Главарь горделиво выпрямился, в его голосе впервые прозвучала нешуточная обида:
- Нас никто не может нанять, как каких-то… Выбирайте слова!
Итак, мы с гонором… Совершенно неожиданно нашел слабое место, вовсе к тому не стремясь…
"Черт побери, - подумал он, - я же столького не знаю… У Элвиг может оказаться старый ревнивый муж или попросту отвергнутый соперник, что такому стоит подослать полдюжины сорвиголов с ножиками?"
- Прошу прощения, - вежливо сказал поручик. - Я приезжий и плохо разбираюсь в здешних обычаях. К тому же решительно не представляю, с кем имею дело, вы не соизволили представиться…
- Меня зовут Гертвик.
- Как-как? - с интересом переспросил поручик. - Г-е-р-т-в-и-К? - он сделал особенное ударение на последнюю букву. - Вообще-то это женское имя, раз оно оканчивается на…
- У меня мужское имя! - прямо-таки прорычал главарь. - Нормальное мужское имя, понятно вам? Это змеи тут завели свои порядки с именами, но человек вовсе не должен им следовать… Следите за языком…
Любопытно, как поручик дважды за краткое время ухитрился чувствительно его задеть…
- Я знаю, что вы приезжий, - тоном ниже сказал главарь. - И не просто приезжий, а из другого мира… Не удивляйтесь, у нас повсюду сыщутся свои люди. Вы из другого мира, расположенного как бы бок о бок, рядом, но неощутимо. В старые времена о чем-то таком писали… Вроде бы появлялся кто-то… Порой чудовища, а порой и натуральные люди. Я, признаться, не особенно верил, но теперь приходится. Итак, я Гертвик. А вас зовут Аркади.
- Именно, - поклонился поручик. - И чем же обязан?
- Считайте меня послом. Если понадобится, я готов показать верительную грамоту.
Он тряхнул левым рукавом и продемонстрировал поручику конец небольшого бумажного свитка, украшенного болтавшейся на крученом шнурке печатью, похоже, металлической.
- Очень мило, - сказал поручик. - Но вы, простите, не по адресу обратились. Я к дипломатическому ведомству не имею ни малейшего отношения. Я к тому же не самый главный…
- Я знаю, - прервал Гертвик. - Но ведь вы трое - в некотором смысле посольство? Пусть и неофициальное…
- Возможно, - пожал плечами поручик. - Я лицо насквозь подчиненное, и не мне такими вещами заниматься…
- Я хочу встретиться с вашим начальником. До него во дворце не добраться, а вы могли бы организовать тайную встречу…
- Ну, не знаю, - столь же уклончиво ответил поручик. - Не от меня зависит, сами должны понимать… Я такие дела не решаю и никаких гарантий, уж простите великодушно, дать не могу.
- Расскажете о нашей встрече вашему начальнику. Это-то вы в состоянии сделать?
- Да, конечно… - поручик ощущал в происходящем привкус дурного фарса, хотя его собеседник, вне всякого сомнения, был ужасно серьезен. - Простите за нескромный вопрос… А какую же державу либо коронованную особу вы имеете честь представлять?
Гертвик горделиво выпрямился, словно став выше ростом:
- Его величество Морна Девятого.
- Еще раз простите, - сказал поручик. - Тысячу раз простите, если что не так… Видите ли, я здесь недавно и плохо знаком с вашей географией, так что не сочтите за обиду… Не будете ли вы так любезны объяснить, где лежит страна, которой правит достопочтенный Морн Девятый?
- Здесь, - Гертвик описал обеими руками широкий полукруг. Рукава сползли ниже запястий, стало видно, что в правой руке у него, и точно, некая металлическая трубка на черной рукояти. Оружие безусловно.
- Здесь? - с искренним недоумением переспросил поручик. - Но здесь, простите, империя…
- Здесь было и останется королевство Клендор! - отчеканил Гертвик непререкаемым тоном. - Вы, видимо, еще не знаете, от вас это скрыли… Змееглазые прилетели с Кровавой Планеты, когда окончательно ее погубили… У них было оружие, каким наши предки не располагали. Им удалось разбить наши армии, покорить наши королевства…
- Я догадывался, - серьезно сказал поручик. - Ну, а что они сюда прилетели, мне уже доводилось слышать… Но ведь не может же быть, чтобы вам было пятьсот лет?
