- Что ты рисуешь, милый? - В воспоминаниях мамин голос звучал нечетко, с шипениями и помехами, но одно оставалось неизменным - та любовь, которой было пропитано каждое слово, слетавшее с уст Мелиссы.
Роджер растянул пухлые губы в довольной ухмылке и приподнял на маму глаза, глубокие и бездонные. И мне, и брату глаза достались от мамы.
Имея такую красивую мать, трудно потом было приспособиться к Ллевелин, которая красотой особой не блистала, а если что-то у нее местами и блестело, то естесственного и привлекательного там было мало. Теперь, надеюсь, вы понимаете, почему мы с братом так невзлюбили мачеху - ревность и обида застилали все прочие чувства, и редкие достоинства Ллевелин с успехом тонули в ворохе ее недостатков. С другой стороны, это было нормально. Большинство детей именно так и относятся к своим мачехам и отчимам, особенно, если они не отвечают поставленным идеалам. Моя мачеха оказалась идеальной жертвой для ненависти - она была недалекой приземленной женщиной, но папе, который долго приходил в себя после маминого исчезновения, в сложившейся ситуации трудно бы было поладить с женщиной другого склада ума. Ллевелин его… развлекала, что ли.
И теперь, уже много лет спустя, я понимаю, что именно мачеха помогла отцу вернуться к жизни и снова начать писать романы.
- Помнишь, ты рассказывала нам вчера сказку про черную королеву фей и ее дочку, которая полюбила смертного человека и осталась вместе с ним? - тихо спросил Роджер. Брат не очень-то любил афишировать то, с каким восторгом и трепетом он обычно слушал мамины истории (еще бы - он ведь был мальчиком, да, к тому же, ему было уже девять лет - какие тут сказки?!). - Еще ты говорила про волшебный лес, полный всякого волшебства и чудес. Там деревья с синими лепесточками, а еще светит розовое солнце.
Брат приподнял свой рисунок маленькими пальчиками, чтобы маме (а заодно и мне) было лучше видно, а затем продолжил:
- Этот лес заканчивается черной пропастью, если прыгнуть в которую, можно попасть в наш мир.
Маленькая я осторожно хихикнула над фантазиями братца, но Мелисса, как ни странно, отнеслась к словам сына весьма серьезно.
- Это чудесно, Роджер, - искренне произнесла она, отчего я даже немного смутилась. Мама всегда была немного странной, но от ее странностей дух захватывало. Мне всегда хотелось быть хоть чем-то похожей на нее по характеру, а не только глазами и цветом волос.
Прохладный летний ветерок внезапно ворвался в окно и ударил меня по щекам. Усмехнувшись проказнику-ветру вслед, мама прижала меня к себе еще сильнее и стала напевать себе под нос одну из тех мелодий, которые она нам обычно пела перед сном. Даже сквозь пыль воспоминаний голос Мелиссы казался мне самым прекрасным звуком, который мне доводилось когда-нибудь слышать в этой вселенной. В такие моменты особенно четко чувствовался исходящий от маминого тела свет, будто внутри нее загоралась какая-то лампочка.
Послышался щелчок включившегося в гостиной телевизора, и звуки бейсбола стали пробиваться даже сквозь бетонную стенку. Папа никогда не пропускал воскресных матчей.
А затем фоновый шум из моих детских откровений сменился на какой-то другой звук - более громкий и более настойчивый. Вернувшись в реальность, я осознала, что вокруг меня все еще творилось что-то невообразимое: эльфы метались из угла в угол; открылась парадная дверь, и в зале стали появляться новые эльфы, которые сливались с общим потоком и образовывали шар хаоса, который катался туда-сюда, издавая при этом странные бурлящие звуки.
Краем глаза я заметила, что из небольшой ранки, что я умудрилась себе сделать, все еще текла кровь: крупные алые капли подкатывались к запястью и бесшумно падали на пол, попадая мне на босые ноги. Наверное, стрелы у Альмарина были какими-то особенными, раз при столь несерьезной ране я теряла столько много крови. (О том, что они и вовсе могли оказаться отравленными, я старалась не думать.)
