Атрелла не заметила, как задремала. Очнулась от того, что задергался пояс на талии. Она, не шевелясь, чуть приоткрыла глаза. Один из фардвов, ранее сидевший на передних лавках, стоял рядом и осторожно обшаривал сумку Атреллы. Она, тихонько сложив правую ладонь в форме копья, быстрым движением, прямо через одежду воткнула ее в грудь фардва - и вот уже горячее его сердце бьется в ее ладони.
Она чуть прижала работящий орган пальцами, и фардв-воришка, никак не ожидавший, что нарвется на лекарку, от неожиданности застыл. Он попытался отскочить, но Атрелла послала в позвоночник парализующий импульс, и ноги фардва приросли к полу.
- Отпусти, - просипел неудачник, - я ничего не взял.
- Так я тебе и поверила, - вполголоса сказала Атрелла, - у меня в сумке лежало пятьдесят литов, а сколько осталось?
- Врушка! - засипел фардв, и девушка снова помассировала его сердце пальцами, фардв побледнел и посинел. - Хорошо, хорошо, пятьдесят!
- Ну, так клади их на место.
- У меня нет, - сипел воришка, - я должен брата позвать…
- Вот еще, - шепотом сказала Атрелла. - Сейчас я позову на помощь, и вас выгонят из дилижанса в метель… если к утру доберетесь и не замерзнете - ваше счастье!
Дорога была весьма относительно ровной, поэтому каждый толчок вызывал у фардва сердечный приступ. Он слазил в бездонный карман и положил в сумку девушки свой кошель.
- Отпусти! Все, что есть, - тридцать четыре лита, семьдесят нюфов.
Атрелла же не спешила. Она левой рукой прочитала состояние организма, подлечила парой импульсов хронический простатит фардва - следствие неумеренных половых радостей, чуть расширила артерии в малом тазу, разбила пару камушков в почках. Она обнаружила, что фардв недавно поел. Голод снова напомнил о себе, и девушка снизила концентрацию уже расщепленных переваренных продуктов в крови фардва, решив, что ему и половины хватит, а ей нужно востановить затраченную на лечение энергию - и только после этого убрала руку из его груди.
- Свободен, дурень. Камни в почках и простату можешь уже не лечить, я поправила это все. А сердце слабенькое, видать, с малых лет воровством промышляешь, а не трудом горняка?
Фардв успокоился. Он заблестел глазками:
- А ты ничего, бедовая девка! Если б знал, что ты лекарка, не сунулся бы.
- Если бы у бабушки, - вспомнила Атрелла любимую папину поговорку, - были б мудушки, то это была бы не бабушка, а дедушка! Ты из Ганевола?
- Нет, - фардв сел на лавку рядом с девушкой. - Мы с братом из Рипена, город Блавна, слышала?
Атрелла покачала головой:
- Нет. Не слышала. Я местная, и никуда из города не выезжала.
- А сейчас куда? - любопытству фардва не было предела.
Атрелла хотела было пооткровенничать, но вспомнила, что рядом с ней мошенник, и достала из-за пазухи золотой круглый медальон Гразидской портовой больницы с надписью: "Младший лекарь округа Гразид". Медальон ей выдали для свободного прохода мимо охраны во время летней практики.
- Еду по делам в Ганевол, вызвали к больному.
- Че, у них там своих лекарей нет?
- Значит, нет. - Атрелле наскучил разговор. - Иди к брату, и если замечу, что шарите по сумкам - пеняйте на себя.
Фардв кивнул и поплелся в головной конец салона.
Чувство голода у девушки прошло. Она внимательно смотрела на передние сиденья.
Фардвы шебуршились, разговаривали негромко, но очень живо, неудачник получил пару раз по круглой башке кулаком. Потом братец встал и пошел к Атрелле. Она ждала, не спуская с него глаз. Братец сел напротив.
- Слы, лекарка, рыжьё верни.
- Я вас не понимаю, - холодно сказала девушка. - Говорите нормальным языком.
- Я тебе щас скажу, газель, ты брата лечила незаконно?
- С какой это стати?