- Конечно, нет. Мне сорок пять.
- А вашему королю, простите?
- Двадцать девять.
- Но ведь, насколько мне известно, это все происходило пятьсот лет назад…
- Ну и что? - усмехнулся Гертвик. - Настоящие люди способны хранить верность человечеству, престолу, клятве хоть тысячу лет, хоть две.
Поручик даже присвистнул:
- Так вы что же, все эти столетия…
- Представьте себе, - величаво проговорил Гертвик. - Все это время Несломленные в глубочайшей тайне продолжали блюсти верность. Тех, кого змееглазым удавалось схватить, заменяли новые. Пять столетий династия продолжалась, ни разу не прервавшись. Его величество Морн Девятый имеет законнейшие права на престол Клендора - а, учитывая некоторые происшедшие за это время династические браки, и на Кламорану, и на Роутек. У нас имеются подробнейшие генеалогические выкладки, значительная часть наших архивов уцелела, как ни старались змееглазые. Когда возникнет такая необходимость, мы готовы их представить. Никакими самозванцами, могу вас заверить, и не пахнет. Его величество - законный государь.
"Лихие ребятушки, - подумал поручик с некоторым уважением. - Пятьсот лет скрываться (куда там нигилистам и прочим карбонариям!), пятьсот лет сохранять династию и даже заключать некие браки, дающие право на другие короны…
Вот только выглядит это как-то… опереточно. Если исходить из насквозь житейских, практических соображений, вывод печален: уж если за полтысячи лет эти упрямые заговорщики так и не смогли добиться хоть какого-то успеха, то крайне сомнительно, чтобы им это когда-то удалось вообще. Много воды утекло. Не находится, надо полагать, достаточного количества сторонников и сил, чтобы вернуть мир к тому положению, в каком он пребывал пятьсот лет назад… Пятьсот лет все-таки. Сложился крайне устойчивый порядок вещей.
Вообще, это многое объясняет. Теперь понятно, почему благородное сословие с кошачьими зрачками, а все прочие - с привычными. Были такие подозрения, еще когда Элвиг указала на Марс… они, надо полагать, смели прежнюю аристократию начисто… Не истребили под корень, но заняли ее место…"
- И что же, собственно, вы от нас хотите? - спросил он, старательно выдерживая нейтральный тон.
- Но это же ясно, - сказал Гертвик. - Помощи от людей против змееглазых. Люди должны держаться вместе против тварей с другой планеты. У вас ведь нет змееглазых, в вашем мире?
- Ни единого, - сказал поручик чистую правду. - В жизни про них не слышали. Может, они и обитают на… на этой самой Красной Планете, но к нам пока что никто оттуда не прилетал.
- А если все же прилетят однажды? И поработят? Люди - это люди, а твари - это твари. Я знаю, что вы совсем недавно прибыли и мало что про нас знаете, но пора вам понять, где друзья, а где враги.
- Мы тут, конечно, недавно… - сказал поручик, самым тщательным образом подбирая слова, - однако я что-то не слышал про бунты, восстания… Да и не видел особого порабощения…
- По-вашему, это не порабощение - свергнуть законную династию, разорить и вытеснить благородное дворянство и сесть на их место?
Поручик благоразумно промолчал - что-то в этом господине безусловно имелось от фанатика, а с такими дискутировать не стоит, особенно когда их шестеро и у каждого здоровенный ножище за поясом…
- Возможно, пришельцу вроде вас наша земля и покажется тихим болотом, - сказал Гертвик. - Но могу вас заверить, что скоро все лопнет. Уж этого удара они не переживут. Мы копим силы, копим оружие, мы, наконец, теснейшим образом сотрудничаем с цвергами… Только не говорите, будто не знаете, кто это такие.
- Знаю, отчего же…
- Что-то вы довольно неприязненно это произнесли… Неужели и у вас есть цверги?