Радовало во всей этой суматохе только одно: про меня, кажется, каким-то чудом все внезапно забыли.
Я стала аккуратно пробираться в сторону выхода, пока самые умные не успели спохватиться моего отсутствия. Меня могло выдать разве что дикое сердцебиение, но тому, кто хотел отыскать меня, не потребовалось бы даже прислушиваться.
- Подожди, девочка. - Чья-то холодная ладонь обвилась вокруг моего запястья в тот самый момент, когда я уже спускалась по кишащей волшебными существами лестнице. Возбужденные внезапным переворотом дриады, маленькие бородатые гномы и крохотные порхающие пикси разом устремились к месту событий. Еще никогда прежде я не видела сразу столько представителей волшебного народца одновременно, но, к сожалению, мне было некогда рассматривать их изящные черты и полупрозрачные почти стрекозиные крылышки.
Чертыхнувшись про себя, я обернулась.
Тед смотрел на меня серьезно, но мне на мгновение показалось, будто он вовсе не злится на меня из-за произошедшего.
- Идем, - одними губами произнес он и потащил меня куда-то в проулок, где не оказалось ни одной живой души.
Я даже не сопротивлялась. Впрочем, с Тедом спорить было как всегда бесполезно.
Едва мы оказались одни, Тед отступил от меня на шаг назад - быстро и резко, будто я была чем-то больна, - а затем прищурил свои и без того раскосые глаза. Кончики длинных ушей еле заметно подрагивали, точно он использовал их как радары, пытаясь уловить в воздухе мое настроение.
Секунды тянулись бесконечно. Отвести взгляд мне бы не хватило смелости, но ощущать на себе пристальное внимание этих холодных стеклянных глаз было выше моих сил. Эльфийское обличье Теда до сих пор казалось мне чем-то противоестественным, несмотря на то, что за последние несколько дней я успела повстречать и не таких тварей.
Наконец, эльф принял какое-то решение и без слов протянул вперед ладонь с длинными хрупкими пальцами. (Казалось, прикоснешься к его руке, как она тут же рассыплется, как сосулька из рыхлого льда.)
Я быстро догадалась, чего ждал от меня Тед: он хотел, чтобы я прикоснулась к его руке. Еще никогда прежде я так сильно не колебалась, прежде чем убедить себя, что этот парень знает, что делает.
Закрыв для верности глаза, я вытянула вперед дрожащую руку и, лишь коснувшись холодной эльфийской плоти, почувствовала резкий воздушный удар в живот. Если сказать, что ощущение было не из приятных, то это оказалось бы огромным преуменьшением. Чувство было похоже на то, когда едешь на американских горках, но все время крутишься в одной и той же мертвой петле. Дышать было нечем: ветер дул в лицо с такой силой, что мне ничего не оставалось, кроме как задержать дыхание. О том, чтобы открыть глаза, даже речи не могло быть. Каждое мое предположение по поводу происходящего было страшнее предыдущего, а мне нисколечко не хотелось еще сильнее испортить свою нервную систему.
Но вот все закончилось. Внезапно я поняла, что вновь ощущаю почву под голыми ступнями, и стала жадно хватать ртом воздух.
Распахнув затекшие веки, я сразу же узнала место, в котором находилась, даже несмотря на то, что я ни разу тут не была. Рисунок Роджера буквально ожил на моих глазах, и я снова перестала дышать, вглядываясь в бескрайнюю бездну, открывающуюся сразу за острым обрывом. Казалось, она была бесконечной, бескрайней, и дна у этой пропасти не было. За моей спиной приветливо шуршал синей полупрозрачной листвой высокий старый лес.
