Он не хотел, это с легкостью рассматривалось в перекосившихся губах. Мне совершенно расхотелось спать, поэтому я уселась прямо на скрещенные ноги, забыв о стуле или правилах приличия. Какое, к бесам, приличие, когда у тебя дома ошивается преступник? Сомневаюсь, что его смутят голые коленки.
- Рассказывай, - поторопила я варрена. - Ещё не поздно привести охранников обратно.
- Ладно, - сдался парень. - Только что ты хочешь услышать? История скучна. Да, сбежал, твой дом самый близкий к терему, но охраняемым или богатым не выглядит. Поэтому и забрался сюда.
- Но дверь была закрыта!
Молодой человек (скорее всего, потому как возраст варренов довольно сложно определить даже днем, а уж тем более невозможно - при свете одинокой гаснущей свечки) смерил меня язвительным прищуром.
- Практически распахнута. Я сам её прикрыл.
Ну, возможно, он и не лжет. Хорошая память не входит в число моих достоинств.
- Слушай, как тебя зовут-то? - варрен несколько смутился.
- Радослава. Какие дальнейшие планы?
- Ты не выдашь меня?
Я хмыкнула. Как может ученица захудалой болотной ведьмы, строящая из себя великую чародейку, кручиниться о свободе какого-то там беглеца? Какое мне дело до того, перережет он жителей города али сбежит в чащобу?
- Заняться мне нечем, буду я бегать в поисках стражников.
- Радослава, не разрешишь ли тогда… - он призадумался. - Остаться до утра?
Правильно, куда ж без наглости! Мгновение назад едва не прирезал, а теперь просит о приюте. С другой стороны, не будет ли странно, если разыскиваемый варрен выскользнет из дома "чародейки", горячо убеждавшей дружинников в том, что никаких преступников она и знать не знает?
Ну и как теперь из всего выпутываться? Ещё не поздно, конечно, с дикими воплями выгнать парня в объятия стражей правопорядка. Но мне так лень.
- Во-первых, слезь со стола. - Парень молниеносно спрыгнул, очевидно, докумекав, что лучше подчиняться "вершительнице судеб" в лице одной единственной меня. - А во-вторых, так уж и быть, располагайся. Одеяла не предлагаю, как и угощений, но если голоден - весь погреб в твоем распоряжении. И чтобы к рассвету духу твоего здесь не было.
Варрен сверкнул жуткими черными глазами. Да, подчиняться ему не нравилось. А меня куда больше раздражало то, что вместо сладких сновидений я вынуждена была пристраивать незваного гостя в благоустроенном печном углу.
- Спасибо, - выплюнул он.
- Доброй ночи.
Я, стараясь выглядеть как можно более величественно, но спотыкаясь о всевозможные предметы, включая визжащего Кота, ушла на второй этаж. Юноша остался стоять посреди помещения, с очевидным неудовольствием рассматривая мою спину. Я ощущала режущий взор лопатками.
Через каких-то полчаса ерзания по простыне я поняла две вещи: сон заблудился в прохладной ночи и… завтра в школе выходной день. Если не ошибаюсь, то какой-то храмовый праздник, в который категорически запрещено любое обучение, тем более - такому бесовскому предмету, коим является волшба. Что они все к бесам-то придрались? Я в их компании живу двадцать с хвостиком лет и ни разу не жаловалась.
Итак, мне не нужно вставать перед рассветом, то есть, я могла бы спать целый день. Ненавижу стражников, страдальцев и тех двух гадов, которые сейчас копаются в погребе с удивительным взаимопониманием. Все черноволосые существа приносят мне одно разочарование.
Чую, недолго мне осталось радоваться белому свету. Не за обман четвертуют, так за сокрытие голодного сбежавшего варрена.
В-седьмых, не поддавайтесь на её уловки
"Женщину украшает целомудрие, помешенное со скромностью. И длинные ноги".
