- Не нужно! - воскликнула она, но Хаген уже скинул китель и начал стаскивать через голову рубашку. Он был поджарым и мускулистым, этот эсэсовец, и шрамов у него действительно было много. Один рваным зигзагом полосовал бок, другой тянулся от ключицы к левой груди. Хаген повернулся спиной, демонстрируя V-образный шрам под лопаткой, и не упустил возможности поиграть мышцами. Но Дайну заинтересовало другое - на руках и груди немца синели наколки. Дайна Кайните вполне могла не знать, что это такое, но Катя Серебрякова не раз видела подобные картинки в госпитале на Южном Урале. Среди раненых нередко попадались те, кто провел несколько лет в лагерях.
- А что это за татуировки? - спросила Дайна.
- Заметили? - чуть смущенно усмехнулся Хаген. - У нас в спецподразделениях принято делать такие.
Он напряг бицепс правой руки. Руку оплетала разорванная цепь с надписью "Macht geht vor Recht".
- Нравится? А как вам мой девиз?
Хаген протянул к ней левую руку. На предплечье было вытатуировано "Du sollst nicht den Schlag erwarten".
- Впечатляет, - признала Дайна. - А вот это что такое?
На левом плече Хагена была выколота оскаленная тигриная морда и латинские буквы "Т" и "L".
- Символ ярости, - эсэсовец скосил глаза в сторону - верный признак вранья, как учил их Жером. - В училище у меня было прозвище Тигр.
- Ладно, Тигр, одевайтесь и не мешайте мне загорать. Будем считать, что вы произвели на меня впечатление.
- Ну, нет, - Хаген потряс головой, - раз уж я снял рубашку, то должен хотя бы искупаться.
Он скинул сапоги и начал стягивать брюки.
- Подождете меня, Дайна?
- Чтобы вы продолжали мне досаждать? И не подумаю.
- Тогда получится, что я согнал вас с чудесного местечка, а этого я простить себе не смогу. Обещаю распрощаться сразу же, как только накупаюсь, идет?
- Надеюсь, это случится еще до заката?
- Ну, вы и злючка! Обожаю жестоких медсестер!
Хаген побежал к нависавшему над водой обрывчику, подпрыгнул и сделал сальто в воздухе. Выпрямился, как пружина, и почти без всплеска вошел в воду. Вынырнул и поплыл к другому берегу, мощно работая руками.
"Выпендривается, - подумала Катя. - Пижон фашистский".
Она быстро собрала вещи, сунула в корзинку томик Гёте. Обернулась - Хаген был уже на середине реки. Ждать, пока наглый эсэсовец вернется, Дайна не собиралась.
- Вы не представляете себе, до чего это смешно! - воскликнул Рихард Кох. - Это очень старая игра солдат французского Иностранного легиона. Называется она "Именины кардинала Пуфа", или, для краткости, просто "Кардинал". Все, что нам требуется для этой игры - это хорошая компания и бутылка чего-нибудь крепкого. Вилли, у тебя есть что-нибудь крепкое?
- Шнапс, - лаконично ответил Вилли.
- Не пойдет, приятель. С нами будет играть дама. Что-нибудь вроде ликера, а?
- Есть домашний беренфанг и коньяк "Асбах".
- Тащи беренфанг. Вы не против, Дайна?
"Что такое этот беренфанг? - лихорадочно думала Катя. - "Ловушка для медведя"? Вот соглашусь, а потом окажется, что это невозможно пить. Или что от этого можно опьянеть быстрее, чем от водки. Проклятый Кох явно хочет меня споить, для того и придумал всю эту затею с игрой!"
- Конечно, нет, - ответила она с дерзкой улыбкой.
Беренфанг оказался тягучей золотистой жидкостью с медовым запахом. Кох аккуратно наполнил рюмки.
- Смотрите и слушайте внимательно! - проговорил он, обводя всех торжественным взглядом. - Повторять дважды я не буду. Каждому из вас придется произнести здравицу в честь кардинала Пуфа четыре раза, не сбившись ни в едином слове. Если же кто-то ошибется, ему тут же наливают штрафную, и он начинает игру с самого начала!
