Принц Лиам кивнул и перевел взгляд на девушку, которая с озадаченным видом произнесла:
- Я так понимаю, врагов королевства сдали вместе с кварталом.
- Лорна…
- Ваше величество, - прервала она его. - Молитесь Свету, чтобы мой отец был еще жив.
Глаза Лорны Кроули полыхнули пламенем обиды.
Глава 36. За стеной
Черные тучи, казалось, не двигались вовсе. Только низко нависали свинцовыми гирями, готовые разразиться сильнейшим ливнем. Наверное, даже вороны с отвращением касались неба крыльями, а потому старались летать как можно ниже к земле. Голый лес на горизонте утопал в пунцовых облаках, и король Гилнеаса Генн Седогрив с мрачным наслаждением подумал, что если пойдет сильный дождь, его плотная завеса и вовсе скроет унылый пейзаж за окном. Жаль, что дождь имел свойство заканчиваться.
Когда десятилетие назад Генн Седогрив принял решение изолировать свое королевство от остального мира, он и не думал, что это как-то сможет повлиять на природу и климат Гилнеаса. Возможно, оборонительная стена Седогрива, как ее прозвал народ, и не была тому причиной, а всему виной были какие-то глобальные изменения. Но как бы то ни было природа Гилнеаса, когда-то пышная и зеленая, впадала в кому вечной осени. Яркого лета или пышных белоснежных сугробов король Седогрив не видел уже очень давно.
В королевском замке всегда горели чадившие восковые свечи. Копоть вместе с плесенью от постоянной сырости стали неизменными украшениями стен. Чтобы поддерживать хоть какое-то тепло, вырубались ненавистные королю нагие леса и пускались на дрова. С холодным прагматизмом Генн Седогрив подсчитывал приближение того момента, когда все леса будут уничтожены. При нынешних темпах выходило еще лет десять. Для человека, прожившего почти пять десятилетий и не заметившего этого времени, это казалось делом завтрашнего дня.
Десятилетия назад Гилнеас считался одним из самых могущественных и богатых королевств. Даже великолепие Лордаерона меркло в сравнении с ним. И невозможно описать шок, испытанный человечеством от вести об изоляции Гилнеаса. Многие считали, что "они там, в своем Гилнеасе, с жиру бесятся". И никто не догадывался, что король Седогрив принес в жертву целое королевство и всех своих подданных ради спасения остального мира. И даже сейчас, при растущем экономическом кризисе, при ужасающей погоде, при нехватке продовольственных запасов и при снижении прироста населения, Генн Седогрив не разочаровался в выбранном им пути.
Он до сих пор считал, что мир Азерота не должен видеть его истинную сущность, которую удавалось подавлять, только благодаря эликсирам алхимика Креннана Аранаса.
Той ночью, когда рухнула северная стена города, и толпа обезумевших волков кинулась в жилые районы, первым, кто об этом узнал, был король Седогрив. Ветер, дувший с севера, смердел псиной и свежей кровью, и Генна Седогрива выворачивало от его порывов наизнанку. Безучастно он выслушивал донесения военных.
Сразу после, когда совещание окончилось, в кабинет влетел принц Лиам.
- Отец! Как же заключенные?
Тогда-то король впервые почувствовал укол раскаяния. Но, крепко сжав зубы, процедил:
- Поделом.
Лиам схватил отца за руки. Король поморщился, и принцу показалось, что это была реакция на его слова о справедливости и милосердии. Сердце отца билось со скоростью затравленного зверя.
- Лорна, - прошипел Седогрив, отшатнувшись от побледневшего сына
Его чуткий нюх уловил сладкий запах этой женщины. Лиам весь пропах ею.
- Она очень переживает за отца, - ответил принц.
"Зачем тебе выслуживаться перед ней, сынок?", - хотел спросить Генн. - "Она итак твоя. Да любая в этом городе…". Спазм сжал его горло, и зубы, щелкнув, прикусили щеку. Соленым и теплым наполнился рот, а тошнота стала невыносимой.
- Уходи, - прорычал король сыну. - Спасай город! Про Кроули не переживай. Я распоряжусь! Иди!!
