- Я заметил, - сказал я, - что ты ничего не сказал во время совета. Все мы говорили, и даже Азибааль много чего сказал. Но не ты.
- Правильно. Я мог бы сказать им правду, если бы они спросили ее. Тем не менее я знал, как они воспримут правду, и поэтому решил, что лучше не говорить ничего, если меня не спросят.
- Тогда скажи правду нам, - сказал я. - Я тебя прошу.
- Очень хорошо. Но вначале - наш корабль плывет по моей стране, но не капитан, ни экипаж не принадлежат моей стране. И командует им Человек из Парса. Хороший человек, достаточно мудрый, но иностранец. Вообще единственный мой соотечественник, который имеет хоть какую-то власть, связан с Народом Парса намного более тесными узами, чем я. Он управляет мной, или пытается. Что до остальных - пять пеших солдат и две женщины. Каждый второй человек на борту с удовольствием изнасилует Мит-сер'у или вторую женщину, а потом бросит ее крокодилам. Женщины знают это, и ты должен знать, если не знаешь.
- Я знаю, - сказал я. - Но что за правда, которая слишком мудра, чтобы ее услышало наше собрание?
- Сейчас ты ее узнаешь. Во-первых, женщина, которую невозможно найти, по меньшей мере так же таинственна, как и кот, которого они боятся. Во-вторых этот кот не ее, потому что он не сопровождал ее в деревню. И, в третьих, никто из них не причинил ни малейшего вреда, зато, пытаясь избавить от них корабль, его причинят очень много.
Я сказал, эта мысль уже приходила мне в голову.
- Тогда скажи им это. Они безусловно скорее послушают тебя, чем меня. Я заработал на скромную жизнь, Латро, главным образом предсказывая судьбу и изгоняя ксу, завладевшего каким-нибудь домом - или, реже, каким-нибудь человеком. Когда ко мне приходят и просят изгнать ксу, я всегда спрашиваю, какой вред причинил этот ксу. Чаще всего отвечают, что никакой. И тогда я откровенно говорю клиенту, что более благоразумно оставить ксу жить там, где он живет. Ибо когда ксу занимает место - или личность, в нашем случае - другие редко пытаются поселится там же. Никто не хочет жить в доме, в котором уже живут.
- Я понимаю, - сказал я. - Но примут ли они твой совет?
Сахусет поднял плечи и дал им упасть, как и раньше. - Как ты думаешь, я хорошо ем?
- Нет, - сказал я.
Он засмеялся. - Напомни мне никогда не спорить с тобой. Но ты ошибаешься. Я не голодаю, и буду голодать только тогда, когда в этой стране переведутся глупцы. Я изгоняю безвредного духа за умеренную плату - и требую намного больше за злого, который первым находит пустой дом.
- Ты можешь изгнать кота?
- Возможно. - Сахусет отвернулся и посмотрел на реку.
- Да ну? А если Чаниу прикажет?
Он покачал головой.
- Почему?
- Ты солдат. Ты бы исполнил приказ того, кто знает об искусстве войны меньше тебя?
Теперь пришла моя очередь глядеть на паруса и крутящихся вокруг речных птиц. - Будет зависит от того, что за приказ, - наконец сказал я.
- Именно так. - Сахусет взял свой мех с вином. - Еще? Ты, Мит-сер'у?
Она приняла вторую чашу, который он наполнил, потом он налил себе. - Я предлагаю мое вино и мою дружбу. Вы оба боитесь, что я попрошу за это что-нибудь для меня сделать. Нет, не попрошу. Но я буду рад помочь любому из вас, если вы попросите. Ну? Кто-нибудь из вас?
- Захочешь ли ты денег, - спросила Мит-сер'у, - если я попрошу тебя предсказать судьбу?
Сахусет покачал головой.
- Тогда, пожалуйста, ты можешь?
- Конечно. - Из висевшего на поясе кошеля Сахусет достал четыре золотые палочки, ни одна из которых не была прямой. - Еще мне понадобится мой жезл из слоновой кости. - И вот жезл уже здесь, хотя раньше я не видел его. Он положил полочки на траву так, что они образовали грубый квадрат, потом жезлом нарисовал круг вокруг них. Закрыл глаза и обратил их к небу. Долго-долго, что я даже задремал, его губы двигались, но я не слышал ни одного слова.