Из речи храмовника
Позднее утро встретило меня раскалывающейся надвое головой. Всегда знала, как вреден прерванный сон и последующая дрема до полудня, но часам к пяти утра тело ослабло, и усталость победила рассудок. Лучше бы я всю ночь ворошила запасы вместе с двумя черноволосыми нахлебниками - не так сильно мучилась бы сейчас.
Я погрузилась в чудодейственную книжку, пытаясь отыскать там средство против головной боли. Среди множества различных чар сложно ориентироваться даже в нормальном состоянии, а уж когда перед глазами танцует выводок мушек - полнейшее издевательство. И почему кудесник, оформивший книгу, не додумался разбить волшбу по разделам? Вроде как нужная строка находилась между созданием морока одежды и длинными чарами на убиение вшей.
Поиски завершились успехом. Я быстренько пробормотала фразу, закрепив ее несколькими беглыми жестами. Разум прояснился, но осталось смутное "послевкусие", словно я выпила браги.
В Капитск ворвалась долгожданная благодать. Потеплело настолько, что дамы выбрались из меховых шаровар и влезли в легкие платья. Непонятный город. В нем не определить, когда кончается весна и начинается лето.
Насмотревшись на благоухающих горожанок, я тоже отважилась приодеться - в праздничный день рынок обещал быть оживленным, - поэтому надела недавно купленное аляповатое платье в пол и спустилась по шаткой лестнице.
Неужели я и впрямь ожидала, будто вчерашний незнакомец покинет дом с первыми лучами солнца? Парень, как ни в чем не бывало, возлежал на лавке, сцепив руки в замок на макушке и рассматривая беленый потолок. При моем появлении варрен вскочил, отвесил мне шутливый полупоклон и задержался заинтересованным взглядом в области левого запястья, на котором болтался железный браслет.
- Как спалось? - улыбчиво вопросил он, растеряв прежнюю ершистость.
- Просто чудесно. Тебе, видимо, тоже. Что ты здесь забыл?
Я бесстыдно рассматривала ночного гостя. Да, не красавец: ко всем увиденным ночью особенностям прибавлялась еще и паутина шрамов на коже. Именно из-за одного из них, рассекающего правую щеку, губы казались пришитыми. Острые скулы, острый нос, острый подбородок - сплошная острота. Только круглые, по-настоящему варренские, глаза выглядели чужеродно, как прилепленные от другого существа.
Хорошо, что он напал на меня при свете луны - сейчас бы я без разговоров отдала неприятную личность в цепкие лапы охраны.
- Понимаешь, - варрен с трудом отвел взгляд от руки, - дружинники постоянно ошиваются поблизости. Недавно они опять стучались к тебе, но менее уверенно, вот ты и не услышала. У меня не получилось бы сбежать.
- Почему это должно меня волновать? - крикнула я из печного угла, где с помощью волшбы пыталась подогреть вчерашние пирожки с капустой. Запахло сгоревшим тестом.
- Слава, - он показался в дверном проеме, - позволь остаться у тебя на какое-то время. Я бы ушел, честно, но боюсь, дорога эта будет вести прямиком в на виселицу. Я тебе заплачу.
На стол из разжатой ладони гостя выкатились три золотистых монетки размером с сердцевину ромашки. Три златца?! Да за такие деньжищи можно купить молодую корову или с неделю кутить в хорошей харчевне. Откуда у беглого преступника деньги? Явно украл. А нужно ли мне ворованное?
Нужно, но не в данных обстоятельствах.
- Рано разбрасываешься монетами, - я укоризненно цокнула. - Я не согласилась.
- Пожалуйста, - юноша нахмурился. - Ты ведь одна живешь? У порога только твоя обувь.
- Может, и не одна, - таинственно отозвалась я, делая как можно более неприступный вид. - Так почему ты решил сбежать?
- Тебе бы понравилось годами питаться практически пустой водой за то, что однажды украла ботинки?
Неоспоримая истина. Таких глупцов поискать надо. Но неужели приятный, симпатичный Всемил мог оказаться строгим судьей? Вот уж от него не ожидала. А впрочем, все светловолосые - истинные сволочи. Говорю об этом с полной уверенностью - я такая же.
