- Не надо, шарфюрер, я прошу вас… Уберите пистолет, пожалуйста…
Хаген любовался его страхом.
- Уберу, - сказал он, наконец, - если ты извинишься за то, что назвал меня некультурным.
- О, - с облегчением вздохнул Кох, - я, разумеется, приношу вам свои самые искренние извинения!
- И признаешь, что ты всего лишь маленький и трусливый штабной засранец.
- Я… - Кох бросил быстрый взгляд на Дайну. - Нет, шарфюрер, мы так не договаривались!
- Как хочешь, - Хаген щелкнул предохранителем.
- Господи, - сказала Дайна, вставая. - Как все это глупо! Уберите свой пистолет, Хаген, и пойдемте к вашим друзьям.
- Что ж, благодари фройляйн, маленький ублюдок, - парабеллум Хагена с той же фантастической быстротой скользнул в кобуру. - Прошу вас, Дайна.
Кох сидел на стуле, неестественно прямой и бледный. По щеке его медленно стекала слеза.
Хаген, галантно поддерживая Дайну за локоть, провел ее в дальний зал. Там было почти пусто; молчаливый Петр вытирал тряпкой зеленую доску, на которой мелом был написан счет предыдущей игры, похожий на медведя Бруно кружил у стола, выбирая позицию для удара, а светловолосый спокойно пил свое пиво.
- Ты где застрял, висельник? - начал, было, Бруно, но, увидев Дайну, осекся. - Эге, да ты не один!
- Прошу извинить нашего друга, фройляйн, - светловолосый поставил кружку на стол, не торопясь, подошел к Дайне и, взяв ее ладонь, поднес к губам. - Рольф, к вашим услугам. Этот медведь с кием - Бруно. Ну, а с Хагеном вы, вероятно, знакомы уже давно. Если, конечно, вы и есть та волшебная фея, которую он встретил на берегу реки и о которой прожужжал нам все уши.
- Ну, не стоит так, Рольф, - Хаген, ничуть не смутившись, подмигнул Дайне. - Фройляйн сидела в окружении каких-то штафирок, и я решил, что мой долг - познакомить ее с настоящими мужчинами. Итак, господа, имею честь представить вам фройляйн Дайну Кайните.
"Запомнил, надо же", - подумала Катя.
- Рада познакомиться, господа, - сказала она вслух.
- У вас интересный акцент, - сказал светловолосый. - Откуда вы, фройляйн?
- Из Литвы. Я стараюсь совершенствовать мой немецкий, но у меня еще не все получается…
- О, ваш немецкий безупречен, - улыбнулся Рольф. - Только вот этот акцент… Ваш родной язык - русский?
"Откуда он узнал? - подумала Катя. - Хаген сказал, что они недавно вернулись из Ленинграда…"
- Нет, литовский, - ответила она как можно беспечнее. - Но я много общалась с русскими, особенно в университете.
- Держу пари, у вас был русский парень, - засмеялся Хаген. - Ничто так не помогает выучить язык, как общая постель. Я сам так выучил греческий.
Дайна холодно улыбнулась, давая понять, что не намерена распространяться на эту тему.
- Хаген сказал, вы работаете в Имперской службе здравоохранения, - сменил тему Рольф. - А что вы делаете здесь, на Украине?
- Помогаю своему шефу. Он занимается расовыми исследованиями.
- Послушай, Рольф, - неожиданно вмешался в разговор Бруно, - вы ведете себя просто неприлично. Насели на бедную девочку, как мухи на мед. А ведь фройляйн явно не прочь сыграть партию-другую в бильярд, верно?
- Совсем не против, - Дайна благодарно улыбнулась ему. - Но я, наверное, вам помешала. Вы же уже начали игру?
Светловолосый Рольф небрежно махнул рукой.
- Наоборот, мы уже почти закончили. Сейчас этот потомок Вильгельма Телля забьет в лузу черный мяч, и игра будет сделана. Ну, я же говорил! Становитесь к столу вместо меня, фройляйн.
