- Я ничего не знаю о мире! - яростно возразил Халли. - И вот теперь, когда мир наконец-то явился ко мне, мне запрещено его видеть! Знаешь, Катла, я, наверное, сбегу. Здесь я не останусь.
- Да, милый мой. Вот только ножки у тебя коротковаты. Далеко ты не убежишь. Ну что, переодеть тебя в ночную рубашечку?
- Не надо. Катла!
- Что?
- А за курганами есть дороги?
Старушка уставилась на него.
- Дороги? Что ты имеешь в виду?
- Ну, старые дороги, которыми пришли сюда поселенцы. Те, кто явился в эту долину еще до Свейна. В другие долины, к другим людям.
Старушка медленно и озадаченно покачала головой.
- Если и были какие-то тропы, все они давно потеряны. Ведь поселенцы пришли сюда много-много лет назад. К тому же других долин и других людей не существует.
- А ты откуда знаешь?
- Ну как могут быть дороги там, где живут троввы? Они ведь сожрут всех, кто там появится.
Халли вспомнил пропавшую овцу и сник.
- А если бы мы наковали новых мечей и отправились воевать с ними? Быть может, мы могли бы перейти через пустоши, и…
Катла, хрустнув коленями, опустилась на кровать.
- Эх, Халли, Халли! Был когда-то один мальчик, очень похожий на тебя, только, наверное, росточком повыше. Он вот тоже решил, будто троввы - это пустяки.
- Ну, этого я не говорил, просто…
- Он был не из Свейнова Дома, а из другой какой-то семьи, менее разумной, - из Дома Эйрика или Хакона, скорее всего. Ну так вот, этот мальчик растрезвонил повсюду, что, дескать, пойдет гулять по пустошам. Разумеется, он спятил, и им следовало бы посадить его на цепь, но они его отпустили. Они смотрели, как он выбежал за курганы и принялся резвиться на склоне. Пару раз он махнул им рукой. И знаешь, что случилось потом?
Халли вздохнул.
- Что-нибудь плохое, да?
- Правильно. Тут спустился густой-прегустой туман. Мальчик исчез из виду. Сделалось так темно, как будто уже наступила ночь, хотя время шло к полудню. И оттуда, где туман был гуще всего, послышались пронзительные крики. Это было совсем рядом, но, разумеется, броситься на помощь они не могли. Тут налетел ветер, прогнал туман вверх по склону, и проглянуло солнце. И люди увидели мальчика, который завяз по пояс в земле, не далее как в десяти ярдах от ближайшего кургана. Мальчик был еще жив и слабым голосом звал на помощь. Один отважный человек сбегал в рощу, срубил молодое деревце и высунул его за курганы. Мальчишка ухватился за него, и люди принялись тянуть. Ну и…
- Ну и что было дальше, я представляю, - сказал Халли.
- Не-ет, такого ужаса ты себе и представить не можешь! Первое, что они заметили, - это что мальчик какой-то уж чересчур легкий. Потом увидали, что за ним на земле остается кровавый след. И наконец они поняли, что у него просто нет нижней половины тела!
- Ну да. Я, наверное…
- Нету! От пупка и вниз все сожрали либо уволокли к себе в нору! Разумеется, мальчик умер прежде, чем его дотащили до кургана. Вот тебе история про мальчика, который не верил в троввов. Я таких еще много знаю!
- Ну да, конечно. Я, наверное, теперь спать лягу.
- Помимо всего прочего, это показывает, что тебе еще повезло. Да, ноги у тебя коротковаты, однако же они еще при тебе! Так что прими все как есть, и скоро все будет хорошо.
С этими словами Катла задула свечу и, шаркая ногами, вышла из комнаты.
Глава 4
С Эгилем Свейн обошелся по-дружески, но в целом по молодости прочие герои сильно действовали ему на нервы. Ни одной ярмарки или конского торга не проходило без того, чтобы они не вызвали его на какое-нибудь испытание. Но его раздражала не только их опрометчивость, но и их странная речь, непривычное платье, а в особенности то, что от его соперников, живших в нижней долине, всегда воняло рыбой. Как-то раз, когда Арне с Эрлендом предложили метать камни, Свейн выбросил свой валун за пределы поля. Камень упал в реку и остался там лежать наподобие небольшого островка. А потом Свейн ухватил героев за ноги и закинул в реку следом за камнем, так как исходящая от них вонь оскорбляла его чувства.
