Внутри не оказалось особенной уж роскоши, наоборот, не слишком и большая комната со сводчатым потолком была обставлена довольно скромно, темной мебелью, стены обиты тисненой кожей, на них во множестве развешано разнообразнейшее оружие (такое впечатление, древнее, антикварное, давным-давно вышедшее из военного употребления). На противоположной от входа стене висит огромная прямоугольная картина, какой-то странный пейзаж - желтая песчаная равнина, небо над ней не голубое, а красноватое, оттенка крепко разбавленного водой хорошего вина, слева - причудливый серый замок, справа - целая флотилия кораблей под белоснежными и синими парусами, удивительным образом словно бы плывших низко над песком.
Прямо под картиной в черном кресле с невысокой спинкой сидел пожилой человек в довольно скромном платье, и на шее у него тускло посверкивал вместо традиционного для благородных драгоценного ожерелья толстый золотой обруч наподобие шейной гривны. Одесную, застыв в молчании, располагалась кучка мужчин (в основном пожилых, а то и преклонного возраста), разодетых не в пример более роскошно, залитых бриллиантовым блеском. У поручика встал перед глазами наиболее подходящий пример - Бонапарт, щеголявший в простом сером сюртуке с единственной орденской звездой во главе блестящей свиты маршалов.
Он смятенно подумал, что не имеет никакого представления о здешнем дворцовом этикете и никаких разъяснений на сей счет не получал. Впрочем, Шорна с Элвиг никаких сложных движений и церемониальных жестов не производили, просто стояли смирнехонько, чуть склонив головы, так что нетрудно было следовать их примеру. "Однако, - подумал поручик весело. - Залетела ворона в высокие хоромы…"
Император внушал невольное почтение - властной осанкой, лицом, исполненным спокойного величия. Именно так, в представлении поручика, и должен был выглядеть властитель империи, чьи предки занимали трон столетиями. "Этак и голову велит снести, глазом не моргнув", - подумал он не без почтения.
Шорна, отступив на шаг и стоя вполоборота, негромко произнес:
- Ваше величество, это и есть тройка молодых храбрецов…
Император разглядывал их неторопливо, без особого любопытства. Сановники стояли тихонечко. Поручику вдруг нестерпимо захотелось почесать раззудевшееся правое ухо, и он едва превозмог это неуместное желание.
- Благоволение, юная дама, - сказал император совсем негромко, голосом человека, знающего, что любое его слово будет услышано. - Благоволение, господа мои. Надеюсь, вы и в дальнейшем себя проявите. Вы верны, честны и храбры…
Последняя фраза прозвучала как заученная. Не меняя положения головы, император бросил небрежный взгляд куда-то за спины троицы - и справа послышались тихие шаги, что-то мелодично звякнуло. Кто-то, так и оставшийся невидимым, с большим проворством надел на шею поручику что-то тяжелое, с подвешенным на нем увесистым предметом, чуть-чуть стукнувшим по груди. Он хотел скосить туда глаза, но, поскольку Шорна, будто исправный солдат унтера, ел глазами венценосную особу, последовал его примеру, вытянув руки по швам, старательно выкатывая глаза, свято блюдя известный принцип военной службы: оказавшись перед не маленьким начальством, тянись в струночку и таращи глаза с самым ревностным видом…
Шорна, встав перед ними, низко склонился и стал спиной вперед надвигаться на них, так что поневоле пришлось последовать его примеру и в этом. Старательно пятясь, поручик думал об одном: как бы не споткнуться, не шлепнуться, вот конфуз выйдет… Обошлось. Главное было - следить за геометрическим узором на ковровой дорожке, постеленной так, что они без особого труда спиной вперед просеменили к выходу, оказались в коридоре, и лакеи проворно, бесшумно захлопнули створки.
Только теперь, не удержавшись от шумного вздоха - черт с ним, с неведомым этикетом, не лакеев же стесняться, - поручик посмотрел себе на грудь. На вычурной золотой цепи висел медальон в ладонь размером, с каким-то эмалевым изображением, усеянном самоцветами. Крайне походило на орден. Судя по радостному личику Элвиг, именно так и обстояло.