- Тебя судил князь? - вместо ответа поинтересовалась я, постукивая почерневшим каменным "пирожком" по столу.
- Нет, - варрен тряхнул засаленными волосами. - Его отец. Да какая разница, кто? Глупы вопросы, Слава. Ты разрешишь остаться?
- Как тебя зовут? - Мой тяжкий вздох означал скорое поражение.
- Лисан-дэро-кодльонор, - величавой скороговоркой ответил парень.
Терпеть не могу варренских имен. Их можно или сокращать до первых букв, или часами давиться, но так и не проговорить слово правильно и с верным ударением. А варрены жутко не любят коверканья их драгоценных имен, каждое из которого что-то значит: первое - имя, данное матерью; второе - имя отца; третье - родовое имя. За искажение слов варрены могут и глотку перерезать. Чего я вру? Они могут лишить несчастную девушку жизни в её собственном доме глубокой ночью. Просто так.
- Сколько тебе лет? - решилась я на крайне волнующий вопрос, потому как возраст данного варрена колебался от двадцати пяти лет до всех сорока.
- Восемнадцать.
Мои глаза поползли на лоб. Да он моложе меня! Причем хорошо моложе. Совсем ребенок. Помнится, я в его годы со слезами ползала по сельским кладбищам в поисках горсти земли с могилы усопшего в пятницу тринадцатого. Видите ли, зелья хорошие получаются. Убойные. В прямом смысле слова.
- Скол… - начала я, но вовремя прикрыла нетактичное восклицание покашливанием.
Да, именно тогда и решилась дальнейшая судьба варрена. Как я могу отказать совсем молодому парню в небольшой поддержке? Не за деньги, правда.
- Лис, - варрена будто скрутило, но он промолчал, - я согласна на временное совместное сосуществование, но с одним условием.
Юноша покопался в карманах перештопанной одежды, очевидно, в поисках четвертой монеты. Я пресекла поиски жестом ладони.
- Починишь третью ступеньку на лестнице? Уж больно она противно шатается.
- Я сбегал не ради очередного угнетения! - огрызнулся юный разбойник.
- Какое угнетение? - Я дожевала несъедобный пирожок и отряхнулась от крошек. - Взаимовыгодный обмен. Я предоставляю жилье, ты - помощь. Инструменты внизу. Если отказываешься от предложения - выметайся вон.
Лис недовольно кивнул, с тяжелым вздохом удаляясь из кухоньки. Послышался звук поднявшейся дверцы погреба. Я смерила уход нового знакомого довольной ухмылкой. Работай, мальчик. Не только же мне страдать от сомнительного соседства.
Буквально в то же мгновение в дверь скромно постучались. Неужели толпа несчастных побежит ко мне даже в выходной день? Кстати, нужно предупредить Лиса о "приработке" его соседки, иначе он рехнется, завидев здесь полгорода.
Но нет, на пороге стоял сверкающий великолепием князь, несколько встревоженный, но выражающий привычное благодушие. Всемил попытался войти. Я бесцеремонно загородила проход собой, оскаливаясь во весь зубастый рот:
- Здравствуй! - От громкого выкрика князь аж отшатнулся. - Что-то случилось?
- Зайти думал. С праздником поздравить…
- Волшба слабо сочетается с храмовыми празднествами, - честно призналась я. - Но можем прогуляться.
- С удовольствием, - не привередничал Всемил. - Увы, у меня есть и одно нехорошее известие.
Я спешно накинула поверх платья потрепанную кожаную куртку и выбежала, громко хлопнув на прощание дверью. Обескураженному Всемилу хватило такта не спрашивать о нервозности чародейки. Всяко лучше, чем если бы он заметил варрена, нагруженного молотком и слабым желанием чинить ступени.
В связи с чудной погодой на улицу выползли представители различной фауны: начиная с облезлых дворовых собак, усердно вылизывающих животы, и заканчивая стайкой пьянчуг, которые смущенно икали и старались не показываться на глаза благообразному князю.