- Ни единого, - на всякий случай сказал поручик. С точки зрения юридического крючкотворства он нисколечко не лгал: там, откуда он пришел, не было никаких цвергов, там были альвы…
- Ну, вот видите. Значит, вы судите о цвергах только на основании того, что вам наговорили любезные хозяева. Очень любезные, - процедил он насмешливо, кивая в сторону спальни. - А между тем это - древнейшие обитатели земли, жившие здесь еще до людей. И змееглазых они ненавидят не менее нашего. Потому что сами - жертвы этой напасти. И в союзе мы многого добьемся… Недолго ждать. Вот поэтому мы и хотим связаться с вашим начальством, чтобы вы побыстрее осознали истинное положение дел. И не попали в неудобное положение, когда мы начнем расправляться с узурпаторами. Давайте говорить о деле, я не намерен засиживаться тут надолго, мало ли что… Вы должны как можно быстрее устроить мне встречу с вашим начальником. Эта змея, - он вновь кивнул в сторону спальни, - конечно же, побежит жаловаться своим, но это меня не особенно беспокоит. Мы от них великолепно умеем ускользать, у нас опыт столетий… Главное, чтобы вы ничего не выдали. Иначе - смерть. Вам понятно?
- Понятнее некуда, - сказал поручик.
- На восточной окраине города есть кабачок "Синий вепрь". Кабатчик - мой человек, ему вы и сообщите место и время, - он поднял руку, медленно погрозил пальцем: - Только не вздумайте… Кабатчик совершенно не способен дать какие бы то ни было ниточки, он всего лишь пересылает то, что ему приносят. Да и встречу мы постараемся обставить так, чтобы не угодить в ловушку. Вы все уяснили?
- Конечно.
- Тогда позвольте откланяться. Не тяните с ответом, иначе мы можем решить, что вы чересчур тесно связались с этими тварями… А это ничего хорошего вам не сулит. До встречи!
Он коротко поклонился и выскользнул из комнаты. Поручик постоял немного, потом пошел в спальню. Навстречу ему летела Элвиг, напоминавшая скандинавскую валькирию: волосы растрепаны, лицо горит боевым азартом, в руке оружие, а вся одежда заключается в небрежно наброшенном покрывале. Без труда ее перехватив и бесцеремонно запихнув назад в спальню, поручик кинулся в прихожую, но успел туда как раз вовремя, чтобы услышать звучный щелчок ключа, поворачивавшегося в замке снаружи. Впрочем, он и не ставил себе такой цели - догнать и вступить в бой…
- Нужно немедленно устроить погоню! - выдохнула Элвиг. - За такое нахальство…
Она поумерила пыл, но все еще воинственно воздевала оружие.
- Остынь, - сказал поручик. - Ничего не получится. Они уже наверняка на улице и вряд ли ушли пешком…
Девушка медленно успокаивалась, переминаясь с ноги на ногу, как молодая горячая лошадка.
- Они же ничего не взяли, - сказала она, недоуменно оглядываясь. - Все драгоценности целы…
- Неудивительно. Это, знаешь ли, политические. А этот народец кольца по карманам рассовывать не будет…
- Кто-о?
- Приверженцы некоего законного короля Морна Девятого, - сказал поручик. - Слышала о таком?
- Ах, во-от это кто…
- Они что, в самом деле пятьсот лет поддерживают династию? - с любопытством спросил поручик.
- А ты думал! Раскапывают каких-то идиотов с подходящей родословной, со всей серьезностью коронуют их где-нибудь в хлеву или в амбаре, а тот титулы раздает, царедворцев назначает… На них давно уже не охотятся серьезно - кучка упрямых дураков, которых никто не поддерживает… Что они от тебя хотели?
- Дружбы и содействия.