- Мои поздравления, господа, - негромко сказал Шорна бесстрастно, даже не пытаясь изобразить на лице несуществующие эмоции. - Неплохо для ваших молодых лет и невысоких чинов, должен заметить. Благородная Элвиг, я понимаю, что именно это обстоятельство вы и имели в виду, рассчитывая, что победителей не судят. Вам прекрасно известно, какая награда причитается за книги цвергов… Но, повторяю, не бывает бесконечного везения, так что хорошенько запомните мои наставления…
- Непременно, - сказала Элвиг, откровенно сиявшая.
- Пойдемте.
Они возвращались прежней дорогой - но в какой-то момент Шорна свернул в незнакомый коридор. Остановился у полукруглой ниши с повторявшим ее очертания мягчайшим диваном, кивнул:
- Я бы попросил вас подождать здесь некоторое время. А с вами, благородный Аркади, мне хотелось бы поговорить наедине, если вы, конечно, не против…
- Конечно, - чуть растерянно кивнул поручик. Как говорится, чужой генерал - тот же генерал…
- Прекрасно. Прошу.
Шорна распахнул перед ним невысокую дверь. За ней оказалась комната того же неуловимо канцелярского вида, что и кабинет начальника тайной полиции: простая мебель, открытые шкафы с кипами бумаг и непонятных мешков, опечатанных сургучными печатями, пузатый шкафчик. Именно к нему Шорна и направился, кивнув поручику на стул. Обернулся, взявшись за резную дверцу:
- Вина?
- Благодарствуйте, - светски отозвался поручик.
С генералами ему за бутылочкой сиживать еще не приходилось, да и вряд ли придется в ближайшем будущем - а уж начальник тайной полиции такой империи если не по званию, то по положению безусловный генерал…
Шорна вернулся с темной бутылкой и двумя чеканными серебряными бокалами. В них полилась розовая струя.
- Терпеть не могу стеклянных, - сказал Шорна. - То и дело бьются, нет в них основательности… Ну что же, за ваш орден?
Он даже не старался изображать какое-то особенное дружеское расположение, говорил обычным своим тоном, ровным, бесстрастным голосом - но это и лучше, чем наигранное дружелюбие, располагает к собеседнику…
- Я вам несказанно благодарен, - сказал Шорна, когда бокалы опустели. - Поверьте, так оно и есть. Если бы не вы… - в его глазах появилось нечто человеческое, живой интерес. - Настоящий карн - персона крайне редко встречающаяся…
- Простите?
- Ах да, мне следовало пояснить… Карн - это человек, на которого бессилен воздействовать даже самый сильный цверг. Вы знаете за собой эту способность?
- Да, - сказал поручик.
- Еще лучше… Позвольте задать вам парочку вопросов, которые могут оказаться бестактными? Если они вас заденут, выскажите мне неудовольствие…
- Извольте, - ответил поручик.
- У меня создалось впечатление, что вы, простите великодушно, не принадлежите к высокой знати и не можете похвастать высоким чином. Простите, если…
- Ну что вы, - сказал Савельев, - именно так и обстоит. И титулов нет, и чин невелик. Ничего, многие с этого начинали…
- Вы честолюбивы? Хотите сделать карьеру?
- Пожалуй, - сказал поручик. - У вас, я слышал, тоже есть армия, так что вы должны себе представлять мысли и побуждения офицера. Конечно же, вступая в службу, никто не рассчитывает до седых волос оставаться в малых чинах. Уж коли есть лесенка, по которой поднимаются… отчего бы и нет?
- Вам понравилось у нас? - спросил вдруг Шорна.
- Необычно, - сказал поручик. - Но интересно. В общем, нравится. - Он тщательно взвешивал каждое слово - вполне уместная тактика в беседе с начальником тайной полиции. Очень своеобразный народец, надо полагать, поди догадайся, что ему от тебя надо…
- Вы, я слышал, подружились с прекрасной Элвиг? - Шорна впервые с тех пор, как поручик его увидел, улыбнулся. - Не сердитесь на мою бестактность, положение у меня такое, что я обязан все про всех знать… Не смущайтесь, я только рад. Очень надеюсь, вы на нее будете влиять благотворно. Умная девушка, смелая, но полнейшее пренебрежение дисциплиной… Ей необходим толковый наставник.