Я впервые за долгие годы ощутила себя женщиной. Более того! Женщиной симпатичной наружности. Платье подчеркивало тонкость талии и, невероятно, наличие выпуклостей в области груди. Чем я хуже других обольстительниц? Начнем хотя бы с князя. В доказательство своей привлекательности я изобразила милую улыбку и промурлыкала:
- О чём ты хотел мне рассказать?
Ресницы затрепыхались. Думается, судорожного моргания и испугался не привыкший к подобной форме внимания Всемил. Он, тревожно сглотнув, начал:
- Вчера сбежал один преступник…
- Всего-то… Меня уже оповестили. - Я обиженно надула губки.
Далее я изобразила походку от бедра, но очередной жест соблазнения окончился, не успев начаться, потому как я запуталась в собственном платье и едва не улетела в канаву. К всеобщему огорчению, удержалась на ногах.
- Учти, он опасен, - стараясь выглядеть безразличным, продолжил князь. - Озлобленный варрен способен на многое.
Угу, например, сейчас он чинит ступеньку.
- Не беспокойся, - И с гордостью выпалила: - Настоящая вед… ворожея запросто обезвредит любого преступника.
- Я не собираюсь спорить с тобой. - Всемил указал на не облюбованную никем скамейку, куда мы и уселись, подставив лица радостным солнечным лучам. - Кстати, насчет истинной ворожеи. Ты, наверное, догадываешься, что являешься едва ли не единственной чародейкой в городе?
Да, приходили подобные мысли. Обычно они посещали меня в тот момент, когда в дверь ломились очередные страждущие с целым букетом "неизлечимых хворей".
Я отвлеклась от разговора, заинтересовавшись окружающим миром. Мимо проплывали разряженные по случаю потепления горожане. Женщины испепеляли статного князя горящими взорами. Мужчины любопытно поглядывали на мои ноги, едва различимые под тканью. Но потому как ветер чудил в своё удовольствие, низ платья постоянно стремился оказаться в районе груди, и ноги представали перед счастливцами в полной красе.
Праздник ощущался в каждом движении. Невдалеке вовсю гудел базар, исходил сладкий запах печеных яблок. Одурманивающе пахло заморской пряностью - корицей. Рот наполнился слюной. Я пропустила половину размеренной речи Всемила и очнулась только тогда, когда он спросил:
- Ты планируешь остаться в Капитске или в скором времени уедешь из нашего захолустья?
- Ты преуменьшаешь значение города, - любезно не согласилась я.
- Давай обойдемся без лести. Я и сам знаю, что город - дыра, которую мне оставили родители. Те меньше всего хотели барахтаться в сточной канаве. А ты - наверное, единственное яркое пятно всей нашей глуши.
Яркое пятно покрылось пунцовым румянцем. Кроме того, свершилось долгожданное: юбка, повинуясь очередному порыву ветра, взлетела вверх, оголив ноги практически полностью. Всемил аккуратно помог мне выпутаться из платья, ни единым жестом не выказывая усмешки или восхищения. Мог хотя бы присвистнуть.
- У тебя наверняка есть мечты? - В голосе вопроса не звучало, но фраза была поставлена именно вопросительным образом.
- Да как тебе сказать…
Мои сокровенные грезы можно охарактеризовать одним словом: несбыточные. Ибо желаю я исключительно покоя.
- В конце концов, тебе необходим жених, а разве у нас найдется достойный?
Так тут не в достойности дело. Женихи ломятся в мои незапертые двери с поразительной частотой - один разбойник в два десятка лет. Мне кажется, это - самая большая проблема на пути к замужеству. Исключая то, что я жутко не хочу связывать себя какими-либо узами.
Да и вообще, как можно познакомиться с "тем самым" мужчиной, если встречаются только вылизанные до блеска князья да устрашающие варрены-малолетки?
- Я не особо искала.
Носок сапога стеснительно расковырял в песке целую яму.
- Знаешь, Рада, ты - невероятная женщина. И мне бы не хотелось, чтобы город потерял незаменимую чародейку. Да и просто красавицу. - Князь лукаво подмигнул. - Я готов сделать всё, чтобы ты осталась.