Наконец он подобрал палочки, потряс их в руке и бросил в сторону Мит-сер'у. Они упали кругом, насколько я могу судить, и он наклонился над ними. - Очень скоро большое горе, - сказал он, - но, вскоре после этого, радость.
- Вот хорошо-то, - сказала она.
Он рассеянно кивнул. - Ты будешь путешествовать по чужим странам, и будешь там в большой опасности. Ты вернешься в место своего рождения - и опять покинешь его. Тебе покровительствует Хатхор. Вот все, что я смог прочитать.
- Я всегда хотела, - сказала Мит-сер'у, - сбежать от моей семьи и увидеть чужие места, и повстречать новых людей, вроде Латро. Хатхор очень добра ко мне.
- Да. Латро?
Я покачал головой.
- Пожалуйста? - Рука Мит-сер'у попыталась сжать мое бедро. - Для меня? Только один раз?
Я опять покачал головой. - Я - воин, как он и сказал. Я умру в какой-нибудь битве, и мне не нужно никакое предсказание, чтобы узнать то, что я и так знаю.
- Но ты можешь и ошибаться, сейчас мы вместе, и если мы узнаем о тебе, мы сможем узнать побольше обо мне.
Я пожал плечами.
Решив, что это знак согласия, Сахусет подобрал свои золотые палочки и бросил их в меня. На мгновение мне показалось, что они ударят мне прямо в лицо, но нет, они упали рядом со мной, по кругу, как и раньше. А один лег на другой.
Сахусет наклонился над ними. Я слышал его тяжелое дыхание, но он не сказал ни слова. Потом встал, подошел к стене храма, вернулся к нам и опять стал изучать золотые палочки, с другого угла.
- Что там? - спросила Мит-сер'у.
- Ты испугалась, - сказал Сахусет. - И я. - Он медленно подобрал палочки, одну за другой, подбросил их вверх, и опять стал пристально изучать.
- Скажи нам!
- Латро? Боюсь, плохие новости. Если ты хочешь их услышать, я скажу. Но не советую.
- Я скорее хотел бы услышать плохие новости, - сказал я, - чем узнать, что я трус.
- Очень хорошо. Смерть близко от тебя. Совсем близко. Мит-сер'у и я можем спасти тебя, а можем и не спасти. Мы попробуем, конечно. Во всяком случае я. Ты, Мит-сер'у?
Она кивнула, и я почувствовал, как затрепетала ее рука. - Как близко? - спросил я.
Сахусет прикусил губу. - Завтра перед рассветом. Не сомневайся. Если ты увидишь встающее солнце, считай, что опасность миновала. Но, кроме близости опасности, ничего определенного. Будь осторожен этим вечером. И очень осторожен ночью, и всегда помни, что смерть может быть добрее, чем Хатхор. Вот и все, что я могу сказать тебе.
Он ушел. Я открыл кожаный футляр, в котором держу свиток, Мит-сер'у принесла воды из канала. Она сказала, что иногда судьба говорит неправду, и я знаю, что это так. Я ответил, трудно даже вообразить менее опасное место, чем это, и это тоже правда. Мы шутили и целовались, и вскоре ее слезы высохли.
10
МЫ ОДНИ
СМЕРТЬ не кажется здесь чужеземной гостьей. Я запишу все, что произошло, хотя, как мне кажется, я могу сойти с ума, когда буду читать это в тот день, который еще не наступил. Капитан сказал мне, что я все забываю. И женщину, и предсказателя. Целитель сказал, что лучше всего вообще ничего не помнить, но Урей говорит мне, что я должен запомнить или буду странствовать, как потерянный, пока я не умру опять.
Я летел к этому кораблю. Я не могу сказать, откуда я знаю, где он - я летел по слову человека, который дал мне змею из своей короны, и я эта картина стоит у меня перед глазами. Я знаю, что должен идти туда. Мое тело лежало на носу корабля, укрытое парусиной. - Луций, - прошептал предсказатель, склонившийся над ним. - Луций, ты слышишь меня?
Тогда я понял, что тонкий человек вернулся, и я тоже должен вернуться. Я так и сделал, и это было похоже на то, как будто я иду по пещере, чтобы присоединиться к друзьям. Маленький человек тоже пришел и я сел. Парусина не позволяла мне увидеть, пришел ли темный человек. Я сбросил ее, и его не было. Я наклонился, чтобы успокоить женщину, которая рыдала, и он очень быстро появился. Урей тоже присоединился к нам.