Кох взял рюмочку двумя пальцами и поднял его на уровень рта.
- Я пью этот бокал за здоровье кардинала Пуфа один раз! Sante!
Опрокинул рюмку ликера. Мечтательно закатил глаза.
- Теперь следует стукнуть пустым бокалом по столу - один раз. Хлопнуть ладонями по столешнице сверху и снизу - тоже по одному разу. А потом щелкнуть себя по носу и подпрыгнуть на стуле.
- Выглядит это по-дурацки, - сказал Клейнмихель.
- Погодите. Это еще только начало. Теперь вам нужно держать рюмку тремя пальцами. А говорить надо вот что - я пью за здоровье кардинала Пуф-Пуфа два раза! Sante! Sante!
На этот раз он осушил рюмку в два глотка. Дважды стукнул ею по столу. Похлопал ладонями по столешнице и по носу и дважды подпрыгнул.
- И какой в этом смысл? - спросил долговязый Хонер.
- Игра великолепно тренирует память. В третий раз нужно назвать кардинала Пуф-Пуф-Пуфом и трижды пожелать ему здоровья. Все прочее тоже делается трижды. Рюмку держите уже четырьмя пальцами.
Кох выпил очередную рюмку беренфанга. Лицо его раскраснелось.
- Ну, и последний шаг. Штурмшарфюрер, наполните мне рюмку. Я пью этот бокал за здоровье кардинала Пуф-Пуф-Пуф-Пуфа в четвертый и в последний раз! Это важно, господа, запомните - в четвертый, и в последний раз! Sante! Sante! Sante! Sante!
Он четыре раза подпрыгнул на своем стуле и устало откинулся на спинку.
- Вот и все. Теперь попрошу повторить. Начнем, пожалуй, с Клейнмихеля - он, помнится, сказал, что я выгляжу дураком. Посмотрим, как будет выглядеть он сам.
- Глупости! - фыркнул очкарик. - Все элементарно. Я пью этот бокал за здоровье кардинала Пуфа один раз! Sante!
Он выпил ликер и похлопал ладонями по столу, однако забыл щелкнуть себя по носу.
- Ага, старина! - возликовал Кох. - Вот вам штрафная, и извольте повторить все с самого начала!
На этот раз Клейнмихель дошел до третьей ступени, но сбился и забыл сказать "Sante!". Торжествующий Кох вновь наполнил его рюмку. На дне бутылки оставалось не так уж много беренфанга.
"Может, до меня и не дойдет", - с надеждой подумала Дайна. Но радость ее была преждевременной. Кох покровительственно похлопал Клейнмихеля по плечу и заказал еще одну бутылку ликера.
- Платит, само собой, проигравший, - объяснил он.
- Мне нужно передохнуть, - объявил Клейнмихель. На висках у него выступили капли пота. - Пусть пока фройляйн Кайните поиграет.
- Что ж, - Дайна взяла протянутую Кохом рюмку и улыбнулась, я пью этот бокал за здоровье кардинала Пуфа один раз…
Занятия на базе "Синица" не прошли даром. Ей, в общем-то, хватило бы и объяснения Коха - а уж после нескольких бесславных попыток Клейнмихеля Дайна выучила весь алгоритм наизусть. Кох смотрел на нее округлившимися от удивления глазами. Когда Дайна подпрыгнула на стуле в четвертый (и последний) раз, он не удержался и зааплодировал.
- Потрясающе! Вы точно не играли раньше в эту игру?
- Клянусь, - Дайна прижала руку к груди. - Но ведь это не так уж сложно… для наблюдательного человека.
- Не знай я вашего шефа, обязательно заподозрил бы, что вы шпионка, - засмеялся Кох.
У Кати по спине пробежали мурашки. Не допустила ли она ошибку? Может быть, ей стоило пару раз запнуться?
- Кстати, где он? - спросил Хонер. - Мне позарез нужно взять реванш за вчерашний проигрыш в бильярд.