Через два дня началось Собрание. Вскоре после рассвета на дороге показались первые всадники, медлительные серые тени на фоне букового леса. Следом за верховыми тянулись телеги, пыльные и заляпанные грязью. У Северных ворот протрубили в рог, в ямах на лугу развели огонь, выбили пробки из бочек, чтобы все было готово. Арнкель и Астрид, закутанные в толстые плащи, спустились на луг поприветствовать гостей.
Солнце взошло над Отрогом, коснулось крыши чертога. Из кухонь хлынули работники, неся вниз, на столы, расставленные на лугу, хлебы и булки, накрытые чистыми белыми полотенцами. Новоприбывшие деловито устанавливали свои шатры, поднимали знамя своего Дома над выбранной землянкой. Детишки носились по сырой траве и вопили во все горло. А из леса появлялись все новые и новые гости, дорога звенела под копытами и скрипучими колесами. Становилось все теплее, и вскоре все поскидывали плащи; луг расцветился туниками и платьями дюжины разных расцветок. Люди обменивались рукопожатиями и обнимались; шум толпы то и дело прорезал трубный звук рогов. В осеннем воздухе витало радостное возбуждение.
Халли наблюдал за этим, сидя на троввской стене, потом не выдержал: ушел и забился в свою комнату, где были не столь слышны звуки праздника.
Глубокое разочарование, которое тлело в нем все это время, теперь вспыхнуло и ярко разгорелось. Вся долина собралась на веселый праздник прямо тут, за воротами, а ему отказали в праве вкусить его радостей! Ну погодите же, его семья за это еще ответит!
Мальчик встал с кровати, вышел в коридор, миновал дверной проем, занавешенный тканью, и вышел в опустевший чертог. Снаружи, во дворе, звенел смех; а здесь только пыль клубилась в тонких лучах света, падающих через окно в западной стене. Лучи озаряли сокровища героя, висящие позади Сидений Закона: его шлем, помятый и исцарапанный; его рогатину, закоптившуюся за множество веков; его боевой лук с обрывками тетивы, свитой из кишок. Был там и щит Свейна, изрубленный круг из темного дерева, с металлической окантовкой и серединной бляхой; рядом висел плесневеющий колчан со стрелами. А в самом низу, на каменной полочке, стояла шкатулка, в которой хранился сложенным серебряный пояс Свейна, приносящий удачу. Халли долго стоял и смотрел на сокровища, на эти символы деятельной жизни героя.
Не хватало только меча. Меч был в руках Свейна, на горе, в кургане.
Внезапно гнев охватил мальчика с такой силой, что аж зубы заломило. Свейн даже мертвый сильнее и решительнее, чем он, Халли! Ведь Свейн-то до сих пор оберегает долину от троввов, а он, Халли, - беспомощное ничтожество, он вынужден во всем слушаться родителей и обречен прозябать в тоске и скуке, пока наконец не сдохнет и не присоединится к своим предкам под курганами!
Он больше не мог это выносить. В чертоге ему стало душно. Халли стремительно вышел через заднюю дверь. Он проскользнул между конюшнями к троввской стене, перемахнул через нее и отправился прочь по извилистой тропке через капустные поля. Вскоре он оказался на дороге, недалеко от луга, где полным ходом шло Собрание.
Большую часть землянок уже покрыли, и в них разложили товары; густая толпа колыхалась между бочками с пивом и холмом, где сидели сказители. Часть луга была уже полностью занята шатрами всех цветов радуги, но со стороны дороги через пышно разукрашенные ворота прибывали все новые и новые гости.
Халли робко приблизился к воротам, испытывая искушение войти и прикидывая свои шансы. У ворот стоял Грим-кузнец, могучий и бдительный. Заметив Халли, он сделал пару жестов, коротких, но недвусмысленно угрожающих.
Халли опустил голову. Он побрел было обратно к Дому, потом вдруг свернул на узкую тропинку, разделяющую поля с репой.
