Черный огромный змей-аспид, пахнущий травами и медом, вполз на кровать к женщине, невесомо заструился по ногам, обвил мягкими кольцами живот, согревая и нежа не рожденного еще младенца, положил большую треугольную голову между налитых грудей и заглянул в глаза.
"Здравс-с-ствуй, Бес-с-страшная!"
"Здравствуй, Огнерожденный! - промурлыкала мысленно Фэйм. - Ты сегодня без свиты?"
Она уже и не надеялась снова встретить Вечного, спасшего от страшной смерти ее любимого мужа. Редко-редко, иногда ей снился полет на гигантском черном вороне над Эарфиреном и свора огнеглазых тварей, несущаяся галопом по зимнему лесу. Их свирепая охотничья песня и смех Великого Л'лэ. И желание лететь вместе за горизонт, далеко-далеко…
"Настало время платить за третье желание, Бесстрашная!"
"Чем? Или… кем?!"
Фэйм встрепенулась. Ей вдруг вспомнились древние легенды про хитрых богов, выманивавших у глупых смертных женщин их детей. "Отдай мне то, о чем еще не знаешь! Отдай мне то, что носишь под поясом платья".
"Не бойс-с-ся, - рассмеялся Огнерожденный, опережая вопрос. - Твоя плата ос-с-станется прежней, и она - молчание. Тяжелое, как Кехтанские горы, глубокое, как Эрразс-с-ское море, и темное, как воды Аверна".
"Я буду молчать, Великий Л'лэ".
"Конечно, будешь. Ты будешь молчать о том, что услышишь сейчас. Ты будешь молчать о том, что сила твоего сына - это моя сила. Ты будешь молчать, когда тот, от чьего семени зачато это дитя, будет рыдать кровавыми слезами. Ты будешь молчать до тех пор, пока Мужчина-без-Сердца не позволит себе его иметь".
"Кого?"
"Сердце, Бес-с-страшная, сердце".
Великий Л'лэ приподнял голову и дотронулся раздвоенным языком до щеки Фэйм. То ли целуя, то ли пробуя на вкус ее тихие слезы.
"А теперь тебе пора. Твой сын хочет сделать первый вдох и увидеть этот мир своими глазами", - сказал он, ласково и несильно сжимая кольцами змеиного тела ее живот.
- О-ой! - вскрикнула женщина и проснулась.
- Что?! Уже? Больно?
- Больно. Схватки начались, - простонала Фэйм, слегка ошалело глядя на Кайра.
В ее голове еще звучал голос Великого Огнерожденного.
"Помни и молч-ч-чи, Бес-с-страшная! Потому что, ес-с-сли ты наруш-ш-шишь молч-ч-чание…"
Примерно час лорд канцлер изучал очередной доклад, и у Моррана создалось такое впечатление, будто его подопечный вдруг впал в детство и позабыл алфавит. Потому что невозможно читать столько времени две странички рукописного текста. Разве только по слогам. Вполне возможно, Джевидж просто испытывал терпение своего телохранителя. Он часто проделывал нечто подобное со своими подчиненными. Вызовет с очередным рапортом и держит по стойке "смирно", якобы читая, до тех пор, пока нерадивый не признается в ошибках, а усердный не начнет роптать. Но так как Морран Кил не имел к исследуемым документам никакого отношения, то причина столь явного демарша магу была совершенно непонятна. Зачем усаживать в кресло напротив и молчать битый час?
И вдруг Джевидж поднял на телохранителя тяжелый недобрый взгляд. Словно кипятком в лицо плеснул. По ощущениям почти то же самое.
- Вы умеете играть на фортепиано, мэтр?
- Немного.
Морран не удивился вопросу. В его досье черным по белому было написано: отец по профессии настройщик роялей, а мать - учительница музыки на дому. Странно, если бы их сын вообще ни разу не сидел за инструментом.
- Лучше, чем играет моя жена, или хуже? - уточнил канцлер.
Миледи играла неплохо, особенно для выпускницы частного пансиона. Техника вполне на уровне, но сказывается долгое отсутствие практики.
- Гораздо хуже. У меня нет музыкального слуха, - честно признался маг.
