* * *
Корди поглощал злобу, исходящую из трупа с остатками тепла, пока не вытянул до капли. Потом отнял ладонь от распростертого тела и поднес к глазам. Пальцы дрожали, из ссадин на внешней стороне ладони сочилась кровь. Юноша опустился на колени. В пустой комнате царил полумрак, единственным источником света служила приоткрытая дверь, оборотень накануне запер ставни, изображая, будто уехал из города. Свет в проеме то становился ярче, то мерк - снаружи толпились люди, кое-кто, осмелев, подходил к самой двери и пытался разглядеть, что происходит в доме, но войти охотников не находилось. Горожане только отпихивали друг друга да бранились. Хриплый голос, поминутно призывающий Тьму, был громче всех…
- Вот видишь, старик, теперь я настоящий собиратель, - едва шевеля губами, беззвучно прошептал Корди.
Он хотел вызвать в памяти образ хромого отшельника, нащупать внимание покойного, найти что-то теплое, знакомое… хотелось, чтобы старик знал - усилия, затраченные на маленького найденыша, не пропали втуне, хромой вырастил собирателя, исполнил то, к чему стремился. Старику было бы приятно… Ты слышишь, ворчун? Бесполезно - память молчала. Корди помнил только внешность - сутулый калека со шрамом, пересекающим лицо, хмурый, настороженный… Прошлое не хотело откликаться на зов, не желало знать ничего доброго. Память о старом охотнике теперь имела единственную ипостась - комок холодного зла в груди, где-то под сердцем. Этому злу были безразличны благодарность и сочувствие.
Корди не знал, хорошо ли, что так выходит… но старик готовил его именно к этому? Разве не таков должен быть собиратель?
Свет померк - обладатель хриплого голоса заглянул внутрь.
- Эй, кто здесь? Есть кто живой?
- Волк умер, - ответил Корди, - можно входить.
Человек перешагнул порог и остановился. Его тень отчетливо нарисовалась в светлом прямоугольнике на полу. Потом свет померк, за спиной хриплого толпились остальные, страх в них боролся с любопытством, и, как всегда, если нашелся первый, другие делались смелее. Хриплый мужчина, осторожно ступая в темноте, прошел к окну, нащупал задвижку и со скрипом распахнул ставни - в помещение хлынули солнечные лучи, в столбе света заплясали золотые пылинки, взлетали в потоке теплого воздуха над волчьей тушей и, медленно кружась, отправлялись в странствие по комнате…
- Эй, да ты в самом деле убил зверя! - хрипло рявкнул горожанин и шагнул к трупу. От его движения пылинки закружились быстрее, скручивая спирали и замысловатые петли. - Люди, оборотень мертв!
Этот крик послужил сигналом - толпа качнулась, впихивая в дом работорговца тех, кто оказался ближе к двери. Люди входили, нарочито громко - чтобы заглушить волнение и страх - переговаривались, кто-то отворил второе окно, несколько человек пересекли комнату, хриплый заглянул в соседнее помещение, позвал остальных.
Корди поднялся, звякая кольчугой, вытер клинок о шкуру на волчьем загривке и вложил меч в ножны. Вслед за горожанами прошел во внутреннее помещение, там уже нашли люк, но открывать не решались. При появлении юноши люди расступились, тыча пальцами в люк и невнятно объясняя, что там, возможно, прячется еще кто-то. Собиратель пожал плечами, вытащил меч и велел открывать люк.
- Нужно свечу, лампу! - догадался кто-то.