- Он говорит, будто ты его уговорила полечиться и содрала с него тридцать рыжих, - фардв смотрел на Атреллу, выпучив глазки, - а лицензия у тебя есть? На практику?
- Да с чего вы взяли? Ничего я ему не делала, - возмутилась девушка, - он хотел меня обокрасть!
- Не трынди, мы бедные, но честные фардвы, я везу брата в Ганевол лечиться от простатита, а ты…
- Что я? - Атрелла поняла, что вляпалась, практика без лицензии - серьезное преступление, могут так наказать, мало не покажется. Но как они докажут?
Фардв полез за пазуху и сунул Атрелле свиток - выписку из Блавенской больницы, там на медицинском языке ясно читался "хр. простатит".
- Скоро мы приедем, я покажу брата лекарям, и что они скажут? Слы, деффка, тебе нужны неприятности? Верни рыжьё, и разбежимся.
Атрелла кинула фардву на колени кошель его брата.
- Он сам мне подложил, - улыбнулась она, - не мое это. А брата твоего я не лечила. Запомни.
Фардв смотрел на Атреллу рачьими глазками, не моргая. Видимо, думал, что б еще с нее содрать. Но тут пришел фардв-воришка и расстегнул штаны, показав огромный орган. У Атреллы глаза на лоб полезли.
- Что вы делаете?! - она, конечно, всякого навидалась в больнице летом, но вот что бы так беспардонно манипулировать…
Однако исцеленный братец на ее вопрос не отреагировал. Он возбужденно тыкал пальцем в торчащий из штанов сук и говорил:
- Вага, глянь!! Это ж чудо!
Братец ревниво поглядел на гордость любого фардва и спросил Атреллу:
- А если я тебе отдам рыжьё - мне такой сделаешь?
- Да ну вас! - она поняла, что это результат расширения артерий. - У меня лицензии нет! Штаны застегните! Хватит уже!
- Ты это, не гоношись, я пошутил насчет лицензии, - сказал братец фардв. - Мы не в претензии, я могу доплатить, если тебе мало.
Фардв-воришка спрятал гордость и теперь старательно застегивал маленькие пуговки на гульфике.
- Как тебя, лекарка, ты с нами по-людски, и мы по-человечески, мы все понимаем, брат погорячился, был не прав.
- Да прав он на все сто, - сказала Атрелла, - нет у меня лицензии, только учиться еду. Отвалите, господа. Инцидент исчерпан.
Она уже жалела, что вмешалась в проблемы здоровья воришки. Правду говорят, не делай добра - не будет и зла.
Фардв, глядя на Атреллу взором влюбленной собаки, положил на ее колени увесистый кошель, перепутешествовавший к девушке уже второй раз, и достал из кармана еще один.
- Вот еще сорок рыжих, сделай, будь ласка, - фардв, видимо, был ханутский, раз применил характерное для того наречия словосочетание.
- С какой стати? - Атрелла попыталась избавиться от кошелей. Фардвы ж не удержатся и раззвонят по всему миру, что какая-то девушка-лекарь им сделала такие агрегаты… нет уж. Но фардв обеими руками прижимал деньги к ее коленям.
- Мы никому, клянемся. Мы ж имени твоего даже не знаем. И не спрашиваем. И забудем все.
- А вот это хорошая идея.
Лицо Атреллы приняло выражение холодной решимости. Она посмотрела на фардва-воришку: - Садись рядом с братом!
Тот послушно сел и сложил руки на коленях.
Продумать структуру команд - дело секундное, стереть последние впечатления - нужно обеднить сахаром теменные зоны, вызвать перезагрузку триггерных участков. Это Атрелла хорошо себе представляла: манипуляция, близкая к обезболиванию и операционному наркозу, когда важно было отключить память. Она, действуя обеими руками, кончиками пальцев прикоснулась ко лбам фардвов, и те мгновенно погрузились в сон. Она пролетела по участкам быстрой памяти, удаляя все образы и впечатления. Тут же послала брату импульс на расширение артерий в малом тазу. И, запустив мозги фардвов на пробуждение, переложила кошели им на колени и сама пересела на другую лавку.
