Плачет флейта в его руках о павших в страшных битвах. А клинки не забывают танец смерти даже после окончания войны. И пусть он легендарный герой двух империй, но… некуда идти, незачем жить, даже памяти нет и в волосах у юноши серебро седины, а он все бредет, упрямо делая новый шаг в этой жизни, ставшей нескончаемым кошмаром для пленника чужого тела. Нет права на смерть, нет воли жить. И пусть впереди сплошь туман и новая кровь, но встанет рядом верный друг, а любовь сохранит его усталую душу…
Содержание:
Часть первая - Беспамятный пленник 1
Глава 1. Маленький кусочек долгого пути 1
Глава 2. Выбор 3
Глава 3. Вновь живой 4
Глава 4. Непролитая кровь 6
Глава 5. Звери у порога 12
Глава 6. Смысл жизни 17
Глава 7. Исчадия войны 21
Глава 8. Братство клинка 29
Глава 9. Друг и враг, или Узы 34
Часть вторая - Пленник печати 37
Глава 1. "Демон, демон!" 38
Глава 2. Магистрат 42
Глава 3. Глаза света, глаза тьмы 45
Глава 4. Тёмные твари 53
Глава 5. Союзники 59
Глава 6. Блик жизни 64
Глава 7. За тишиной… 78
Глава 8. Дар 82
Анна Тьма
Белое Пламя
Часть первая
Беспамятный пленник
Когда окончится война,
И мой народ залечит раны,
Новорождённая страна
Попросит мощи великана.
И вдруг окажется, что жизнь
Имеет главное значенье.
А мы над пропастью во ржи
Сражались с собственною тенью.С. Трофимов. Когда окончится война
Глава 1. Маленький кусочек долгого пути
- Эй, паренёк! Подвезти?
Стройный, невысокий юноша в чёрной одежде военного покроя обернулся и окинул взглядом дородного селянина, притормозившего рядом с ним телегу, запряженную лошадью.
- Подвезти, - кивнул головой путник. - Коли нам по пути.
- Залазь. - Мужик хлопнул широкой ладонью по скамье рядом с собой.
Парень легко запрыгнул в телегу и сел рядом с возничим.
- С войны едешь? - дружелюбно поинтересовался хозяин телеги, разглядывая рюкзак за спиной паренька и два коротких клинка в плотно пристёгнутых к ногам ножнах.
Мечами эти клинки можно было назвать только из уважения к хозяину. Не больше пятидесяти сантиметров, скорее длинные ножи, чем мечи. Ножны крепились необычно, короткими ремнями - одно крепление у бедра, второе - у самого колена. Удобно, но уж очень непривычно видеть мечи без оружейного пояса.
- С войны, - подтвердил паренёк.
- Зовут-то тебя как?
- Ален.
- А меня Степаном кличут. Далеко едешь-то?
- Домой, - короткий, лаконичный ответ.
Они замолчали. Степан поёрзал, не решаясь заговорить с попутчиком вновь. Достав из-за пазухи флягу, мужик предложил пареньку:
- Будешь?
Ален кивнул, взял флягу и сделал большой глоток. Его мгновенно скрутило, в животе взорвался огненный шар, а на глазах выступили слёзы. Кое-как отдышавшись, парень вернул флягу хозяину.
- Грань!.. Предупреждать же надо, - просипел он.
Селянин расхохотался и сделал несколько больших глотков, даже не поморщившись. Путника от этого зрелища передёрнуло. Жидкость во фляжке была минимум семидесятиградусной.
- А где живёшь-то? - продолжил расспросы Степан. - В Марьковке?
- Нет, - ответил паренёк. - В Марьковке переночую, и в Золотую Дубраву…
- На постоялый двор пойдёшь, али живёт у тебя там кто?
- "Золотой Лист" ещё работает?
- "Лист"? - Мужик крепко выругался в адрес постоялого двора и его хозяина. - Работает, что с ним станется?
