Я вскочил и приказал ей остановиться. Она повернула голову назад, чтобы посмотреть на меня, и только тогда я понял, что это не Нехт-нефрет.
Я легко догнал ее и схватил за плечо. - Что ты делаешь на этом корабле?
- Я пассажирка, - сказала она.
- Я не видел тебя на палубе. Ты весь день была внизу?
- Да.
Я ждал, что она еще что-нибудь скажет. Наконец, не дождавшись, сказал: - Там, внизу, очень жарко и неудобно.
- Нет. - Она говорила тихим, но хорошо слышным голосом.
- Ты хочешь спуститься на берег?
- Да. - Она улыбнулась мне. - Я не ссорилась с тобой, Латро. Стой в стороне.
Теперь я точно разглядел, что у нее в руках ничего нет и она не вооружена. И что она очень молода и красива. - Я не могу оставить корабль без охраны и проводить тебя в деревню, - сказал я ей, - а если ты пойдешь одна, на тебя нападут.
- Я не боюсь.
- Ты очень храбрая девушка, но я не могу дать тебе так рисковать. Ты останешься здесь до тех пор, пока не появится кто-нибудь еще.
- Кто-нибудь еще уже здесь, - ответила она.
Пока она говорила, я услышал за спиной раздраженное шипение большого кота. Я повернулся, вытаскивая Фальката.
Кошачьи глаза сверкали ярче лунного света - дымящиеся жаровни жестокого зеленого огня. Когда я шагнул к нему, он опять зашипел и его зубы сверкнули. Сначала я испугался, что он может напасть на Мит-сер'у, потом - что он уже убил ее, быстро и бесшумно разодрав ей горло. Я опять шагнул вперед, всем сердцем желая иметь факел. Он отпрыгнул влево. Я опять повернулся к нему, и он отпрыгнул вправо. И он был больше самой большой собаки.
В реке лопнул пузырь, и он исчез.
Я осмотрел весь корабль, потому что был уверен, что он не мог спрыгнуть с корабля - я бы увидел. Наконец я решил, что он прыгнул в люк, а оттуда в трюм. Есть такие люди, которые могут гоняться за котом в полной темноте люка, но это не я. (Это выяснилось совсем недавно.) Я закрыл крышку люка и еще привязал ее веревкой, лежавшей за ней.
Только тогда я огляделся в поисках женщины, вышедшей из трюма. Она уже шла по дороге, ведущей в деревню, Я позвал ее, но она не остановилась и даже не повернула голову. Возможно я должен был побежать за ней, хотя Чаниу говорит, что я был прав, оставшись на корабле. Через несколько мгновений она исчезла в ночи.
Вскоре сам Чаниу и его писец вернулись на корабль. - Я пришел изучать звезды, - сказал он. - Разве они не прекрасны? Они лучше всего видны, когда луны нет.
- Луна еще не села, - сказал я, желая рассказать ему обо всем, то произошло, но не зная, как начать.
- Она сядет совсем скоро, - ответил он, - и я буду готов. Но даже сейчас можно очень много узнать.
Тотмактеф сразу же сел позади него, развернул на колене свиток, похожий на мой, и приготовился записывать слова своего господина.
- Женщина, которая шла в деревню, - сказал я им.
- Деревенская женщина? - спросил Чаниу.
Вспомнив ее драгоценности, сверкавшие в лунном свете, я сказал: - Нет.
- Но это и не твоя женщина - та не отходит от тебя ни на шаг.
- Мит-сер'у? - Я знал, что это не она, но хотел выиграть время и подумать. - Она спит на корме.
- И не женщина капитана. Мы оставили их в деревне, да, Тотмактеф?
Тотмактеф кивнул. - Да, благородный Чаниу.
- Другая женщина?
- Да, - сказал я.
- И ты забыл ее имя.
Это был не вопрос, но я ответил. - Без сомнения.
- Хорошо, - и Чаниу сел, удивив меня. - А теперь Луций, расскажи мне все.
Я так и сделал, но боюсь, говорил хуже, чем написал, и использовал слишком много слов.
- Это очень важное дело, - задумчиво сказал Чаниу, когда я закончил. - Ты еще помнишь все, что было утром?