С восточной стороны Дома, там, где троввская стена окончательно обрушилась, оставив лишь покатый склон, заросший травой и лопухами, находился Свейнов сад. Это был участок с тремя десятками деревьев, преимущественно яблонями и грушей-ветровкой, обнесенный невысокой стенкой из дерна. Сад не приносил особенного урожая, и сюда мало кто приходил. А сегодня здесь должно было быть совершенно безлюдно. И Халли пробрался туда, рассчитывая обрести покой и уединение.
Всего пара шагов - и темно-зеленые ветви сомкнулись над ним, скрыв его от всего мира. Шум Собрания внезапно сделался далеким-далеким. Халли вздохнул свободнее. Он прошел несколько шагов, остановился, закрыл глаза и погрузился в раздумья.
В это время у него над головой раздался сложный многоступенчатый шум. Начался он с шуршания коры, потом послышался треск сучьев, короткий визг, и наконец на голову ему посыпался целый град яблок.
Халли отпрыгнул в сторону, как олень, но поздно: еще одно яблоко его все-таки настигло. Тут он услышал глухой удар у ствола соседнего дерева. Он обернулся - и с изумлением уставился на девчонку, которая растянулась среди корней, торопливо одергивая юбки на растопыренных ногах. На коленях у девчонки и рядом с ней лежала целая груда яблок. Ноги у нее были босые и черные от грязи, а платье - когда-то очень красивое, фиолетовое, как спелая слива, - вымазано зеленью. Лица было почти не видно за длинными, соломенного цвета волосами, которые выбились из заколки и растрепались во время неожиданного спуска.
Поскольку Халли привык к Гудню, которая всегда была чистенькая и аккуратная, ему было чему удивляться. Он растерянно смотрел на девочку.
Девчонка подула на волосы и небрежно отбросила их назад.
- А поделом мне, - сказала она, - нечего жадничать и набирать в подол по двадцать штук зараз! В тебя-то яблоки не попали?
Вид у нее сделался озабоченный.
- Почти все в меня и попали.
- Тьфу ты! Значит, побились, и что теперь в них толку? Вот если бы они попадали на мох, с ними бы ничего не случилось…
Она похлопала по земле рядом с собой.
- Хорошо, мох тут толстый, повезло моей заднице! Ну, помоги встать, что ли.
Халли открыл было рот, но обнаружил, что ему и сказать-то нечего. Он протянул руку и поднял девочку.
- Спасибо.
Она стояла перед ним, отряхивая с платья веточки и кусочки коры и разглядывая свежие царапины на голых загорелых руках. Она была на полголовы выше Халли и, наверное, немного постарше. Девочка печально осмотрела свое платье.
- Тетя меня убьет, - продолжала она. - Мне в этом завтра надо на прениях присутствовать, а я, разумеется, другого парадного платья не захватила. Конечно, надо было переодеться, но шатер-то еще не поставили, а мне неохота было раздеваться прямо посреди луга. Кто ж меня после этого замуж возьмет? А может, наоборот, возьмут тем охотнее. Ладно, собери их, будь так добр. Думаю, они все-таки мне сгодятся.
Халли уставился на девочку, окончательно сбитый с толку.
- Чего тебе сделать?
- Яблоки, яблоки подбери!
Она ждала, вскинув брови.
- Экий ты бестолковый слуга! Мой отец за такую нерасторопность давно бы взгрел тебя так, что ты летел бы отсюда до следующей недели.
Халли прокашлялся, вытянулся во весь рост, достав ей до подбородка, и твердо сказал:
- Ты ошибаешься. Я не слуга.
Девочка закатила глаза.
- Ох, ну а как это называется у вас, в Доме Свейна? Прислужник? Лакей? Мальчик на побегушках? Пусть будет мальчик на побегушках. Мы можем весь день обсуждать, как именно ты называешься, но на суть дела это никак не повлияет. Просто собери яблоки.
- Меня зовут Халли Свейнссон! И я…
- Великий Арне, ты что, называешь себя вассалом? Вроде бы в Доме Хакона это называется именно так. Такая напыщенность вполне в их духе. А у нас в Доме Арне люди простые и привыкли называть вещи своими именами. Слуга - он слуга и есть. - Она сделала паузу. - Ну что такое?