Селянин помолчал, исподтишка разглядывая попутчика. Дядька он был общительный и долго молчать не мог. Парнишку, видать, уже разморило от тёплого весеннего солнца и выпитого самогона, он едва держался, чтобы не уснуть. Как он сидит в полной форме в такую жарищу? Даже перчаток не снимет. Да и форма - офицерская, не солдатская. Вот только очень уж молоденький мальчишка, лет семнадцати всего. Тут солнечный блик упал на как будто специально затемнённый и тусклый Знак на левом плече юноши, и Степан гулко сглотнул, чувствуя, как внутри всё похолодело. Странный Знак. И маги носят Знак справа, а не слева. А само изображение…
- Грифон… - выдохнул поражённый мужик. - Так ты грифонец!..
- Не грифонец, - неохотно ответил юноша и тут же, поморщившись, прикрыл Знак ладонью. Когда он отнял руку, серебряная эмблема стала ещё тусклее и даже как-то смазалась. Различить теперь легендарного зверя было почти невозможно. - Мне не нравится это слово. Просто грифон.
- Так ты из сотни "Грифона"? - спросил Степан после нескольких минут молчания. - Я слышал, что все грифонцы погибли…
- Я остался, - ответил маг, уставившись на свои затянутые в перчатки и сжатые в кулаки руки.
Степан снова глотнул из своей фляги и посмотрел на парня. "Неужели он?.. Да нет, не может быть… Ведь совсем мальчишка… И всё-таки?.."
- Так ты что же… всю войну прошёл? Все шесть лет?
Ален кивнул. Тут уж Степан умолк надолго. Селянин немало слышал о легендарной сотне "Грифона", в которую брали только высших боевых магов. Десяток "грифонов" стоил тысячи простых воинов, не говоря уж о командоре и двух его командирах. Те, способные втроём справиться со средних размеров армией, стали легендами при жизни. Лишь благодаря им, магам ордена Грифона, Сильена, Серебряная Империя, победила варварский Нимадорг с их лютыми войнами и проклятыми некромантами. В последнем сражении легендарная сотня приняла на себя удары вражеских магов мёртвых и, погибнув, всё-таки принесла победу империи.
Но чтобы такой пацан… и всю войну…
Отчуждённость и замкнутость читалась в каждом движении юноши. Даже в его неподвижности. Он был чужим всему живому. Словно кусок льда в пламени. Холодный неживой камень. Селянину до боли захотелось увидеть этого мальчишку живым! Да так напомнил он ему о погибшем сыне…
- Слышь, парень, - позвал Степан, когда телега уже въезжала в посёлок, - не надо тебе в "Золотой Лист", там деньги дерут немалые. У меня переночуй, а завтра со мной до Дубравы поедешь. Всё равно мне по дороге.
Ален долго смотрел на Степана… так долго, что тому стало слегка не по себе.
- Спасибо, - ответил, наконец, путник.
Дома Степана встречала жена и шестилетняя дочка. Прехорошенькая девчушка по имени Лика. Шустрая, как смерч, она прыгала вокруг отца и приехавшего с ним мага, не замолкая ни на минуту.
- Папа, папа! - верещала Лика. - А кто это с тобой приехал?
- Это великий волшебник, - заговорщицки ответил отец. - Он герой войны.
- Да?! - Девочка хитро уставилась на гостя. - А как тебя зовут?
При появлении малышки отчуждённость и холодность слетели с лица мага, словно от поцелуя богини. Вместо холодного воина перед людьми предстал улыбчивый юноша, с весёлой искоркой в синих глазах, в которых читалась затаённая боль.
- Ален, - улыбнувшись, ответил маг.
- А меня - Лика! А что ты можешь?
- Я всё могу.
- Ух, ты! Покажи что-нибудь!
- Доченька! - Покрасневшая от смущения мать попыталась урезонить девочку. - Некрасиво приставать к незнакомому человеку. Тем более, к волшебнику.
- Мы уже знакомы! - капризно выпятив нижнюю губку, сказала девочка.
- Всё в порядке, не беспокойтесь, милая хозяйка! - успокоил гость. - У вас замечательная дочь!
- Вы, наверное, устали с дороги, - сказала хозяйка.