Вот что произошло.
Человек в странной короне подошел ко мне со стороны храма. - Вставай, - сказал он, - ты должен пойти со мной. - В его голосе не было угрозы или гнева, но я знал, что должен подчиниться. Я встал, и почувствовал, что тащу за собой других людей. Я потащил того, кого держал за руку, он - другого, а тот - еще кого-то. Меня тоже тащил человек, за чью руку я держался. Я встал, и нас было четверо.
- Пошли со мной. - Человек с короной поманил меня стеблем папируса. - Я Сесострис.
Мы сделали, как он просил, но посмотрели назад. Пятый человек скорчился под куском материи, а рядом выла женщина.
Один был темный. Один - тонкий. Один маленький, но сиял, как звезда. И все были Я, и я был Я. Наше тело тоже было Я.
- Кто мы? - спросил Сесостриса маленький Я.
На это тонкий Я сказал: - Я - Луций.
Мы все подались вперед. - Кто мы?
Сесострис указал на меня: - Ты Ба. - Потом на маленького блестящего: - Ты Ка. - На темного: - Ты Тень. - На тонкого: Ты Имя.
- Я - Луций, - опять объявил тонкий.
Сесострис кивнул. - Да.
- Мы мертвы? - спросили мы.
- Он, - сказал нам Сесострис. - Вы нет. Вы пришли из другой страны с тем, который мертв и ничему не научился. Если я сейчас обучу вас, узнаете ли вы меня?
- Да, - сказали мы, - учи нас!
- Мужчина состоит из пять частей, - сказал нам Сесострис. Он выставил руку и растопырил пальцы. - Женщина или ребенок, тоже. Эти части называются Тело, Имя, Тень, Ба и Ка. Когда человек умирает, Тело засыпает. Сейчас вас будут судить боги. Если вас найдут достойными, вы будете ждать на Поле Камыша дня, который объединит вас всех. Если недостойными - вас уничтожат.
Мы кивнули, один за другим, сначала маленький светящийся, последним я сам. - Здесь много богов, - сказал я.
- Намного больше, чем ты предполагаешь, и, кстати, больше, чем людей. Ты боишься суда?
- Нет, не боюсь, - сказал я.
- И не надо. Тебя будут судить сорок два, во главе с Осирисом.
Перед нами находились ворота в стене храма. Мы прошли через них, хотя они были закрыты. За ними был типичный храм Кемета, не такой большой, но красивый, и другие здания.
- Что это за места? - спросили мы.
- Вот это Дом Жизни. - Сесострис махнул своим стебельком папируса. - Это Дом Жрецов. Еще есть склады. И очень много пустых зданий.
- Они не?… - спросил Тень.
Сесострис покачал головой, и кобра на его короне зашипела.
- Тебя зовут Сесострис, - сказал Тень. - А как зовут твою змею?
Сесострис улыбнулся. - Уже тысячу лет никто меня не спрашивал об этом. Это змей, и его зовут Урей.
Мы медленно шли и он продолжал обучать нас. - Я был царем, - сказал он. - Потом я умер, был признал достойным и стал богом. И вы ими станете в конце концов, если вами найдут достойным. Вы будете жить на Полях Камыша, пока вас не попросят или не заставят. И только потом вы сможете вернуться в мир живых, невидимые никем, кроме тех, кому вы даруете возможность увидеть себя.
- Мы все? - спросили мы. - Мы все станем богами, когда Тело умрет?
- Только те, кого признают достойными. Остальных пожрет Аммат.
Как только он произнес это имя, позади нас заковыляла Аммат, огромная и вонючая. Ее голова походила на крокодилью, хотя она сама и не была крокодилом. Ее тело походила на тело жирной женщины с бесформенными ногами, но она сама не была жирной женщиной. - Вы спросили, съем ли я вас всех? - Она самодовольно улыбнулась. - Да. Всех, если сердце окажется тяжелее.
- Лучше быть съеденным тобой, чем скитаться по Стране Мертвых, - сказал маленький сияющий Я.
- Это и есть Страна Мертвых, - сказала ему Аммат и шлепнула по своему большому животу.
Мы вошли в храм. Статуя в святая святых был очень стара, человек, который шел со мной, - очень молод.
