Сущность золота есть сущность солнца, а сущность серебра - сущность луны. Необходимо работать с ними в соответствии с их особенностями - с золотом при свете дня, с серебром ночью…
И все прочитанное обретало смысл. Алхимия - просто поэтическая трактовка способа взаимодействия материи и энергии; физика, ничего кроме физики. И теперь Клер понимала, как нужно к ней подходить.
А потом… потом свет начал гаснуть.
- Давай, прими все, - велел Мирнин. - Дозы в твоей ладони хватит на час или около того. За это время я смогу многому научить тебя. По крайней мере, мы успеем понять, в каком направлении нужно двигаться.
Не колеблясь, Клер слизнула остальные красные кристаллы.
Мирнин оказался прав: препарат действовал чуть дольше часа. Он и сам принимал его время от времени, по одному кристаллу; но настала пора, когда даже им было уже не под силу разогнать муть в его глазах. Клер и ее наставник сидели со скрещенными ногами на полу, практически невидимые за стопками томов. Мирнин заставлял ее перескакивать с одной книги на другую, читать параграф здесь, главу там, таблицу из физики, страницу из чего-то столь древнего, что сначала ему пришлось обучить ее языку.
"Я познакомилась с языками, - в изумлении думала она. - Я узнала… так много всего сразу…" Он показал ей диаграмму, но не простую, а трехмерную и сложную, как снежинка. Выяснилось, что Морганвилль возник не сам по себе: его задумали и создали вампиры под руководством Мирнина и Амелии. Дома Основателя составляли часть этого плана - сеть из тринадцати блистательных, непроницаемых узлов силы, связанных в сложную энергетическую структуру, которая могла через порталы перемещать людей с места на место, хотя Клер пока не поняла, как управлять ею. И еще эта структура изменяла воспоминания людей и держала их на расстоянии от города - если Амелия хотела этого.
Мирнин показал ей и дневники, куда заносил результаты своих исследований на протяжении последних семидесяти лет, в течение которых развивалась болезнь вампиров. Дрожь пробирала при виде того, как изменялись его записи от года к году: от скрупулезных и тщательных в начале до каракуль, а иногда и откровенной чепухи в конце.
Какой-то частью души она по-прежнему хотела остаться в стороне и чтобы все шло своим путем. Но Мирнин… он так много знал, так многого достиг… и кто еще может научить ее всему этому? Никто и никогда.
Наверное, все же стоит помочь ему… совсем чуть-чуть.
Воздействие кристаллов уже ослабело, и на Клер навалилась ужасная усталость. Ныли все мышцы, она была как в жару; нет, это вещество не щадило человеческое тело. Каждый удар сердца болезненной пульсацией отдавался в голове, все вокруг выглядело тусклым и бессмысленным.
Услышав шаги, она повернула голову в сторону лестницы. Майкл взбежал по ней с невероятной, невозможной скоростью и резко остановился, увидев, что она сидит на полу рядом с Мирнином.
- Он же должен быть…
- В клетке? Да, но он всего лишь болен, Майкл. Он не зверь. Так или иначе, запирать его бесполезно - он сумеет выбраться.
Неожиданно Майкл показался ей ужасно юным, хотя на самом деле был старше ее и вдобавок вампиром.
- Поднимайся, Клер, пошли. Пожалуйста.
- Зачем? Он не причинит мне вреда.
- Он не может сопротивляться своим порывам. Послушай, Сэм рассказывал, скольких людей он убил…
- Он вамп, Майкл. Естественно, он…
- За последние два года он погубил больше народу, чем все остальные вампиры Морганвилля, вместе взятые. Здесь ты постоянно подвергаешься опасности. Вставай, пошли отсюда.
- Он прав, - подтвердил Мирнин.
Ясность сознания уже покидала его, но Клер видела, как отчаянно он старается оставаться таким, каким был на протяжении последнего часа: мягким, остроумным, любезным, охваченным восторгом и страстным желанием открыть для нее мир.