- Возможно. - Хотя я знал, что забываю, но не был уверен, как скоро это происходит и как много я забываю.
- Я не собираюсь мучить тебя. Ты, похоже, достаточно трезв и можешь писать. Да?
- Конечно, - ответил я.
- Хорошо. Ты не слишком хорошо говоришь на нашем языке, и мне трудно судить. Тотмактеф?
- Здесь, - сказал Тотмактеф.
- Луций, ты пойдешь со мной. В моем шатре есть две замечательные лампы. Ты должен записать это происшествие прежде, чем забудешь. Каждую деталь. Когда закончишь, вернешься сюда, если захочешь.
Я запротестовал, говоря, что Муслак разозлится, когда узнает, что я оставил его корабль без охраны. Я точно знал, что это правда.
- Он будет под охраной, - объяснил Чаниу. - Тотмактеф займет твое место и будет охранять его, пока ты не вернешься. Он юн, силен и честен. Я бы доверил ему свою жизнь.
Я предложил оставить ему мой меч, но он вежливо отказался.
Вот и все, и скоро я вернусь к кораблю и Мит-сер'у.
Ах, да, еще одна вещь. Когда я и Чаниу отошли от реки, я посмотрел назад, проверяя, не захотел ли Тотмактеф сбросить с Мит-сер'у одеяло. Нет, не захотел, но он развязал веревку, которой я завязал крышку люка.
8
ТЕНЬ
ВЕТЕР и красивая женщина доставляют удовольствие в любое время - или мне так кажется. Сахусет, мудрый человек из Кемета, говорил со мной и Мит-сер'у под ветками благоухающих деревьев. Здесь нет ничего, что моим глазам не казалось бы прекрасным, за исключением моих собственных ног. Иногда Мит-сер'у говорила. Иногда молчала. Самый лучший способ разговора для женщины.
Для мужчины тоже.
Время от времени мы целовались и смеялись. Работа - это хорошо, подумал я. Ожесточенное сражение - тоже хорошо, иногда. Но есть времена, когда лучше всего просто сидеть, как сидели мы, в красивом месте, и глядеть на паруса, скользившие по синей воде Великой Реки. Прежде, чем пришел Сахусет, мы успели выкупаться в канале.
Мит-сер'у утверждает, что я хорошо говорю на ее языке. Я так не думаю, но она настаивает на своем. Я хочу выучить его, но знаю (потому что она так говорит), что я забываю каждое утро. Тем не менее она настаивает, что сейчас я говорю намного лучше чем тогда, когда мы встретились.
И еще она говорит, что выбрала меня в храме Хатхор ее города. Она говорит, что это уже написано в этом свитке и мне не нужно писать это снова. Этот храм очень далеко отсюда.
А храм за нами посвящен Сесострису, другому богу. Когда-то он был царем, но тысячу лет назад стал богом. Так сказал нам жрец этого храма. Сесострис построил гору из белого камня, очень красивую, а его жрецы построили много других вещей: стену, храм и много зданий - целый маленький город. Так говорит Мит-сер'у, и я согласен с ней. Я сказал, что от них нет никакой пользы; но люди этой страны сделал все это, и это их работа, не моя.
МИТ-СЕР'У говорит, что я должен записать совет, произошедший сегодня утром. Его собрал Чаниу. Она говорит так, потому что хочет знать все, что мы там сказали, и будет терзать меня до тех пор, пока я не прочитаю ей все, что напишу. Хорошо.
Моряки пожаловались Муслаку, Муслак Чаниу, и тот собрал Азибааля, Сахусета, Тотмактефа и меня. Чаниу заставил меня прочитать из моего свитка все, что касалось этой загадочной женщины. Сейчас я тоже помню все это, но только потому, что прочитал им.
Азибааль рассказал нам то, что моряки видели сегодня утром, и вчера, и раньше, потому что это было написано у меня. Моряки хотят вернуться, сказал Азибааль, оставив здесь Чаниу, Тотмактефа и Сахусета. Я думаю, что им бы хотелось оставить и моих людей, женщин и меня самого, но Муслак этого не одобрит. Скоро они захотят оставить и самого Муслака - никто так не сказал, но мне так кажется.
- Давайте сделаем иначе, - сказал я Чаниу. - Среди людей Кемета должно быть много хороших моряков. Мои люди и я прогоним этих на берег, и ты сможешь нанять новых.
