- Предпочитаю хорошего мага, на которого можно положиться.
- Она неплохой маг, - пожал плечами я. - Лучше нам все равно не найти.
Грань задрожала, засеребрилась, и я отчетливо услышал искаженный шепот Корина: "Я ручаюсь за то, что она будет с вами до конца". Направленный, впрочем, не мне.
По лицу Нэльвё пробежала тень сомнения.
- Предлагаю вернуться к плану действий, - прервал затянувшееся молчание я, не обращая внимания на продолжавшуюся безмолвную перепалку. - Будем добираться с пересадками. Нас ведь так пропустят на Арлетту? - спохватился я.
- Пропустят, - заверил меня Корин. - Некоторым, как и тебе, нужно куда-то забежать по пути.
Я кивнул, принимая его слова, и продолжил:
- А теперь самое интересное. Как из города выбираться будем, господа?
- Телепортом? - резонно предложил Корин, видимо, не совсем понимая, в чем же загвоздка.
- Коридор открывают не раньше чем в полдень. Сейчас полвторого. Слишком долго, - покачал головой я. - Мышеловка захлопнется раньше.
- Какой, к драконьей праматери, телепорт?! - взорвался Нэльвё. - Там дотошно записывается, кто, куда и во сколько отправился. У стационарника нас и будут искать в первую очередь!
- Искать, может быть, и будут. Но застать не успеют, - заметил Корин. - Пока придут в себя, пока вспомнят, что произошло и смогут куда-то идти… часов семь-восемь в запасе. А потом, когда ускользнете, пусть хоть обыщутся. Отчитываться перед ними никто не будет. Записи хранятся исключительно для нужд Совета.
- Так тщательно, что любая смазливая девка или человек со звонкой монетой может выспросить у стражей, что угодно. И это просто человек, любой смертный! А они - жрицы Льор. Мастера магии подчинения и подавления воли. Ты все еще считаешь, что это хороший вариант?
- Тогда остаются лишь ворота, - помедлив, сказал Корин.
- Думаешь, эти стражники будут лучше? - фыркнул я.
- Думаю, что ворота в городе не одни, в отличие от единственного стационарного телепорта.
- А если, - тихонько подала голос Камелия. Она запнулась под перекрестьем взглядов, но почти сразу решительно продолжила. - А если открыть свой телепорт?
- С ума сошла? - грубо оборвал ее Нэльвё.
- Невозможно, Камелия, - покачал головой Корин.
- Вы всегда говорите, что это невозможно. Но не объясняете, почему.
- Я не смогу поручиться за то, что правильно рассчитаю координаты, и вы попадете туда, куда хотите. И так, как хотите. Это слишком опасно. В одиночном перемещении ничего сложного нет, но как только появляется несколько разнородных объектов, отделенных друг от друга… нет, Камелия. Я не могу. И никто не сможет.
- Но как же стационарные телепорты? - не отступала она.
- Там действует совершенно иная система. Во-первых, они ведут в строго определенную точку пространства. Которая, естественно, предварительно просчитывается. А во-вторых, все порталы связаны коридором входов и выходов. В основание телепортационного круга вмонтированы осколки разбитого алмаза. Помня о том, что некогда были частью целого, они притягиваются друг к другу, стоит только открыть коридор. Нам почти не приходится прикладывать усилия к определению точки выхода - достаточно задать направление и указать на нужный камень. Иные телепорты - это риск, Камелия. Слишком высокий и неоправданный.
- Я могу.
- Что?
- Я могу переместить нас, - повторил я. - И поручиться за безопасность. Правда, по вполне понятным причинам, это займет некоторое время.
- Но разве ты…
- Разве что? - холодно спросил я. - Мой магический потенциал возмутительно мал, это верно. Но я по-прежнему могу оперировать энергией, пусть и в сверхмалых объемах. Плетение занимает больше времени - и только. Приказы хуже не становятся. Даже наоборот: четче, тоньше, звонче, как если сравнить слово, прошептанное на ушко - и выкрикнутое в горном ущелье.