Теперь братцы проснутся и ничего не будут помнить. И единственный вопрос их озадачит - как они тут оказались, если в начале поездки занимали передние места?
За спорами-разговорами время пролетело. Через лобовые окна салона в снежном мареве виднелись городские огни - Ганевол! Атрелла чуть повернула голову. Фардвы пришли в себя и удивленно рассматривали кошели на коленях. Оглядывались, спрашивали друг друга - что они забыли в хвосте дилижанса и почему сидят спиной к движению? Ответов у них не находилось, об Атрелле они не вспоминали, ибо нечего было вспоминать. Пассажиры-люди спали и ничего происходившего не слышали и не видели.
Дилижанс покатился по городским улицам. Атрелла взяла сумку, спустилась по лестнице и постучала в отсек водителей. Из двери высунулась все та же бородато-рыжая физиономия.
- Чего те? Скоро приедем.
- Да я понимаю, подскажите мне недорогую гостиницу, до утра… - она невольно перешла на стиль фардвов, - перекантоваться.
- Я не справочная.
Рыжий хотел уже закрыть дверь, но Атрелла умоляюще поглядела на него:
- Вам что, трудно? Я же не местная.
- Ладно. Дилижанс остановится на портовой площади. В те гостиницы, что выходят на нее, не суйся - обдерут. Иди на улицу Канатную, и там увидишь таверну "Баркас". Хозяина зовут Жабель Дохлый.
Атрелла удивилась, лицо приобрело жалобное выражение - это же подстава! Она так назовет хозяина, он ее зарежет. Рыжий сжалился второй раз:
- Нет, это его кличка в порту, на самом деле его зовут Жаберин Дохолан. Скажешь, что ты от Ларика из клана Грамилин, он меня знает. Ну, а дальше сама разберешься.
- Дорого у него?
- Вообще он скряга, комнату снять на ночь - два нюфа, он ломит четыре, если согласишься не торгуясь, может поселить в сущем отстойнике, потому бейся за каждую монету, он уважает бережливых. А вообще там прилично - белье свежее, цветы в номерах.
Напарник в кабине рявкнул:
- Лар, харе трепаться! Подъезжаем!
Рыжий Ларик схватил Атреллу и потащил наверх, она не отбивалась. Он отпустил девушку, пихнул ее к лавкам.
- Господа пассажиры! Мы прибыли в город Ганевол! Начинаем торможение, приготовьтесь, упритесь ногами и руками, чтоб не разбить себе лицов!
Атрелла хихикнула:
- Лиц!
- Это у вас - лиц, - сказал Ларик и пошел вниз, - а у них - лицов.
Торможение - долгий процесс! Сперва сбросили давление в котле, а когда уже оставались сотни метров, водители задействовали тормоза. Дилижанс скрипел, послышался запах горящего металла, машину потащило по брусчатке, отчего весь салон наполнился мерзким дребезгом, наконец, она остановилась. Пассажиры потянулись к выходу. Атрелла уже на площади снова подошла к Ларику. Портовая площадь хорошо освещалась, а вот улицы расходились темными провалами.
- И которая Канатная?
Ларик показал направление:
- Туда, там рядом. По левой стороне - пятый дом. На вывеске парусная лодка. Не ошибешься.
Погода в Ганеволе слякотная. Снег в безветрии мягко покрывал брусчатку, таял и чвакал под ногами. Повсюду фонарные столбы светили молочно-белым светом. Атрелла пошла в указанном направлении, и тут ударил большой колокол. Ратушные часы отбили полночь.
Глава 3
Хозяин гостиницы "Баркас" оказался совсем не толстым и бородавчатым, как подумалось сначала Атрелле (навеяло прозвище Жабель Дохлый). Был он тощим седым дядькой со слегка желтушной кожей и желтоватыми глазами. В гостинице стоял еле заметный приторный запах тлена, будто в морге.
"Печень, - подумала Атрелла, - а вот что с печенью, нужно разбираться". И сразу, как молоточек по темечку: "Лицензия!". Девушка заставила себя стать обычной постоялицей обычной гостиницы. Как и посоветовал Ларик, она сослалась на рыжего водителя дилижанса.
