Через час объединенная команда братков и братцев-предпринимателей ползала по медному истукану с полировальными машинками, стараясь придать изваянию более или менее товарный вид. Нельзя сказать, что они очень уж преуспели в этом занятии, однако, в конце дня Иван последний раз прошелся шкуркой по громадной медной капле, свисающей с чресл Медного Гоблина и со знанием дела сказал:
- Сойдет для сельской местности!
Мальчиш скептически покосился на начищенные до блеска наплывы на животе монумента, потом посмотрел пониже, присвистнул и, наконец, сказал:
- Может, в какой-нибудь стриптиз-клуб его продадим? А чего, у меня есть кореш, который стрип-клубом владеет. А Абдулле другого сделаем.
- Не успеем, - сокрушенно отозвался Безяйчик. - У них же скоро этот… Урукхай! Давай уж какого есть отправим, авось никто ничего не заметит.
- Как же, не заметят, - Мальчиш стукнул палкой по статуе. Медь отозвалась низким гулом. - Такое не спрячешь!
- Оставь в покое мои яйца! - совершенно явственно произнес Медный Гоблин. - Тоже мне, извращенец выискался!
- Санек! - радостно заорал мигом протрезвевший Бугивуг. - Где ты пропадал? Щас выпьем!
- А вот и не Санек! - обиженно прогудел статуй. - Если хотите знать, меня Парфеном зовут. А для вас я и вовсе Парфен Ярвилович Утыкин.
- А где Санек? - недоуменно спросил Бугивуг. - Куда Санек подевался?
- Уехал Санек, - терпеливо объяснил Парфен. - К обеду просил не ждать.
- Эх, Санек! - горько сказал Бугивуг. - А я-то на радостях даже слегка протрезвел! Теперь опять догонять придется.
Между тем наиболее вменяемые члены этой разношерстной компании, наконец, решили выяснить, в чем дело.
- Ты кто? - опасливо спросил истукана Безяйчик. - И откудова взялся?
- Парфен я, - загудел Медный Гоблин. - Сколько можно одно и то же повторять. - Экие вы тупые, одно слово - электорат!
- Мы поняли, что Парфен, - вкрадчиво сказал Мальчиш. Однако палкой тыкать больше не рискнул. - А что ты здесь делаешь?
- Живу… То есть, вселился недавно, - Парфен, похоже, немного сконфузился. - Вижу - жилплощадь пустует, ну я и того… вселился. А что нельзя?
- Да нет, почему же, - задумчиво протянул Мальчиш. - Только выселяться все равно придется, потому что отправится сейчас эта жилплощадь прямиком и без пересадок к черному эльфу Абдулле на остров Алаули, а там, может быть и еще куда подальше.
- Это как же так? - возмутился Парфен. - Я, понимаете ли, в квартирке прибрался, одного крысиного дерьма выкинул знаете сколько? А вы мою законную жилплощадь на сторону продать хотите? Тоже мне, черные риэлтеры выискались! Ничего у вас не получится! Ну, скажите, и как вы собираетесь меня выселять? Омон вызовете? Ха-ха и еше много раз "Ха-ха"! Поняли? Ну то-то же! Нет уж, господа хорошие, куда квартирка - туда и я.
- Ну, как знаешь, - пожал плечами Мальчиш. - Только потом, когда тебе голых девственниц пачками в жертву приносить будут, не говори, что тебя не предупреждали. Лады?
- Девственницы - это здорово! - восхитился Парфен и громыхнул причиндалами. - Если еще и девственниц давать будут забесплатно, то вам меня отсюда вообще вовек не выселить. Я ведь на чем прокололся-то? На девственницах, на них родимых! Понимаете, в детстве я был половым беспризорником…
Тут Парфен хотел было поведать печальную историю о том, как из полового беспризорника выбился в мелкие, но вполне осязаемые политические деятели, а потом из-за козней завистников превратился и вовсе в духа бесплотного, и как от этого страдал, мучаясь эфирным воздержанием, но браткам, да и почти уже протрезвевшим братцам было не до него.
Прямо на пустыре около гаража разверзлась клубящаяся изумрудным сумраком пасть эльфийского портала, из которого донесся хрипловатый голос эльфа Абдуллы:
- Занасы, дарагой! Сматры только не покарябай!
