* * *
…Вот уже век миновал с тех пор, как впервые за тысячелетнюю историю разрозненные дома объединились под общими знаменами и избрали верховного правителя над собой.
Вот уже век миновал с тех пор, как Арьеннес, прежде не подчинявшийся никому, обрел владыку и стал драгоценнейшим из алмазов в короне правителя Зеленых Холмов.
Вот уже век миновал с тех пор, как резные каменные троны, тысячелетиями венчавшие сердца замков, преданы забвению. В опустевших залах, просторных и светлых, теперь гремят балы и учат искусству танца: тех, что танцуются с оружием в руках - и рука об руку. Но окна и стены, и тонкостанные колонны, устремленные ввысь, все еще помнят былое величие. Порой среди них мелькают девы в длинных платьях; тени прежних лордов, ушедших за порог. Льются рекой непонятные, едва слышные, будто бы бесконечно далекие разговоры, звенит, доносимый ветром, нездешний смех, раздаются за спиной тяжелые шаги. И музыка, торжественная и радостная, закручивается меж колонн - и уходит в холодные небеса, в высокие окна…
Эрелайн сбился с шагу, когда Висения неожиданно остановилась в нескольких шагах от расшитого серебром гобелена, за которым скрывалась дверь в Малый зал, и потянула лорда назад.
- Что-то не так? - Эрелайн обернулся, не считая нужным скрывать удивление.
- Вы пойдете один? - пытливо заглядывая ему в глаза, спросила Висения.
- "Один"? Почему один? - нахмурился он. - С вами.
- Вы не собираетесь взять с собой гвардейцев?
- Зачем? Если кому-то что-то и угрожает, так это леди эс Ллиэн. Она бессильно будет вырваться из Драконьих Когтей, если я захочу удержать ее здесь. Что мне может сделать пришедшая с ветром?
- Вы слишком легкомысленны, - больше, чем безразличия, в голосе Висении было только негодования.
- Не думаю.
Улыбка, нарисованная на лице aelvis, не ушла. Только в глазах, искристых и зелено-золотых, поселилась тень неудовольствия.
Висения отвернулась, вскинув подбородок и отпустив его локоть. Тяжелый край гобелена приподнялся, будто кто-то потянул за него невидимой рукой, и aelvis первой шагнула в Малый зал, толкнув дубовую дверь.
* * *
Гулкую пустоту Малого зала нарушил их шаг: звонкий, дробный перестук каблучков спешащей Висении и размеренный, неторопливый - Эрелайна.
Леди эс Ллиэ, стоявшая у окна, обернулась. Подол платья тончайшей ткани - такой тонкой, что если бы не несколько юбок, оно казалось бы полупрозрачным - невозможной сини пробежал по полу пенным прибоем, захлестнувшись вокруг нее.
- Приветствую вас, Внимающая, - Эрелайн коротко поклонился, соблюдая придворный церемониал и отдавая дань уважения гостье.
- Лорд-хранитель, - Shie-thany ответила сдержанным поклоном.
- Присаживайтесь.
Эрелайн приглашающе кивнул, подходя к стульям из потемневшего от времени дуба, стоящим вокруг стола, отполированного тысячью случайных прикосновений.
Малый зал был тенью зала Тронного. Его стены помнили многое, слишком многое. Тайны ушедших лет, приемы высочайших гостей, советы, где вершились судьбы aelvis… Здесь заключались перемирия и развязывались войны; здесь решалось, кто достоин жить, а кого уведет за собой белокосая госпожа. Здесь начался раздор между домом Пляшущих теней и Лунного света, и здесь же закончился спустя седину веков.
Здесь первый из владык теней принял на себя долг хранителя - и здесь лорд Излома Полуночи, Этвор вьер Лиин, стал лордом-правителем Зеленых Холмов.
- Спасибо, но это излишне, - мягко улыбнулась леди Миринэ. И, отвернувшись, проведя пальцами по граниту, продолжила, но совсем не тем, чем должна была: - Я не могла понять, почему вы так сумрачны и печальны, пока не побывала здесь. Почему вы не оставили его? Почему не отстроили, как другие, вместо угрюмого черного замка Часа драконов залитый светом дворец? Разве может крепость, чьи стены пропитаны смертью и опалены черным пламенем, быть чьим-то домом?