- Куда перемещаемся? - нетерпеливо оборвал меня Нэльвё.
- Где тебя будут искать в первую очередь? - задал я встречный вопрос. И, видя его недоумение, спокойно пояснил: - Они знают, куда ты собираешься бежать? Друзья, родственники… дом…
- Нет. Ничего из названного.
- В таком случае, как насчет этого? - Корин ковырнул ногтем точку в перелеске правее восточного тракта.
- Я смотрю, тебе не терпится от нас избавиться? Мечтаешь увидеть друзей нанизанными на сосны?
- Все в порядке. Никуда нас не вплавит, - отмахнулся я. - Не тот вид магии. А идея неплохая, поддерживаю.
- Почему именно сюда? - проворчал Нэльвё.
- Из-за этого, - я стукнул пальцем по пухлому чернильному кружочку, располагавшемуся совсем рядом. - Деревенька. Можно будет купить лошадей, запастись какой-никакой провизией, а поутру выехать на тракт. Только вот надо придумать если не убедительную, то хотя бы сносную легенду. За родственников нас никто в здравом уме не примет.
- Нам почти ничего не надо придумывать, - спокойно вмешалась девушка. - Я - благородная госпожа Камелия Эльгйер, еду к отцу, герцогу Фреймару Эльгйеру, в столицу. Меня сопровождают почтенный магистр маг и мастер клинка. По-моему, хорошая легенда.
- Если не считать того, что магистр маг одевается как бродяга, а охранник будто только что из боя.
- Твоя же рубашка, - проворчал я.
- Моя, - легко согласился Нэльвё. И, выждав паузу, с чувством продолжил: - Самая дрянная моя рубашка. Дешевая ткань, простой покрой… Не представляю, чем был продиктован твой выбор.
- Под верхней одеждой все равно не видно, из чего пошита сорочка.
- Что-то я ее у тебя не наблюдаю, - иронично заметил Отрекшийся.
- Скажем, что отбивались от разбойников, - нашелся я, только бы не признавать поражение. - Вот и… пострадали. Заодно будет чем оправдать отсутствие коней и провизии.
- Хорошая идея! - преисполнился энтузиазм Корин. - Значит, решено! Тогда все? Мио займется телепортом, а мы - сборами. Сколько времени, кстати, это займет?
- Часа полтора, - помедлив, прикинул я.
- Слишком долго. Быстрее никак? - поморщился Нэльвё.
Я пожал плечами:
- Если Корин позволит воспользоваться им и его магическим потенциалом, уложусь минут в двадцать.
- Я бы с радостью, но… боюсь, господа не смогут собраться сами. Все-таки это мой дом, - медленно, тщательно подбирая слова, проговорил Корин после короткой паузы.
- Значит - полтора часа, - холодно ответил я и встретился взглядом с Нэльвё.
- А я могу помочь? - зазвенел серебристым перезвоном голос Камелии. Она вновь удивила меня, вот уже второй раз за вечер.
Я медленно повернулся к девушке.
- Леди, ваше… благородное неблагоразумие ставит меня в тупик. Мы знакомы с вами всего несколько часов, а вы готовы рискнуть жизнью, соглашаясь быть медиумом. Неужели вы никогда не слышали мрачных сказок о злых ведьмах, которые обманом завладевали телами юных дев, чтобы вернуть утраченную молодость?
- Но ведь Вы не обманете мое доверие? Дадите мне слово?
- Ручаюсь, что вам ничто не угрожает, - склонил голову в легком поклоне я. И, повернувшись, сказал:
- Корин, для ритуала мне нужна комната с двумя стульями, в которой вы или вообще не появитесь, или не будете шуметь и сбивать меня.
- Можете пройти в гостиную при моей спальне. Если, конечно, тебя устроят кресла вместо стульев.
- Устроят, - кивнул я. - Вы уложитесь в полчаса?
- Должны, - лаконично ответил он.
- Прошу, леди, - я широким жестом указал на дверь и пропустил ее вперед. И, выйдя следом, подал ей локоть.
Дальше мы пошли под руку.