Принц Лиам Седогрив мчался во весь опор через город, окутанный хаосом бегства. Юноша надеялся, что Лорна еще не совершила необдуманных действий и не кинулась в оккупированные воргенами районы освобождать отца. Лиам нашел девушку в подвале дома с ружьем в тонких руках и в окружении двух мастиффов, скаливших свои клыки.
- Не стой на пути, Лиам, - сразу пригрозила она.
- Лорна, не смей, - Лиам кинулся к ней, не взирая на рычание собак. - Отец распорядился. Лорд Кроули будет на свободе!
Дуло ружья опустилось вниз. Он обнял ее, а мастиффы залились лаем.
- Пойдем, Лорна, нужно помочь жителям с эвакуацией.
Огромный человек-волк пробирался крышами и с безразличием взирал сверху на охваченный паникой город. Он скалил клыки, а ветер ерошил поседевшие кончики шерсти на его груди и макушке. Выше всех в Северных кварталах возвышалось здание тюрьмы. Ворген с легкостью перепрыгнул с ближайшего дома в окно третьего этажа. Острыми брызгами разлетелось стекло. Для его плотной шерсти осколки не представляли угрозы.
Черные коридоры уводили его вглубь. Заслышав чьи-то шаги, заключенные бросались к решеткам и вопили о свободе. Ворген усмехнулся. Он был уверен, что только один голос он никогда не услышит в общем гуле.
Лорд Дариус Кроули безучастно взирал сквозь решетку на полыхавший огнем город. Час назад стихли последние крики охранников. Какая ирония, свободные не смогли спастись, а они - лишенные свободы, - были в безопасности. Если этой ночью воргены вырежут весь Гилнеас, то в живых останутся только они. К утру отбросы общества станут его сливками.
Когда извне в его дверь стало биться что-то тяжелое, с явной целью ее выломать, лорд Кроули подумал, что ошибался и не выживет никто. Железная дверь не долго сопротивлялась и вскоре отлетела в сторону.
- А ты не плохо устроился, - прорычал знакомый хриплый голос.
Кроули с ножкой стула в руках (а больше в его камере не было ничего пригодного для самообороны) вышел из-за угла.
- Волчий хвост! - присвистнул он.
На пороге в облике воргена стоял сам Генн Седогрив. И это нисколько не удивило Дариуса Кроули.
Кроули и Генн Седогрив когда-то были друзьями. И Кроули единственный во всем королевстве знал, какой болезнью страдает его друг. Но он выступал против намерений Седогрива заключать проклятое королевство в каменные тиски стен, чтобы не допустить проникновение болезни в Азерот. Кроули утверждал, что против этого проклятия должно быть лекарство и с ним можно бороться, и последнее, что нужно делать, это закрываться и страдать в одиночестве. На счет лекарства он оказался прав. Королевский алхимик Аранас создал эликсир, способный хотя бы на время вернуть разум человеку, обернувшегося в воргена. Только Кроули до этого уже не было дела. За предательство идей королевства Генн Седогрив заключил друга в тюрьму. А выпускать в Азерот народ Гилнеаса и воргенов, обитавших за стеной города, король был не намерен. Последнее, что Седогрив сделал для своего друга, это обеспечил его вполне комфортабельной тюрьмой с двумя комнатами и библиотекой.
- Как дети? - буднично спросил Кроули, отшвыривая выдранную ножку стула под ехидным взглядом Седогрива.
- Подросли, - ответил ворген, ловко присаживаясь в кресло у окна.
- Чаю? - любезно поинтересовался Кроули, присаживаясь напротив.
- Перестань кокетничать, Кроули.
- Надеюсь, Лиам, как честный принц, сделает Лорну королевой? - и не думал прекращать Кроули.
- Это последнее, о чем сейчас может думать Лиам. Город в осаде.
- Чем тебе помочь, Генн? Расскажи утонченному дворянству, что ничего плохого в жизни в волчьей шкуре нет. Ты же - представитель древнего рода Гилнеаса! - как-то справляешься.
- Я никому не пожелаю такой участи, Кроули… У меня было время обдумать твои слова, - угрюмо сказал ворген, бывший в два раза крупнее человека напротив.