- Тогда можешь и меня прогнать на берег, - сказал Муслак.
- Тогда я этого не сделаю, - предложил я.
- И не я, - прошептал Чаниу. - Эти люди жалуются, и их жалоба вполне законна. Это наш долг - объяснить то, что происходит. Ты обыскал корабль?
Я кивнул.
- И я вместе с ним, - сказал Муслак.
- И не нашли ее. Что с котом?
- Он больше других котов, - сказал я. - Я видел его. И я уверен что я единственный, кто видел его.
- Мы разводим котов, которые намного больше любого иноземного, - сказал Тотмактеф, - и используем их для охоты на мелкую дичь. - Для поддержки он посмотрел на Сахусета, но тот ничего не сказал.
- Кроме того, ты уже забыл это, Левкис, - сказал Муслак. - Ты рассказываешь нам то, что прочитал в свитке.
- Нет, - сказал я. - Кота я помню. - И я развел руки, показывая его размер.
- Помнишь? - прошептал Чаниу.
Муслак усмехнулся и хлопнул меня по спине. - Так то лучше!
Сахусет тоже улыбнулся.
- А что с моим вопросом, Луций? Нашел ли ты следы кота?
- Нет, - ответил я.
- Моча кота очень сильно пахнет…
- Я знаю, - сказал я. - Но я не чувствую ее.
- И не я, - поддержал меня Муслак, - а я бы точно почувствовал.
- В таком случае кот не на корабле, хотя я уверен, что женщина здесь.
Тотмактеф удивленно посмотрел на своего господина. - Как ты можешь знать это, о самый благородный Чаниу?
Чаниу обратился ко мне. - Ты сказал, что помнишь кота. Большого кота с зелеными глазами.
Я кивнул. - Очень большого.
- Ты также помнишь женщину?
Я взял в руку свиток. - Только то, что здесь. Но я помню, что ты настаивал на том, чтобы я все записывал и за это глубоко благодарен тебе.
- В таком случае мы можем предположить, что женщина здесь.
Чаниу повернулся к Тотмактефу. - Кот исчез, когда Луций отвернулся. Он говорит, что кот не мог прыгнуть в воду, и я согласен с ним. Коты ходят очень тихо, но никто не может тихо прыгнуть в воду. Этот кот был на корме нашего судна, достаточно далеко от берега реки, и не мог незаметно спрыгнуть на берег. Луций предположил, что он спрятался в трюме, поскольку другого объяснения не было. Мы знаем, что это не так.
Тотмактеф медленно кивнул.
- В таком случае… - Чаниу вздохнул. Давайте назовем его призраком. Это сделает вещи легче. Однако женщина не призрак. Луций дотронулся до ее плеча. Желая добраться до деревни - или до наших шатров, которые стояли рядом с деревней - она пошла пешком, как мы все.
- Я счастлив, - сказал Тотмактеф, - что слышу такую мудрость.
- Сейчас я еще добавлю тебе счастья. Луций забывает места, в которых был, и людей, которых видел. Он даже забывает Мит-сер'у. Короче говоря он забывает все события обыкновенной жизни. Но он не забыл кота. Значит кот не принадлежит обыкновенной жизни.
Тотмактеф прошептал "Мит-сер'у" и написал пальцем что-то на палубе.
- Интересно, - прошептал Чаниу.
Я заметил, как Сахусет кивнул, хотя его голова едва пошевелилась. Тотмактеф сидел справа от Чаниу, Сахусет справа от Тотмактефа, и, по меньшей мере, мог прочитать то, что написал Тотмактеф.
Муслак повернулся к Азибаалю. - Кто больше всего пугает их, кот или женщина?
Азибааль сплюнул. - Оба.
- Ты говоришь, что женщина еще в деревне, - сказал Муслак Чаниу, - но люди говорят, что видели, как она вернулась на корабль.
- Я ничего такого не говорил, капитан. Я сказал, что она на твоем корабле и мы можем найти ее.
- Тогда я обыщу его еще раз. И Левкис.
Чаниу вздохнул. - Ты не знаешь, где искать. Я знаю, и позже скажу тебе. И если женщина одна, без кота, твоим людям нечего бояться ее.
