на место.
Норманн решил держать дистанцию с посланцами Ганзы, друзьями-приятелями им не быть хотя бы по причине скорого расставания. А дружелюбная встреча может быть воспринята как слабость, заискивание перед всесильной Ганзой. В складывающихся обстоятельствах Любек более заинтересован в дружбе с зарождающимся княжеством. Норманн не собирался делать никаких встречных шагов, тем более после неожиданного пассажа с обретением родителя. Что ни говори, а его папа ни много ни мало, а губернатор Новгорода. Как следствие, специалисты торгово-политического пасьянса обязательно пришлют сюда своих представителей. После разговора в рабочем кабинете на общие темы гостей накормили колбасками из дикой свиньи с тушеной квашеной капустой и крепким темным пивом по типу портера. Затем Норманн отправил баронов с монахами в гостевой дом, а сам решил переговорить с Максимом.
– Ты чего заявился так поздно? – удивленно спросил профессор.
– Понимаешь, Максим, я снова получил щедрые подарки от Ганзы.
– И что? Спал бы в сладких грезах.
– Подвоха опасаюсь. Я уезжаю надолго, здесь будет править мой дядя Владимир Данилович.
– Ну и?..
– Как бы чудес не натворили за моей спиной.
– Э, друг, зря волнуешься. По лествичному праву определяется родовой принцип как наследования, так и управления имуществом.
– И я об этом, начнут тут без меня хозяйничать – и тю-тю все мои планы.
– Ты не понял, здесь твое личное имение, им никто без тебя не может распоряжаться.
– Типа есть колхозное добро, а есть и личное подворье.
– Организацию ваших колхозов я не знаю, но в любом случае это не кибуц. Так что успокойся и отправляйся в Персию.
– У меня к тебе еще одна просьба. В мое отсутствие могут приехать представители Ганзы и Москвы.
– Возможно, но необязательно. Ты владетель здешних земель, и ни с кем другим о деле они говорить не будут.
– Еще вопрос. Я могу встретить торговцев из Грузии, Армении и Сирии?
– На рынках обязательно встретишь, но реальную пользу могут дать только сирийцы.
– У них должны быть хорошие рубины.
– Не только. Развал Римской империи аукнулся не только Европе, но и Ближнему Востоку, а Сирия попала под крылышко Византии.
– Но крестоносцы…
– Забудь это слово, термин "крестоносцы" появится через триста лет, сейчас их называют "франки".
– Мне без разницы всякие там термины. Парча – вот единственный интерес от встречи с сирийцами.
– Дорогая штука, ткачество золотой и серебряной нитью только у них. Но лучше вези хлопок, озолотишься со своим трощением.
– Выг уезжает со мной, проследи за закупкой поташа.
– Не волнуйся, я первый заинтересован в выпуске тугоплавкого стекла. Пошли наверх, чайку попьем.
Разговор затянулся за полночь. Неожиданно оказалось очень много важных тем, которые просто некому было поручить. Тот же бисер, ну кто еще поможет стекольщикам наладить выпуск этих крошечных шариков? Простенькое, даже примитивное производство может встать от совершенно незначительной мелочи, которую в нынешний век еще не изобрели.
Драккар практически летел по волнам Онеги, Норманн снова пересекал озеро. На этот раз его целью была река Водла, где недалеко от Пудожского монастыря на Медвежьей горе стояла Вянгинская пристань. Крепость контролировала торговый путь из Архангельска в Новгород, а Кречет – двоюродный брат Федора Даниловича Вянгинского, был там воеводой. С утра речной флот потянулся к Рыбреке, а через день все маленькие кораблики должны собраться в устье Вытегры. Драккар ходко пошел по реке, и вскоре завиднелись бревенчатые стены родового имения с длинной пристанью у берега.
– Правильная служба в крепости! – заговорил Варуч, недавно приехавший из Новгорода старшина корабельщиков и знаток этих мест.