- Как всегда, занят важными делами, - Дайна заставила себя улыбнуться, хотя внутри у нее все дрожало от напряжения. Надо же было так сглупить! - Группенфюрер Конти ожидает его доклада в самое ближайшее время.
- Как же, как же, наслышаны, - пробормотал изрядно окосевший Клейнмихель. - Определение расовых характеристик населения Украины. Да только все это чушь! Хотите знать мое мнение? Все они тут ублюдки и унтерменши. Все до единого!
Он оглянулся, чтобы убедиться, что присутствовавшие в зале его слышали. Стоявший у бильярдного стола Петр, как ни в чем ни бывало, продолжал намазывать мелом кий.
- Не у вас ли были какие-то проблемы с анкетой при вступлении в СС, штурмшарфюрер? - прищурился Кох. - Я, помнится, видел бумагу из RuSHA, где вас отнесли к третьей группе по шкале доктора Шультца..
- На что вы намекаете, Кох? - Клейнмихель резко отодвинул от себя рюмку с ликером и попытался встать со стула. Хонер удержал его, положив руку на плечо.
- Просто не в первый раз замечаю, что о расовой чистоте больше всего любят рассуждать те, у кого с этим не все гладко.
- Я, во всяком случае, не позволяю себе непочтительно отзываться о высших руководителях Рейха! - зашипел Клейнмихель. - А вот вас, Кох, давно пора как следует потрясти! Думаете, я не помню, как вы отзывались о рейхсминистре пропаганды?
Судя по искреннему удивлению в глазах Коха, он и сам уже давно забыл, как отзывался о рейхсминистре пропаганды.
- Вы называли его сморчком-германцем! - Клейнмихель оперся руками на стол и торжествующе взглянул на шифровальщика. - Сморчком-германцем, вот как!
- Не надо кричать, - нервно сказал Хонер. - На нас уже и так все смотрят!
- Господи, - с искренним облегчением выдохнул Кох, - да ведь его многие так называют! Просто не у каждого хватает смелости проорать прозвище нашего Йози на всю бильярдную.
Клейнмихель понял, что допустил промах. Он сорвал очки и начал яростно протирать их тряпочкой.
- Вам это даром не пройдет, - прошипел он. - Не вечно же вас будет покрывать этот желчный мозгляк Хиршфельд!
- Вы меня поражаете, штурмшарфюрер, - сказал Кох, - мало того, что вы прилюдно оскорбляете одного из руководителей Рейха, вы еще раздаете презрительные характеристики вышестоящему начальству! Мне, пожалуй, стоит довести до сведения штандартенфюрера Хиршфельда, как вы о нем отзывались.
"Интересно, - подумала Дайна, - чем закончится эта ссора? Может быть, эсэсовец вызовет Коха на дуэль? Или хотя бы попытается дать ему в морду?"
Ее бы вполне устроило, если бы эти крысы вцепились друг другу в глотки. В Кохе, по крайней мере, иногда, проскальзывало что-то человеческое - хотя и недостаточно для того, чтобы считать его человеком. В Клейнмихеле не чувствовалось и этого.
Но крысы не спешили пожирать друг друга. Возможно, они просто привыкли пользоваться другими приемами - подсиживанием, доносами, провокациями. Решить вопрос честным поединком у них просто не хватало духу.
- Да я тебя в порошок сотру! - процедил разъяренный Клейнмихель. - Один звонок моему дяде в Берлин - и от тебя мокрого места не останется.
Кох слегка побледнел, но решительно выставил вперед подбородок.
- Боюсь, у твоего дяди сейчас слишком много других забот. И с чего ты взял, что он в Берлине? По-моему, он занят тем, что сжигает евреев из варшавского гетто.
"Надо запомнить, - сказала себе Катя. - Дядя Клейнмихеля - высокопоставленный чин в СС".
- Ради меня он с удовольствием отвлечется на полдня. И тогда, Рихард…
Кох поднялся из-за стола.
- Здесь становится трудно дышать, - сказал он, пристально глядя на Дайну. - Слишком воняет сапогами гестапо. Пойдемте, фройляйн, прогуляемся на свежем воздухе.