- Тебе пора уходить. - Он улыбнулся, не показывая клыков, и улыбка у него была очень человеческой. - Я справлюсь, Клер. По крайней мере, никому не причиню вреда. Амелия пришлет кого-нибудь позаботиться обо мне. И обычно у меня не получается выйти отсюда, когда я начинаю… терять память. Мне трудно найти ключи, но я все равно не помню, как ими пользоваться. Одного я не забываю никогда - как убивать. Твой друг прав. Уходи, пожалуйста. Сейчас же. И продолжай заниматься.
Конечно, это было глупо, но ей претило оставлять его в таком состоянии - с погасшими глазами, утонувшего в тумане страха и смятения.
У нее и в мыслях ничего такого не было, все произошло само собой: она обняла его.
Это было все равно что обнимать дерево; от удивления он окаменел и стал жестким, словно колода. Кто знает, как давно никто не прикасался к нему таким образом? Мгновение он сопротивлялся, а потом сам обхватил ее руками и испустил тяжкий вздох. Это не слишком походило на настоящее объятие, но, видимо, на большее он был не способен.
- Лети, маленькая птичка, - прошептал он. - И поторопись.
Она отодвинулась. В его глазах снова появилось странное выражение, точно он уже ушел куда-то далеко-далеко, и ей подумалось: "Когда-нибудь он не вернется и станет просто зверем".
Клер даже не слышала, как Майкл пересек комнату, - он просто вдруг оказался рядом и взял ее за руку. На лице его отражалось сочувствие, но это относилось скорее к ней, чем к Мирнину.
- Ты слышала, что он сказал. Пошли.
Поднимаясь, она невольно толкнула стол, и маленькая склянка с красными кристаллами едва не перевернулась. Клер подхватила ее, а потом подумала: "Что, если он это потеряет? Он же все время что-нибудь теряет".
Красные кристаллы помогают ему, а значит, ей стоит взять их на сохранение, чтобы он случайно не разбил склянку, не засунул куда-нибудь и не выбросил.
И она сунула пузырек в карман. Мирнин, ясное дело, ничего не заметил, Майкл тоже. Клер вдруг бросило в жар: то ли от стыда, то ли от восторга. Она подумала, что лучше поставить склянку на место, но ведь Мирнин засунет драгоценное средство туда, где Клер в жизни его не найдет. А сам он ничего не вспомнит, даже не заметит его исчезновения.
Идя к лестнице, она все время оглядывалась. Но еще прежде, чем они пересекли комнату, Мирнин забыл о гостях, роясь в груде книг и бормоча что-то себе под нос.
Все - его личности здесь уже не было.
Вдруг, вскинув голову, он увидел их и зарычал, обнажив клыки.
Она бросилась к двери.
9
По дороге Майкл не разговаривал с ней, и это было плохо. Он не замкнулся, как Шейн время от времени; просто сильно задумался. По этой причине они ехали на редкость спокойно. Уже совсем стемнело; впрочем, сквозь тонированные стекла Клер все равно ничего не могла разглядеть.
Голова у нее болела, весь мир казался нереальным.
- Это и есть то соглашение, которое ты заключила с Амелией? - заговорил Майкл. - Работать на него?
- Нет, не так. Сначала я заключила с Амелией соглашение, а уж потом она велела мне работать на него. Или, точнее, у него учиться.
- Тут есть разница?
- Да. - Клер улыбнулась. - Мне платят.
- Блестящий план, гений ты наш. И кто же тебе платит?
На самом деле она понятия не имела, но ей даже в голову не приходило спросить у Амелии насчет денег. Можно ли считать это нормальным - получать деньги за то, чем она занималась? Видимо, да; ведь, общаясь с Мирнином, она постоянно рисковала жизнью.
- Я выясню.
- Нет, - мрачно возразил Майкл. - Я сам выясню. Как бы то ни было, мне нужно поговорить с Амелией обо всей этой затее.
- Нечего изображать из себя старшего брата. Это небезопасно. Может, теперь ты и один из них, но…
- Один из них? Да. Но ты слишком молода для такого рода занятий, Клер, и не полностью отдаешь себе отчет в том, что делаешь. Ты не выросла в этом городе и не понимаешь, чем рискуешь.