Горожане стали ходить по комнате, отыскивая светильник, кто-то нашел огарок в щербатой глиняной плошке, у кого-то оказалось кресало… Высекли огонь, тот, у кого была свеча, робко протянул ее Корди. Люк распахнули, показались уходящие вниз ступеньки. Лестница была пологой, из свежей древесины, ее волк устроил недавно взамен старой, слишком крутой для звериного обличья - остатки старых, почерневших от сырости досок еще виднелись рядом с новыми. Корди не сомневался, что опасности нет, его чувства молчали, поэтому юноша хотя и вынул меч, но по лестнице пошел быстро, не приглядываясь. Огонек в его руке дрожал, заставляя тени плясать на сырых сводах. Оборотень расширил старый подвал - теперь это было обширное помещение, куда больше, чем обычный погреб под городским домиком. Здесь не имелось мебели, только здоровенная дубовая колода, к которой цепями был прикован старый невольник. Он был жив, но перепуган до такого состояния, что уже ничего не соображал. Застывший взгляд был прикован к остаткам кровавого пиршества зверя - обглоданные изломанные кости были разбросаны по земле, покрытой запекшейся кровью. Крови здесь пролилось много, слой за слоем напитали земляной пол и стены.
Глаза старого невольника казались присыпанными пылью. Бедняга замер и мелко дрожал, к смраду крови и гниения в подвале примешивался запах мочи.
* * *
Корди подошел к узнику и поднял свечу перед его лицом. Старик моргнул, но по-прежнему пялился перед собой, мелко трясясь. В подвале было прохладно, но дрожал невольник не от холода. Огонек отклонялся из-за его дыхания, но старик не реагировал на свет. Корди потрогал цепи, нащупал замок. Когда юноша оставил оковы, звенья, позвякивая, скользнули по телу старика - тот оставался в прострации.
Корди полез обратно, его встретили напряженные взгляды горожан:
- Ну что там, что?
- Там он обедал. Поищите, где-то должен быть ключ от цепей. Старика нужно освободить. Или молоток, клещи, найдите что-нибудь…
- Старика? - мужчины переглянулись. - Там человек? Он жив?
- Жив, - кивнул Корди. - Пропустите.
Люди расступились, и Корди пошел к выходу из домика. Оборотня в комнате уже не было. Юноша вышел наружу и прищурился - солнце торчало в зените и после полумрака в жилище зверя казалось особенно ярким. Пока он спускался в подвал, оборотня выволокли наружу. Между сараев позади невольничьего рынка собралась огромная толпа, мужчины и женщины толкались, отпихивали друг друга - всем хотелось поглядеть на чудище. Над трупом густо вились мухи, жужжали, опускались, ползали по уродливому телу и взмывали стайкой, когда прибывала товарка и опускалась среди тех, что уже успели обосноваться на мертвом волке.
Корди подумал, что между мухами и толпой много общего. Когда он показался на пороге, в него стали тыкать пальцами:
- Смотрите, вот он, это он!
- Он убил волка! Они сражались целый час!
- Два часа! Два часа дрались!
- Смотрите, у него кровь, оборотень укусил его за руку!
- Герой!
- Слава Свету, что еще встречаются герои в наше убогое время!
Корди огляделся, потом поднял руку и осмотрел ссадины на тыльной стороне ладони. Болтовня зевак его не волновала, а что рука пострадала - это он только сейчас заметил. Юноша пошел к лошади, которую оставил, привязав к задней стенке клетки. Там была низкая толстая дверца, в которую заводили рабов, на ручку этой дверцы он и намотал поводья. Корди почти не помнил, как спешился, - слишком уж сильным оказался зов.
- Великий воин, спаситель!
- Такой молоденький!
- Смотрите, какой!
Люди снова расступались перед Корди. Он брел, не поднимая глаз, в тесном коридоре среди толпы.
- А эти, из Ордена, ничего не сделали. Только обещают, а сами!..
- Да, верно! Ни они, ни Совет! Зачем мы платим налоги?
Корди нашел среди поклажи флягу, там должно было оставаться немного воды. Встряхнул, выдернул зубами пробку, полил себе на руку, чтобы смыть кровь.
- И то верно! И налоги платим регулярно, да еще и Ордену жертвуем! - Человек, который это выкрикнул, наверняка никогда не жертвовал Дому Света, такие обычно возмущаются громче всех.