- Здесь слишком темно, - сказал Я-Тень, слабым и далеким голосом.
Внутри горы-могилы было еще темнее, пока Сесострис не зажег свет. Тогда мы увидели лестницу, которая вела к еще одной лестнице, и вырезанной в камне капелле, которую не освящал ни один жрец. Сокровища погребальной комнаты Сесостриса изумили ли бы любого богача, а не только человека с нашего корабля. Из нее лестница вела дальше вниз и вниз, через камень, пока не достигала помещения, где заседал суд. Сесострис шел перед нами, показывая дорогу. Аммат за нами, медленно и с трудом, тяжело дыша и пуская слюни.
- Ты стоишь перед высоким судом, - сказал окровавленный мужчина. Судя по всему он был главой суда, красивый человек, хотя и тяжело раненый. На нем была белая корона с двумя перьями. - Мы спросим тебя и ты нам ответишь, честно. Ты не можете сделать иначе.
Мы кивнули. - Мы не можем. - Мы знали, что это правда.
- Я - Странник из Анну, - сказал бог. - Поступал ли ты несправедливо?
- Нет! - сказали мы.
- Я - Горящий из Кер-аба, - объявил другой. - Грабил ли ты кого-нибудь?
- Нет! - сказали мы.
- Я Фенти из Кеменну, - объявил третий. - Сломан ли у тебя нос?
- Да, я боксер, - сказали мы.
- Я - Эм-хайбиту из Керерета, - сказал четвертый. - Крал ли ты?
- Да, - сказали мы, - по просьбе Повелительницы Животных мы украли Лошадей Солнца. - Я не помнил, как это произошло, но я знал, что так оно и было.
- Я Неха-хра из Рестау, - прошептала пятая. - Убивал ли ты мужчин или женщин?
- Много мужчин, - ответили мы, - потому что я солдат.
- Я Двойной Львиный Бог, - сказал шестой. - Обмеривал ли ты или обвешивал?
- Никого! - ответили мы.
- Я Горящее Око из Секема, - величественно сказал седьмой бог. - Давал ли ты ложную клятву?
- Никогда! - ответили мы.
- Я Пламя, - прошипел восьмой. - Крал ли ты у Пта?
- Никогда! - ответили мы.
- Я Сет-кесу из Сутрен-хенен, - прошептал девятый. - Конечно же ты лгал.
- Но никогда тебе, Сет-кесу, - сказали мы.
- Я Кеми из Тайного Места, - сказал нам девятый бог. - Отнимал ли ты имущество силой?
- Мы грабили тех, кого убивали, - сказал я.
- Я Светлое Пламя из Меннуфера, - возгласил одиннадцатый. - Произносил ли ты слова зла?
- Никогда я на проклинал никого! - сказали мы.
- Я Хра-ф-ха-ф из Глубоких Пещер, - сказал безликий бог. - Уносил ли ты еду силой?
- Да, - сказали мы.
- Я Кверти из Подземного Мира, - произнес замогильный голос тринадцатого бога. - Часто ли ты старался обмануть?
- Часто, - сказали мы, и Аммат подвинулась к нам ближе.
- Я Огненная Нога, - крикнул четырнадцатый бог. - Гневлив ли ты?
- Да, - сказали мы.
- Я Сверкающие Зубы из Та-ше. - Пятнадцатый бог оскалился, обращаясь к нам. - Вторгался ли ты в чужие страны?
- Да, - сказали мы.
- Я Пожиратель Крови… - вздохнул шестнадцатый бог, чей голос был как дуновение ветра. - Я тот, кто выходит из могилы. Скажи мне, убивал ли ты Животных Пта?
- Да, - сказали мы, - я убивал их.
- Я Пожиратель Внутренностей, - облизал губы семнадцатый бог. - Оставлял ли ты пустым вспаханное поле?
- Да, и это я делал, - сказали мы.
- Я Повелитель Маата, - протрубил восемнадцатый бог. - Отвечай мне! Совал ли ты нос в дела других людей, чтобы повредить им?
- Никогда! - сказали мы.
- Я Темени из Баста, - промяукал девятнадцатый. - Клеветал ли ты на мужчину или женщину?
- Никогда! - сказали мы.
- Я Анти из Анну, - прорычал двадцатый. - Я знаю, ты часто впадал в гнев. Делал ли ты это без причины?
- Никогда! - сказали мы.
