* * *
Вечер. Становилось все темнее и темнее, скоро нужно будет зажечь факелы или свечи, вот только Станислав не желал подвергать себя опасности зазря. Он ждал, скрываясь в одном из таких мест зала, куда никак не достали бы стрелы, влетевшие через окна.
Связанный архиепископ был тут, лервие кинжала периодически щекотало Гауденцию глотку, вызывая протестующее мычание. Это хоть как-то отвлекало. Это да еще щедрые и несомненно ложные посулы тех, кто находился за дверями зала. О, они обещали многое, взамен требуя лишь одного отпустить столь важного для них пленника. Смешные.
Даже если бы они и впрямь сдержали слово, то что ему делать со всеми этими посулами? Золото, замок с землями, да и просто возможность ехать куда глаза глядят, будучи защищенным "клятвой власти светской и духовной" И знать, что этим помогаешь погубить тех, что "одной крови" с тобой. Хотя кто сказал, что эти "светские и духовные" вообще держат свое слово? Солгать язычнику не грех, а если даже грех, то исповедь, отпущение греха и вот уже вчерашний вор, убийца, клятвопреступник становится невинным, словно младенец. Э, нет! У того ведь некий "первородный грех", сути которого Станислав так и не смог понять, ломая голову над святыми книгами христианства там, в Киеве. Заставляли читать внимательно, при этом думая над прочитанным, примеряя его к привычным понятиям чести, совести, родной крови.
А эти все не умолкали. Разок появился сам Мешко Пяст, великий князь Польши. Рыкнул басом насчет непременно прощения и даров великих, да и удалился. Оно и верно, не по его положению рядом с каким-то языческим разбойником находиться. На то и помельче народ есть, пусть он и старается. Но Мешко явно волновался. Смерть архиепископа, только что Римом назначенного плохой знак. Дурные последствия, от них просто так не отмыться, грязное пятно надолго останется. Если и вовсе не навсегда.
Чувствовалось, что терпение у находящихся за пределами зала на исходе. Любое неожиданное событие может толкнуть их на приступ. Тогда Станиславу останется лишь одно убить Гауденция, а заодно и самому не попасться в их руки. Дело тут даже не в пытках как таковых, а в том. Что разговорившись, он выдаст главное свою причастность к Киеву. А это было нельзя.
Нельзя! Не зря Вельмира при своем разговоре с теми, за дверьми, упоминала Тора, Одина, братство йомсвикингов. Громко так, чтобы имеющие уши наверняка услышали. Ей нужно было, чтобы прошел слух о том, что ко всему этому причастны именно йомсвикинги и никто больше. Слухи, они ж побыстрее лесного пожара распространяются и погасить это "пламя" зачастую невозможно. И пусть мастера тайных войн докопаются до истины, пусть! Главное. Чтобы простой люд продолжал перемывать кости именно варварам-викингам, но не князю Хальфдану Мрачному. Русь сейчас не готова воевать, у нее другие враги поближе. А раз так хочет Вельмира, то он, Станислав, все исполнит. Не столько ради нее, сколько ради памяти о Драгомире.
Суета за дверьми, голоса, шаги Что-то явно происходит, вот только что? Но ведь не спросишь у них, все равно или не ответят, или ответят не то. Но
- Они в безопасности! - знакомый голос того, раненого ближника незнакомой ему жрицы, что недавно была в плену у архиепископа. Он с ними Делай, что должно, я уже мертв!
Мертв. Но еще говорит Это могло значить лишь одно посланник от Вельмиры сам принял яд, но убивающий не мгновенно. Ходит, говорит, но пытать его уже бесполезно все равно умрет. А она спаслась. Или может спастись, ведь от опасностей долгого и сложного пути на Русь могут избавить разве что боги. Но ей не впервой, жрицы Лады привыкли к подобному.
Пора! Кинжал по рукоять входит в сердце архиепископа Гауденция, а потом еще пару раз, для верности. Но это не все, лишь первая часть. Мало просто убить, надо еще и показать эту смерть. Хорошо показать, чтобы она запомнилась, чтобы стало ясно, ПОЧЕМУ это случилось. Одно дело просто убийство, пусть даже столь важного человека, а другое ответные действия за коварное намерение напасть на невраждебные Польше земли.