- О нет, что вы! - ответил парень. - Я совсем не устал.
- Ну, покажи что-нибу-удь! - заныла девочка, повиснув на руке волшебника.
Ален прищурился и щелкнул пальцами. Вокруг девчушки закружились огромные разноцветные бабочки, которые с удовольствием садились на подставленные ладошки. Девочка взвизгнула от восторга и погналась за бабочками по двору. Через минуту бабочки рассыпались серебристой пылью, а Лика заверещала:
- Ещё, ещё!
Маг искренне засмеялся, запрокинув голову к небу, что-то шепнул, дунул на раскрытую ладонь. И вот уже вокруг девочки ведут хоровод распрекрасные феи, а она, смеясь, как звонкий серебряный колокольчик, вовсю старается повторить их танец…
Анжела смотрела из окна на играющую в саду дочь. Лика и волшебник бегали по саду, иногда он что-то творил для девочки, но уже четверть часа они просто играли в "салочки". Ален забросил свой рюкзак и куртку на дерево и носился с малышкой наперегонки. Женщина хорошо знала, что большинство людей воспринимают игры с детьми, как неизбежное зло. Особенно с чужими детьми, особенно с такими липучками, как Лика, и особенно - суровые бывшие воины. Но этот юноша искренне радовался и сам казался ребёнком.
Степан обнял жену за плечи.
- Что с тобой, милая? - спросил он.
- Посмотри, - сказала она, указывая за окно, во двор. - Этот маг… Зачем ты привёл его? Ведь он совсем мальчишка. Ты сказал, что этот мальчишка - герой войны… Он даже на воина не похож, посмотри, какой хрупкий…
В этот момент "мальчишка" подхватил девочку на руки, закружил и высоко подбросил. На руках и спине вздулись буграми мышцы. Поймав девчонку, он подбросил её снова.
- Я бы так не смогла, - пробормотала Анжела. - Но всё равно - хрупкий он. Как дитя. Зачем ты его привел?
В это время Лика повалила волшебника на траву и с победным воплем вскочила ногами на его живот.
- Дело ведь не в нём, - сказал Степан.
Жена долго не отвечала.
- Позови их, - наконец промолвила она. - Вечер уже. Ужинать пора.
Даже за ужином Лика ухитрялась прыгать вокруг гостя и что-то не переставая ворковала. Юноша ел очень мало и с аристократичной аккуратностью.
- А какое у тебя воинское звание? - допытывалась неугомонная девчоночка.
- На войне было, или сейчас? - невозмутимо уточнил парень.
- И сейчас, и на войне.
- На войне я был командиром Белой полусотни. А сейчас я - отставной командор запаса.
Муж и жена удивлённо-испуганно переглянулись. "Всё-таки он!.." - пронеслось в голове селянина.
- А какое у тебя полное звание? Оно, наверное, длиннющее? - не желала успокаиваться девочка.
- Ещё какое длиннющее. Ты не запомнишь.
- А вот и запомню! Ты назови!
- Ну, как хочешь. Архимаг Белого Пламени, высший боевой магистр ордена Грифона, герой великой войны империй, кавалер Семиконечной Серебряной Звезды и ордена Славы Сильены, командор Белый Грифон. Запомнила?
Откашлявшись, Степан спросил:
- Так ты… вы… легендарный Белый командир?
- Во-первых, не "вы", а "ты", я тут один, не надо мне "выкать". О, нет, пожалуйста, забудьте о моём звании, или мне придётся сбежать! Пожалуйста, не надо этого трепетного почитания, я не божество. Во-вторых, не такой уж и легендарный.
В голове у Степана меж тем пронеслись мысли о том, почему же тогда герой шёл пешком, один, такой обычный и…
Вереницу мыслей прервал тихий смешок и голос Алена:
- Потому что я сбежал из госпиталя и не хотел афишировать свое появление на пути домой. Я сбежал от отряда сопровождения, почётного императорского караула. Терпеть не могу этот почёт и вычурность. Я военный - зачем оно мне? О, эти вопросы необязательно вслух задавать - на ваших лицах всё живо написано.