Халли осклабился и медленно, с расстановкой произнес:
- Меня зовут Халли Свейнссон, я сын Арнкеля, вершителя этого Дома, и Астрид, его законоговорителя. А ты, кто бы ты ни была, - гость моего Дома и воруешь мои яблоки. Могу ли я спросить, почему вместо того, чтобы обойтись со мной с подобающим уважением, ты унижаешь меня, предполагая, будто я простой слуга? Чем ты можешь это объяснить?
Девочка указала на его одежду.
- Где цвета твоего Дома?
- А? - Халли посмотрел на себя. - А-а…
Девчонка была права. Во время Собрания вся его семья, разумеется, ходила в парадных костюмах, черных с серебром, - Лейв небось расхаживает по лугу и красуется. Прочие наиболее важные люди в Доме, такие как Грим, Унн, даже Эйольв, носили парадные одежды черного цвета с узким серебряным кантиком. Но Халли запретили надевать парадную одежду. На нем была обычная домотканая туника из некрашеной бурой ткани, и к тому же рваная и нестираная. Ясно, что такой костюм во время праздника однозначно и недвусмысленно характеризовал его как слугу. Девчонка кашлянула.
- Ну? И чем ты можешь это объяснить?
Халли почесал в затылке.
- Ну, я… Я просто не надел цвета своего Дома.
- Я вижу. Я только что именно это и сказала.
Халли почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо.
- Могу тебя заверить, - начал он, - что я - Халли, сын…
- Можешь не повторять, - перебила девчонка. - Мы в саду, а не на пиру в чертоге. Теперь я знаю, кто ты такой. Я про вас вообще много всего знаю. Я про вас учила, когда с тетей занималась. Большинство из ваших умирают глупой смертью.
Халли напрягся.
- Ничего подобного!
- Ну как же? Медведи, волки, колодцы, муравьи… Разве не глупо?
- Не муравьи, а пчелы! Его пчелы зажалили…
- Удивительно еще, как никто из вас не умер, подавившись мухой! Хотя у тебя есть такая возможность, если будешь разевать рот, как сейчас!
И физиономия девчонки, до тех пор сохранявшая выражение легкого презрения, внезапно расплылась в широчайшей улыбке. Глаза ее сощурились и лукаво сверкнули. У Халли что-то вздрогнуло в животе - он приписал это несварению желудка.
- Да ладно, - продолжала она, - кому они нужны, все эти генеалогии и семейные истории каждого из Домов? Чепуха все это и скука смертная. Я - Ауд, дочь Ульвара, из Дома Арне.
Она протянула ему ладошку, поглядела на нее и, обнаружив на ней яблочных червей, поспешно вытерла ее о платье.
- Понятия не имею, откуда они тут взялись! Живут на дереве, должно быть. Я и не думала, что их можно встретить осенью. Ну ладно, теперь все чисто.
Халли неуверенно пожал ей руку, одновременно пытаясь вспомнить, что ему известно о Доме Арне, который находится далеко вниз по долине. Вроде бы Ульвар Арнессон - двоюродный брат его матери… по крайней мере, этот человек несколько раз бывал у них в гостях. Халли смутно припоминал, что родители отзывались об Ульваре с похвалой, как о знатоке законов.
- Я встречал твоего отца, - рискнул сказать Халли. - Он человек мудрый и справедливый.
Девчонка наморщила носик.
- В самом деле? Я бы сказала, что он унылый и напыщенный. Ты-то не такой, я надеюсь?
- Конечно нет! - возмутился Халли.
- Это хорошо. Так отчего же ты не на Собрании и не в парадном костюме? Остальные твои родичи встречали нас у ворот, когда мы приехали. Твоя сестрица - та еще цаца. Надменная такая! Оглядела меня так, как будто я тряпка нестираная. А у меня, между прочим, даже платье было еще чистое!
Она внезапно провела рукой по затылку.
- А теперь и заколка потерялась, значит, прическе тоже конец…
Она тряхнула головой.
- Нет, тетя меня точно убьет! Так что ты сказал?
Халли растерянно моргнул:
- Я?