- Может, если не знать другого, - слишком сухо, чтобы действительно быть безразличным, сказал Эрелайн. - Мы остались, чтобы помнить. Потому что кто-то должен помнить, - и, не желая продолжать разговор, оборвал его: - Но это не касается темы нашего сегодняшнего разговора. С чем вы прибыли?
- Прошу прощения, - Внимающая отняла пальцы от гранитных стен и обернулась. - Я позволила себе задуматься.
- Я вас слушаю, - напомнил Эрелайн, не желая тратить принадлежащее им обоим время на извинения.
Она склонила голову, лишь обозначив поклон, и начала:
- В Лесу Тысячи Шепотов видели A'shes-tairy.
- Простите? - Эрелайну показалось, что он ослышался - настолько невозможным было то, о чем говорила Shie-thany.
- A'shes-tairy видели в Лесу Тысячи Шепотов, - так же спокойно и сдержанно, без тени улыбки, повторила леди эс Ллиэ. - Ошибки не могло быть. Мы полагаем, что они пересекли горный хребет и пришли с севера, но их цель остается неясной.
- Невозможно.
- Боюсь, что это так, - сухо сказала Миринэ. - Прежде мы тоже думали, что это невозможно.
- Слишком много вопросов, - Эрелайн сцепил руки за спиной, нервно пройдя по комнате. - Как, зачем, для чего… - лорд остановился, сбившись с шага, и резко повернулся к ней: - Как Завеса пропустила их?
- Этого нам неизвестно.
- Сбой?
- Не обнаружен.
- Полагаю, вы понимаете, что это значит?
- Более чем, - пришедшая с ветром казалась спокойнее, чем он сам. Но это впечатление было обманчивым. - В Лесу Тысячи Шепотов есть тот, кто предан Сумеречным. Тот, кто пригласил их. - Она улыбнулась, и в ее сдержанной улыбке Эрелайну на мгновение открылась грусть. - Другого не дано. Поэтому мы пришли к вам.
- Вот что, - лорд поджал губы и тем же нервным шагом прошел по комнате, вернувшись туда, где его ждала не вмешивающаяся в беседу Висения. - Расскажите мне все. С самого начала. Когда это началось, что удалось узнать? Есть ли что-то, что вы нашли, и о чем я должен знать?
- Первого Сумеречного в Лесу заметили полгода назад, - помедлив, начала Миринэ. Голос ее был ровным и каким-то пустым, странно скованным, ненастоящим. Словно она не желала испытывать ничего и запрещала себе об этом думать. - Но тому, кто рассказал о них, отказались верить: воспоминания были слишком зыбки, чтобы служить доказательством. Второй появился месяц назад, и тот, кто его видел, приметил лишь смутную тень среди ветвей. Мы решили, что это один из Отрекшихся: они порой спускаются из Atris Oerfen к подножию гор. Решили - и ошиблись. Третьего дня посол Отрекшихся и его сопровождение, отправившись на охоту в северные владения, столкнулись с отрядом Сумеречных.
- Чем закончилось… столкновение? - напряжение звенело в голосе Эрелайна натянутой струной. - И сколько A'shes-tairy было в отряде?
- Десятеро. Как обычно, - сухо сказала Миринэ и, выждав несколько мгновений, продолжила: - Отряд уничтожен. Восьмеро убиты, один ушел. Настигнуть его не удалось, как не удалось обнаружить и следы. Мы потеряли троих Shie-thany и четверых thas-Elv'inor. Лорд посол жив, но ранен.
- Девять. Вы назвали только девять.
- Десятый взят под стражу Отрекшимися, - слова Внимающей звучали по-прежнему ровно, но на какую-то долю мгновения за тонким ледком спокойствия открылась черная бездна.
- Надо полагать, для допроса? - нахмурился Эрелайн, невольно забарабанив по столу. Пленных не брали ни Сумеречные, ни Зарерожденные - кроме, разве что, случаев, когда получить сведения иным образом не представлялось возможным. Как, например, сейчас. - Что-то уже стало известно?