- Какие именно?
- Твои последние слова, - огрызнулся ворген.
- Свои последние слова, хвала Свету, я еще не произносил, - парировал Кроули.
- Что я поступаю как последний эгоист и веду Гилнеас прямиком к смерти! - прошипел Седогрив. - Доволен? Думаешь, мне легко дались эти годы? Я ненавижу самого себя! Я не ем мясо!
- Я тоже. Ведь по твоему приказу уничтожили почти все поголовье скота.
- Волки чуяли коров за тысячи миль. Было опасно оставлять их в деревнях, прямо под боком.
- Теперь, когда Гилнеас доживает свои последние дни, ты пришел сказать мне, что я был прав? Можешь убираться, я счастлив.
Вскочив, ворген отшвырнул массивное кресло, и оно разлетелось щепками.
- Хватит, Кроули! - его глаза навыкате угрожающе горели.
- Посидел бы тут сам, Генн. С книгами… Я рвался спасать Гилнеас несколько лет назад. А сейчас как-то поутих. Да и нечего больше спасать, - Кроули поморщился. - Отойди. На дух не переношу запах мокрой псины.
- Я ошибался! Проклятье, что тебе еще надо?!
Глаза Дариуса Кроули сверкнули.
- Признайся перед своим народом, что ты ворген.
- Никогда!
- Так дорожишь их мнением? Тех, кто считает верхом неприличия выйти из дому без головного убора? Тех, кто проводит чаепития и приятные беседы, и не желает замечать, как исчезают соседи и близкие?! Тех, чье общество прогнило насквозь, десятки лет назад?!
- Я ничем не лучше их… Я приказывал им не пускать заразу в Гильнеас. Приказывал убивать родственников, которых настигло проклятие. И даже сейчас, я не рассказываю им об эликсире, способном исцелить многих из них хотя бы на время. Они возненавидят меня. Проклянут. А сейчас не подходящее время для междоусобицы, Кроули. Люди Гилнеаса могут пойти на корм мохнатым ублюдкам. Неужели ты не хочешь спасти жизни наших детей?
- Это запрещенный прием, Генн. Не стоит сюда впутывать детей.
- Они живут в этом мире. И их постигнет та же участь. Если ты не предпримешь никаких действий. А останешься здесь. С книгами… Ты обладаешь властью над этими людьми, какой не имею даже я, - продолжал король, расхаживая по комнате. - Тебя они послушаются. Твое восстание могло окончиться совсем по-другому, если бы ты не оказался здесь.
- Если бы лорд Годфри не предал мой отряд, - поправил его Кроули. - Проклятый трус.
- Он служил своему королю, - пожал плечами Седогрив.
- Что ж, я и в правду засиделся.
Кроули поднялся и с тоской посмотрел на город. Зарево пожара только усилилось, не смотря на начавшийся ливень.
- Если не сейчас, то рано или поздно, ты все равно сознаешься перед ними, Генн.
- Да, Кроули. А сейчас… Я ухожу.
- А я освобожу своих ребят.
Седогрив был в уже в дверном проеме, когда Кроули крикнул:
- Ах, да. Чуть не забыл! В подвале моего дома тебя ждет сюрприз.
- Что там?
- Небольшой… арсенал. Его как раз хватит для твоей армии, Генн.
- Проклятье, Кроули! Когда ты собирался сказать об этом?!
Глава 37. Наперекор
- Я помогу тебе, Джайна Праудмур.
Огромная тень накрыла остров. Джайна, проведшая несколько дней без еды и пившая только воду из ручейка в глубине острова, решила, что начала бредить. Бронзовый дракон аккуратно опустился рядом с ней на белый песок пляжа.
Джайна все так же сидела возле заваленной пещеры. Уже несколько дней она только и делала, что с помощью магической силы освобождала проходы туннеля.
- Давай мы сэкономим время, - громыхнул дракон, - и я по дороге расскажу тебе, кто я, что я здесь делаю и отвечу на все твои глупые вопросы?
Бронзовый гигант опустил одно крыло, явно намекая, чтобы она взобралась по нему. Девушка оставалась на месте и никак не могла избавиться от шока.