- Но ты, надеюсь, не намерен…
- Успокойся, - сказал поручик. - Вряд ли нас заинтересуют этакие курьезы. Дипломатия - наука практическая, имеет дело с реальностью, а не пятисотлетними призраками…
Он ничуть не кривил душой. Совершенно неважно для данной ситуации, что пятьсот лет назад кто-то кого-то завоевал. Слишком давно это было, много воды с тех пор утекло. Примерно так же он отнесся бы к тем, кто попытается посадить на трон Российской империи какого-нибудь Рюриковича, прозябающего ныне уездным предводителем дворянства. Рюриковичи, некогда, конечно, правили всей Русью да вдобавок восседали на польском и литовском престолах - но вот уж почти триста лет, как на троне новая династия, и подавляющее большинство жителей Российской империи наверняка не примет близко к сердцу нарушенные права Рюриковичей, хоть ты тресни…
- Поразительная наглость… - остывая, покрутила головой Элвиг. - Шуты этакие…
- Боюсь, не такие уж и шуты, - серьезно сказал поручик. - Этот тип мне сообщил, что они, изволите ли видеть, заключили сердечное согласие с цвергами и теснейшим образом сотрудничают. Он, конечно, мог и прихвастнуть, чтобы придать себе веса, но если не врет…
- Вот оно как… - протянула Элвиг.
Отшвырнув на постель и оружие, и покрывало, кинулась к столику с матовыми зеркалами.
Глава XII
Топот неподкованных копыт
- Вы, право же, поторопились отвергнуть столь интересное предложение, - сказал полковник Стахеев, в раздумье расхаживая по комнате. - Положительно, поторопились. Нас бы устроило как нельзя лучше, стань один из нас высокопоставленным сотрудником у Шорны. От вас ничего не стали бы скрывать, и вы узнали бы очень многое…
Тон был ничуть не укоризненный, но поручик все равно почувствовал себя виноватым. Торопливо сказал:
- У меня не было инструкций, никто о таком обороте дел и не заикался, пришлось решать самому…
- Успокойтесь, - махнул рукой Стахеев. - Претензий к вам никаких. Но вот что я вам скажу со всей определенностью: надо придумать какой-нибудь маневр, ненавязчиво дать понять, что вы передумали… Эта эпоха для нас крайне важна, Кирилл Петрович. Отсюда много полезного можно почерпнуть. У них есть великолепное оружие для поимки цвергов, о каком мы и мечтать не могли, у них есть целая библиотека книг цвергов, у них скопились интереснейшие архивы. Да мало ли что еще…
- И потом, тут чертова уйма заброшенных Черных Городов сохранилась, - добавил Маевский.
- Ну, не такая уж уйма, однако имеются… - полковник кивнул вполне благосклонно.
А это было странновато, учитывая ситуацию. Положительно, на полковника напал этакий либеральный стих… Импровизированный военный совет происходил в покоях Маевского, но сам штабс-капитан откровенно не соответствовал серьезности мероприятия: он, несомненно, еще не вполне опомнившийся после вчерашнего веселья, восседал за уставленным бутылками столом в распахнутом атласном шлафроке и, поэтически закатывая глаза, перебирал струны здешней гитары, не вполне похожей на привычную. Мало того, за время беседы в открытую употребил пару немаленьких стаканов розового вина - каковое поведение не встретило со стороны полковника ни малейшего неприятия. Хотя следовало ожидать разноса…
- Одним словом, мы собираемся здесь обосноваться надолго, - продолжал полковник. - А посему… Как вы думаете, Шорна вернется к своему предложению?
- Я бы такого оборота дел не исключал, - сказал поручик. - Он, говоря со мной, всерьез волновался, хотя при его-то месте и должен владеть собой. Я полагаю, им крайне необходимы эти самые… карны.
- Неудивительно, - усмехнулся полковник. - Кто же знал, что вы этакий уникум… В жизни не слыхивал о столь сильных альвах. Кирилл Петрович, как и вы, против наших представителей этой фауны абсолютно устойчив, а вот против здешнего оказался слаб… Так что попробуйте аккуратно закинуть удочку. Шорна должен клюнуть. Вечером я вас жду, господа, с отчетом, а сейчас прошу простить, у меня встреча…
Он поклонился и вышел. Маевский забряцал по струнам погромче, ухмыльнулся:
- Налейте себе стаканчик, Аркадий Петрович. Ваше повышение, уж поверьте, стоит вспрыснуть. Не припомню столь быстрого карьерного взлета. Еще не закончив первое же путешествие, стать сеньором…
- Кем, простите? - спросил поручик, наполняя стакан.