Удар в дверь, еще один И другие двери тоже начинают потрескивать, напоминая о бренности всего сущего. И о том, что Станиславу надо спешить в последний путь. До ближайшего окна, да не одному, а вместе с трупом архиепископа.
Пара десятков шагов. Не более того. Станислав ощущал необыкновенную легкость, словно с души свалился огромный груз. Собственно, так оно и было. С момента смерти Драгомиры жизнь утратила яркие краски, даже возможность отомстить лишь немного помогала. Зато теперь, на пороге смерти, это прошло.
Страх, сожаления? Ничего не было. Зато присутствовало понимание того, что последние мгновения оказались не пустыми, а заполненными смыслом. В памяти всплыло лицо Драгомиры. Не искаженное болью от смертельной раны. Что снилось ему в кошмарах, а радостное, улыбающееся. Она словно звала его к себе, в другой мир, где им вновь удастся быть вместе.
Окно. Распахнутое. И наверняка лучники дворцовой стражи держат его под прицелом. И пусть!
Приготовиться, напрячься и Тело архиепископа Гауденция летит в оконный проем, падая на камни двора. Шмяк Звук такой, как будто повар на кухне уронил на пол здоровый кусок мяса. И тишина за окном Та самая, которая вот-вот сменится криками ненависти и изумления. Или изумления и ненависти неизвестно, чего именно там будет больше.
Последнее Показаться в окне и, пользуясь теми самыми мгновениями ошеломления, выкрикнуть:
- Йомсборг! Осмелившийся напасть на братство умрет, как умер этот жрец Христа, - и боль в груди от пронзающих стрел. Боль, которая возникла, и исчезла. Только мир вокруг стал зыбким колышущимся. И лишь одно слово удается прошептать, переваливаясь непослушным телом туда, наружу. Драгомира Иду
Глава 11
Август (зарев), 988 год. Киев.
Плаванье по Днепру лично для меня было самым настоящим отдыхом. Можно было спокойно валяться хоть на палубе, хоть во внутренних помещениях драккара. Порой подходить к борту и смотреть на небольшие волны, наслаждаться речной прохладой и легким ветром. Ну и хорошая компания в лице давно и прочно знакомых хирдманов. Плюс периодические беседы с Магнусом, которого обретение черепа Святослава Великого настроило на бодрый философский лад.
Правда не всем на "Висельнике" было в радость это плавание. Это я про двух печенежских ханов и одного ханского сынка, в своем лице представляющих все три уничтоженных нами племени. Ну и их семьи, куда ж без них. Негоже разлучать родную кровь! И если собственно семьям в составе женщин и детей ничего не грозило даже плен или неволя, не говоря уж о смерти то двум ханам и ханенку смерть почти наверняка улыбнется. Почему "почти"? Да потому как будет у них шанс уцелеть. Маленький, но все же реальный. Все будет зависеть от них самих, от истинно мужских, воинских качеств. Пока же они находятся под пристальным надзором охраны. Не хочется, чтобы окочурились при попытке к бегству или попробовали сами свести счеты с жизнью. Нет уж, до Киева и некоторое время в самом стольном граде они нужны живыми, здоровыми и где-то даже бодрыми. Последнее, конечно, маловероятно, но первые две составляющие непременно обеспечим.
Хочется домой Роксана, временами шипящая Змейка, но от этого не менее родная и близкая. Близняшки-девочки, пока ничего в силу младенчества не соображающие по большому то счету, но ради которых надо укреплять державу. Хочется передать не просто Русь, а настоящую империю. Насчет того, чтобы в ней никогда не заходило солнце, я не претендую, но на определенные места есть задумки. Скучаю даже по толстой серо-полосатой кошачьей морде, склочной и капризной. Да просто слишком давно по моим меркам не был дома. Вот и все. Примитивно, банально, но факт.