- Что, рискую умереть? Это я уже поняла. - Она чувствовал себя усталой, больной, и покровительство Майкла странным образом раздражало ее. - Послушай, со мной все хорошо. Кроме того, сегодня я узнала много нового. Она будет довольна, поверь.
- Настроение Амелии меньше всего меня беспокоит. Я тревожусь о тебе. Ты меняешься, Клер.
- А ты разве нет?
- Бьешь по больному месту? Послушай, меня уже тошнит от необходимости ходить на цыпочках вокруг Шейна. Не вынуждай меня вести себя точно так же с тобой.
Ах, Майкл тоже раздражен, очень сильно.
- Знаешь что? Я перестану ворчать насчет твоей жизни, если ты оставишь в покое мою. Ты мне не брат, не отец…
- Нет, - прервал он ее. - Я всего лишь парень, который решает, оставаться ли тебе в этом доме.
Он не может! Он не сделает этого!
- Майкл…
- Ты заключила соглашение с Амелией, не обсудив его ни с кем, и скрыла это. Послушай, если ты в конце концов и выложила все начистоту, то лишь потому, что я увидел браслет. Не случись этого, ты по-прежнему обманывала бы нас. Это не лучший образ действий с точки зрения совместного проживания. - Майкл помолчал. - И потом, есть еще Шейн.
- И в чем можно меня обвинить в отношении Шейна?
- Тебя ни в чем. Просто сейчас я не в состоянии справляться с вами обоими. Так что возьмись за ум, Клер. Никакой больше лжи, никакого риска, идет? Я постараюсь убедить Амелию освободить тебя от занятий с Мирнином. Ты слишком молода для этого; она должна понять.
Никакой больше лжи, никакого риска. Клер заерзала и почувствовала в кармане склянку. Интересно, что сказал бы Майкл, узнав, что она поддалась на уговоры Мирнина принять кристаллы? Может, и ничего. Он вроде бы намекал на то, что может выгнать ее из дома? Значит, скорее всего, ему плевать.
Машина замедлила движение, повернула и, подскакивая, поехала по ухабистой подъездной дорожке.
Клер выскочила, не дав Майклу сказать больше ни слова.
Шейн на кухне наливал себе пиво. Безмолвно поднял стакан, как бы провозглашая тост за ее здоровье, отпил немного и кивнул на кастрюлю на плите.
- Чили. С большим количеством чеснока. Майкл вздохнул, закрывая за собой кухонную дверь.
- Когда это прекратится?
- Когда ты перестанешь сосать кровь?
- Шейн…
- Не заводись. Для тебя я приготовил без чеснока. - Шейн снова взглянул на Клер и слегка нахмурился. - Ты в порядке?
- Конечно. Что за вопрос?
- Просто… ну, не знаю. Ладно, проехали. - Он обхватил ее за плечи и поцеловал в лоб. - Тяжелый день, да?
Так, что у нас: брат Евы угрожал ей, порезал запястье; несколько часов она играла в кошки-мышки с Мирнином. Можно ли по меркам Морганвилля этот день отнести к тяжелым? Наверное, нет - все ведь остались живы.
Пока, во всяком случае.
Майкл прошел мимо них в гостиную. Клер высвободилась из рук Шейна, подошла к плите и положила себе в миску чили - как всегда, обжигающе горячего, восхитительно пахнущего. Она попробовала немного и чуть не задохнулась; неужели эту расплавленную лаву она когда-то считала замечательным, ароматным блюдом? Сейчас ее ощущения обострились, все запахи и вкусы казались ужасно грубыми. Возможно, это побочный эффект действия кристаллов.
- Сегодня мне почудилось, что я слышу твой голос, - сказал Шейн. - Жутко странно. Прямо из воздуха. Я испугался. Подумал, что ты… Вспомнил, каким раньше становился Майкл в дневное время.
Он имел в виду - когда Майкл был призраком.
- Ты подумал, что я…
- Я подумал - может, с тобой что-то произошло? Позвонил тебе на сотовый… ну, этот, новый.
Телефон Клер оставила в рюкзаке. Расстегнув молнию, она достала аппаратик - действительно, три пропущенных вызова, все от Шейна.
- Извини, я не слышала. Наверное, нужно настроить сигнал погромче.