Юноша допил остатки воды из фляги, отвязал поводья и сел на коня. Люди снова попятились, когда он развернул лошадь. Вероятно, горожане считали, что он должен что-то сказать, возможно, даже произнести целую речь. Но Корди не было дела до толпы, он исполнил то, к чему его готовил хромой до самой смерти. Что толпа с ее ожиданиями? Юношу куда больше беспокоило, что старый собиратель не отзывается из памяти. Воспоминания о старике превратились в тень, померкли и съежились - наверное, теперь старик не будет приходить во сне.
Тут из домика работорговца выволокли старого невольника, его наконец-то освободили от цепей. Оказавшись на свету, дед перестал дрожать, оглядел толпу и закрыл глаза. Из-под морщинистых век потекли слезы, все гуще. Невольник всхлипнул. Мужчины, которые держали его под руки, отпустили старца и расступились. Раб пошатнулся и сел на крыльцо. Он рыдал навзрыд, размазывал по темному загорелому лицу грязь, икал, шмыгал носом и судорожно сотрясался при каждом шумном вздохе. Похоже, он только сейчас понял, что жив.
Зеваки притихли, глядя на старца. Корди удалялся, кое-кто из зевак вспомнил, вслед всаднику закричали похвалы и благодарности, он не оборачивался.
В этот миг неподалеку от поворота к замку Прекрасного Принца трое добрых братьев, сопя и краснея от натуги, пытались поднять огромное тело доброго Хагнея, чтобы взгромоздите на лошадь. Мертвого магистра нужно было доставить в Раамперль для торжественной погребальной церемонии.
* * *
Когда добрые братья доставили мертвецов к Раамперлю, в городе царило приподнятое настроение. По улицам ходили толпы, люди перекликались и поздравляли друг друга, будто нынче был праздник. Орденским пришлось придерживать коней. Люди не расступались перед кавалькадой, пока не замечали, что везут мертвецов, - тогда нехотя уступали дорогу. Покойники вызывали больше почтения, нежели живые воины Ордена.
Общительный Кервин, улучив момент, окликнул прохожего:
- Что случилось? Почему веселье?
Горожанин помедлил, потом объявил:
- Оборотня убили! Нашелся смелый человек, прикончил тварь! Пока другие…
Человек хотел сказать, что, дескать, вояки из Ордена бездельничают, пока герои сражаются с нечистью… Фразу человек не закончил, разглядел кровь на белых плащах Хагнея и второго мертвеца.
- Как убили? - вскинулся Бремек. Напасти одна за другой, охотник уже прикидывал в пути, как бы ловчей разделаться с оборотнем без помощи Хагнея. Поимку зверя следовало обставить в духе распоряжений Архольда. - Когда убили? Кто?
На ловчем не было белых одежд, ему ответили охотней.
- Нынче на рынке. Торговцем зверь прикинулся, так объявился какой-то паренек… - принялся обстоятельно рассказывать горожанин.
- Воин, на лошади, с мечом! - перебил молодой подмастерье. - Меч у него вот такой здоровенный!
- Хорошенький мальчик, я его видела, - сообщила полная женщина, - хотя и издалека.
Бремек оглянулся, перехватил взгляд Астуса. Глава представительства пожал плечами. Для рыцаря гибель оборотня не была катастрофой, наоборот - одной заботой меньше… зато поимка убийцы братьев должна была опуститься на его плечи тяжким грузом. А горожане, уже позабыв о воинах в белом, вовсю обсуждали смерть проклятой твари. Вопрос Бремека послужил причиной, чтоб начать разговор. Воины в белом гуськом протискивались мимо собирающейся толпы. Там громко спорили о том, какого роста был волк и сколько разорванных в клочья мертвецов нашли в подвале после битвы.
Добрые братья пробрались в представительство, внесли покойников в здание и уложили на расстеленные плащи.
- Что с этим, проводником? - первым делом осведомился Бремек. Ему требовался свидетель.