Поручик кивнул, он с этим тезисом был совершенно согласен.
- Позвольте без обиняков, - продолжал Шорна. - Как вы посмотрите на то, что я предложу вам… перейти к нам на службу? Да, вот именно. Под мое начало. Благородный Аркади, еще раз простите за бестактность, но мне отчего-то упорно представляется, что у себя вы занимаете, в общем, самое что ни на есть рядовое положение. Я не ошибся?
- Предположим, - осторожно сказал поручик.
- Меж тем у меня для вас откроются гораздо более приятные перспективы. Мы живем в разных мирах, но многое, как мне представляется, очень схоже… А потому думается мне, что и у вас, и у нас молодой офицер в скромных чинах, не особенно и знатный дворянин и место в обществе занимает столь же скромное…
- Пожалуй.
- Вот видите… У нас ваша карьера… и ваше благосостояние будут, позвольте заверить, несравнимы с прежними. Вы и не представляете, как мне нужен еще один карн. Как мне их не хватает… Очень уж редки у нас такие, как вы… в противоположность вашему миру, я полагаю. У вас карнов должно быть гораздо больше, иначе вас не держали бы на невысокой должности. - он смотрел пытливо, с надеждой. - Я не буду прельщать вас разнообразными благами. Сами скажите, чего бы вам хотелось. В разумных пределах, понятно. Деньги, дворец, земли… Все это нетрудно предоставить. Или у вас какие-то особенные пожелания?
Поручик с трудом сохранил серьезность. Ситуация в первую очередь показалась ему именно что невероятно забавной: поступить на службу в тайную полицию этой империи… Жить во дворце и разъезжать шестеркой по улицам городов, погрузившихся в небытие за тридцать тысячелетий до его рождения… Положительно, чертовски забавно!
- Быть может, вам требуется время на раздумье? - спросил Шорна. - Быть может, вам подробнее обрисовать все, что вы сможете здесь получить?
- Нет, - сказал поручик. - Предложение ваше интересное, но я, простите, сразу откажусь.
- Почему?
Он не видел у себя дипломатических способностей и потому решил резать правду-матку. Ну не украдет же, в конце концов, не закует в цепи, не заставит работать на себя силком? Хотя кто его знает… Жутковатый дяденька.
- Я - офицер и приносил присягу своему императору, - сказал он решительно. - Простите великодушно, но ничего тут не поделаешь… Вы должны понимать такие вещи…
Вопреки его ожиданиям, Шорна не стал его уговаривать и прельщать. Сказал с неприкрытым сожалением:
- Жаль… Искренне жаль. Ваши слова делают вам честь… но, право же, это тот случай, когда избыток благородства только сердит. Жаль. Но вы, надеюсь, не откажетесь со мной сотрудничать в… некоторых делах? Пока вы здесь?
- Разумеется, - сказал поручик. - Охотно.
Он нимало не кривил душой - полковник его на подобное сотрудничество только благословит, заранее можно сказать…
- В ближайшее время мне предстоит пара серьезных дел, - сказал Шорна. - Хотелось бы, чтобы вы сопутствовали.
- Можете на меня полагаться, - сказал поручик.
- Ну что же, спасибо и на том… Пойдемте? Ваши спутники наверняка заскучали…
Не так уж они и скучали - Маевский с большим воодушевлением, жестикулируя, бросая пылкие взгляды, что-то горячо рассказывал Элвиг, а она слушала с живейшим интересом, смеялась, поглядывала кокетливо. Поручик ощутил мимолетный укол ревности - что было достаточно глупо, нелепо даже как-то…
- Я вас оставлю, господа, - поклонился Шорна. - Служба…
Бросив напоследок на Элвиг многозначительный взгляд, он не спеша удалился. Маевский сразу же вскочил:
- А не отпраздновать ли нам, друзья мои, это нежданное великолепие? - он потеребил тяжелую орденскую цепь. - Не часто меня награждают. Гораздо чаще подвергают жесточайшим разносам, как только что бедняжку Элвиг… Я тут уже успел отыскать одно приятное местечко. "Принцесса и дракон" называется.