Дайна сыграла шесть партий - две с Бруно, две с Рольфом и две с Хагеном. У Бруно ей удалось выиграть один раз, Хагена она разделала подчистую, но Рольф проделал то же самое с ней.
- С вами приятно играть, фройляйн, - сказал он, снова целуя ей руку. - Надеюсь, вы еще одарите нас своим обществом?
- Это зависит от того, долго ли вы пробудете в Виннице.
Хаген пожал плечами.
- Кто знает? Только бог и папа Отто.
Дайна вздрогнула.
- Гаупштурмфюрер СС Отто Скорцени, - пояснил Рольф. - Наш обожаемый шеф. Именно ему мы обязаны удовольствием торчать в этой дыре в свой законный отпуск. Правда, ваше присутствие, фройляйн, даже такую дыру способно превратить в рай.
- Рольф, - Хаген шутливо погрозил ему пальцем, - хоть ты и мой командир, но если будешь кадрить мою девушку, я наплюю на субординацию.
"Ничего себе, - подумала Дайна, - я уже его девушка? Шустрый малый этот Хаген".
- Как твой командир, - сказал Рольф, - я приказываю тебе проводить фройляйн домой. Время позднее, на улицах наверняка небезопасно.
Дайна взглянула на часы. Половина одиннадцатого, а Отто как сквозь землю провалился.
- Благодарю, - сказала она, - но я вполне способна вернуться домой сама.
- Нет-нет! - Хаген решительно взял ее за руку. - Настоящий солдат Рейха никогда не отпустит девушку ночью без сопровождения!
В первом зале по-прежнему было много народу, но Кох и его приятели куда-то исчезли. Проходя мимо стойки, Хаген небрежно вытащил из кармана несколько мятых купюр и бросил их Вилли.
- Отличный бильярд у тебя, приятель.
- Заходите еще, - буркнул бармиксер. Особой теплоты в его голосе Дайна не услышала.
Они поднялись по лестнице и вышли во двор.
- Где же вы живете, Дайна? - Хаген приобнял ее за талию. - Думаю, что где-то недалеко от реки, верно?
Она отстранилась.
- А если недалеко от кладбища, что тогда?
Хаген хрипловато рассмеялся.
- Люблю медсестер с чувством юмора!
- Я не медсестра.
- А я не только медсестер люблю. Куда нам идти?
"Он узнает, где я живу, - подумала Дайна. - И будет приходить, когда ему вздумается. Что же делать?"
- Если вы не торопитесь домой, - по-своему истолковал ее колебания Хаген, - могу предложить зайти в гости ко мне. Это недалеко, к тому же у меня есть чудесный французский ликер…
- Нет, - Дайна повернулась и зашагала к воротам. - Не знаю, за кого вы меня принимаете, Хаген, но я направляюсь домой. Провожать меня не нужно - моему шефу это не понравится.
Хаген догнал ее и пошел рядом.
- Откровенно говоря, - сказал он, - меня не очень волнует, что понравится вашему шефу. Так куда мы идем?
- На улицу Владимира Великого, - Дайна чувствовала, что бросается с головой в омут. На улице Владимира Великого, бывшей Первомайской, снимал квартиру Отто. Он никогда не запрещал ей приходить туда, но ему наверняка не понравится, что она притащила за собой хвост. Но и оставаться наедине с Хагеном Дайна боялась. Она слишком хорошо помнила его глаза, когда он целился из парабеллума в грудь Коха.
- Не думал, что вы живете в центре города, - проговорил ее спутник. - Мне казалось, что вы снимаете комнату в небольшом домике где-нибудь на окраине…
- Как видите, нет, - они шли мимо старого парка, и цокот каблуков Дайны разносился далеко по пустынной площади. - И все-таки я очень прошу вас, Хаген - не провожайте меня до подъезда. Мой шеф…
- Да, я знаю. Тиран и деспот. Но будьте уверены, меня это не пугает.
- Разумеется, это же не ваш шеф…
Серый силуэт дома, в котором жил Отто, рос с каждой минутой. Вот уже поворот, арка, ведущая во двор…
Хаген вдруг остановился и придержал ее за руку.