- У Вас замечательные манеры, мастер Мио, - благосклонно сказала девушка.
- В самом деле, леди? - улыбнулся я. - Видимо, курс придворного этикета в Академии не прошел зря.
- Придворного этикета? - длинные, изогнутые ресницы взметнулись вверх. - Но у нас же…
- Я учился тогда, - терпеливо пояснил я, - когда Северой еще правили короли.
Ее глаза широко распахнулись. Камелия даже на мгновение остановилась, обратив ко мне взгляд, но почти сразу спохватилась, и мы зашагали дальше.
- Да, леди, не удивляйтесь. Кстати, - я, придерживая дверь, вновь пропустил ее вперед, - прошу простить то, как я обратился к Вам в начале знакомства. Мне, право, неловко.
- Ах, оставьте! - воскликнула она. - Леди я два месяца в году, в отцовском замке! В остальное же время - обыкновенная студентка Академии, ничуть не хуже и не лучше других.
- Похвальное здравомыслие. Жаль, мало кто его разделяет.
- Как говорит наш мастер клинка, - невесело рассмеялась Камелия, - "противнику все равно, кого убивать". И, как бы нелестно это ни звучало, он прав.
- За такие слова можно попасть под суд, - покачал головой я.
- Можно. Но к старшим курсам заносчивость выветривается. К тому же суд… это так… - она поморщилась и неопределенно повела рукой, словно надеясь нащупать подходящее слово, - по-мещански. Понимаете меня? Благородный лорд имеет смелость принять правду. Если же он оклеветан или оболган, то должен доказать это и получить извинения. Если обидчик не желает признавать свою ложь, лорд защищает честь на дуэли. Но никаких судов и штрафов за оскорбления! Честь нельзя купить.
- А что же делать, если вы не можете противостоять обидчику? - спросил я, подавая ей руку и помогая усесться в кресло напротив камина.
В ее глубоких, бездонных глазах задрожали пронзительно синие отблески. Черты лица заострились в причудливой игре теней.
- Если вы только и умеете, что танцевать на балах, значит, вы не Высокий лорд, - жестко закончила она. - Убирайтесь прочь из высшего света, в младшие сословия…или в забвение.
- Вы не столь милы и безобидны, как кажется на первый взгляд, - медленно сказал я, глядя на нее из-под опущенных ресниц. - Простите, если это прозвучало, как грубость. Я всего лишь хотел сказать, что у Вас есть внутренний стержень… и жесткость.
- Надеюсь, не жестокость, - грустно улыбнулась она. - Мне говорят, что я еще совсем ребенок, даже не подросток. А дети часто бывают жестоки… несмотря на наивность.
- Все верно. Сколько Вам? Шестнадцать? - спросил я, положив руку на стол и глядя на нее. - Вы человек всего лишь на четверть, верно? Аэльвис взрослеют медленно.
- Равно как и стареют, - улыбнулась она, подавая мне свою узенькую ладошку. - Но мы отошли от темы, мастер. Я не понимаю тех, других, кто "носится со своей фамилией". Как можно считать себя выше тех, кто сильнее, талантливее, лучше, только потому, что принадлежишь к древнему роду? Как пенять незнатным происхождением тем, с кем стоишь спиной к спине на тренировочных боях? А мастерам, магистрам? В Высшей школе с Высоких лордов сдувают пылинки, а толку? - и затараторила, опомнившись. - Вы теперь мой учитель, мастер, поэтому не нужно церемоний. Одергивайте, если ошибаюсь, исправляйте, говорите в лицо. Впрочем, - добавила она, задорно сверкнув глазами, - мне почему-то кажется, что Вы в любом случае будете делать только то, что сочтете нужным. Не взирая на запреты.
- Вы правы… Камелия, - улыбнулся я. - Как и любой из бессмертных. А теперь пора приступать. Закройте глаза и не волнуйтесь.
Она чуть заметно вздрогнула, и улыбка стала натянутой, вымученной.
- А я… я смогу видеть? - пытливо заглянув мне в глаза и болезненно сжав руку, спросила она.