Вот и стою на палубе, пристально вглядываясь вдаль. Места вокруг уже вполне знакомые, скоро и пристань, где уж для трех кораблей место всегда найдется. Дальше к Градским воротам. Они мне как-то особенно близки, ведь через них уходил с остатками своего воинства Владимир Святославович, через них же и я вступал в город, чтобы чуть позже занять освободившийся престол. Вот и сегодня через них же пройдем, на сей раз принося весть о серьезнейшей победе, сломившей хребет печенегам.
Да-да, я не оговариваюсь. Пусть сила этого кочевого народа максимум ополовинена, но к чисто материальному добавлено еще и духовное. Теперь в их душах помимо ненависти поселился еще и страх. Страх перед Русью, перед варягами, которые пришли в их степи не только как завоеватели и мстители, но и как палачи. Пришли уничтожить, покарать всех, кто хоть краем был причастен к набегам на их родные земли. А может и еще придут.
Или не придут, но это будет зависеть уже от успехов не меча воина, а пера дипломата. Месть как таковая уже состоялась, полученные от нее козыри можно начинать разыгрывать в сложных и многоходовых партиях. Остается последнее, что необходимо получить от уполовиненных печенегов. Земля! По хорошему мне нужно было почти все, чем они владели, но, по известной поговорке, слона лучше всего есть по кусочкам. Для начала кусок земли, включающий в себе крымский перешеек. Потом посмотрим. Но итогом в любом случае должен стать пробитый коридор к Белой Веже. Никуда не годится ситуация, при которой столь важный торговый перекресток отрезан от остальных земель.
Впрочем, это дела не единого года, а может и больше. Улыбнувшись, я перевел взгляд на виднеющийся причал и двигающиеся к нам два малых драккара. Молодцы! Видят мое личное знамя, а все равно проверяют, хоть и под видом почетного сопровождения. Вышколил их Гуннар, этого не отнять.
- Торжественный въезд в город или обычный? - полюбопытствовал проявившийся за моей спиной Магнус. Хотя я бы не был уверен, что без торжеств обойдемся.
- Именно, брат. От наших с тобой желаний мало что зависит. Простые горожане, лишь только узнают о победе, со всех сторон сбегутся. Слухи, они быстрее ветра по большому городу разлетаются. Придется ехать медленно, улыбаться широко, да время от времени разражаться краткими речами на каждой попавшейся по дороге площади.
- А наше главное сокровище?
- Чур меня, Магнус! Про чашу из черепа Святослава объявим, лишь во дворце оказавшись. И увидят ее вначале лишь люди ближнего круга, да еще посланники иных стран.
- Им то что за дело? - недовольно процедил мой собеседник. Они не глупы и помнят великого Князя Святослава Игоревича, но ценное сокровище для нас для них лишь чей-то череп, оправленный в золото.
- Само доставшееся нам сокровище им и впрямь ничуть не интересно. Зато им будет крайне любопытно узнать как именно мы его получили, что сделаем с ним дальше и символом чего станет эта чаша.
- Нужно ли чужакам знать о наших делах?
Понимая сомнения Магнуса, я ответил:
- Частично. Немного напугать, потом затянуть ложным туманом кое-что из истинных намерений, выставив вперед дела более жреческие, нежели княжеские. Предстать перед противником в ложном обличье полезно, тебе ли это объяснять.
- Вот, значит, как ты мыслишь. Я тебя понял, Мрачный. Но ведь успех нашей веры еще сильнее разъярит некоторых. Не опасаешься?
- Не остерегаются только глупцы, да берсерки с ульфхеднарами. Первые из-за, собственно, скудости ума. Ну а вторые из-за того, что, погрузившись в иное состояние души при помощи настоев, становятся духом как те самые дикие звери. Не обычные, а разъяренные до потери самосохранения.
- Тогда?
- Мы для них и так язычники, поклоняющиеся демонам-идолам и все в таком же роде. Будем поддерживать их в этом убеждении, показывать себя чуть в ином свете, чем есть на самом деле. Печенеги, степи, восток, стремление к землям ромеев и только туда В общем, глупые варяги ну никак не видят угрозу со стороны запада.