– С чего так решил? – отозвался Норманн.
– Ты посмотри на встречающих – все безоружны, и родственник твой стоит в нарядном кафтане.
– Глазастый, я пока ничего не могу разглядеть.
– То не глаза видят, а зад чувствует! – засмеялся Варуч. – Я здесь не впервой, всех поименно знаю.
– Значит, и тебя задницей учуяли! – отшутился Норманн.
– А то! Не раз зимовал, и черемисов не раз вместе отгоняли.
– Неужели на крепость войной идут?
– Еще как! Каждый год перед ледоходом лезут на стены.
– Совсем оборзели гады! Ничего не боятся! – возмутился Норманн.
– Чего черемисам опасаться? Городов нет, купцов у себя на Вятке не трогают, пойди найди из каких мест пришли разбойники.
– А если подвесить на дыбу?
– Толку-то! Пытали и не раз, называет свою деревню, да где она, в той глухомани не найдешь.
– Федор Иванович, князь Устюжский, от вятичей горькими слезами плачет, меня уговаривал с ним в поход пойти.
– И не думай! Обманет! К тому же бесполезен поход, разбегутся черемисы с вотяками по лесам, обратно с носом вернешься.
– Что, если на Вятке крепость построить?
– Вече не согласится, купцов-то не трогают.
– При чем здесь вече?
– Как при чем, вятские земли входят в Новгородскую пятину.
– В таком случае ждите беды, черемисы обязательно разграбят Хлыновское торжище на Вятке.
– Шалят – что ни год, то набег. Пограбят – да в лес. Потом ищи-свищи, все без толку.
Норманн задумался, рассказ старшины корабельщиков с чем-то ассоциировался, но ничего конкретного в голову не приходило. Вятичи, которые сейчас назывались вотяками, черемисами или бесермянами? Нет, это не то. Новгородская пятина простиралась до Тюмени, и никто из князей никогда не пытался оспорить права Новгорода на эти земли. Да и связываться с Новгородом себе дороже, свои же собственные торговцы яда подсыпят. Если правителю война может дать добычу, то купечество при любом раскладе потеряет прибыль.
– По каким рекам ты ходил в земли черемисов? – Норманн пытался нащупать ускользнувшую мысль.
– Основной путь проходит по Двине, можно по Мезени. Бывает, заходишь в Печору, потом волоком в Вычегду и сюда, на Вянгинскую пристань.
– На Каму ходил?
Есть! Поймал-таки за хвост беглую мысль!
– А как же, там меха хорошие, богатое место.
Надо же, случайное слово выудило из памяти фамилию Пятин, его друг и сослуживец по морскому отряду погранвойск. Парень родом из города Березняки, а служба и дружба на границе хороший стимул поделиться воспоминаниями о "гражданке". Именно от него Норманн услышал о золоте, железе и антраците, осталось найти способ совратить на подвиги новгородское купечество. Нелегкая, прямо скажем, задача, ибо его знания ограничивались перечнем полезных ископаемых, а само место мог указать не точнее, чем "где-то там, на реке Каме".
Варуч лихо подвел драккар к причалу. Не успели корабельщики набросить чалки, как воевода запрыгнул на борт.
– Вот ты какой, мой племяш! – Борис Иванович обнял Норманна. – Наша кровь! Статен! Силен! Сразу видно – из Вянгинских! – Затем повернулся к старшине корабельщиков и добавил: – И тебя, Варуч, рад видеть! Решил на князя работать?
– Так в Новгороде только и разговоров, что про его отвагу да богатую добычу. Вон в Ригу не побоялся забраться и корабли от причала увести.
– Наслышан, наслышан. Мы тут долго судили-рядили, да поверить не могли. Отважен! Сам, в одиночку два самых богатых корабля угнал!
– Да ну вас! Всего-то сукном из Гента гружены.
Его слова вызвали дружный смех.