- Как пожелаете.
- Желаю!
- Воля Ваша, - я ободряюще улыбнулся. - Закройте глаза, леди, прошу Вас… вот так. Дышите глубоко, размеренно… дайте я нащупаю ваш пульс, мы должны дышать в унисон. Хорошо.
…В густом, разом потяжелевшем воздухе словно повисли восточные благовония - сладкие, удушающие, невыносимо-чуждые. Чудовищная тяжесть свинцом разлилась по венам, прибивая к креслу, как дождь - дорожную пыль; железным обручем стиснула грудь. Тонкая золотая нить, протянувшаяся между нами по сцепленным ладоням, пела и плясала, пружинила от каждого невесомого шага. Только бы пройти, не сорваться. Только бы пересилить…
Все прекратилось, так же резко, как началось. Я вдохнул - глубоко, свободно; откинулся на спинку кресла. Благостное небытие убаюкивало, нашептывало, пело колыбельную…
Лишь брезжившее на самом краешке воспоминание заставило меня опомниться.
Я медленно, не веря в чудо, шевельнул пальцами. Энергия - чистая, пьянящая, искристая, как вино южных земель - прокатилась по сцепленным ладоням и вырвалась безудержным ветром. Изогнулась каминная решетка, зашипели потревоженные угли, гулким перестуком отозвались улетевшие вглубь поленья. Хлопья пепла закружили в воздухе - и серым порошком рассыпались по ковру.
Волшебство пьянило, кружило голову. Волшебство - и свобода, невообразимая и безграничная, как если бы за спиной раскинулись крылья. Я думал, что потерял ее навсегда - и вновь обрел. Как от нее отказаться?..
Старинные сказки, говорите?
…От нее - и от соблазна стать прежним. Особенно когда от этого становления тебя отделяет только собственный запрет.
Так просто сломить ее волю: только протяни руку, только коснись, совсем легонько - и ее не станет.
Да, просто… и бессмысленно. Потому что это не та свобода, которую я знал раньше, и которая мне нужна. Прошлого не вернуть.
Я провел дрожащей рукой по лицу, стирая не столько выступивший на лбу пот, сколько наваждение.
Спокойствие. Вдох, выдох… Пора приступать к работе.
"Камелия… - позвал я. - Камелия!"
Слабый отзвук дрожью прокатился по натянутой нити. Еле ощутимое колебание задрожало где-то на противоположном конце.
- Вы здесь? Хорошо. А теперь смотрите и запоминайте.
Грань истончилась. Я, до последнего удерживавшийся на тонком изломе-ребре реальностей, сорвался в бесконтрольном падении. И, услышав перехваченное от детского восторга и вспыхнувшее за Гранью всеми оттенками алого дыхание Камелии, улыбнулся сам.
…Я помнил это мгновение, когда реальность впервые расступилась передо мной двумя схлестывающимися потоками. Мгновение, когда я впервые увидел ее - Изнанку, оборотную сторону. Мир, как он есть - искренний, кристально-ясный, настоящий. Где Слово становится былью, невыразимое расцветает диковинными вспышками-кляксами, водной дымкой акварельных красок. Где люди, озаряемые ореолами чувств и намерений, прекрасны и отвратительны, насколько заслуживают. Где магия - такая загадочная, неведомая, странная - предстает в виде упорядоченных структур: тонко сплетенных кружев, паутинок и, порою, цепей.
Помнил восторг и радость. И невыносимое любопытство, желание заглянуть еще дальше; шагнуть в Бездну без конца и края.
И заглянул, удержавшись от последнего безрассудного шага.
Там, в глубине, не было ничего. Нет, это не то ничто, что плескалось на первых, самых ранних Гранях. Оно было свое - домашнее, родное. Почти воздух, которого здесь нет - туман цвета топленого молока, нежно обнимающий плечи. То ничто было чуждым всему вещному, сущему; всему бытию. Чистый, первозданный хаос, переменчивый, подвижный, бесконечно поглощающий самого себя… и все, что попадает в его объятия.