Муслак и Азибааль кивнули.
- Они предложат ей деньги, и если он не возьмет их, они возьмут ее силой. Таким образом нам нет необходимости избавляться от нее, только от кота.
- Я защищу ее, - сказал я
Азибааль нахмурился. - Если она уйдет, ее кот уйдет вместе с ней. Так я думаю.
- Возможно, но я не уверен. - Чаниу повернул голову. Ты рвешься что-то сказать, Тотмактеф?
- Как самый благородный пожелает. Мы скоро будем недалеко от большого храма, посмертного храма Сесостриса.
- Подходящее место?
- Да, я верю в это, о самый благородный Чаниу.
Чаниу улыбнулся. - Что скажет Сахусет?
Мудрый человек из Кемета пожал плечами.
- Кот больше не покажется на корабле - так мне представляется. Кто не согласен?
Никто ничего не сказал.
- Мой писец предложил средство, которое может оказаться эффективным. Кто-нибудь может предложить другое средство? Ученый Сахусет?
Сахусет покачал головой.
- Тогда последуем совету моего писца.
Вот и все, что было сказано важного. Мы свернули в канал, который кормит священные озера. Чаниу и Муслак отправились в храм и поговорили с жрецами, а потом и с главным жрецом. Вернувшись, они сказали, что мы должны ждать.
Мит-сер'у указывает на слова, прижимается ко мне и щекочет меня, спрашивая, что эти слова значат. Мне кажется, что она боится Сахусета. Она вызывает во мне любовь больше, чем обычно; это ясно. Когда опасность близка, женщина всегда нежнее, и, если это не так, значит опасность миновала.
9
МЫ ЗАДЕРЖИВАЕМСЯ ЗДЕСЬ
МЫ какое-то время бездельничали, и тут пришел Сахусет. Он принес чаши и мех с вином, который разделил с нами. Я не люблю насмешенное вино, но все-таки выпил одну чашу, медленно, чтобы не обидеть его. Мит-сер'у боялась, что его вино затуманивает голову (как она сказал мне об этом потом) и только сделала вид, что пьет, пока он осушал свою чашу.
- Я отверженный на нашем корабле, - сказал Сахусет. - Ты не должен спорить. Я знаю это, и мы оба знаем это. С меня хватит.
- Все уважают тебя, - сказал я ему.
Он покачал головой. - Все боятся меня, за исключением тебя, Латро. Когда человека уважают, никто не собирается втыкать кинжал ему в спину. Когда боятся - только и думают об этом, и ищут подходящий момент.
Мит-сер'у перевернула пустую чашу и храбро заговорила. - Я боюсь тебя, потому что помню, что произошло в твоем доме. Латро забыл это, иначе и он бы боялся тебя.
- В таком случае я рад, что он забыл. Я не хочу, чтобы он меня боялся, мне хочется его дружбы. И твоей тоже, Мит-сер'у.
- Сходи к жрецам Хатхор. Они найдут тебе другую. Я занята.
Сахусет улыбнулся. - Да, ты занята, Мит-сер'у. Быть может когда-нибудь в другой раз. Латро, твоя маленькая кошечка очень привлекательна.
Хотя в его смехе прозвучала тревожащая нотка, я улыбнулся и согласился.
- Она то, что значит ее имя. Ты не знал? Кошка, которая еще не выросла.
Я покачал головой. - Я знаю только то, что она носит кота на головной повязке.
- Но ты видел не настоящего кота.
- Да, - сказал я. - Конечно не настоящего.
- А что ты будешь делать, если жрецы скажут человеку из Парса, что для того, чтобы избавиться от этого кота-призрака, надо убить Мит-сер'у?
Мит-сер'у села прямо. - Ты не говорил мне об этом!
- Ты ничего не можешь поделать с этим, - сказал я, - и я не хотел тебя пугать.
- Неужели они на самом деле хотят убить меня?
- Это не имеет значение. Я им не разрешу. Мы уйдем с корабля.
Сахусет кивнул. - Хорошо. Но подчинятся ли твои люди, если ты прикажешь им не сражаться?
- Должны.
- Трое из Парса и пятеро моих соплеменников. Наши пять будут с тобой. Это мне понравится, но не удивит. Но трое послушаются Чаниу.