- Ну же! - зарычал дракон. - У меня времени много, но у тебя-то его нет!
Испуганная его решительным криком, она с трудом поднялась и слабыми руками, держась за крыло, взобралась ему на шею.
- Полетели.
Джайна никогда не летала на драконах. Мягкие теплые грифоны были ее выбором, и сейчас она крепко обхватила его могучую шею и широко раскрытыми глазами глядела на рябую поверхность моря, разлившуюся где-то вдалеке под его крыльями.
- Где же твои вопросы?
- Куда?… Зачем? - только и смогла прокричать она.
- Твое пребывание в Зин-Азшари должно было… кое-чему поспособствовать. Но вмешались силы, которые посчитали себя умнее всех на свете, и этого не произошло. И теперь, как хранитель времени, я имею право вмешаться и самостоятельно этому поспособствовать.
- Я ничего не понимаю!
- Джайна, увидишь его - все поймешь. Только не затягивай!
- Что? - не понимала она.
- Время! - громыхнул Ноздорму, будто не слыша ее. - Вы недооцениваете время!
Море под крыльями дракона сменилось лесами. Острые шпили гор тянули ледяные шапки к бронзовым крыльям гиганта. Вдалеке показалась гора больше других. Когда они приблизились, Джайна смогла разглядеть выстроенную прямо в недрах горы крепость.
- Слезай, - приказал Ноздорму, когда они сели на одну из каменных террас.
- Но, - начала Джайна.
Дракон повернул к ней свою огромную голову и зарычал. Девушке ничего не оставалось, как спуститься с бронзовой спины вниз.
- Не прощаемся, - расправив крылья, в мгновение ока Ноздорму исчезнул в темных, нависших над головой облаках.
Глаза, полыхавшие яростью, вдруг потухли. Черноволосый мужчина рывком поднялся, чем напугал и без того бледных слуг.
Джайна нырнула под арочный вход и теперь шла по темным коридорам наугад, не понимая, что ей искать и кого. Коридоры плутали, лестницы то и дело спускались и снова поднимались. Девушка побежала.
Мужчина едва не сорвал дверь с петель, когда открыл ее. Слуги в ужасе попятились, не зная, чем прогневали господина.
А лестницы все не кончались. Их ступени заворачивали, уходили под арки, снова выводили на террасы, залитые лунным светом, и опять выводили девушку в неосвещенные коридоры даже без окон. Осмелев, Джайна быстро бежала вперед. Сердце ее билось в радостном предчувствии.
Громогласный рев заставил ее застыть на месте.
Со скрежетом когтей ступали по мраморному полу лапы чудовища. Жаром обдавало его огненное дыхание. Джайна медленно обернулась. Аметистовый дракон с прозрачным телом преграждал ей путь. Из-за низких сводов он не мог расправить крылья и с шипением вытягивал к ней шею.
Джайна попятилась. Вряд ли это был тот, кого она искала. Дракон сделал всего один шаг огромной лапой и оказался совсем близко. Отступать он был не намерен. Джайна недолго раздумывала. Сковав заклинанием льда лапы аметистового чудовища, она, мигнув, переместилась далеко вперед по туннелю. И потом побежала.
Дракон взревел, и хруст разрушаемого льда не заставил себя ждать. Дракон высвободился и бежал за ней следом, сотрясая крепость. Джайна раз за разом использовала магию перемещения. Волшебные силы быстро покидали ее. Она итак истратила много сил на расчистку обрушенных туннелей и не могла принять бой.
Коридоры вывели ее на крышу. Окруженная со всех сторон обрывами, Джайна остановилась. Путь к бегству был отрезан. Хитрая аметистовая морда высунулась из дверного проема. Ухмыляясь, дракон медленно ступил на крышу. С рычанием он расправил крылья, которые прозрачным лиловым веером раскрылись у него за спиной.
В тот же момент огромная черная тень нависла над аметистовым телом. Сильные лапы впились острыми когтями в прозрачную спину дракона и, не раздумывая, швырнули его прямо в пропасть. С рычанием черный гигант аккуратно опустился на крышу.
Джайна застыла в ужасе.