- Вот что, пацаны, - торопливо заговорил Мальчиш, бегая от не совсем трезвого Даниила к совсем нетрезвому Василию, а от них к трезвехонькому Ивану. Ну, точно, папаша, провожающий в армию непутевых детишек. - Портал работает только от нас к ним, а наоборот не пускает. Так что, вот вам на сигареты и пиво, и давайте следом. Бутылку свою обратно уж как-нибудь пердячим паром переправите. С Абдуллой побазарьте - он поможет. И мы тут тоже покумекаем, может транспорт какой подвернется, в общем, не бросим. Ну, пока, не прощаюсь…
Оторопевшие от такого оборота дел братцы мигом оказались в портале вместе с Медным Гоблином Парфеном. Родимый город растаял в синей дымке, и только Парфен, соблюдая традиции, медно пробасил:
- Поехали!
- Бум! - донеслось со стороны гаража.
И братья вдруг поняли, что та сторона стала "этой" и наоборот.
- Добро пожаловать на наш веселый остров! - встретил их местный криминальный авторитет, черный эльф Абдулла.
Глава 14
"Возьми назад свои тряпочки,
Отдай мои куколки!"
Из детства
- Добро пожаловать на наш веселый остров! - первое, что услышали братья-предприниматели, когда вместе с Медным Гоблинов вывалились из эльфийского портала на задний двор всем известной фирмы "Медный таз".
Пока Даниил, Иван и Василий щурились от непривычно яркого солнышка, да оглядывались по сторонам, кучка гоблинов-рабочих, кривоногих, узкоглазых и ушастых, одетых все как один в аккуратные синие, приятно гармонирующие с цветом зеленых рож, комбинезоны с изображением медного таза на груди и спине, споро ухватили монумент, рванули и выдернули из портала словно какую-нибудь репку. Оставшаяся дыра в пространстве еще немного покурилась, воняя торфяным дымком, да и пропала.
Гоблины-работяги засуетились вокруг изваяния, заводя стропы и тали, потом бережно поставили истукана на попа и почтительно отошли в сторонку.
Среди валяющихся в буйной тропической поросли бракованных, по большей части пластмассовых тазов, статуя смотрелась весьма и весьма внушительно.
- Красавэц! - сказал одетый по случаю хорошей погоды в белые бермуды и нежно-розовую гавайку тощий остроухий тип, здорово смахивающий на международного террориста - черный эльф Абдулла. - А яйца-то как блестят! Джигит!
- Зовите меня Парфеном! - бухнул истукан. - А где электорат?
Черный эльф нисколько не удивился говорящему идолу, а напротив, благосклонно покивал патлатой, перетянутой шелковой банданой головой, и ответил:
- Народ ждет! Только тебя сначала, как полагается воздвигнуть надо.
- Воздвигай! - милостиво согласился Парфен. - А девственницы скоро будут?
- Скоро, - уверил его Абдулла, и повернулся к сопровождающим лицам.
Сопровождающие лица тем временем ошеломленно озирались по сторонам и немилосердно потели.
- Вот что, уважаемые! - вежливо обратился к ним Абдулла, потом подумал немного и совершенно по-свойски спросил:
- Пива хотите?
Двоим уважаемым пива ох, как хотелось, честно говоря, пиво им было в такой ситуации совершенно необходимо, тем более что электроопохмел остался в далеком Растюпинске, да и третий уважаемый от пива не отказался бы. Абдулла щелкнул смуглыми татуированными пальцами, сверкнув перстнями, и две хорошеньких легкомысленно одетых эльфийки принесли несколько запотевших кувшинов.
- Девственницы! - медно выдохнул бывший половой беспризорник Парфен.
Одна из эльфиек хотела было сделать откровенно непристойный жест, но, посмотрев на радостно сияющего Парфена, неожиданно для самой себя смутилась и стыдливо позеленела.
- Так вот, уважаемые, - Абдулла закурил тонкую черную сигариллу. - Скоро первый день Урукхая, так что вы как раз вовремя. Сейчас нашего медного дружка воздвигнут в положенном месте, так что здесь все в порядке. Но я хочу сделать вам небольшое предложение.