- Постойте, Дайна. Куда вы так торопитесь?
- Уже поздно. Спасибо за вечер, все было просто замечательно. Но теперь я должна идти…
- Ну, нет! Не подарив своему кавалеру прощального поцелуя?
Хаген притянул ее к себе. Наклонился и попытался поцеловать. Она почувствовала, как его щетина колет ей губы.
Дайна ударила его. Коротко и точно, как учил ее инструктор по рукопашному бою на базе "Синица". Хаген почувствовал ее движение и успел подставить руку - все-таки он был очень быстрым, но ей удалось вырваться. Придерживая пилотку, она побежала к темному проему арки.
- Стойте, Дайна!
Странно, но в его голосе не было злости. Только удивление.
- Да постойте же вы!
Хаген бежал сзади. Ноги у него были длиннее, и Дайна поняла, что до подъезда добежать не успеет.
Она проскочила в арку и налетела на идущего навстречу человека.
- Эншульдиге… - пробормотала она и осеклась. Это был Отто.
- Добрый вечер, Дайна, - сказал Отто ровным голосом. - Почему ты так поздно?
Она не успела ответить, потому что вслед за ней в арку влетел Хаген.
- О, черт, - только и сказал он.
- Отто, - дрожащим голосом проговорила Дайна, - познакомься, это Хаген. Он любезно согласился проводить меня до дома… Хаген, это мой шеф гаупштурмфюрер Отто Нольде.
Мужчины молчали, изучая друг друга. Ей казалось, что это тянулось невыносимо долго, может быть, полчаса. Потом Хаген сказал:
- Приятно познакомиться, господин гаупштурмфюрер. Должен заметить, у вас прекрасный ассистент.
Отто - да нет же, не Отто, Жером! - поглядел на него, как на заговорившую кошку. На скулах у него вздулись желваки.
- Вы свободны, шарфюрер, - произнес он голосом, который Дайна - нет, не Дайна, а Катя - однажды уже слышала. Таким же голосом он обещал отдать Сашу и Льва под трибунал. - Я вас больше не задерживаю.
Еще минуту они стояли друг напротив друга, и Дайна физически чувствовала, как искрит и шипит электричество между ними. Потом Хаген коротко поклонился Дайне, развернулся и исчез под сводами арки.
Отто осторожно взял ее за руку.
- Пойдем домой, - сказал он. - Потом все расскажешь.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Медея
Северный Кавказ, август 1942 года
Егеря взяли перевал за полтора часа.
Разведчики доложили генералу Ланцу, что Военно-Сухумская дорога, по которой несколько дней назад шли на юг беженцы из адыгейских аулов и кубанских станиц, небезопасна - в лесах прячутся партизаны, получившие приказ задержать продвижение немецких войск в горы. Ланц посоветовался с гауптманном Гротом и решил действовать хитростью. Он посулил щедрую награду местным пастухам, и те согласились провести егерей известными им одним овечьими тропами.
Егеря прошли там, где пройти, казалось, было невозможно. Они дважды перешли вброд бурный, доходящий до пояса поток ледниковых вод и обошли передовые позиции русских. Отряд лейтенанта фон Хиршфельда с тяжелыми пулеметами и гранатометами после многочасового восхождения поднялся на крутой западный гребень перевала, господствующий над местностью. Теперь егеря видели, кто им противостоит.
- Доннерветтер, - сплюнул лейтенант фон Хиршфельд, - мне говорили, что придется иметь дело с целым батальоном, а я вижу здесь одну несчастную роту!
Тем не менее, он решил действовать наверняка. По его просьбе генерал Ланц вызвал авиацию. Бомбардировщики 4-го воздушного флота Вольфрама фон Рихгоффена пронеслись над седловиной гор и сбросили зажигательные бомбы, отвлекая внимание защитников перевала. Затем ушли дальше к побережью и отбомбились по Сухуми.