- У вас есть вкус, - одобрила Элвиг. - Место, действительно, хорошее. Едем?
…Невозможно оказалось отделаться от этого кошмара - вроде бы и не выглядевшего кошмаром. Ни бегущих по пятам чудовищ, ни страшных видений, и все же…
Как и в позапрошлую ночь, и в прошлую, он оказался в тяжелом, неприятном сновидении, о котором прекрасно знал, что оно собой представляет, но никак не мог проснуться.
В кошмаре он снова удивительным образом осознавал себя не человеком, вообще не живым существом - исполинским камнем, несущимся в черной пустоте, усыпанном мириадами колючих звездных огоньков. Впереди светился окутанный белоснежными полосами диск, камень надвигался, надвигался, вроде бы медлительно плыл во мраке, так что диск не увеличивался, но в то же время несся с невероятной скоростью… к Земле. Сон повторялся каждую ночь, и Савельев, поневоле вспоминавший о нем и днем, уже понял, что темные пятна, насколько удается их разглядеть под белоснежными струями, очень похожи на очертания нынешних материков, а синие - на контуры нынешних океанов. Он видел здешний глобус. Достаточно представить его наполовину окутанным облаками - и сходство поразительное.
Противный писк, потрескивание, утробное урчание где-то совсем рядом… Повторялось совершенно то же самое, что и в прошлые ночи - и снова его переполняли омерзение, смертная тоска, растущее беспокойство…
Его потрясли за плечо, и он медленно вынырнул из кошмара, испытывая горячую благодарность к разбудившей его Элвиг…
Элвиг?!
Внезапно вспыхнувшие под потолком лампы ослепили, заставили зажмуриться, но он успел рассмотреть обступившие постель темные фигуры, одна из них, несомненно, и трясла за плечо. Рядом ойкнула Элвиг, и тут же раздался жесткий мужской голос:
- Не шевелись, тварь! Прикончу!
Он осторожненько приоткрыл глаза, напрягся, пытаясь рассмотреть происходящее вокруг, старательно смаргивал слезы. Шестеро в черных плащах и туго натянутых на головы капюшонах с прорезями для глаз и рта - причем в прорезях, он не мог ошибиться, посверкивали глаза с "нормальными" круглыми зрачками.
Покосился налево - обнаженная Элвиг лежала смирнехонько, потому, что к горлу у нее был приставлен блестящий кинжал, отточенное лезвие было прижато плашмя так, что перехватило бы горло при малейшем резком движении. Похоже, с оружием этот мерзавец обращаться умел. Кинжалы всех остальных - в том числе и той троицы, что стояла над поручиком, покоились в ножнах.
Савельев остался лежать неподвижно, решив не делать глупостей, пока что-то не прояснится. Только с тоской смерил взглядом расстояние до стула, на спинке которого висел его камзол с револьвером в кармане. Нечего было и пытаться, не успеет…
- Друг мой, мы не собираемся причинять вам вреда, - вкрадчиво сказал один из замаскированных. - Мы всего лишь хотим с вами поговорить. Тысяча извинений, но другой возможности не было…
Говоривший старательно пытался сделать все, чтобы его голос звучал дружелюбно, располагающе. Однако, как легко догадаться, ни малейшей симпатии к столь экстравагантно явившимся незваным гостям поручик не испытывал.
- Дайте девушке покрывало, - сердито сказал он.
- Пусть таращатся, - фыркнула Элвиг. - Когда еще у них будет случай увидеть голую женщину? Друг дружкой наверняка обходятся…
Клинок плавным движением передвинулся ей под подбородок. Державший его человек холодно сказал:
- Придержи язык, змейка. Ты живая только потому, что пару ночей под ним старательно елозишь. Не хотим, чтобы он на нас рассердился, только и всего.