Ядовитая улыбка хорошо ложилась на лицо жреца Локи. Ну да, конечно, западные страны никак нам не интересны, да и об их к нам интересе ничего знать не знаем и ведать не ведаем. И чем дольше будет поддерживаться подобная иллюзия, тем легче будет потом.
Потом Эх, до чего же жалко, что так и не удалось прихватить за первично-вторичные половые признаки тех самых посланников Рима, которые и натравили на Русь печенежские орды. Ушли. С тем самым племенем Гила, хан которого и повел степняков в их, как я уверен, последний набег на Русь. Для печенегов последний, потому как с другими степными народами еще ничего не решено. Уже набирают силу половцы, со временем, скорее всего, появятся и прочие "доброжелатели". Зато теперь они будут хоть изредка, но вспоминать о печальной судьбе своих предшественников.
Мы будем ждать и готовиться. Крепости на рубежах, большое и опытное войско, высокая мораль и передовое вооружение. Плюс крепкая власть, без которой все вышеперечисленное накроется большим, медным, бодро звенящим тазом, как и произошло в родной для меня исторической ветви. А тут не произойдет. В конце концов, не для того я
- Пристань, Мрачный. Пора.
И верно. Драккар уже подходил к причалу, оставалось лишь грамотно пришвартоваться, но с этим у ребяток Эйрика проблем точно не возникнет. Значит остается небольшая прогулка до Градских ворот и потом Бедные мои уши, бедное мое горло. Оглохнуть и сорвать голос будет не только крайне неприятно, но и просто обидно. Глупо буду выглядеть, представ перед Змейкой в подобном виде, получив самые серьезные неудобства не на полях сражений, а от встречи с торжествующим народом.
* * *
Все! Закончилась эта дьявольская пытка!! Теперь я под надежной защитой внутренних стен местного "дворцового комплекса", куда простому народу просто так не проникнуть. Оказывается, я сильно недооценил энтузиазм широких масс, буквально рвавшихся не просто посмотреть на победителей печенегов, но еще и услышать из первых уст о результатах похода.
Слухи Они и впрямь быстрее ветра, лесного пожара и прочих природных явлений. Хотя, если учитывать голубиную почту, которая была задействована еще во время плавания, то все становилось на свои места. Гуннар. Или Гуннар плюс Роксана. Эти двое вполне могли аккурат к нашему прибытию не просто распустить слух об одержанной победе и общих результатах похода, но и довести энтузиазм горожан до предела. Разумно. Полезно и крайне тяжело. Лично для меня.
Маска власти. Чувствуешь, как она становится частью тебя. Тут ничего не поделать, помимо того, что помнить, что это всего лишь маска, а не ты сам. Полезный, жизненно необходимый инструмент, но не ядро личности. Надеюсь, что у меня это получается.
Кольцо хирдманов-телохранителей, пристальное внимание внешнего круга охраны. И бросаемые в толпу слова, кратко и четко говорящие об одержанной победе, понесенных во имя нее жертвах. И о безопасности от печенежских набегов, поскольку земли по левому берегу Днепра теперь часть Руси.
Пустые слова? Нет уж, на редкие выкрики пытающихся принизить значение одержанных побед у меня было чем ответить. Быстро, наглядно, доступно любому, самому простому и не слишком умственно развитому крикуну. Вот они, ответы, идут под охраной хирдманов. Три хана, трое глав уничтоженных племен. Смотрите, люди, дивитесь и радуйтесь. Это все, что осталось от того, чего многие из вас боялись.
Что вы говорите? Ах оставшиеся печенежские племена! Ну да, есть и такие. Только что нам помешает еще раз наведаться в их кочевья и точно так же привести оставшихся ханов? Так же, со спутанными веревками руками, провести по улицам Киева, наглядно показывая рухнувшую силу степей. Ничего не помешает, потому что мы в силе это сделать.