- Какое? - спросил Даниил и сделал большой глоток пальмового пива.
- Дело в том, что мне не хотелось бы расставаться с вашим прежним э-э… артефактом, с этим, как его, с Саньком. Конечно, ночной клуб "Урукхай" для него не самое подходящее место. Во-первых, он плохо влияет на посетителей, то есть заговаривает им зубы до того, что они уже и жевать-то не могут, а во-вторых, требует, чтобы каждый день его бутылку заполняли французским шампанским пополам с абсентом.
- Так бутылка-то односторонняя, - удивился Даниил. - Ее же заполнить невозможно!
- В том-то и дело! - огорченно всплеснул руками Абдулла. - Представляете, какие мы несем убытки? Но, будучи деловым человеком, я поразмыслил немного, и пришел к выводу, что вашего дружка вполне можно использовать в качестве оракула. Оракулы, кстати, сейчас в большом дефиците.
- Так бутылка - это ведь еще и средство производства, - возразил Даниил. - Как же так, мы свою кормилицу-поилицу вам оставим, а сами по миру пойдем?
- Зачэм идти, когда ехать можно! - с внезапно воротившимся акцентом воскликнул Абдулла, потом наклонился к уху Даниила и шепотом назвал сумму. - А бутылку вы себе еще сделаете, - уже вслух добавил он.
- Так-то оно так, - задумался Даниил, - А Санек-то согласится?
- Покажите мне такого поэта, который не мечтал бы стать оракулом или на худой конец пророком? - тонко усмехнулся черный эльф, переходя на нормальный деловой язык. - Конечно, согласится. Может быть, поломается немного для порядка, и согласится. Мы его пророчества отдельной книжкой издать пообещаем, пифий к нему приставим парочку помоложе да с ножками, и все такое…. Если уж очень упираться будет, так и гонорар посулим. Не бывает таких поэтов, чтобы от гонорара отказывались, уж вы мне поверьте!
- Пожалуй, - согласился Даниил.
- Ну, тогда милости прошу в офис для оформления договора! - заключил Абдулла. - Кстати, там у нас кондиционер работает, а то я смотрю, вы совсем запарились.
По дороге в офис Абдулла, оказавшийся на редкость словоохотливым эльфом в законе, рассказал братцам о празднике половой зрелости у гоблинов, Урукхае, который в этом году проводился в одноименном ночном клубе, где и предполагалось воздвигнуть Медного Парфена и посетовал на небольшой спад в торговле ритуальными тазами. Кроме того ушлый эльф, порекомендовал несколько приятных местечек на острове, которые братцы должны были непременно посетить, чтобы потом всю жизнь не жалеть об упущенных возможностях.
- А "Урукхай", это в честь кого, - поинтересовался Даниил. - Я вот тут смотрел один фильм, так там урукхаями звали особо злобных орков.
- Великий Орк, Просвещенный Магарх Междуземья, который как раз отдыхает на нашем острове, милостиво позволил назвать ночной клуб своим родовым именем. Урукхаи - древний и оркский род, давший Медуземью великих воинов и Владык. Что касается злобности - это, конечно, полнейшая чушь, хотя истинные урукхаи и впрямь суровы, как и подобает вождям и героям, - церемонно ответил Абдулла. - А вообще, Великому наша драконовка понравилась. Я говорю, можно, Ваша Грозность, в честь вас культурный центр назвать, а он махнул пару кубков, крякнул, и отвечает - валяй! Он у нас хоть и суровый, но простой. В общем - просвещенный Магарх, ничего не скажешь.
- А этот… праздник, - тоже в честь него?
- Нет, это в честь его пращура, - Тот некогда прославился тем, что девственниц спасал. Пунктик у него такой был. Сегодня дюжину спасет, завтра - еще две дюжины. Подвижником был.
- А от кого он их спасал? - спросил простодушный Васька-гусляр. - От драконов?
- От девичьего томленья, - ответил Абдулла. - Ну, вот мы и пришли.