Откуда-то снизу вырывался прохладный осенний ветер. Он пах чем-то сладким и дурманящим, так что хотелось прилечь прямо здесь, на краю, и забыться хотя бы на несколько часов в глубоком сне.
Завороженная красотой окружающей природы, я совсем позабыла про стоящего рядом эльфа.
- Как… как ты это сделал? - вырвалось у меня, и я не узнала собственный голос.
- Даже для меня, девочка, два перемещения за день очень выматывающе, - вместо ответа произнес Тед и сложил тонкие длинные руки под грудью.
Я снова чувствовала, что он не причинит мне вреда. Рыцарь, защитник… - он был всем, что спасало меня в этом мире, и всем, за что я могла удержаться.
- Но почему же тогда Альма… наемник не перенес меня сразу во дворец? - Да-да, это вместо "спасибо" спасшему меня эльфу.
- Слишком много среди нас развелось принцев королевской крови, но не у всех есть сила хоть какого-нибудь волшебства. К тому же, черный принц связан со своей тенью, и он не смог бы перенести вас троих разом.
- Тед, королева сказала мне… ну… про мою мать. Значит, я тоже полукровка, как Лесли?
- Лесли жила и росла среди волшебного народа, и кровь у нее не такая чистая, как у тебя. К тому же, ты выглядишь как человек, а она нет. Ты уже видела ее в истинном обличье на школьном балу. Но в чем-то, да, вы с ней действительно похожи.
Чтобы задать свой следующий вопрос, я посмотрела на спокойного Теда и сжала от волнения кулаки.
- Ты был с ними? - выпалила я на одном дыхании.
- Я лишь вместе со своим народом, а эти черные крысы не мои братья по крови.
- Но ты же…
- Я пришел только чтобы забрать тебя, девочка.
- Так ты знал, что они хотели сделать со мной?
- С самого начала, - кивнул эльф. - Но я надеялся, что ты никогда не узнаешь об этом.
Повисла неловкая пауза. Я тщетно пыталась переварить полученную информацию, но в голове все равно гудел туман.
- Ты читал мои мысли, - обвинила его я, собравшись с мыслями. Посмотрим, как ты теперь будешь отнекиваться от очевидного.
- Но лишь там, где мне было необходимо. - Легкий свист вырвался из уст Теда, из чего я поняла, что тема разговора ему ох как не нравится. - Но теперь, надеюсь, это уже не понадобится. Ты разбудила спящий вулкан, Джинни, и теперь ледяные эльфы будут бороться против черных, а все вместе мы будем противостоять теням. Это будет война на несколько фронтов. Самая кровопролитная и жестокая за всю историю Аваллона. Но победитель будет только один. Помнишь, я тебе говорил, где ты находишься, девочка?
- За секунду до войны, - выдохнула я, неожиданно для себя поняв весь смысл этих слов, которые прежде для меня не значили ровным счетом ничего. Но это был не пустой звук. На самом деле, произнеся тогда эти слова, Тед точно предсказал то, что должно было произойти. Он будто видел, будто знал все наперед…
- Давай, Джинни, тебе пора. Теперь твоя миссия завершена, - горько ухмыльнулся эльф, - хоть и не в нашу пользу.
- А как же ты? - Я едва сдерживала себя, чтобы не расплакаться.
- Я прибуду чуть позже. У меня тут есть одно неоконченное дельце. А пока Лесли позаботится о тебе. Туман в Мак-Марри уже окончательно рассеялся, и завтра ты сможешь полететь домой.
- Домой? - удивилась я. Действительно, как теперь после всего, что я натворила, я могла улететь обратно в Мельбурн и жить себе припеваючи? Я заварила всю эту кашу, я должна была ее и расхлебывать.
- Не так все просто, Джинни. - Эльф точно прочитал мои мысли. - А теперь иди, пока совет при королеве не догадался, куда я отвел тебя.