- Без понятия, - по губам Shie-thany скользнула странная полуулыбка, придав ей на этот раз не очарование, а хлесткость и ироничность. По изменившемуся, полнящемуся обертонами голосу можно было сказать, что произнесла она это с удовольствием.
- Будьте любезны, проясните свою позицию.
Теперь заледенел уже голос Эрелайна. Дробь, неосознанно отбиваемая им в такт раздумьям, оборвалась.
- Леди Кайлирия не сочла необходимым поделиться с нами результатами допроса. Есть основания полгать, что A'shes-tairy вывезен в Eneid ri-Vie.
- Вы обвиняете Верховную Жрицу, Eneid ri-Vie и Отрекшихся в сокрытии сведений - или в измене?
- Я ни в чем не обвиняю Отрекшихся и их госпожу. Пока не обвиняю, - жестко сказала Миринэ, подчеркивая шаткость этого "пока". - Я сама умею играть словами, и прекрасно вижу, когда кто-то занимается тем же. A'shes-tairy подступаются к Лесу и его сердцу, нис-Эвелону, а Отрекшиеся, из-за которых мы вынуждены были вмешаться, теперь пытаются разыграть обманном полученную карту за нашей спиной! В Лесу Тысячи Шепотов не должна проливаться кровь бессмертных. Ваш замок, лорд-хранитель, пришел из Часа драконов, а Лес - из времен, когда никто не считал дни и годы, потому что в этом еще не было необходимости. Лес помнит aelvis юных и безмятежных, когда мы не знали вражды, и пламя Тысячелетней Ночи не разделило нас. Ему невыносимо видеть, чувствовать нашу ненависть и нашу смерть. Его боль вплетается в песнь мироздания, искажая ее, порождая диссонансы. Этого мы не можем допустить.
- Что вы хотите от меня? - спокойно спросил Эрелайн, дослушав ее речь, одновременно звонкую и страстную, переполненную силой и чувствами.
- Поговорите с Кайлирией и потребуйте от нее ответа.
- Вы думаете, мне она сочтет необходимым ответить, раз отказала вам? Я не лорд-правитель и не вы. У меня нет ни вашего влияния, ни права говорить от имени Холмов.
- Ошибаетесь. Есть. Вам она не посмеет отказать, потому что вы единственный, против кого она не посмеет идти. К тому же все то, что касается Сумеречных, находится под вашей ответственностью и не касается лорда-правителя.
- И если начнутся военные действия, власть перейдет к лорду Эрелайну, - продолжила невысказанную мысль Внимающей Висения. - Разумная стратегия. Вы умеете правильно выбирать союзников.
В голосе ее, впрочем, не было и тени довольства.
- Разумная, - легко согласилась Shie-thany. - Но не стратегия, а тактика. Мы не играем в ваши придворные игры и не замышляем переворотов. Не нужно ждать от нас подвохов.
Золотистые искорки, вспыхивающие во взгляде леди-распорядительницы, говорили о том, что она думает о Слышащих и их "тактике", но высказаться она не успела.
- Хорошо, - неожиданно согласился Эрелайн. Обе спорщицы, уже скрестившие взгляды, вздрогнули. - Я выполню вашу просьбу. Да, совсем забыл: вы начали собственное расследование? И по вопросу столкновения, и по вопросу возможной измены.
- Разумеется.
- Буду премного благодарен, если вы будете держать меня в курсе.
- Как вам угодно, - Миринэ склонила голову в поклоне.
- Это все, что вы хотели сказать?
- Да. То есть, нет. То есть… - леди эс Ллиэ, перебив саму себя, закусила губу.
- Есть - или…
- Есть, - поколебавшись, решилась Внимающая, на мгновение прикрыв глаза. - Но я хотела бы поговорить с вами наедине. Всего пара минут, лорд. Пара минут.
Эрелайн обернулся к Висении. Под его взглядом леди-распорядительница, уже готовая разразиться гневной тирадой, развернулась, чтобы покинуть Малый зал. Во вспыхивающих в глазах золотистых искорках, в болезненно-прямой спине и в каждом безупречно выверенном жесте читалось ее недовольство и уже сказанное прежде: "Я вас предупреждала".