В офисе чуть слышно шуршал кондиционер, длинноногая, раскосая эльфийка разговаривала по трем телефонам сразу, ухитряясь одновременно щелкать серебряными ноготками по клавиатуре черного ноутбука и улыбаться посетителям. В общем, контора, как контора, ничего особенного. Разве кожа у секретарши нежно травянистого цвета, да ведь в Москве и не такое, бывает, увидишь. И тату на щиколотках и бедрах самое простое - листочки да цветочки какие-то - провинция, одним словом. Столичные-то секретарши больше кабалистические знаки да прочие мистические закорявки предпочитают.
Наконец, договор был подписан, деньги получены тут же, на месте, и компания отправилась в ночной клуб, чтобы переговорить с Саньком на предмет его работы оракулом, полюбоваться, как воздвигают Медного Парфена, ну, а заодно поужинать и поразвлечься.
- Ушлый он тип, этот черный эльф, - негромко, так, чтобы Абдулла не услышал, пробурчал Даниил, устраиваясь на кожаном сиденье раритетного "Эльдорадо" нежно-салатового цвета. - А в книжках еще пишут, что эльфы все, как один, благородные существа!
- Так благородные же, а не бескорыстные! - пожал плечами Василий. - Разные вещи. У нас бы он, наверное, продюсером работать пошел. Эй, давай в универмаг какой-нибудь заедем, купим себе что-нибудь летнее, а то жарко в нашем-то шматье.
Только Иван промолчал. Нипочем ему была жара, да и пальмы-баобабы не впечатляли. Да и то сказать, что он тропиков не видел, что ли? Всякого нагляделся Иван-солдат за время своей службы и ничему не удивлялся. Только ухо востро держал.
Кадиллак остановился у небольшого и явно недешевого бутика, торговавшего модной одеждой. Бутик, как скоро выяснилось, принадлежал тому же Абдулле, так что обслужили братьев по высшему разряду и, кстати, с очень приличными скидками. После чего Васька, облаченный в шорты цвета тропического урагана и майку популярного в этом сезоне покроя "торнадо", сообщил, что "Абдулла точно продюсер", потому что первое, что делает настоящий продюсер - это обеспечивает своим подопечным модный прикид.
- А потом уже имеет их во все дырки! - весело заключил поднаторевший в шоу-бизнесе рок-гусляр, отчего Даниил с Иваном помрачнели и принялись оглядывать друг друга на предмет обнаружения в одежде нежелательных двусмысленностей.
Впрочем, таковых, к счастью не нашлось.
Даниил в мешковатых парусиновых штанах, в парусиновом же пиджаке на голое тело и сандалетах с круглыми дырками здорово смахивал на знатного шахтера эпохи развитого социализма, угодившего на отдых куда-нибудь в Ялту или Коктебель. Иван же и вовсе выбрал короткие штанцы защитного цвета с желтыми разводами и такую же безрукавку с множеством карманов и карманчиков. На ногах у него красовались болотного цвета кроссовки на шипованой подошве.
- Мундирчик, конечно, не уставной, но сойдет, - сказал братец-солдат, попрыгал немного на месте, убедился, что ничего не брякает, и счел проблему летней экипировки закрытой.
Выходя из бутика, они случайно обратили внимание на трех чем-то подозрительно знакомых типов, одухотворенно накачивавшихся пивом под зонтиком уличной забегаловки.
- Глянь-ка! - Василий толкнул Ивана в бок. - Вон тот косолапый бугай, который с алебардой, по-моему, здорово на тебя смахивает?
- Угу. Точь в точь я перед дембелем, - ответил Иван. - А вон тот, вертлявый шибздик с мохнатыми ногами - на тебя. - А вон тот - вылитый Данька, только зеленоватый какой-то.
- Кто зеленоватый? Я что-ли? - так это у меня еще после вчерашнего, ничего, сейчас по пиву ударим, и все пройдет… - начал, было, Даниил, но, увидев своего двойника, озадаченно замолчал. Только и сказал:
- Умеют ребята расслабиться, даром, что туземцы!
К сожалению, времени рассматривать подозрительно похожих на них самих аборигенов, не было, потому что "Кадиллак" мягко тронулся и устремился к загородному ночному клубу "Урукхай".