- Но вы учились музыке?
- Да, милорд.
Из-под палки, через силу, с ненавистью к злосчастной брынчалке и мечтой никогда и близко не подходить к любому музыкальному инструменту. Которая сбылась довольно скоро. Стоило только попасть в Хоквар, как о гаммах пришлось тут же забыть.
"Надеюсь, он не заставит меня играть", - искренне понадеялся Морран.
- Как это происходит? Как учатся музыке? - продолжил допрос Джевидж.
- А вы не знаете?
В нарви-месяце они с миледи дважды были в опере. На "Алмазной короне" и "Фее Трав". Лорд канцлер любил и ценил музыку. Еще больше он любил продемонстрировать всем окружающим свое презрение, а также драгоценности и безупречность супруги: ее манеры, ее тонкий вкус и - да! - ее украшения. Такого роскошного сапфира, какой сверкал на подвеске леди Фэймрил, не было даже у леди Лэрды Вайн Рунлиш - фаворитки императора. Именно неофициальный статус любовницы Раила Второго не дозволил придворным указать на недопустимость подобного превосходства.
- Я знаю, но я спрашиваю об этом вас, чтобы узнать еще одно мнение. Неужели это так трудно понять? - фыркнул Джевидж. - Рассказывайте.
- Ну-у-у-у… сначала показывают нотный стан и как располагаются на нем ноты, и одновременно демонстрируется, какой клавише соответствует какая из нот. Затем учатся гаммы, то бишь ставятся руки.
Морран даже изобразил пальцами на подлокотнике кресла движения пальцев.
- Далее? Что происходит далее? - не унимался канцлер.
- Ученику даются для разучивания простейшие мелодии, наиболее запоминающиеся гармонии, которые он повторяет и повторяет, пока не сможет играть по памяти. Постепенно пьесы становятся сложнее, в них уже есть аккорды, а параллельно проводятся занятия по сольфеджио, развивающие слух.
Джевидж откинулся в своем кресле и слушал, не сводя с собеседника внимательных темно-серых глаз, только знай потирал успевший зарасти щетиной подбородок.
- Значит, для обучения музыке необходим преподаватель, инструмент и ноты, так?
Сбитый с толку экзорт согласно кивнул.
- Хорошо. А если без нот?
- Не проблема. Все равно учитель все объяснит и покажет, но будет сложнее.
- Верно. Тогда усложним задачу. Можно ли обучиться играть на фортепиано без учителя и нот?
- Можно. Если у человека абсолютный музыкальный слух. Он будет подбирать знакомые мелодии просто на слух, ведь в его голове она уже звучит.
- Замечательно. А без фортепиано?
Морран призадумался. К чему этот разговор? Ведь не ради же простого любопытства он затеян.
- Понимаете, милорд, такие случаи бывали. Один очень бедный ребенок, которому не могли купить инструмент или отдать на обучение, так хотел играть, что рисовал углем на полу клавиши и тыкал в них пальцами.
- Я знаю эту историю, вернее, легенду про великого виндрийского маэстро Барроссо.
Лорд канцлер озабоченно хрустнул суставами, выгибая собранные в замок пальцы.
- Получается, на самом деле все зависит лишь от того, существует ли в природе такая штука, как фортепиано. Надо услышать музыку, исполненную именно на нем, чтобы попытаться научиться ее воспроизводить самостоятельно, - предположил он.
- Да, именно так.
Какое-то время Джевидж сосредоточенно смотрел куда-то в пространство над головой телохранителя. Потом резко хлопнул в ладоши.
- Значит, нам всего и осталось, что найти это дьявольское пианино. Собирайтесь, мэтр, нам пора.
На часах было ровно пять пополудни.
- Куда?
- Искать пианино, - ухмыльнулся лорд канцлер и, поймав изумленный взгляд мага, исправился: - Это была шутка. Мы едем домой.
"ВсеТворец! До чего же странный разговор!"
Но на Илши-Райн они не поехали, точнее, поехали, но не сразу. Сначала Джевидж попросил кучера сделать небольшой крюк к храму ВсеТворца-Зиждителя. Касан только глаза выпучил от удивления, но ничего не сказал.