- Это у нас такое словечко неофициально в ходу, - сказал Маевский. - Сеньор, изволите ли знать - это офицер, обосновавшийся в какой-то эпохе и ставший там чем-то вроде главного начальника наших веселых дел. Рубите мне голову, но именно вас, похоже, намереваются сделать здешним сеньором. Ну что же, уютное местечко, попадаются гораздо хуже… Я, впрочем, на свой участок не жалуюсь…
- А где он, если не секрет?
- Да какие от вас-то секреты, - беззаботно сказал Маевский. - Вторая половина двадцатого столетия.
- И… как там все? - жадно спросил поручик.
- Долго рассказывать. Вернемся, посидите в библиотеке. Там все есть, - он фыркнул. - Однако, обрядили вас…
Поручик окинул себя сердитым взглядом. Наряд, в который его категорически просил облачиться Шорна, напоминал то ли шутовской балахон, то ли маскарадный костюм: одежда пошита из ярчайших тканей (алый камзол, ослепительно синие штаны, желтые сапоги, зеленый кушак), мало того - и дурацкие золоченые наплечники, и золотое шитье одежды покрыты россыпью разноцветных камней. Быть может, и не драгоценных, но ограненных так, что они отражали свет, будто зеркала. Даже здесь, в комнате с задернутыми портьерами, угодив в проникший меж ними солнечный лучик, поручик весь форменным образом вспыхивал мириадами огней. Хорошенькая картина будет на солнышке…
- Шорна говорил, что это необходимо, - сказал он, словно извиняясь. - Он говорит, кентавры - варвары, дикари, и на них производит большое впечатление именно такая пышность… К людям в одежде попроще относятся без всякого почтения.
- Ничего нового, - фыркнул Маевский. - На наши низшие классы точно так же производят ошеломляющее впечатление золотые погоны и сверкающая кокарда да и повсюду так… К кентаврам, стало быть, летите? Завидую, честное слово. Захватывающие, должно быть, будут впечатления. А мне, грешному, предстоит пошлое застолье…
- Как это?
- А как вы думаете, отчего наш грозный полковник не влепил взыскания за расхристанный вид и богемную обстановку? - Маевский хитро улыбнулся. - Я, Аркадий Петрович, вовсе не повесничаю, я, смело можно сказать, пребываю при исполнении служебных обязанностей. Угораздило меня здесь познакомиться с любопытным человечком из придворных. Болван редкостный, форменная орясина, высокого придворного чина достиг исключительно благодаря высокому происхождению, сам-то туп, как пробка, даже на интриги неспособен. Однако знает массу интересного и походя выбалтывает такое, что при других условиях нам и за месяц не вызнать… - Маевский ухарски подмигнул. - Я, представьте себе, уже побывал на краткой экскурсии в императорской библиотеке, в том ее зале, где, как величайшая ценность, хранятся книги цвергов, числом не менее полусотни. И знаете, что самое прекрасное? Зал тот, где книги хранятся, столь обширен, что наша карета там без всякого труда поместится. Ночной порою, когда все заперто снаружи, а внутри, естественно, никакой стражи нет…
- Удачно…
- Да уж! Вот и приходится мне с ним гулеванить самым заядлым образом, - сказал Маевский с наигранным сожалением. - Тяжкая участь выпала: вылазки по кабакам и веселым домам, вино рекой… Сейчас опять заявится со всей компанией и начнется…
В дверь деликатнейше поскреблись, потом объявился раззолоченный лакей и, кланяясь поручику, почтительно сообщил:
- Высокий Шорна просил передать, что ждет вас в парке…
- Сейчас буду, - кивнул поручик.
Лакей улетучился спиной вперед. Поручик допил бокал, поднялся, подхватил дурацкий золоченый шлем, сиявший каменьями, с пышным зубчатым гребнем, кое-как пристроил его на голову перед высоким зеркалом. Редкостное чудо-юдо отражалось в равнодушном зеркале…