Он не сводил с нее взгляда, и холод в груди, скопившийся за время, проведенное с Мирнином, начал медленно таять.
- Я о тебе беспокоюсь. - Он погладил ее по щеке. - Ты ведь понимаешь это, верно?
Она кивнула и обняла его. В отличие от Мирнина он был теплый, крепкий, и изгибы их тел изумительным образом соответствовали друг другу. Он поцеловал ее, и она почувствовала вкус пива и чили, но всего на мгновение. Это был Шейн, просто Шейн, и она забыла о Мирнине - и даже обо всех аспектах физики, кроме трения. За спиной у нее оказалась плита, и она чувствовала несильное тепло горелки, однако это ее не беспокоило - внутренний источник жара был гораздо сильнее. Близость Шейна всегда действовала на нее таким образом.
- Я скучал по тебе, - прошептал он, легко касаясь ее губ своими. - Пойдем наверх?
- А чили?
- Забудь о нем.
Конечно, сегодняшний вечер изрядно потрепал ей нервы, зато сильно обострил ощущения - хоть какой-то плюс. Чувствовать прикосновения Шейна было как-то особенно приятно. Обычно она казалась себе неуклюжей и неуверенной, однако этот день, начавшийся с Джейсона и закончившийся рычащим Мирнином, выжег из нее неловкость.
- Я не голодна, - сказала она. - Пошли.
Мчась вслед за Шейном вверх по ступенькам, она чувствовала себя необузданной и свободной, словно дитя. Когда они оказались в его комнате, он захлопнул дверь ногой, обхватил ее за талию, и она взвизгнула от восторга. Прижалась к его теплому, сильному телу, а он снова целовал ее, и она чувствовала себя так, будто летит, летит…
Он так целовал ее, будто их жизнь зависела от этого, будто они участвовали в Олимпийских играх по поцелуям и боролись за медаль. Голосок в глубине сознания напоминал, что она рискует зайти слишком далеко и тогда все для них станет только хуже, но она ничего не могла с собой поделать. Очень быстро они оказались в постели Шейна, и его большие, сильные руки проскользнули ей под рубашку, поглаживая кожу ее живота, трепещущую от прикосновений. У Клер перехватило дыхание, она чувствовала почти непреодолимое желание, чтобы эти руки ласкали ее везде. Сердце громко стучало, голова кружилась, все было так изумительно…
Она потянула вверх свою рубашку - медленно, ощущая, как прохладный воздух омывает нежную кожу.
Выше, до нижней кромки лифчика. Еще выше. Шейн замер.
- Я хочу тебя, - прошептала она. - Пожалуйста, Шейн, я хочу тебя.
Он отодвинулся от нее и сел, свесив голову. Облизнул губы, поднял взгляд; глаза у него были широко распахнутые, темные. Она могла бы утонуть в них навсегда.
- Знаю, - заговорил он. - Я тоже. Но я дал обещание твоим родителям и намерен сдержать его. Знаешь? Твой папа сказал, что в случае чего убьет меня, как бешеного пса. - Губы Шейна тронула горькая, кривая улыбка. - И я пожалею, что родился на свет.
- Но…
Она обиженно поправила соскальзывающий лифчик, чувствуя себя очень глупо.
- Перестань, Клер. - Он вздохнул. - Я, знаешь ли, не святой, и, поверь мне, ради тебя даже святой купил бы презерватив, а потом пошел бы на исповедь. Но дело в том, что я хочу сдержать слово. Совесть - это все, что у меня осталось.
Она хотела его с ослепительным, алым неистовством, которое так редко в ней просыпалось, но сейчас, слушая Шейна и глядя ему в глаза, почувствовала, как желание уходит, оставляя в душе чистое, жаркое серебристое сияние.
- Кроме того, - продолжал Шейн, - у меня закончились презервативы, и я ненавижу исповедоваться.
Он обнял ее и умелым жестом, свидетельствующим о большой практике, поправил лямку лифчика.
Она бросила в него подушку.
Рядом с домом кто-то двигался.
Клер проснулась от негромкого дребезжания металла и мгновенно напряглась. Скатившись с постели, она отодвинула жалюзи и выглянула наружу. Окно ее спальни выходило на задний двор, и она ясно видела мусорные баки и ограду за ними.