Росс не был в храме уже лет двадцать, если не больше. И не из-за отсутствия веры, а потому что полагал себя человеком сильным и упорным, способным добиться всего самому. Помощь нужна слабым, им одно упованье на высшую милость. Да и не нужно Джевиджу ничего такого, чего нельзя было бы добиться без божественной поддержки.
Но сейчас, спустя столько лет, все, казалось бы, позабытые давным-давно движения и канонические слова молитв помимо воли всплывали в сознании Росса. Что ни говори, а память у него была превосходная - цепкая и глубокая. Он опустился на колени перед алтарем, закрыл лицо ладонями и, как смиренный прихожанин, начал читать по памяти длинный и сложный для запоминания канон - "Силу просящего не за себя". Не каждый клирик сразу вспомнит все сорок пять нерифмованных речитативов.
- …и пусть дождем будет дождь, и пусть снегом - снег, и дыхание не прервется, и не иссякнет сила, и не погаснет солнце, и не кончится песня, и слезой не отольется, и кровью не омоется. Не просящий за себя, не молящий о бренном, не ищущий выгоды, не знающий истины, но вечно уповающий на милость Твою, ради того, кто важнее, лучше, сильнее, честнее и благословеннее. Ради благополучия, здравия, жизни долгой, красоты нетленной, души вечной… Фэймрил Бран Джевидж.
Мысль о том, что он может потерять Фэйм, толкнула бы Росса и на гораздо более серьезные поступки, чем поход в храм, но ничего умнее и лучше он все равно не придумал. Впервые все самое важное в его жизни зависело только от милости ВсеТворца. Как Он даст, так и будет. Всесильный канцлер бессилен помочь своей жене благополучно родить. Разум понимает, что от количества положенных в шкатулку для пожертвований ассигнаций ничего не зависит, и от правильной последовательности молитвенных слов тоже, но изболевшееся сердце цепляется за призрачную надежду как за соломинку - а вдруг подействует. От запаха воскурений и приближающейся грозы у Росса Джевиджа в голове кипели и плавились мозги. Он и не подозревал, что такой кошмарный трус, до той поры, пока не дознался, что означает бояться не за себя. Интересное знание, приобретенное на сорок четвертом году жизни, ничего не скажешь.
Росс посидел еще немного, созерцая темноту на внутренней поверхности век. Он всегда догадывался, что ВсеТворец отмерил ему сполна всего - и хорошего, и плохого, и не исключено, что с единственной целью - узнать, сможет ли смертный выдержать такой груз. Но сейчас Джевидж буквально слышал, как трещит его хребет. Все навалилось сразу - работа по возрождению Конклава Рестрикторов, внешнеполитические осложнения, подозрительная полумагическая секта в Дамодаре, медленно тлеющий конфликт в Совете, козни Даетжины, покушения, беременность Фэйм, собственное нездоровье.
Росс еще крепче стиснул зубы. И неожиданно для самого себя прочитал молитву в память о своей первой жене, которую никогда не любил, которую невозможно было уважать.
- …и покоя тебе, и нового рождения в чести и славе, и мир душе твоей, Ранвинэл Тарилла Джевидж… я помню о тебе…
Помянул впервые со дня ее смерти, впервые от чистого сердца, впервые без застарелого раздражения.
Когда подъезжали к дому, охранник Ирдан выбежал навстречу и на ходу запрыгнул на подножку.
- Началось, милорд! - взволнованно крикнул он.
Переспрашивать, что именно началось, никто не стал. И так понятно.
Джевидж, молча растолкав слуг и забыв о хромоте, вихрем взлетел по лестнице. Облаченный в хирургический халат профессор Кориней уже распорядился обо всех необходимых вещах, как то: о теплой воде, чистых простынях, влажной уборке с уксусом в спальне. Наготове также были лекарства и инструменты, от одного вида которых Росса мутило. Все эти жуткие щипцы и крючья…
- Шовного материала должно хватить, - уверенно заявил Наил, увидев милорда.
- Где она? Что с ней?
- Пока ничего страшного. Гуляет потихоньку.
В голосе профессора не было даже нотки беспокойства.
- Гуляет?