- Уж так все время и под? - почти беззаботно усмехнулась Элвиг. - Господа, надо полагать, из деревни?
- Заткнись, - бросил человек с кинжалом. - Не мешай.
Его голос звучал совершенно бесстрастно - кажется, серьезный человек, не склонный впадать в пустую ярость. Не похож на мелкого воришку, но это ни о чем еще не говорит…
Поручик приподнялся, и человек с кинжалом торопливо предупредил:
- Без глупостей, а то я ее все-таки…
- Постараюсь, - отчеканил поручик.
Неторопливо двигаясь, набросил на девушку легкое покрывало, медленно повернулся в другую сторону, спустил с постели босые ноги. Люди в масках ему не препятствовали, только отступили подальше, чтобы не оказаться в пределах досягаемости кулачного удара.
- Значит, хотите поговорить… - протянул поручик, оценивая обстановку. - В таком случае, простите, я вынужден одеться. В таком виде гостей принимать не привык…
Он сделал шаг в сторону одежды, но увидел перед собой жало клинка. Второй, отступив еще на шаг, кивнул третьему, и тот направился к стулу. Пинком отправил к постели сапоги, легонько встряхнул полосатые штаны и бросил их поручику, поднял за ворот камзол… Взвесил его на руке, хохотнул, запустил руку в карман и извлек "смит-вессон", держа его за дуло. Оглядел, повернулся к сообщникам:
- Понятия не имею, что это такое, но на оружие очень смахивает…
- Прибери подальше, - распорядился второй, по интонациям походивший на главаря. - Куда-нибудь, где наш друг до него не скоро дотянется. Да поосторожней с этой штукой, кто ее знает…
Поймав на лету камзол, поручик с сожалением смотрел, как замаскированный осторожненько, носком сапога задвигает револьвер под шкаф в дальнем углу спальни. Оделся полностью.
- Прошу, - главарь отступил, вежливо показал дорогу. - Там, кажется, гостиная… - и добавил убедительным тоном: - Не беспокойтесь, никто эту тварь трогать не будет…
Поручик окончательно убедился, что эти типы не интересуются вульгарной добычей обычных воришек: там, на столике, лежали дворянские ожерелья его и Элвиг, перстни девушки с немаленькими каменьями, кошельки - и внимания не обратили… Вот только обычные грабители, кажется, были бы предпочтительнее…
Главарь посторонился, давая ему пройти в гостиную. Он все время старательно выдерживал некую дистанцию, на которой поручик не мог бы достать его голыми руками. Остановился у входа и беззлобно предупредил:
- Не пытайтесь хвататься за оружие. Может, оно тут есть… И себе не поможете, и девку погубите…
Он сложил обе руки на животе - и в широком, закрывавшем кончики пальцев рукаве плаща что-то нехорошо блеснуло металлом: нет, не лезвие, больше похоже на трубку…
Поручик, прислушиваясь к долетавшим из спальни звукам - а собственно, никаких звуков оттуда не раздавалось, значит, ничего тревожащего и не происходило, - придвинул ближайшее кресло, вольготно в нем уселся, повел рукой:
- Располагайтесь.
- Благодарю, - ответил главарь. - Мне и здесь удобно. Прежде всего хочу вас заверить, что мы не грабители…
- Я что-то такое и подозревал, - сказал поручик с усмешечкой. - Ну какие грабители в "Золотом гербе"? Простите, а вы по гостинице так и шли? В этих вот, - он покрутил пальцами возле ушей, - капюшончиках?
- Ну разумеется, нет, - спокойно ответил незнакомец. - Все-таки "Золотой герб", тут вы правы… Что-то вы осмелели… Так-таки и не боитесь?
- Простите за пошлую сентенцию, - сказал поручик. - Чтобы бояться, нужно знать, чего бояться… Вот просто так бояться людей только оттого, что их шестеро и у них кинжалы - как-то глупо. А вдруг вы номера перепутали? И вас наняли, чтобы попугать кого-то совершенно другого?