- Нет, они послушаются меня, - твердо сказал я.
- Надеюсь, что до этого не дойдет. Жрецы могут ничего не сказать, хотя жрецы чаще всего злонамеренны и всегда очень настойчивы. И, помимо всего прочего, коты - священные животные. Я напугал тебя, Мит-сер'у?
Мне показалось, что сначала она испугалась, чуть ли не до полусмерти, но сейчас пришла в себя. - Они еще и очень алчны, Сахусет. Алчны и лживы. Ты забыл упомянуть об этом.
- Да, действительно, но только потому, что сейчас это не имеет значения. Я сам был несколько лет жрецом и знаю о них все.
- Они прогнали тебя? - Рука Мит-сер'у крепко сжала мою.
- Я сам прогнал себя. Я хотел знаний. Они, как ты правильно сказала, хотели золота и власти. И земли. Все больше и больше земли. Тем не менее у меня остались друзья среди жрецов моего старого храма. Ты веришь в это, Латро?
- Конечно, - ответил я, - мне это кажется очень возможным. Я чувствую, и у меня есть друзья, далеко отсюда, и, хотя я и не помню их, я был бы рад встретиться с ними.
- Быть может я смогу помочь тебе. Я имею в виду, что могу взять тебя с собой в мой старый храм, если, конечно, мы доберемся до него, и проверить, правду ли я сказал. Тем временем я хочу предостеречь тебя и напомнить, что я - твой друг, и ее, тоже.
Мы поблагодарили его.
- Чаниу не знал, что означает имя Мит-сер'у, пока его писец на написал его на палубе во время нашей встречи. По меньшей мере мне так кажется. Но теперь он знает, и мы можем быть уверены, что он сказал жрецам храма, что на борту есть женщина с таким именем.
- Ты назвал себя изгнанником, - сказал я, - хотя, по твоим же словам, жрецы тебя не изгоняли.
- Я сам себя изгнал. Я - уроженец Кемета, но южного Кемета. Я родился - впрочем, это не важно. Здесь, на севере, мой собственный народ считает меня иностранцем. Мы, люди Кемета, плохо относимся к иностранцам, ибо век за веком Девять Луков приносили нам только войну и грабежи.
Я сказал, что я стараюсь не принести им ничего.
- О, как раз отдельные личности могут быть хорошо расположены к нам, и даже полезны. Но в целом… - Сахусет поднял плечи и потом дал им упасть. - И вот нас покорила иностранная держава. Сатрап правит нами, милостиво, достаточно справедливо, и, по моему, лучше, чем большинство наших фараонов, но все равно, им все недовольны, а его соотечественниками - еще больше.
- И мной. Это то, что ты хочешь сказать?
- Да, помимо всего прочего. Что касается меня, сатрап нашел, что я ему полезен, и даже вознаградил за службу. Я стал "мудрым человеком Кемета". - Сахусет опять улыбнулся. - Как видишь, не только мы иногда находим, что иностранцы полезны. Я беру его золото. И за это меня ненавидят люди, которые готовы ради него ползать на животе и целовать его туфли, если потребуется.
И тут Мит-сер'у удивила меня, сказав: - Я - такая же изгнанница, как ты. Нет, как ты и Латро вместе.
- Надо жениться на девушке из собственной деревни. - Сахусет улыбнулся. - Разве не сказано в поэме "Не имей дело с чужой женщиной"? Иногда такое случается.
- Я уверена, что это так. - Мит-сер'у повернулась ко мне. - Я должна тебе признаться - не думала, что когда-нибудь решусь на это. В Саисе, если женщина бросает свой дом и уходит куда-нибудь, она помечена. И не имеет значения, если потом она возвращается и живет там опять. Она все равно помечена. Меня выгнали. - В ее глазах свернули слезы. - Моя мать, моя сестра, мои братья. Я все еще меченая. Есть мужчины, которые могут жениться на чужой женщине, но очень мало.
Я обнял ее, а Сахусет наполнил ее чашу.
- То, что она говорит - чистая правда для любой деревни и любого города в этой стране, - тихо сказал он мне. - И то, что я сказал, - тоже чистая правда. На нашем корабле я еще больший изгнанник. Конечно ты это видишь.