Жабель заломил четыре нюфа, Атрелла пожала плечиками и сказала, что если это цена лучших апартаментов, то нормально, но сперва нужно посмотреть. Жабель сыграл бровями и спросил:
- А что же нужно госпоже в глухую ночь?
- Мне нужна комната с удобствами, чистое белье, и все это максимум за один нюф в сутки.
- Это цена какого-нибудь притона в трущобах, а не "Баркаса", - возразил Жабель, - я же вижу, вы с ног валитесь. Уступлю номер за два, если снимете на неделю.
Атрелла прикинула: четырнадцать нюфов, по одному за стол - еще семь, а сколько она проживет в Ганеволе? Кто б знал… а что она ищет? Сама себе на этот вопрос ответить не могла. Бегство из дома еще не казалось ей опасным предприятием, и происходящее с ней и вокруг нее выглядело словно само собой разумеющееся и давно запланированное.
Она достала из сумки один лит:
- Хорошо. Трехразовая кормежка в номере, и по рукам.
Жабель улыбнулся. Девушка ему понравилась. Он протянул руку для скрепления договора. Атрелла протянула свою ладошку.
Волна информации ударила прямо в темечко изнутри. Боль, что испытывал Жабель, никак не отражалась на его лице, а юная лекарка ощутила ее как свою, диагноз родился сразу: опухоль уже заполнила живот, шары метастазов грызли печень. Атрелла побледнела, на лбу выступил пот. Один из метастазов опасно расположился рядом с крупной артерией.
- Вам нужно к лекарю, дяденька, - сказала она жалобно. Она попыталась извлечь руку из ладони Жабеля, а тот вдруг прищурился и спросил хрипло:
- Лекарка?
- Еще нет, дяденька, только учусь.
- Хорошо ж ты учишься, если одним касанием определила мою хворь. ("А я ее от порога определила", - подумала Атрелла.) Был я у лекаря, говорит: поздно… дни мои сочтены. Осталось денег собрать да в храм Нэре отнести, чтоб уйти без боли и не мучаясь.
Он не выпускал руку Атреллы, потому что боль, разделенная на двоих, уменьшилась. А она, уставшая, не знала, как отделаться от Жабеля, и, скорее инстинктивно, чем намеренно, направила мощный импульс на уничтожение опухолевой ткани. Жабель почувствовал волну энергии, пролетевшую по руке и завершившуюся ударом в живот. Он невольно отпустил ее руку.
- Покажите мне комнату, - шепотом сказала Атрелла.
Жабель побледнел. Он молча смотрел на девушку, потом оторвался от стойки и подошел к внутренней двери, стукнул кулаком два раза:
- Дери! Вставай, проводи постоялицу. - Он оглянулся на Атреллу: - Мне нужно прилечь, знобит… - прошел мимо заспанного портье и повалился на кушетку.
Портье, не видя хозяина, с хрустом потянулся, поглядел на девушку. Взгляд его постепенно прояснился.
- Вещи где?
- Все мое ношу с собой, - процитировала Атрелла древнюю арвальскую пословицу.
- Тогда пойдем.
Номер действительно оказался вполне приличный. Портье Дери сдернул колпачки с вечных свечей, чтоб осветить все помещения. Показал, где удобства, постель, белье и как пользоваться запором на двери и шнурком для вызова горничной.
- Правда, горничной у нас нет, приду я или хозяин, или его жена.
Атрелла умирала от усталости и невольно подталкивала портье к выходу:
- Я спать хочу, Дери, я разберусь, идите.
- Да! В ванной спиртовая горелка для горячей воды, спирт в бутыли в шкафу. - Дери стоял в дверях, ожидая чаевых. - А еще там мыло, полотенце…
Она поняла, чего хочет настырный портье, и сказала:
- Я хозяину оставила лит, из сдачи возьми себе пару гимиков, остальное принесешь утром. А сейчас иди! И до утра меня не тревожь.
Дери ушел. Атрелла, наконец, разделась. Она шла к ванной, стаскивая с себя одежду и бросая ее на пол. В ванной она заправила горелку и, пока кипятилась в бачке вода, вертелась перед зеркалом, рассматривая себя и так и этак, распуская русую косу. Задумалась.