И, поддавшись внезапному порыву, я шагнула навстречу Теду и, обхватив его руками, беззастенчиво вжалась лицом в его грудь. Я вовсе не стеснялась проявления своей сентиментальности, потому что я столько должна была этому существу, уже не раз спасавшему меня из передряг, что своим жестом я просто говорила ему спасибо. Не так много, как я должна бы, но все же. Это было все, в чем я могла бы выразить свою благодарность.
Теперь кожа эльфа уже не казалась мне холодной и каменной - она казалась мне теплой и мягкой, к ней было приятно прикасаться, было приятно вдыхать этот пряный запах, не похожий ни на что на свете.
Неожиданно тонкие пальцы Теда аккуратно схватили меня за подбородок и приподняли мое лицо так, чтобы наши глаза встретились. Всего за какое-то мгновение резкие черты эльфийского лица померкли, а на их месте появилось до боли знакомое лицо мальчишки, которого я встретила на школьной крыше всего каких-то пару месяцев назад. Пара месяцев! Теперь уже казалось, что прошла целая вечнсть.
На какое-то мгновение я думала, что парень собирался меня поцеловать, но иллюзия тут же рассеялась, едва Тед осторожно толкнул меня в плечи, и я повалилась камнем вниз, на самое дно ущелья.
Внутри меня мешались сотни разных чувств, мыслей, заставлявших мое сердце трепетать и биться о ребра, точно птица, запертая в клетку.
Падение прекратилось очень быстро, но я не ощутила никакой предполагаемой боли, снова прикоснувшись к земле. Оглянувшись по сторонам и поймав взглядом садившееся за горизонт знакомое земное солнце, я с облегчением выдохнула.
Вокруг стояла осень - совсем такая, какой я оставила ее, исчезнув на какое-то время из этого мира, и теперь холодный ветер кусал обнаженную кожу, возвращая мне прежнюю человеческую чувствительность.
Но на холме никогда не наступит осень. И точно в подтверждение этих слов, возле меня распустился огромный алый нарцисс.
Глава двадцатая. Пробуждение после долгого сна
Никто и никогда, наверное, так сильно не волновался, переворачивая календарный лист и понимая, что наступило Рождество. Внутри меня уже не было сомнений насчет того чуда, которое должно было случиться сегодня.
Заправив кровать, достав из тумбочки увесистый разноцветный сверток для дяди Рея и подхватив на руки блеющего ягненка, я с чувством выполненного долга стала спускаться вниз по лестнице в поистине рождественском настроении.
Из кухни уже доносились божественные ароматы праздничного завтрака, и среди всех запахов я сразу же различила оттенки моей любимой овсяной каши, к которой у дяди всегда была припрятана баночка черничного варенья.
- С Рождеством, дядя Рей! - улыбнулась я, едва завидев дядю, с серьезным видом что-то мешавшего в глубокой миске. В белоснежном фартуке и с внимательным выражением лица он выглядел крайне забавно. В хорошем смысле этого слова.
- И тебя, Джинджер! - Дядя на секунду оторвался от своих кулинарных шедевров, чтобы поприветствовать меня взмахом руки.
Как я и предполагала, на столе уже дымились две порции аппетитнейшей на вид овсянки, а в маленькой розеточке в середине стола уже ожидало меня мое любимое черничное варенье. Конечно, дядя не забыл и про черного ягненка, и у стены, недалеко от кормушки для Дарси стояла небольшая мисочка с кашей. Отпустив ягненка на пол, я с облегчением плюхнулась на свой стул и уже схватила ложку, приготовившись ринуться в неравный бой с самым вкусным завтраком на свете.
- Звонили из школы, - внезапно сообщил мне дядя Рей, и я чуть не подавилась воздухом. - Говорят, ты делаешь значительные успехи по сравнению с началом учебного года.