- Но я должна дождаться Отто, - пробормотала не ожидавшая такого поворота Дайна.
- Господин Нольде никуда не денется. К тому же мы не станем уходить далеко. Погуляем вдоль монастырских стен.
Дайну совсем не привлекала перспектива романтической прогулки с Кохом, но оставаться в компании Клейнмихеля и Хонера ей хотелось еще меньше. Она пожала плечами, делая вид, что уступает напору старшего шифровальщика.
- Ну, разве что ненадолго…
В этот момент на лестнице загрохотали сапоги. Дайна обернулась и увидела, что в подвал спускаются трое высоких, плечистых эсэсовцев. Одного из них она знала - это был Хаген.
- Бармиксер, шесть кружек пива, - крикнул Хаген, бросая на стойку несколько банкнот. - И стол для американского бильярда!
- Пул в другом зале, - буркнул Вилли, наливая пиво. - И он сейчас занят.
- Занят? - переспросил Хаген с искренним удивлением. - Бруно, ты слышал? Он сказал - стол занят!
Флегматичный, похожий на медведя Бруно пожал плечами.
- Придется освободить.
Третий эсэсовец, напоминавший викинга рубленым голубоглазым лицом и очень светлыми волосами, похлопал его по плечу.
- Только без эксцессов, парни. Здесь вам не Париж.
Бруно и Хаген двинулись в сторону второго зала, откуда слышались веселые крики и костяные удары сталкивающихся шаров. По пути Бруно задел стул Клейнмихеля и тот едва не свалился на пол.
- Эй, поосторожнее! - возмущенно крикнул эсэсовец. Бруно даже не обернулся.
- Не лезь, - Хонер схватил его за рукав и громко зашептал: - Это же парни Скорцени, они все прирожденные убийцы! Тут тебе даже берлинский дядюшка не поможет…
- Вы что-то хотели сказать моему другу? - Хаген с ухмылкой, не предвещающей ничего хорошего, навис над щуплым Клейнмихелем. - Или, может быть, мне послышалось?
Его холодный взгляд, как прожектор, скользнул по лицам всех, сидящих за столом, и остановился на Дайне.
- Не может быть! - воскликнул Хаген, мгновенно забыв о Клейнмихеле. - Прекрасная медсестра! Вот так встреча!
Он бесцеремонно подвинул к себе стул и сел, закинув ногу за ногу.
- Вы что, знакомы? - шепнул Дайне Кох. Она едва заметно пожала плечами.
- Когда вы исчезли, я чуть с ума не сошел, правда! Я же просил вас не уходить!
- А я не давала обещания ждать вас, - возразила Дайна. - К тому же вы так увлеклись плаванием…
- Да, плавать я люблю, - Хаген смешно помахал руками, демонстрируя, как именно он плавает. - Для парня, который вырос на берегу Северного моря, это нормально.
- Хаген! Ты куда пропал? - донеслось из дальнего зала.
- Начинайте без меня! - крикнул Хаген в ответ. Он не отрывал взгляда от Дайны. - Ну и ну! Сама судьба свела нас в этой бильярдной, фройляйн Дайна! Или как там пишут в ваших сентиментальных романах?
- Боюсь, что Гёте ничего не писал о бильярдных, - фыркнула Дайна. - И судьба здесь ни при чем. Просто в Виннице не так много мест, где можно отдохнуть.
Двое связистов, пройдя мимо их столика, направились к стойке, за которой протирал бокалы невозмутимый Вилли.
- Черт знает что такое! - громко жаловался один. - Мы заплатили за час игры, у нас оставалось еще пятнадцать минут. И тут являются эти наглецы, утверждая, что они герои Рейха и для них, мол, такого понятия, как очередь, не существует! Эй, Вилли, мы требуем, чтобы нам вернули деньги!
- С какой это радости? - поинтересовался бармиксер. - Стол, надеюсь, исправен?
- Исправен, но при чем здесь это?
- При том, что вы сами добровольно уступили его господам офицерам. Либо требуйте деньги с них, либо убирайтесь к черту.