- О чем вы хотели переговорить? - обратился к Внимающей Эрелайн, когда дверь Малого зала закрылась.
Почувствовав его взгляд, леди эс Ллиэ, отвернувшись, отошла к распахнутому окну. Холодный ветер, идущий с гор, вплеснул ее легкое, как пенную волну, платье; всколыхнул темно-каштановые пряди. Эрелайн не торопил ее, дожидаясь, когда aelvis начнет разговор сама. И не ошибся.
- У северных предгорий мы встречаем fae, отравленных сладостью безумия, - сухо сказала она, не оборачиваясь. - Полагаю, и вы встречали их - изменённых, сломленных, лишенных себя - у Сумеречного перевала.
- Верно. Встречал, - односложно ответил Эрелайн, не торопя разговор - и не торопясь делать выводы.
- Так не должно быть. Мы не знаем и не должны знать безумия. Но fae сходят с ума, и это происходит все чаще: за последние двадцать лет - больше, чем за все предыдущие столетия.
- Мир меняется, и не всегда к лучшему.
- Это не мир меняется, - в голосе Внимающей впервые за их разговор промелькнуло подобие улыбки. Только улыбка эта отчаянно горчила полынью. - Это просыпаются драконы.
Тишина зазвенела в Малом зале, и напряженного ожидания в ней было больше, чем беззвучия.
- Вы говорите от имени Совета? - когда пауза затянулась настолько, что, казалось, ее не нарушат, негромко спросил Эрелайн.
- Я доношу его точку зрения.
- Но нет от имени Совета?
- Совет, - помедлив, начала Миринэ, обманчиво ровным голосом, - не считает возможным высказывать свои предположения, не имея к тому достаточных оснований.
- Так это предположение - или все же уверенность?
- Уверенность. Но у нас нет достаточных доказательств. Fae, помрачненные безумием, напряжение на Жемчужных Берегах, мелодия мироздания, полнящаяся диссонансами…
- Этому могут быть и другие объяснение, - не противореча, только замечая, сказал Эрелайн. - Смотрящие в ночь - страшнее любого безумия. Но их проклятье преследует нас дольше. Гораздо дольше.
- Нет. Не могут, - Внимающая покачала головой. - Драконы просыпаются - и проснутся.
- Пусть так, - согласился он, уйдя от спора. - Ответьте на другое: зачем вы мне это говорите? Впрочем, нет, не нужно, глупый вопрос. Лучше скажите: что мы можем сделать?
- Ничего.
Эрелайн вздрогнул от сорвавшегося с ее губ слова - настолько неожиданным оно было.
- Прошу прощения?
Внимающая обернулась, и во взгляде ее потемневших глаз нельзя было прочитать, о чем она думает.
- Ничего. Во всяком случае, мы не знаем, что делать. Прежде, в Час драконов, сказители отдавали свои жизни, одну за другой, чтобы увести драконов за край севера и погрузить в сон. Тысячи жизней, тысячи имен, каждое из которых записано в скрижали скорби. А сейчас… Мы ищем уже много лет, но не можем найти ни одного из elli-e Taelis.
- Вы искали в Холмах?
- И в Холмах - в том числе, - Shie-thany нервно прошлась по залу. - Я не знаю. Не представляю, что нужно делать. Мы бы хотели ошибиться. Хотели - но не можем. Драконы должны проснуться.
- Я представляю не больше чем вы, - медленно начал Эрелайн, подбирая слова, - но у нас еще есть время. Я потребую поднять архивы - от Часа драконов, осталось очень мало, но кое-что все же есть - и продолжу ваши поиски, но в Холмах. Если что-то изменится или станет вам ясно - связывайтесь со мной напрямую не медля. Я обязуюсь в том же. - И добавил, с незлой усмешкой: - Полагаю, Совет был против вашего решения рассказать обо всем мне. Передайте, что я готов оказать поддержку Лесу Тысячи Шепотов. Прошлые обязательства, данные мной, остаются в силе. Если это все, то до встречи, леди эс Ллиэ.
- Полагаю, да. До встречи, мой лорд, - Внимающая склонилась в неглубоком поклоне.