На его груди билось обнаженное сердце, сотворенное из лавы и огня. Струйки раскаленной лавы расходились по телу левиафана, исчезая за чешуйками из черного металла. Его пасть раскрылась, и настоящий огонь вырвался из нее. Громогласное рычание разразилось сильнее прежнего. Дракон не сводил с нее глаз, качая огромной головой.
Она его узнала. И злость охватила ее за то, сколько времени она потратила, освобождая заваленный дворфами туннель.
- Проклятье! - закричала девушка. - Ты выжил!
Черный гигант подставил свое крыло. Что было силы, со всей злости, она ударила его кулаком. Затем, когда девушка все же взобралась ему на спину, он бесшумно взмыл в небо.
Дракон плавно облетал горную крепость. Джайна заметила, что он летел гораздо медленнее и аккуратней, чем бронзовый. Ее злость таяла от одной мысли, что это могло быть из-за нее. Но она старательно гнала прочь умиление. Она сидела на спине огромного черного дракона, одно имя которого вселяло в нее ужас. Черные пластины покрывали его чешую, будто доспехи. У Ноздорму такого не было.
Обманом дракон Смертокрыл забрал силы других Аспектов и заключил их в артефакт, прозванный Душой Дракона, а позже Душой Демона. Артефакт был необычайно могущественен. Сила артефакта преобразила Смертокрыла. Мощь Аспектов буквально разрывала его изнутри, и он покрыл свое тело пластинами адамантита, чтобы они сдерживали его плоть. Одними только кончиками пальцев Джайна провела по одной из горячих пластин на его спине. Металл все еще хранил следы грубой обработки. У нее пересохло в горле.
Прорубленная в горной породе крепость была огромна. Многочисленные окна, террасы, балкончики то и дело проступали среди скал. Побыв внутри нее, Джайна знала, какие ужасы крепость может хранить в своих застенках.
Дракон сел на одну из каменных террас. Джайна спрыгнула с его спины. Ей не хватало сил отвести глаза от его огромных, черных как ночь крыльев. Дракон снова взлетел и, не глядя в ее сторону, скрылся за скалами.
Стеклянные двери ограждали террасу от остальных помещений. Джайна раскрыла их и оказалась в темной, мрачно-бордовой спальне. Широкая кровать с балдахином располагалась на небольшом возвышении. На стенах висели тяжелые, плотные гобелены. На мраморном полу возле кровати лежал ковер с крупным ворсом. Справа от кровати виднелась деревянная дверь, ведущая в кабинет с невероятно высоким потолком. Три продолговатых окна в глубине кабинета были украшены цветными витражами. И Джайна ахнула, когда увидела, какие картины запечатлели мастера.
На среднем витраже во всей красе, расправив крылья, стоял черный дракон. Огонь из его пасти пожирал черные руины города. В правом витраже в окружении паривших аметистовых драконов совсем как тот, что преследовал Джайну, стоял черный дракон меньших размеров. По изящному наклону головы и более тонким общим чертам Джайне показалось, что это была женская особь. В левом витраже мастера изобразили двух драконов - одного меньших, другого больших размеров. Это были дети черного левиафана - Нефариан и Ониксия. И значит, по правую руку от него была изображена его супруга - Синестра.
В своем человеческом облике он вошел в кабинет, остановившись у самого входа. Черный камзол облегал его фигуру, высокие ботфорты только подчеркивали мускулистые ноги. Он снял иссиня-черный, плотный плащ, обнажив кинжал, прикрепленный к бедру. С плащом в руках он подошел к Джайне. И не зная, как начать и что сказать, просто положил его рядом с ней на одно из кресел. Джайна оглядела свое рваное платье и также молча накинула плащ на плечи. Аромат его тела окутал ее. Не в силах больше сдерживать гнев, девушка тихо произнесла:
- Как ты выжил?
Он оставался позади нее, не сводя глаз с одного из витражей. Джайна гадала, какого именно.
- Я же бессмертен, - ответил он бесцветным голосом.
Остаться на необитаемом острове без пропитания и надежды на спасение - это была ее участь, и это мало его заботило.
- А почему ты не телепортировалась в Терамор? - спросил он.