Рота, надо отдать ей должное, оборонялась стойко. Если бы наступление осуществлялось только снизу, по Военно-Сухумской дороге, русским, возможно, удалось бы задержать егерей на сутки, а то и на двое. Но эдельвейсы свалились им на голову с западного гребня Клухора, и это решило исход боя. Через полтора часа потерявшая больше половины личного состава рота под шквальным огнем противника отступила вниз по южному склону Большого хребта. Егеря, охваченные горячкой легкой победы, бросились их преследовать, но наткнулись на заградительный огонь еще двух стрелковых рот, засевших в ущелье реки Клыч.
- Черт с ними, - решил фон Хиршфельд, - этих мы всегда успеем прикончить.
Он отдал приказ прекратить преследование и ждать подкреплений от медленно поднимавшегося по северному склону генерала Ланца.
Фон Белов и Раттенхубер оказались на перевале спустя час после того, как здесь затихла стрельба. Егеря по-хозяйски обустраивались в блиндажах и палатках русских, кто-то уже разжигал огонь в закопченных буржуйках, кто-то деловито обшаривал трупы защитников перевала. Веселый баварец с большим родимым пятном на щеке наигрывал на губной гармошке все ту же вездесущую "Эрику".
- Наши потери - шесть человек, - с гордостью доложил Хиршфельд Раттенхуберу. Вообще-то он не обязан был этого делать, но генерал Ланц мог прибыть еще нескоро, а лейтенанту до смерти хотелось, чтобы его воинское мастерство оценили по достоинству. - Потери русских - более семидесяти человек, не считая тяжело раненых, которых они забрали с собой.
- Отлично, лейтенант, - кисло сказал Раттенхубер. Он не понимал, почему русские оставили на перевале такие незначительные силы и подозревал здесь ловушку. Заманить передовые части "Эдельвейса" на плохо охраняемый перевал, а потом уничтожить их превосходящими силами - это было бы разумно, если бы не потеря русскими всех господствующих высот. Впрочем, когда подойдет генерал Ланц, русские в любом случае уже ничего не смогут сделать. - Вы превосходно справились.
- Хайль Гитлер! - бодро воскликнул Хиршфельд, вытягивая правую руку. На его загорелом лице профессионального альпиниста сверкали ярко-голубые арийские глаза.
Раттенхубер вернулся к лошадям. Мария фон Белов озабоченно осматривала ногу своего буланого жеребца - несмотря на мази, которые она накладывала на рану, кабардинец хромал все больше. Бедняга Йонс сидел на большом плоском камне и тяжело дышал, время от времени, прикладывая руку к сердцу. Ездить верхом он не умел, к тому же лошади для него все равно бы не нашлось - пришлось старику тащиться по узким овечьим тропам пешком. При переходе через ледяной поток двое дюжих егерей несли его на руках, но старик все равно ухитрился замочить ноги. Сейчас на него жалко было смотреть. Огромный Казбек сидел рядом с хозяином и преданно заглядывал ему в глаза, как бы говоря: я вижу, что тебе худо, да вот беда, помочь ничем не могу.
- Коня придется оставить здесь, - сказала фон Белов. - Нога загноилась, боюсь, как бы не было воспаления надкостницы.
- Дальше идти пока все равно некуда, - пожал плечами Раттенхубер. - Егеря сработали чисто, но русские ожесточенно обороняют южный склон.
- Думаю, к вечеру мы их оттуда сбросим, - к Марии вернулось хорошее настроение. - Впрочем, главное в любом случае уже сделано. Клухор теперь наш. Знаете, Иоганн, что означает слово "Клухор"? Это искаженное "колх-ор", или "путь колхов". Ну, а кто такие колхи, вам, надеюсь, объяснять не надо.
- Обитатели Колхиды, - буркнул оберфюрер. - Те, у которых аргонавты похитили Золотое Руно.
- Совершенно верно! А как звали жрицу колхов, которая помогла Ясону добыть сокровище, помните?
Раттенхубер разозлился. Пусть для этой возомнившей о себе дамочки он всего лишь тупой полицейский, но кое-какое образование он все-таки получил.