Нет, просто не верилось, что один из трёх монстров во плоти - вот этот хрупкий юноша!
- А почему ты из армии ушёл? - наивно спросила девочка.
- А что там делать после войны-то? - пожал плечами юноша. - Моих братьев больше нет, я совсем один. Я и так подзадержался, в госпитале почти полгода пролежал.
- Ты был сильно ранен? - жалея парня, спросила Анжела.
Он отвёл взгляд и хотел промолчать, но Лика повисла на его руке и, доверчиво заглядывая в глаза, спросила:
- Тебя ранили мечом? Или магией?
- И мечом… и магией… и в самую душу, - вздохнул ветеран. - Не знаю даже, как жив остался. Растерял способности и силы. Кому я после этого в армии нужен?
Неугомонная девчушка, обняв парня за шею, снова запрыгнула ему на руки и вытащила из потайного кармана его жилетки необычайно красивую свирель - чёрную с серебром.
- Ой! - радостно взвизгнула девочка и протянула юноше свирель. - Сыграй для меня! Ну, пожалуйста!
Парень взял в руки флейту и, виновато улыбнувшись, покачал головой.
- Нет, - очень мягко сказал он. - Я грустно играю. Тебе не понравится.
- Грустно - это как? - удивилась девочка. - Плохо, что ли? Как наши мальчишки балуются?
- Как ваши мальчишки, - согласился Ален.
- Я тебе не верю, - насупилась девочка.
Мать снова попыталась урезонить дочку, но та взбунтовалась. И Ален сдался. Поднявшись из-за стола, он снял высокие, до локтей, перчатки и приложил к губам свирель. Та ожила…
Печальная мелодия разлилась по дому. В этой музыке было всё. Мечта о свободе, зелёные просторы империи, не выразимая словами любовь и боль. Там была безмолвная, усталая печаль, смерть друзей, страшная смерть всех, кого когда-либо любил. Кровь сотен тысяч врагов, таких же, как и ты, на твоих руках и боль, боль, боль…
Степан внезапно почувствовал, что по лицу его текут слёзы. Он не плакал уже много лет. Свирель пела о любви. О любви раздавленной, утопленной в крови, смерти…
Мелодия закончилась высокой нотой, и маг отнял свирель от губ. Опустив голову, он прошептал:
- Простите…
Не мог он быть Белым командиром. Не мог. Хотя бы потому, что слишком молод! Плачущая Анжела вскочила и обняла юношу. Тот не шелохнулся, а Степан вдруг увидел, какие у парня тонкие и изящные, как у эльфа, руки. Их изящество не портили даже частые шрамы.
- Сколько же ты пережил, сыночек… - шептала сквозь слёзы женщина, лаская юношу, словно мать.
Степан увел жену и на удивление молчаливую дочку и спустя несколько минут вернулся к гостю.
- Жена с дочкой вместе легли, - сказал он.
Маг, отмахнулся от предложенной кровати и, ворча, что может ночевать под открытым небом, а лучше при этом ещё и у огня, лёг у предварительно разожжённого камина. Сам Степан, с трудом представляя, как можно летом спать у камина, расположился на софе у стены. Уснули почти мгновенно - оба устали за день.
Глубокой ночью Степан проснулся, будто от толчка. Он так до конца и не понял, что его разбудило. Паренёк, спящий у камина, тихо застонал. Степан приподнялся, пытаясь разглядеть его лицо в отблесках тлеющих углей.
- Не надо… - простонал Ален во сне. - Анжей, прикажи отступать… Это же личи!.. - Он сжал кулаки и судорожно дёрнулся.
Степан поднялся и, подойдя к Алену, осторожно потряс его за плечо.
- Личи… - Ужас отчётливо слышался в его голосе. Он не просыпался. - Нам не выстоять… Шестьсот личей… Анжей… м-м-м… - с невыносимой болью и горечью застонал Белый командор.
- Ален! - Степан чуть встряхнул юношу.