- Титуреф из Ати, вот я кто. - Голос двадцать первого бога походил на вкрадчивый шепот. - Насиловал ли ты детей?
- Никогда! - сказали мы.
- Я Уаметри из Дома Убийц. - Двадцать второй холодно смерил нас взглядом. - Отравлял ли ты воду?
- Никогда! - сказали мы.
- Я Видящий из Дома Амсу. Часто ли ты ложился с женой другого?
- Никогда! - сказали мы.
- Я Х-чер-серу из Нехату, - дребезжащим голосом сказал двадцать четвертый бог. - Заставлял ли ты людей пугаться?
- Часто, - признались мы.
- Горела ли твоя речь гневом? - спросил Неб-Скхем с Озера Кауй.
- Да, - сказали мы.
- Я Сешет-кхеру из Урита, - утверждал двадцать шестой. - Был ли ты глух к словам правды и мира?
- Не один раз, - вынуждены были признаться мы.
- Я - он из Озера Хечат, - провопил бог-ребенок. - Заставлял ли ты других плакать?
- Да, - ответили мы.
- Я Кеметри из Кенемета, - похвастался двадцать восьмой. - Проклинал ли ты Пта?
- Никогда! - сказали мы.
- Я Ан-хетеп из Сау, - прохныкал двадцать девятый бог. - Действовал ли ты жестоко?
- Часто, - признались мы.
- Он был солдатом, - сказал раненый мужчина. - Мы должны простить ему это.
- Я Сер-керу из Унси. - Тридцатый бог пожал плечами. - Действовал ли ты необдуманно?
- Очень часто, - сказали мы.
- Я Неб-хру из Нетшевета, - прокудахтал тридцать первый бог. - Не хочешь ли ты отомстить какому-то богу?
- Да, хотел бы, - сказали мы. - Но не богу, а богине.
- Я Сереки из Утхента, - пролепетал тридцать второй бог. - Проклинал ли ты фараона?
- Нет, - сказали мы.
- Я Тем-сер из Татту, - сказал тридцать пятый бог, и его голос походил на журчащий ручей. - Загрязнял ли ты речные воды?
- Я убивал людей и бросал их тела в реку, - сказали мы.
- Еще? - спросил Тем-сер.
- Или в море, - сказали мы.
- Я Ари-эм-аб из Теби, - серьезно сказал нам тридцать шестой бог. - Хвастался ли ты?
- Только в детстве, - сказали мы.
- Я Ахи из Ну, - пробормотал тридцать седьмой бог. - Поносил ли ты Пта?
- Никогда! - сказали мы.
- Я Уач-рекхит из Святилища Уач-рекхит, - презрительно улыбнулся тридцать восьмой бог. - Действовал ли ты с наглостью и нахальством?
- Редко, - сказали мы.
- Я Нехеб-неферт, из Храма Нехеб-неферт. - Сказав это, тридцать девятый бог слепо посмотрел туда, где нас не было. - Судил ли ты бесчестно?
- Нет, - сказали мы. - Никогда!
- Я Нехеб-кау, который приходит из пещер, - прогромыхал глухой голос сорокового бога. - Увеличивал ли ты свое имущество собственностью другого?
- С разрешения другого, - сказали мы.
- Я Техесер-теп из Святилища Техесер-теп, - выдохнул сорок первый бог. - Проклинал ли ты творения Пта, которые держал в руках?
- Никогда! - сказали мы.
- Ты не без греха. - Окровавленный мужчина встал. - Но и не без достоинств. Идем на весы.
Мы пошли, и он шел позади нас. Там уже нас ждал Сесострис и эта женщина-чудовище, Аммат. Позади них скорчился павиан, державший в лапах камышовое перо и табличку.
- Благословишь ли ты его? - спросил окровавленный человек у Сесостриса.
- Да, - сказал Сесострис и благословил нас. Благословение наполнило нас, и мы узнали, что были пусты.
- Сесострис благословил его, - сказал окровавленный мужчина богам суда. - Подлежит ли он суду? Встаньте.
Встали пятеро: безликий бог, бог Подземного Мира, Пожиратель Крови, Пожиратель Внутренностей, и Неб-хру.
- Озирис возьмет твое сердце и взвесит его, - объяснил Сесострис. - Ты видишь перо на другой чашке весов? - И он указал над на весы.
Мы увидели и сказали, что да, видим.