Изменить внешность? Чуть-чуть… ямочку на подбородке сделать, пару родинок на губе и на щеке. Нет, это все запоминается… Она помассировала ладонями лицо, одновременно посылая импульсы через пальцы к носу, щекам и лбу. Через минуту на нее смотрела из зеркала рыженькая простушка со сплошь усыпанным конопушками личиком. Похожа на себя и не похожа. Может быть, добавить пигмента в кожу? Нет, рыжие - они плохо реагируют на солнце… роста не добавить, скелет менять сложно и долго. Глаза не поменять… нос сделать покурносее? Она мяла нос и смотрела, как лучше. И вдруг испугалась: а сможет вернуться к прежнему виду? Закрыла ладонями лицо и постаралась вспомнить себя прежнюю. Посмотрела - она! Соломенные волосы и чистое белое лицо, без особых примет. Рассмеялась: и зачем ей маскироваться? Погладила себя: грудь нормальная, может, уменьшить? Нет… это самое ценное. Попу подтянуть? Это можно. И будто услыхала отцовский голос: "Физкультурой надо заниматься, а не перекраивать себя…".
Бачок свистнул паром - водичка вскипела!
Атрелла с наслаждением залезла под теплую струю и смыла дорожную грязь, усталость и обиду на отца. Про себя решила: поживет тут до весны, сходит в местный госпиталь, может, наймется на работу. И будет потихоньку разузнавать, как там папа.
Уже чистая, она покрутилась в комнате, определяя, где восток и, следовательно, восход, встала на колени и помолилась Литу привычной лекарской молитвой:
- Благодарю, Лит пресветлый, за все, что дал мне в день прошедший, знания для определения, твердости духа в принятии решения и сил к исцелению болезней. Прости меня за прегрешения вольные и невольные, и не оставь меня в милости своей, дай отдыха ночью и защити от гнева жены Твоей во время ее, - ощутила теплый толчок в груди, довольная поднялась с колен. Всегда приятно, когда тебя слышат, особенно если слышит бог. Она накрыла все свечи, на одну нахлобучила чехол с дырочками и, устроившись под одеялом, сложила ручки поверх и сказала:
- На новом месте приснись жених невесте, - хихикнула и почти мгновенно уснула.
Снилась какая-то ерунда. Она куда-то бежала, за ней гнались, вдруг впереди появилась огромная фигура с длинными руками, ее схватили, прижали к твердой как дерево груди - и она колотила в эту грудь кулачками, но слышались удары, как в доску.
В номер дробаданили нещадно. Атрелла укуталась покрывалом с кровати и подошла к двери.
- Кто?
- Хозяину плохо! Вас зовет! - голос Дери прерывался от волнения и бега по лестнице.
Атрелла распахнула дверь. Портье тоже был в исподнем.
- Но я же не лекарь… - она поправила волосы, дернув головой. Под покрывалом, кроме ночной сорочки, не было ничего, но портье не дал ей одеться.
- Хозяин зовет вас, пойдемте, - Дери схватил ее за руку и повлек за собой вниз по лестнице.
Жабель лежал на кушетке и тяжело дышал, лоб его покрывал холодный пот. Дери оставил Атреллу и подбежал к хозяину гостиницы:
- Она пришла!
Жабель приоткрыл глаз:
- Помоги!
Атрелла встала на колени рядом с кушеткой и заплакала:
- Я не имею права, у меня ничего нет, ни диплома, ни лицензии. Меня посадят!
Жабель разлепил пересохшие губы и, еле ворочая языком, проговорил:
- Как поговорили с тобой, боль утихла, а потом так затрясло - сил нет. Помоги - или исцели, или дай умереть, не мучаясь…
Откуда-то выскочила невысокая пухлая женщина и налетела на девушку.
- А, змея! Ты мово мужа уморила! Порчу напустила! - принялась она причитать и рвать на голове волосы. Атреллы касаться она боялась, только ругалась. А Дери ее удерживал и успокаивал.
- Умолкни, дура! - сказал Жабель. - Она тут ни при чем, - и впал в забытье.