Тот проснулся, схватив Степана за плечи, лицо с аристократично красивыми чертами исказилось страшной, нечеловеческой болью. Маг смотрел прямо в глаза селянину, и его прошиб холодный пот - никогда ещё он не видел такого взгляда! Из этих глаз глядела смерть.
- Мы все умерли… - прошептал Ален.
Через мгновение он пришёл в себя. Страх промелькнул в его глазах. Оттолкнув Степана, юноша выбежал на улицу, сорвав дверь с петель. Степан, всё ещё под впечатлением от случившегося, вышел следом, зажёг уличный фонарь.
Ален стоял у забора, одной рукой держась за доски, другой обхватив левый бок. Крестьянин подошёл к магу, встал с ним рядом. Волшебника колотила крупная дрожь.
- Ние… - шептал он, - ние хион… ние фаэи хайа… хаа… - Стон прервал заклятие. - Ние… хаа… - снова попытался маг и опять не смог договорить.
Степан узнал это заклятие - сам был нездоров сердцем. Без слов он вынул из-за пазухи пузырёк с таблетками, достал две штуки и протянул Алену.
- Возьми, - сказал он. - Поможет.
Парень взял предложенные таблетки и дрожащей рукой закинул в рот. Через несколько бесконечно долгих минут ему стало легче.
- Простите, - сдержанно произнёс маг. - Я сейчас же покину ваш дом.
- Нет, - сказал Степан. - Никуда ты ночью не пойдёшь.
Волшебник оглянулся на мужчину, проверить, не шутит ли тот.
- Вам ведь прекрасно известно, что такое кошмар мага, - жестко сказал он. - Я не желаю зла вашему дому. Я должен уйти.
Степан знал, что кошмарный сон волшебника вполне может воплотиться в жизнь, если тот не выставил сложную многоступенчатую защиту. Сильный маг может притащить из сновидения монстра, смерть, эпидемию. Может случайно сотворить во сне жуткое заклятие, и оно станет реальным! Но Степан просто не мог вот так взять и выгнать парнишку из дома. Герой… мальчишка… Не мог Степан совместить образ этого юнца с нечеловечески жестоким чудовищем, каким был, по весьма достоверным сведениям, Белый командор!
- Хочешь, чтобы я тебя силой удержал? - набычился мужик.
Ален опустил голову.
- Нет, - едва слышно шепнул он. - Никакая сила меня всё равно не остановит. А я не хочу зла.
Дикая, накатившая после приступа слабость заставила его медленно опуститься на колени. Полувздох-полувсхлип стёр с его лица всю решимость.
- Живот был вспорот, и он зажимал рану руками… - тяжело заговорил юноша, дрожащей рукой держась за забор. - Обгоревшими руками… Внутренности вывалились наружу и лежали перед ним… Он сидел и плакал… - Волшебник ненадолго замолчал. - А я не мог ему помочь… Грань и Когорта, будь проклят этот мир! Некроманты наложили на всех нас заклятие невосстановления. Он умолял его убить… и я убил… убил своего лучшего друга, своего старшего брата. И ещё сотни… сотни тысяч… друзей, братьев, сыновей и отцов.
Степан сел рядом, прислонившись спиной к забору.
- У меня сын на войне погиб, - медленно и тяжело сказал Степан. - Примерно твоего возраста. Да и внешне вы похожи, только он покрупнее тебя был, повыше. Тело в закрытом гробу прислали. Мы вскрыли, а он там выпотрошенный лежит, и лица нет - маска кровавая.
- Как его звали? - после нескольких минут тишины спросил парень. Голос его стал твёрже, взгляд снова обрёл уверенность.
- Толик, - ответил мужчина.
- Где он похоронен? Далеко?
- На старом кладбище, - удивлённо ответил селянин. - Недалече, за селом.
- Пошли. Сейчас.
Степан удивился, но спорить не стал.
Сельское кладбище было ухоженным, чистеньким, с красивыми памятниками и надгробными плитами. Полная луна мертвенным светом заливала могилы и надгробия. Ален не смотрел по сторонам, не спрашивал, куда идти. Перед одной из могил он остановился и вопросительно глянул на селянина. Тот утвердительно кивнул.