Я вздрогнул. Время, Мио, время. Ты не имеешь права его так беззастенчиво тратить.
Перемещение троих на полсотни миль от города… Как бы получше сформулировать?
Я задумчиво закусил губу. Прикинул в голове структуру заготавливаемого заклинания, мысленно покрутил ее так и эдак, осматривая получающийся кокон-узор. И, внеся пару коррективов, принялся сплетать тончайшие силовые потоки в воздушное кружево.
Конечно, всего этого делать необязательно. Раньше, когда я еще был настоящим чародеем, в девяти случаях из десяти я игнорировал эти мелочи, интуитивно подбирая способы воплощения желаний и выкрикивая приказ. Подумаешь - пара узелков не закреплена, пара петель растянута и изуродована! Энергия сама, подчиняясь одной только моей воле, упорядочивалась, облекалась в нужную форму. Но Камелия не обладала ни моей беззастенчивой удачливостью, ни соизмеримым магическим потенциалом, а мне не хотелось рисковать - вот и подошел к плетению осознанно. Правда, все равно достаточно халатно: не сплетая все сам, с нуля, а просто корректируя то, что получалось неосознанно.
Я управился минут за десять, большую часть из которых перепроверял результат. Смахнул пульсирующую мягким светом заготовку в кулак и сжал. Она распалась сизой дымкой, уйдя сквозь пальцы - но я знал, что заклинание появится вновь по первому же моему приказу.
- Очнитесь.
Я коснулся ее лба. Камелия безвольно откинулась на спинку кресла. Дыхание - до того размеренное, замедленное - участилось. Я расплел руки.
И ее глаза распахнулись.
- Тише, - приказал я, предвосхищая поток восторгов и сбивчивых вопросов. - Позже, хорошо? Признайте, Камелия: половина из того, что вы хотите спросить, - откровенная чепуха. Когда осмыслите все и захотите узнать больше - или прогуляться вновь - обращайтесь.
Камелия закрыла рот и сдержано кивнула, не в силах оторвать от меня взгляда полного молчаливого обожания.
- Подождем здесь. Не вставайте, - предостерег я. - У медиума может быть слабость и головокружение.
Я поднялся из кресла и медленно подошел к камину. Огонь, спугнутый мной, давно потух, но из камина еще веяло теплом. Самое то, чтобы прогнать остатки наваждения. Как и вино.
- Мастер, - окликнула меня Камелия. Я замер, не донеся бокал до губ, и с удивлением посмотрел на нее. - Я подумала… вы сказали, что жили до войны…
- Это так.
Заинтригованный, я обернулся к ней, передумав прикасаться к напитку. Бокал так и остался в моих руках, и я стал раскачивать его, зачарованно наблюдая за перекатывающейся кромкой волны.
- Тогда, - медленно продолжила Камелия, подбирая слова. - Вы, наверное, сможете сказать мне правду.
- Леди из дома Высоких лордов интересуется пыльными, подбитыми молью тайнами прошлого? - улыбнулся я, опираясь на каминную полку. - Спрашивайте, а я постараюсь удовлетворить ваше любопытство.
- Мне с детства твердят, что последний король, Роан Второй, был трусом, неспособным защитить государство и дать достойный отпор врагам. Что переворот, уничтожение правящей династии, воцарение высочайших домов - вынужденные меры. Иначе бы мы проиграли. Придя в Академию, я узнала, - ее тихий голос набирал силу, звучность, полнился обертонами и, в конце концов, зазвенел сталью, - что нас называют предателями. Узурпаторами. Говорят, что мы сами спровоцировали войну, а потом воспользовались слабостью государства, бросив страну на растерзание антерийским псам, жегшим деревни и стиравшим города с лица земли. Лорды говорят, что иначе спастись было невозможно; что жертв было бы еще больше. А в Академии, что настоящие убийцы - мы. Так кому же мне верить, мастер? Книгам? Их пишут победители. Отцу, который душу отдаст за честь рода? Преподавателям и студентам, которым никогда не стать мне ровней из-за принятого пакта о Высочайших домах?