Там определенно кто-то был - в лунном свете виднелась темная фигура, но нельзя было разглядеть, что происходит. Клер взяла сотовый телефон, набрала 911 и сказала оператору, что ей нужен либо Джо Хесс, либо Трейвис Лоув. Ответил детектив Лоув, и, судя по тону, он бодрствовал, несмотря на поздний час - было три ночи. Клер описала свои наблюдения шепотом, как будто человек во дворе мог ее услышать.
- Скорее всего, это Джейсон, - сказала она, слыша, как на том конце линии ручка скрипит по бумаге.
- Почему именно Джейсон? Ты видишь его лицо?
- Нет. Но Джейсон сказал… Он практически признался насчет той мертвой девушки. Правда, по-моему, это Джейсон.
- Он угрожал тебе, Клер?
Порез на запястье все еще побаливал.
- Наверное, можно и так сказать. Я хотела сообщить вам, но просто… была очень занята.
- Более важными делами, чем держать нас в курсе? Ладно, оставим это. Что произошло?
- Может, я расскажу, когда вы сюда приедете?
- Патрульная машина уже в пути. Где ты виделась с ним сегодня?
- В университете. - Она рассказала, как все было.
Детектив не прерывал ее, и она слышала, что он продолжает записывать.
- Ты понимаешь, что вела себя глупо? - спросил Лоув, когда она замолчала. - В следующий раз при встрече с ним сразу начинай кричать: "Убийца!" И переведи наши с Хессом телефоны в режим быстрого набора. Джейсона нужно воспринимать всерьез.
- Но… мы же были на людях. Он не стал бы…
- Спроси Еву, почему он оказался в тюрьме, Клер. В следующий раз - никаких колебаний. Нечего демонстрировать характер; речь идет о реальной угрозе жизни, понимаешь? Поверь мне.
- Понимаю.
- Он все еще там?
- Не знаю. Я его не вижу. Может, ушел.
- Патрульная машина вот-вот подъедет. Ты их пока не видишь?
- Нет, но моя комната выходит во двор. Что-то снова задвигалось внизу, и она почувствовала мощный выброс адреналина.
- Он здесь… здесь! Идет к дому. К задней двери.
- Разбуди Майкла и Шейна. Проверь, все ли в порядке с Евой. Быстро, Клер!
Она была не одета, но какое это имело значение, благо тенниска, в которой она спала, доходит до колен. Клер открыла дверь и вскрикнула от неожиданности.
Точнее говоря, попыталась. На самом деле у нее не вырвалось ни звука, потому что Оливер зажал ей рот, развернул и перетащил через порог. Она все же кричала, но ей удавалось издавать разве что негромкое гудение; пытаясь встать, Клер скребла голыми пятками по полу, но в его мощной хватке была совершенно беспомощна. И выронила телефон.
Голос Лоува издалека окликал ее, но его заглушал тихий шепот Оливера.
- Я всего лишь хочу поговорить. Не заставляй меня причинять тебе вред, девочка. Не сомневайся, я сделаю это, если ты меня вынудишь.
Она перестала вырываться и замерла, тяжело дыша. Неужели это он был во дворе? И если да, то каким образом сумел так быстро оказаться здесь? И что, защита дома больше не работает?
"Нет, - сообразила она вдруг, - Майкл же теперь сам вампир, и приглашение войти требуется только людям".
А Оливер может спокойно входить и выходить. Господи!
- Хорошая девочка. Помалкивай и дальше, - прошептал незваный гость.
Взглянув направо и налево по коридору, он сдвинул висящую на стене картину и нажал скрытую под ней кнопку. Напротив комнаты Евы с негромким вздохом открылась потайная дверь. Он втащил Клер внутрь и закрыл дверь. Ручка с этой стороны отсутствовала, и открыть потайное убежище можно было только из комнаты наверху, но Оливер, ясное дело, не позволит ей подняться по лестнице. Поэтому, когда он отпустил Клер, она осталась на месте.
Здесь он мог не опасаться, что его услышат, и заговорил в полный голос.