- Олвис в сознании? - присоединился Астус.
Оруженосец, к которому был обращен вопрос, развел руками.
- Нет, сразу же в беспамятство провалился. Лекарь говорит, неведомо, будет ли жить. Много крови потерял.
- Проклятье, - бросил ловчий. - Я хотел узнать, как выглядел убийца… если он в самом деле один. Проведите меня к этому Олвису, может, удастся привести его в чувство.
- Лекарь сказал - не беспокоить, - возразил оруженосец.
Охотник хотел было настоять на своем, но Астус встал на сторону подчиненного.
- Брат Бремек, если речь идет о жизни и смерти служителя, следует слушать советов лекаря. Лекарь считает, что беспокойство может убить Олвиса, значит, лучше нам дождаться, пока он сам придет в себя.
- Но он - единственный свидетель…
- Брат Бремек, мы по-прежнему верим в ваш талант охотника, - Астус заговорил жестче. - Сегодня Орден потерял двух братьев…
- Вот именно! И…
- И я не допущу, чтобы из-за неразумной спешки умер добрый человек, верно служивший братству, - твердо закончил Астус. - Пока Олвис находится между жизнью и смертью, мы обойдемся без его показаний и положимся на ваши способности. Вы ведь отличный следопыт, верно?
В голосе рыцаря не было ни малейшей издевки, но Бремек понял намек - пока что он упустил зверя. Оборотня обнаружил не великий охотник Бремек, а никому не ведомый воин. Ловчий ощутил укол ревности к чужой удаче, но сумел совладать с чувствами и взял себя в руки.
- Да, брат Астус, - как можно спокойней согласился охотник. - С вашего позволения, я хотел бы поглядеть на героя, которому удалось убить волка. Это можно устроить? А потом я снова отправлюсь на место, где умер добрый Хагней, поищу улики.
- Устроить встречу? Не знаю… Я попробую помочь. Идемте, брат Бремек. Наведаемся в раамперльский Совет, я постараюсь разузнать там.
На пороге Астус остановился, пропуская охотника, и бросил через плечо:
- Если что-то узнаете или если Олвис придет в себя - мы в совете. Отправьте нарочного.
Добрые братья прошли к соседнему зданию. Городской Совет охранялся стражей, но Астуса, разумеется, пропустили беспрекословно. Глава представительства поймал спешащего секретаря и спросил, как ему найти главу Совета.
- Он там же, где и прочие - в большом зале, - ехидно ухмыляясь, ответил чиновник. - Обсуждают, как бы наградить отважного воина, который избавил город от оборотня. Вам придется подождать, пока завершится совещание. Скажите, добрый Астус, а ваш спутник - тот самый знаменитый охотник, о котором столько говорили? Который должен был изловить оборотня, да не успел?
- А где этот герой? - не обращая внимания на колкости горожанина, спросил Астус.
- Хороший вопрос. Нам неизвестно. Его сейчас ищут посыльные.
- Тогда мы подождем здесь, - решил рыцарь. - Я думаю, посланцы Совета разыщут скромного юношу быстрей, чем кто бы то ни было. Я хочу поблагодарить этого воина от имени братства.
- И поздравить с победой, - мрачно добавил ловчий. Он хотел поглядеть на соперника… и подумать, как бы испортить жизнь выскочке, который сорвал триумф великого охотника Бремека.
* * *
Ждать пришлось совсем недолго, прибежал посыльный, влетел в холл и стал озираться. Несложно догадаться, с какой вестью прибыл, сейчас Раамперль гудит после гибели оборотня.
Бремек тут же оказался рядом.
- А, нашелся наш герой? - уверенно осведомился ловчий.
Охотник сделал вид, будто давно дожидается именно этой новости.
- Точно так, ваша милость, - выпалил парень. - В "Большой кружке" обедает! А мне бы доложить господину…
Бремек поднял руку:
- Погоди. Сейчас закончат совещаться, доложишь.