Я смущенно опустила глаза в тарелку. Ну не говорить же дяде, что усердная учеба оказалась единственным средством в борьбе с затяжной депрессией, связанной с чувством вины, от которого я никак не могла отделаться. Был уже конец декабря, а Тед до сих пор не появлялся. Это могло значить только одно - дела были совсем плохи. А спросить у Лесли, куда подевался ее брат, у меня духу не хватало. К тому же, с момента моего возвращения она стала реже со мной разговаривать, а если у нас и выходила беседа, то весьма сухая и холодная. Я спихивала все на странности и неординарности девушки, но выходило неубедительно, и где-то глубоко внутри я прекрасно понимала, что она из-за чего-то злиться на меня. Вполне вероятно, из-за того, что я натворила в королевском дворце. Хотя Лесли и не спрашивала меня ни о чем, я была уверена, что она в курсе всего произошедшего.
- Джинджер? - Голос дяди вывел меня из задумий, и я поняла, что с успехом пропустила длинную дядину тираду по поводу того, что отец и Ллевелин мной бы сейчас очень гордились и что свежий воздух действует на меня как нельзя положительно. В общем, дядя был весьма предсказуем.
- Да? - слишком поспешно переспросила я, глядя на полную тарелку любимого лакомства и чувствуя, как от дурных мыслей стремительно ускользает аппетит.
Ложка безвольно опустилась обратно на стол.
- Только сегодня не задерживайся, пожалуйста.
- В восемь как штык, - усмехнулась я и шутливо приложила ладонь к виску в знак полного повиновения.
- Вот и славно, - подытожил дядя, продолжая что-то тщательно взбивать венчиком.
- Кстати, это тебе, - вспомнила я и кивнула головой в сторону лежащего на столе пестрого свертка. - Еще раз с Рождеством.
Дядя с любопытством покосился в сторону подарка, прикусив губу и явно жалея, что не может прямо сейчас оторваться от дела.
- Ладно, Джинджер, признавайся, что там.
- Узнаешь, когда откроешь, - заговорщически хихикнула я и, схватив со стола бутерброд с сыром, направилась в сторону двери, вновь овеваемая радостными мыслями.
Надеюсь, дядя любит "Капитана сорвиголову", иначе я зря потратила столько денег, чтобы купить в антикварном магазине кассету из первого тиража пятьдесят восьмого. Но такую возможность я сразу же исключила только из-за того, что здесь все любили этот старый фильм, а еще главный герой в нем носил рубашку в красную клеточку. Дяде обязательно понравится.
По-быстрому накинув на себя пальто, я ступила за порог, и сапоги тут же приятно хрустнули по тонкой корочке льда. Рождественские каникулы подкрались действительно незаметно, а относительно теплая погода и совсем небольшое количество снега придавали бодрости. В Мельбурне сейчас, наверное, снегопады идут, как бывает всегда на восточных территориях.
До больницы ехать было довольно далеко, поэтому я решила воспользоваться не велосипедом, как обычно (в такую погоду я буду лет сто педали крутить), а местным старым автобусом, который, судя по расписанию, как раз должен был подойти к нашей остановке через десять минут.
Включив плеер на полную громкость, я засунула руки в мягкие, теплые, но неудобные варежки и принялась ждать автобуса, постукивая ногой в такт музыке. Не бойтесь, это было не кантри. Несмотря на то, что я прожила в Мак-Марри уже столько времени, я до сих пор оставалась среди остальных белой вороной. Ну и пусть. Мне это даже в чем-то нравилось. Освальд говорит, что, если я пробуду здесь еще хотя бы полгода, то окончательно сдамся. Может, когда-то давно это бы и было правдой, но сейчас я изменилась. Стала другой.
Я спрашивала Эовин, помнит ли она, о том, что произошло на Хэллоуин, но она сказала, что, видимо, так отлично провела вечер, что даже не помнила, как дошла домой и оказалась в кровати. Если бы я ей рассказала, как на самом деле "отлично" прошел ее вечер, то она бы целую неделю просыпалась в холодном поту. Мне же сны и вовсе перестали сниться. После всего, что случилось, наверное, это и к лучшему.