- Ну, насчет того, почему ты шляешься тут один в затрапезном платье.
- Ну-у… - Халли мысленно перебрал несколько лживых или уклончивых ответов - ни один не выглядел достаточно правдоподобно. Он пожал плечами. - Мне запретили присутствовать.
- Почему?
- Я выступил против своего брата в вопросе, касающемся чести.
Девочка вскинула бровь.
- Да? А именно?
- Он меня ударил. Я столкнул его в навозную кучу.
Ауд, дочь Ульвара, издала странный смешок, короткий и резкий, как собачий лай. И сказала:
- По правде говоря, ты ничего особенного не пропустил. Все расхаживают между шатрами и пытаются перещеголять друг друга богатством. Эйрикссоны привязали у своей землянки медведя. Они утверждают, будто ошейник на нем из чистого золота.
Она снова хохотнула.
- Так это или нет, а он напрудил им на ковер, как раз когда к ним пришли Кетильссоны. Старый Льот Эйрикссон вынужден был сидеть и беседовать сквозь зубы, чувствуя, как промокают его чулки. А встать он не мог, боялся насмешек!
Это заставило Халли расхохотаться - впервые за несколько дней. Но потом он вздохнул.
- Ты так по-свойски говоришь обо всех этих важных людях! - сказал он. - Хотел бы я знать их так же хорошо, как ты! Я-то еще ни разу не бывал на Собрании.
Халли и в голову не пришло скрыть это обстоятельство: прямота девочки заставляла отвечать ей тем же.
- Ой, потомки Основателей все ужасно скучные! - возразила Ауд. - Ну, не считая присутствующих, разумеется. Хуже всех болотные жители, Ормссоны и Хаконссоны с их дурацкими прическами и невыносимой развязностью. Хаконссоны как раз сейчас приперлись к нам в землянку. У меня просто кровь закипает, когда я вижу, как отец пресмыкается и заискивает перед ними, как будто сам он не потомок героя! Я потому и ушла. Отправилась бродить по окрестностям и нашла это место. Я все-таки возьму себе немного яблок, ладно, Халли Свейнссон? А то там, внизу, ничего не допросишься, кроме мяса да пива.
Халли гостеприимно махнул рукой.
- Да пожалуйста! Сколько угодно. Сейчас помогу.
Они наклонились к земле, подбирая падалицу. Халли собрал несколько яблок и снова выпрямился. Он смотрел, как Ауд сидит на корточках, придирчиво оглядывает яблоки и самые лучшие складывает в подол. В саду было тепло; Халли стало немного жарко. С далекого луга за Домом донеслись ликующие крики. Он моргнул, отвел глаза и уставился на деревья.
Ауд встала, отбросила волосы с лица.
- Ну вот. Теперь мне, наверное, пора.
Халли шумно выдохнул.
- Я тебя провожу, - внезапно предложил он. - Если хочешь. Я знаю короткую дорогу, прямо через Дом. Если только ты не против перелезть через стену.
Она улыбнулась.
- Ага, пошли!
Они миновали деревья, вышли к развалинам троввской стены и стали осторожно взбираться на нее, нащупывая дорогу среди острых камней, полускрытых высокими стеблями увядшей травы. Над ними вздымались глухие стены внешних хижин, покрытые желтыми пятнами лишайника. Дальше надо было спрыгнуть на четыре фута вниз, во двор, где сушились под навесом бревна. Халли спрыгнул на плиты двора и повернулся, чтобы помочь Ауд, но девочка уже спрыгнула сама.
- Хиленькая стеночка-то! - заявила она. - Любой колченогий тровв перепрыгнул бы ее без труда, даже спиной вперед!
- Во дни Свейна она была высокой, - коротко ответил Халли. - А теперь какая в ней нужда?
- В Доме Арне стену и вовсе снесли. Теперь у нас все дома окружены садом.
- А что за человек был Арне? - спросил Халли, пока они шли между конюшен. С центрального двора доносился нарастающий шум голосов и тянуло смешанным кисло-сладким запахом хлеба и пива. - В историях про него почти ничего не говорится…
Ауд покосилась на него.
- Как же не говорится? Он ведь главный герой центрального цикла!
Халли озадаченно наморщил лоб.