Охотник кивнул Астусу и устремился к выходу. Глава представительства удивился, но покинул здание вслед за охотником. Курьер тем временем уже докладывал кому-то у него за спиной, где сыскался отважный победитель.
- Ведите в "Большую кружку"! - потребовал охотник. - Успеем первыми, пока толпа не собралась…
Однако они опоздали, в трактире оказалось людно. Зал был набит зеваками, хозяин с прислугой сбились с ног, разнося пиво, а мордастый вышибала прохаживался вдоль рядов и сипел, что нечего сидеть в заведении просто так, ежели явились - нужно делать заказ. Толпа посетителей откровенно пялилась на молодого парня в кольчуге и при оружии. Тот одиноко сидел в дальнем углу и ел. Наверняка ему должно быть не по себе под столькими взглядами, подумал Бремек, однако незнакомец не выказывал раздражения.
Астус направился через зал к юноше, тот поднял глаза, оглядел белое одеяние рыцаря и будто невзначай опустил руку под стол. Глава представительства, встретившись взглядом с незнакомцем, замер и даже отступил на шаг.
Потом собрался с мыслями и не вполне уверенно произнес:
- Прошу прощения, что прерываю трапезу… Вы тот самый герой, который покончил с тварью нынче на базаре?
Парень кивнул.
- Мое имя Астус, добрый брат Астус… как глава представительства Ордена в Раамперле… я поздравляю вас с победой и благодарю за доброе деяние. Хочу предложить вам вступить в Орден. У нас всегда имеется нужда в отважных воинах…
- Нет, - коротко ответил юнец.
- Нет? Вы не желаете присоединиться к воинству Света?
- У меня собственные планы.
- Нечего тебе в Ордене делать, там трусы и рохли! - раздался пьяный выкрик за соседним столом. - Ну их к Тьме!
Бремек развернулся к крикуну - здесь, в Раамперле, орденских недолюбливают, а охотник привык щепетильно относиться к престижу братства… Тут у входа в "Большую кружку" раздались громкие голоса, дверь широко распахнулась - в зал вступили сановники, члены городского Совета. Посыльный, тот самый, с которым говорил Бремек, указал на незнакомца: "Вот он, ваша милость!" - и попятился, отступая с пути начальства.
Осанистый толстяк, предводительствующий в группе синдиков, бесцеремонно отодвинул Астуса и торжественно произнес:
- Дорогой друг, позвольте от имени общины вольного города Раамперля поблагодарить вас! Вашим мужеством и отвагой наш край избавлен от ужасного чудовища… Э… друг мой… не знаю вашего имени…
Юный герой спокойно глядел на оратора. Он не собирался называть себя. Толстяк поглядел в глаза парню и, точно так же, как Астус, замялся и торопливо потупился.
- Словом, победителю назначена награда… вот… - синдик приблизился к столу и аккуратно опустил перед молодым воином туго набитый мешочек. Звякнули монеты. Толстяк обернулся к подручным: - Давайте сюда старикашку!..
Из толпы нарядных городских чинов вытолкнули оборванца, того самого старика, что сидел в подвале волка.
- А этот здесь зачем? - В голосе юноши было удивление.
Впервые Бремек подметил в странном незнакомце проявление хоть каких-то эмоций.
- Сей мужчина, именем Ойрик, есть раб, то есть имущество… Нет сомнений, что зверь, именуемый Грод… э… приобрел сего Ойрика законным образом. Мы посовещались: к кому должен перейти сей невольник? По всему выходит, к победителю. Он ваш.
- Он мне не нужен, - заявил Корди. Взял мешочек с наградой и швырнул старику. - Пусть проваливает, куда захочет.
Тугой кошелек ударил старика в грудь, Ойрик охнул, пошатнулся и поймал.
- Это от города, в котором тебя продали волку, - бросил юноша. - А я уже получил все, что хотел.
Старик сел на пол, сжимая обеими руками кошель, и снова заплакал.