Ветер, прежде игривый, несильный, ворвался в комнату и закружил Shie-thany. Вдох - и она истаяла нежно-голубой дрожащей дымкой с искристыми мерцающими всполохами.
Оставаться в комнате, в которой сразу стало не песенно-звонко, а холодно, пусто у Эрелайна не было никакого желания.
Дверь открылась легко и приветливо, как будто этого и ждала. Висении в Тронном зале не было.
Эрелайн оперся о закрывшуюся дверь. Жесткие доски врезались в спину даже сквозь расшитый серебром гобелен. Из груди сам собой вырвался тихий вздох.
Elli-e taelis, сказитель… тот, кто может видеть самую суть вещей, претворить в жизнь даже самое невозможное чудо… кроме того, что нужно ему. Потому что следует Ее воле, а Она не желает освобождения Эрелайна от проклятья. Как не желает видеть его среди живых, и никогда не желала.
Эрелайн провел ладонью по лицу, точно снимая жемчужную нить паутинки. И, выпрямившись, быстро зашагал к темнеющим двустворчатым дверям - выходу из Тронного зала.
* * *
День, сумрачный и дождливый, неумолимо клонился к вечеру. Очередной документ лег на стопку таких же одинаково мелко исписанных и безликих.
Очередной - и, к счастью, последний.
Эрелайн отложил перо и растер ноющие виски. Разбирать сегодня все бумаги не было необходимости, но он предпочел заняться ими, не откладывая на потом. Работа требовала полного сосредоточения, не позволяла отвлекаться на посторонние мысли - а именно в этом он сейчас нуждался больше всего.
Лист лег на стол: Эрелайн привычно потянул его из стопки, позабыв, что закончил. Он досадливо поморщился и хотел было вернуть его, но передумал.
Перо, прежде лежащее рядом, вновь оказалось в руке, и, нырнув в чернильницу, вывело скупым мужским почерком: "Зарерожденный". И, помедлив, правее и выше добавило: "Кэррой".
Точка, которую Эрелайн поставил, не отрывая от бумаги пера, стремительно темнела, разрастаясь, наливаясь чернильной синью, и от нее уже начинали разбегаться первые тонкие веточки-нити.
Перо вздрогнуло - и одним росчерком изменило точку на вопрос.
Эрелайн сцепил ладони и опустил на них подбородок.
Кэррой - или нет? Никаких доказательств, никакой уверенности - только смутное предчувствие. Которое, может статься, и не предчувствие вовсе, а желание найти того, кто предал его доверие.
И не только его.
Взгляд невольно скользнул по перевязанной узкой золотой лентой пачке писем. Буквы полувыцвели, слишком много времени утекло с тех лет, но слова и такой знакомый почерк - беглый, отчетливо мужской, с длинными росчерками и узкими вытянутыми буквами - угадывались безошибочно. Как угадывался аромат ночной фиалки, которыми дышали хрупкие страницы, помня ту, кому предназначались.
Аромат, пришедший из его детских снов и истлевших воспоминаний…
Эрелайн откинулся на стуле, закрыв глаза. Губ коснулась грустная улыбка. Даже работа не помогла привести расшатанные нервы в порядок. Слишком много для одного дня.
Что ж…
Стул скрипнул, отодвигаясь, царапая пол. Эрелайн поднялся и, помедлив, направился к стеллажу, за одной из створок которого притаился черный футляр.
Замок открылся с сухим щелчком, и в его руку легла, отразив глянцевым, вскрытым лаком боком свет дождливого дня, скрипка.
Эрелайн провел смычком легко, осторожно, совсем коротко - в первый раз, на пробу, точно узнавая ее настроение. И второй раз, уже увереннее, привычнее.
Скрипка заплакала в его руках - тихо, пронзительно, так нестерпимо больно…
Шаги - неторопливые, плавные, в такт играемому анданте - ведут к окну. Смычок не рвется из рук - скользит по струнам.
В его движениях - ни покой, ни мягкость полутонов, а резкость недосказанных фраз; напряжение, прячущееся за безупречно выверенными движениями. Напряжение - и боль, о которых кричит только скрипка и его темный, сумрачный взгляд.