- Слышь, Дробила, а это не твой братан в Абдулловом "Кадиллаке" сейчас проехал? - спросил хоббит Василий порядком-таки уже набравшегося гнома.
- Не-а! Сирота я, круглый… - прогудел пригорюнившийся Дробила, - Нету у нас таких братьёв, чтобы на "Кадиллаках" раскатывали. Давай лучше еще по одной, а то скоро на дежурство пора… - А вон тот, в бурмалиновой майке, кажись вылитый ты, это точно…
- Скорее квадратный, - ехидно заметил задетый хоббит, окинув взглядом мощный торс гнома. - Факт, ты, Дробила, вылитый квадратный сирота!
- Кончайте фигней маяться, - встрял Ватерпас, - вот лучше послушайте…. Тут я как схвачу свой верный карамультук, да как жахну! Полдракона сразу вдрызг, а другая половина, значит, на меня прёт…
Так произошла первая встреча гоблинов и братцев, и произошла она на далеком острове, тамбуре между Междуземьем и нашим, таким неромантичным миром… А где еще, по-вашему, она могла произойти? И случилось это, примерно за сутки до похищения Сенькой-горлумом раритетных челюстей Великого Орка.
Тем временем, "Кадиллак" с принарядившимися в соответствии с местной модой братцами, выбрался из курортного городка, миновал пальмовую рощицу и устремился к красноватым холмам, у подножья одного из которых и располагался загородный ночной клуб "Урукхай".
В клубе кипела работа. Еще бы! До наступления темноты, требовалось убрать с эстрады бутылку Клейна, с засевшим в ней поэтом, который, ухитрился-таки преобразовать шампанское с абсентом в эфирный аналог алкоголя. Теперь, крепко вдохновившийся Санёк держал одностороннюю круговую оборону, пугая гоблинов-рабочих, а заодно и прочий обслуживающий персонал клуба невнятными пророчествами. Исключение делалось для особ женского пола, которые из свойственного им любопытства спустились из своих комнат, посмотреть, что такое интересное происходит внизу. Полуодетым эльфийкам, оркессам и прочим дамам поэт немедленно предлагал порезвиться в эфире и приглашал в гости к себе в бутылку.
- Сейчас я этих задранцев налажу, и мы с тобой, цыпуля, завертим бутылочку! - орал Санёк.
Всем прочим он обещал скорую и бесславную погибель на свалке истории.
- Санек, кончай разоряться! - обратился к нему Иван-солдат. - Ты своими воплями всю клиентуру распугаешь?
- Ба! - заорал Санёк. - И вы тут ребята! А где же мой кореш Бугивуг?
- Гараж остался сторожить, - объяснил Даниил-мастак. - Тебе как здесь, не скучно? Не надоело, в смысле?
- Да как сказать, - отозвался поэт из бутылки. - С одной стороны, тут у меня, вроде, аудитория имеется, а с другой стороны, не та это аудитория, которая достойна настоящего поэта. Плохо, понимаешь, внемлют. Больше жрут и девок лапают. Одно слово, дикари, вроде новых русских. Да еще все время требуют, чтобы я спел про харю.
- Ну и спел бы им про харю, - сказал Иван. - Чего тебе жалко что-ли? Публику требуется уважить.
- Да сколько можно про харю-то петь! - возмутился поэт. - Все про харю, да про харю. Так настоящая поэзия и гибнет, одни хари остаются.
- А что это за песня такая, про харю? - заинтересовался Василий. - Я много песен знаю, а про харю - ни одной. Может, споешь, так сказать, в порядке обмена опытом?
- И ты туда же! - горько воскликнул поэт, и противным тоненьким голосом заорал:
"Харю набила, харю набила, харю набила сорок семь раз!.."
- Достаточно, - поспешно замахал руками музыкально чувствительный Василий, - про то, что было дальше, я знаю…"
- Вот-вот! - поэт хлюпнул чем-то в своей бутылке, а потом сказал:
- Поэт должен петь светло и яростно. Или наоборот, мрачно и величественно. А в этом гадюшнике настоящей поэзии не понимают. Сами они хари набитые!
- А давай мы тебя отсюда заберем, - хитро сощурился Даниил. - Ты ведь не против?