Его ладонь легонько коснулась моих пальцев, а у меня кончились любые колкости. Или у меня завышенная самооценка, или только что нагрянул первый из предполагаемых женихов.
Несчастный.
В-восьмых, не просите у неё помощи
"Любой бескорыстный поступок имеет цену".
Народная истина
До рыночной площади я доплелась нескоро. Вначале были долгие душевные беседы со Всемилом о прекрасной, смешливой девушке, которая покорила сердце светловолосого князя с первого взгляда (я так и не поняла, кого он имел в виду). Затем меня отловила бабушка, кричащая о великой заразе, поразившей немолодое тело. У неё вскочил прыщик на носу. Но бабулька так страшилась отправления в иной, более гостеприимный мир, что убеждала провести над ней обряд изгнания нечистой силы.
Знала бы она, кого возвела в храмослужителя, очищающего от нечестивого. Словно попросить голодного волка охранять стадо аппетитных овец от его же собратьев. И волк бы мило кивал, скалился, облизывался и клятвенно обещал не подпускать к отаре никого хвостатого.
На базаре я приобрела парочку бесполезных браслетов. Громоздких и звенящих при движениях. Сама не поняла, зачем взяла. Увы, женщина тем и прекрасна, что покупает не из-за необходимости, а вопреки любой нужде. Можно голодать неделями, перебиваясь с непитательной воды на более вкусную, подсоленную, но зато потом, изрядно похудев, влезть в платье искусной работы заморских мастериц. А после ни разу не надеть его, ибо некуда, незачем, да и под цвет глаз не подходит.
Невдалеке от дома мне посчастливилось встретиться с уже знакомым розовощеким мальчиком, рвущимся на починку моего жилища. Пригласить его, что ли, в помощники озлобленному варрену? Парочка получится колоритная. Жаль, не показать никому.
- Милая Радослава, - паренек упал предо мной на одно колено, - не откажите ли вы мне в просьбе?
- Не откажу, - согласилась я, потому как вид у мальчишки был встревоженным до невозможности.
- Подарите же прядь ваших волос, о, милейшая!
И он достал из-за пазухи столовый ножик.
Разве над моей головой висит табличка: "Здесь любят ненормальных"?
- Зачем тебе?!
- Я буду нюхать ее в часы раздумий тяжких… О нераздельной любви.
- Прядь? - уныло повторила я.
- Именно! - Парень приблизился вплотную.
- С легкостью. - Голос смягчился. - Но с одним условием.
Юноша задергал подбородком в полнейшем согласии с любым словом возлюбленной.
- Можно нож? - он безропотно протянул оружие. - Выставляй руки.
Я любовно погладила лезвие, а паренек с меньшей уверенностью вытянул пухлые ладони.
- Какого мизинца не жалко? - Глаз прицелился к пальцам.
- Ч-что?
- Я тебе - прядь. Ты мне - мизинец. Я тоже буду его нюхать… В часы раздумий.
Мальчик сбежал быстрее, чем я скорчила плотоядный оскал. Стараешься ради неблагодарных поклонников, а они жалеют какой-то палец. Между прочим, ненужный.
Родное жилище поприветствовало меня распахнутыми окнами. Одним боком оно рассматривало стоящий невдалеке терем князя. Вторым и спиной - натыканные линией жилые домишки да торговые лавки. Передом - прямую, как стрела, дорожку к площади. Удачное расположение, но бесполезное для меня. Я слишком ленива и для походов за товарами, и для прогулок, и для охмурения князя.
Щебетали пташки. Особенно усиленно изображал щебет Кот, сидящий у дуба и зазывающий пернатый обед на огонек.
- Здравствуй, разбойник, - я потеребила кота по шерстке.
Внутри было до неприличия тихо. Лис, по всей видимости, затаился где-то с молотком наперевес.
- Ау! - Заливистый крик разнесся по сеням.
- Ась? - высунулся из кухоньки запыленный и недовольный варрен.
- Тебя искала.
- Нашла? - он сощурил черные глаза до крохотных щелочек.