- Медея, - сказал он сухо. - Вы намерены продолжать экзамен?
- До чего вы обидчивы, Иоганн! - улыбнулась Мария. - Я всего лишь хотела рассказать вам сказку… правда, довольно страшную. В ней, пожалуй, есть даже кое-что детективное. Ну, так что, готовы вы выслушать историю о самом жестоком серийном убийце древнего мира? Да и вы, Людвиг, послушайте, это отвлечет вас от забот о собственном здоровье!
- Я в порядке, - буркнул Йонс.
- Тем более. Медея была жрицей богини Луны Гекаты. Кроме того, она была дочерью местного царя. Про ее жизнь до прибытия в Колхиду аргонавтов известно очень мало. Судя по всему, ей смертельно надоела эта забытая богами провинция - иначе трудно объяснить, почему она с такой легкостью стала помогать пришельцам.
- Насколько я помню, - сказал Раттенхубер, - она влюбилась в предводителя аргонавтов, Ясона.
Мария фон Белов фыркнула.
- Дальнейшие события показывают, что Медее понадобился благовидный предлог, чтобы сбежать из Колхиды. Внезапно вспыхнувшее чувство к красавцу-греку оказалось как нельзя более кстати. Но я уверена, что в действительности Медея просто использовала Ясона. Впрочем, слушайте дальше.
Она отбросила испачканную желтой мазью тряпку и сняла с пояса флягу с водой. Плеснула на ладони и энергичными движениями потерла их друг о друга.
- Как известно, Золотое Руно было величайшим сокровищем Колхиды. Наивные греки верили, что речь действительно идет о чудесном баране, которого колхам послали боги, а наши ученые поспешили объяснить этот миф тем, что жители Кавказа якобы намывали золото, опустив в ручей баранью шкуру. Попробовали бы они сами так намывать золото!
- И что же это было, по-вашему?
- Я уверена, что в мифе о Золотом Руне отражены гораздо более древние и таинственные реалии.
Мария присела на камень рядом с Людвигом Йонсом. Протянула руку и потрепала Казбека по холке. Пес недовольно заворчал.
- Не стоит вам этого делать, госпожа, - предупредил Йонс. - Казбек не любит, когда его трогают чужие.
- Это правильно, - сказала фон Белов, убирая руку. - Хороший пес должен знать только одного хозяина. А ему знакома команда "свой"?
- Да, - помедлив, ответил Йонс. - Но сейчас я ее не давал.
- Я заметила. Итак, вернемся к Руну. Оно тесно связано с небом и небесными телами - в данном случае, с созвездием Овна. Для понимающего человека это ясный знак - то, что греки называли Руном, упало когда-то с неба. Еще более забавно, что в ранних версиях мифа фигурировал вовсе не баран, а человек по имени Крий. Колхи содрали с него кожу, позолотили ее и повесили в святилище Гекаты.
- И что же все это должно означать? - спросил Раттенхубер.
- Довольно странно слышать такой вопрос от детектива. Например, можно вообразить себе некоего межзвездного путешественника, прибывшего на Землю в специальном защитном костюме золотистого цвета. После его смерти дикари снимают с него костюм и вешают на ветвях священного дуба. Чем вам не Руно?
- Я знал одного человека, - сказал Раттенхубер, - его звали Вендерс. Он утверждал, что принимает телепатические сигналы с Марса, где живут невысокого роста человечки с зеленой кожей. Он выступал с лекциями в Мекленбурге и пользовался большой популярностью. Потом он затеял сбор средств для постройки телескопа, в который можно было бы разглядеть марсианские города и прочие диковины. Собрал двенадцать тысяч марок и был таков. Позже его арестовали в Гамбурге как брачного афериста.
- На что вы намекаете? - нахмурилась фон Белов.
- Когда я слышу про звездных пришельцев, сразу вспоминаю этого Вендерса, только и всего.
- Это говорит лишь об ограниченности вашего кругозора, дорогой оберфюрер. Вы ничего не слышали про плато Наска в Перу?
- Представьте, нет. Там тоже побывали зеленые человечки?