Бедные хирдманы. Им приходилось сдерживать набор людской массы. Не только доброжелательный, это еще полбеды, но и агрессивный. Люди видели олицетворение бед, тех самых трех ханов и членов их семей. Вот и находились горячие головы, пытающиеся то вопить о необходимости разорвать их в клочья прямо здесь, то бросить подвернувшийся под руку камень. Одни хлопоты охране Ведь ими был получен четкий и однозначный приказ никто не должен пострадать. Вообще никто ни пленники, ни люди Киева. Вот и вертелись, как угорь на сковородке. Утихомиривая пытающуюся буянить часть толпы, порой используя ножны от клинков. Волшебное средство, доложу я вам, вкладывает ума через спину, а еще лучше через задницу. Посредством ударов, конечно.
Но что бы ни было, а дошли до родных мест. Позади радостные людские толпы, крики, остановки не тоько на площадях, но порой и посреди улиц. Все! Закончилось!
Знакомые и давно не виденные мною лица. Простые хирдманы, Елена с Софьей, Гуннар Бешеный, Рогнеда, которой уже давно не надо таиться, изображая покинувшую город. И Змейка! Чуток осунувшаяся от тех хлопот, которые наверняка на нее свалились за время моего отсутствия но все такая же прекрасная и опасная. Всех их я крайне рад видеть. Они же рады моему возвращению. Дом. Этим словом все сказано. Место, куда хочется возвращаться.
Костоломные и простые объятия, приветствия, целый ушат вопросов, на которые ответить я не мог бы, даже обзаведясь множеством голов, подобно гидре. Потому приходилось отшучиваться и обещать, что в самом скором времени, но не сейчас. Ведь надо же только-только прибывшему из долго похода конунгу отдохнуть, я супругой увидеться и прочее, прочее, прочее. А вот уважаемым встречающим лучше всего к небольшому пиру в честь победы приготовиться. Небольшому, точнее даже, совсем малому. Почему? Да потому как большой будет чуть позже, когда вернется наше войско.
Отбрыкался на малое время. Магнус же, как я и думал, уже ускользнул. Понес прятать добытое нами сокровище в самый надежный уголок дворца. Один из таковых, благо их тут было в достатке. Я же подхватил на руки пискнувшую от неожиданности Роксану и понес ее, невзирая на периодические попытки освободиться. Слабые попытки, не всерьез. Путь был известен, планы те более. Время это не критично. Ну а соваться в наши личные покои в подобные моменты никто и не подумает, тем более ничего экстраординарного произойти не может.
Парочка часов пролетела незаметно, но весьма приятным образом. Я лежал, лениво рассматривая потолок и жалея лишь об одном отсутствии сигареты. Эх, бессмысленные мечтания! До табака в этих краях многие сотни лет и еще больше сотни километров. Печально! Мда, единственная нотка печали в моем практически идеальном состоянии души и тела. Хотя нет, на правой руке моего тела сейчас лежит своим отнюдь не невесомым торсом Змейка. Еще немного полежит и рука точно малость занемеет. Мелочи, конечно, но лучше аккуратненько так ее извлечь.
- Эй, куда это собралась моя мягкая и живая подушка?
- Недалече, - улыбнулся я. Спасаю свою многострадальную лапу, на которой ты решила прикорнуть.
- А-а Ну спасай, спасай.
Ехидно протянув эти слова, Роксана извернулась и устроила свою голову теперь уже на моем животе. И, судя по замедлившемуся дыханию, решила продолжать свое пребывание в состоянии легкой дремы. Стоп, а поговорить!
Анекдот да и только. Обычно подобная мысль возникает у девушек, но тут и в данный момент времени все совсем наоборот. Забавно. Поговорить же действительно надо. Я личность любопытная, всегда хочу знать все и обо всем, что может оказаться полезным. Сейчас же рядом со мной пытается уснуть не просто любимая девушка, а еще и бесценный источник информации о случившемся в Киеве и вокруг за все время моего отсутствия. Не судьба тебе сейчас поспать, красотка!
- Хальфдан! Дай поспать, я уже устала Потом приставать будешь!