- Добровольно? Вилли, ты издеваешься? Да они бы нам головы оторвали, скажи мы хоть слово поперек!
Бармиксер перекинул полотенце через плечо.
- Значит, Юрген, ты отдал им стол, потому что испугался? И кто мне объяснит, почему я должен платить деньги за твою трусость?
- Ты кого называешь трусом? Я полгода был на Восточном фронте!
- Тянул провода из штаба полка в штаб дивизии?
Второй связист обнял товарища за плечи.
- Ладно, Юрген, не кипятись, пойдем. Нам все равно надо возвращаться к девяти в казарму.
- Вот ведь скоты, - усмехнулся Хаген. - Бьюсь об заклад, мои товарищи вежливо попросили их уступить им стол, а эти недоноски просто побоялись возразить. А потом начали скандалить с безобидным бармиксером!
- Зато вы ведете себя так, как будто никого не боитесь, - заметила Дайна.
- Слушайте, фройляйн, ну кого мне тут бояться? Вот этих штабных крыс?
Хаген протянул руку и схватил Клейнмихеля за костистый подбородок.
- Вы посмотрите на него! Вылитый Крысиный король из сказки!
Клейнмихель дернулся, очки слетели у него с носа.
- Не сметь распускать руки, шарфюрер! Я старше вас по званию и я…
Хаген отпустил его подбородок и тут же зажал острый нос Клейнмихеля указательным и средним пальцами.
- А теперь повторите эту фразу еще раз, - попросил он. - Ту, которая начинается со слов "я старше вас по званию". Очень забавно, знаете ли, звучит.
У Клейнмихеля из глаз брызнули слезы. Дайне на мгновение даже стало жаль его.
- Прекратите издевательство, Хаген, - сказала она резко. - Вы выглядите отвратительно.
- Что ж, хорошо, - Хаген пожал плечами и отпустил противника. - Если прекрасная фройляйн просит…
Штурмшарфюрер, откинувшись на спинку стула, тяжело дышал и осторожно трогал свой покрасневший нос, как бы желая убедиться, на месте ли он.
- Я всего лишь хотел доказать вам, милая Дайна, что вы развлекаетесь не в той компании. Пойдемте со мной, я познакомлю вас со своими друзьями. Мы прекрасно проведем время, и потом доставим вас домой в целости и сохранности.
"Сговорились они все, что ли? - подумала Катя. - Когда же, наконец, появится Отто?"
Она уже собиралась вежливо отклонить предложение Хагена, но тут в разговор неожиданно вклинился Кох.
- Фройляйн никуда не пойдет, - грубо сказал он, кладя руку на запястье Дайны. - Тем более с таким человеком, как вы.
Хаген повернул голову и некоторое время с интересом изучал набычившегося шифровальщика.
- С каким это таким человеком? - спросил он, наконец, вкрадчиво. - С трусливым? Слабым? Некрасивым? Может быть, с просиживающим штаны в штабе?
Кох смотрел на него, выпятив челюсть. Вид у него был довольно забавный.
- Некультурным! - выпалил он.
- Как сказал Йозеф Геббельс, когда я слышу слово "культура", я хватаюсь за пистолет, - усмехнулся Хаген. - Как быстро вы сможете вытащить ваш пистолет, обершарфюрер?
Дайна не успела и глазом моргнуть, как в руке у Хагена оказался парабеллум, нацеленный прямо в грудь Коха. Скорость, с которой эсэсовец проделал этот трюк, поражала воображение.
- Вы же не будете стрелять? - пробормотал Кох, не отрывая взгляда от парабеллума. - Я имею в виду, по-настоящему?
- Ты думаешь, дядя Хаген с тобой играет? - хмыкнул эсэсовец. - Нет, мой дерзкий дружок, сейчас у нас все взаправду. Знаешь, что со мной будет, если я пристрелю тебя здесь? Мне не дадут орден. Жаль, конечно, но я без него как-нибудь проживу. А как ты проживешь с дыркой в правом легком - я не знаю.
Лицо шифровальщика посерело и стало похоже на кусок заплесневелого сыра.