- Да. По спальне туда-сюда. Так оно и полезнее, и отвлекается от боли, - проворчал Кориней, продолжая копаться в саквояже, извлекая из него какие-то склянки. - Если хотите, погуляйте вместе. Только без трусливого кудахтанья, Фэйм сейчас не до вашего сочувствия. Ей вообще не до вас и ваших переживаний. И сначала переоденьтесь с дороги, руки помойте, побрейтесь, дьявол вас раздери!
Джевидж направился в гардеробную, а вслед ему неслось возмущенно-брюзжащее:
- Сначала без устали тешат похоть, суют свою штуковину при каждой удобной возможности, а потом бегают, как ошпаренные, с бешеными глазами… и руки не моют. Кобелиная порода!..
Профессор оказался прав. Фэйм было не до супруга, ей вообще было не до кого. Кайр беспомощно наблюдал, как простоволосая женщина в широченной ночной сорочке медленно бродит от окна к окну, сосредоточенно глядя внутрь себя. Она слабо улыбнулась Россу, но, едва он сделал шаг, чтобы помочь, протестующее отмахнулась. "Не трогай!"
- Что я могу сделать для тебя? - шепотом спросил Джевидж.
- Почитай мне, пожалуйста…
Неведомо, слышала миледи хоть слово из того, что говорил Росс, но он старался изо всех сил, читая с выражением, как прилежный школьник на уроке. А за окном приближалась гроза, тучи окончательно скрыли солнце и поднялся сильный ветер. Росс читал, Фэйм мерила шагами комнату и терпела вспышки боли, Кайр бегал за водой, Кориней гонял прислугу, телохранители безмолвно ждали вестей в коридоре у апартаментов подопечного, кухарки молились, охранники утроили бдительность и на всякий случай закрыли ворота. И так продолжалось до самого вечера, а потом у Фэйм отошли воды и явившийся на зов профессор выгнал будущего отца из спальни.
- Вам тут не место, Росс. Идите, выпейте рюмочку бренди за здоровье нашей мамочки. Можете даже без закуски.
Они стояли прямо под дверью, но разговаривали шепотом. Джевидж впился в рукав Коринея, как клещ.
- Вы будете давать эфир?
- Вот еще! - поморщился отрекшийся маг. - Сама родит. Без эфира и волшебства. Как все нормальные женщины от начала времен. Вот ведь жо… Проклятье! Росс, отпустите сейчас же мою руку! Сломаете еще.
Но прежде чем ослабить хватку, лорд канцлер собрался с мыслями и сказал:
- У меня к вам есть одно требование, мэтр.
- Какое еще требование? - подозрительно нахмурился профессор.
- Если все пойдет не так, как надо… если все будет плохо…
- Да не каркайте вы! - оскалился Кориней, по-звериному прижимая уши к черепу.
- Так вот, если придется делать выбор, я приказываю вам спасать Фэйм, - выдохнул Джевидж в лицо лекарю. - Она должна остаться жить. Такова моя воля.
Несколько тяжелых мгновений они глядели друг другу прямо в глаза, зрачок в зрачок. Во взоре отрекшегося мага было изумление, а у канцлера - непреклонная решимость.
- Уверен, делать выбор не придется, - прошипел сквозь зубы Ниал Кориней.
- Хорошо бы. Но помните, я свой выбор сделал.
- Я запомню, милорд.
И дверь закрылась прямо перед носом у Росса Джевиджа.
Лорду канцлеру казалось, что за грохотом бури вместе с темнотой, налетевшей на Эарфирен, он не услышит криков Фэйм. Но она и не кричала. Как и предсказывал профессор, обошлось все без осложнений и ужасов. Впрочем, Росс тоже не стал канонически метаться по коридору, заламывая руки и взывая к ВсеТворцу. Он все время простоял у окна, глядя на грозу и прислушиваясь к происходящему в личных покоях. Он всегда умел терпеливо ждать, если надо. Хотя это и было самым тяжелым. Просто стоять и ждать, не в силах ничего изменить. В конце концов, роды принимает лучший доктор, ассистирует ему самый талантливый ученик, и нужно всего лишь дождаться, чем все кончится.
Наука терпения давалась Россу Джевиджу с огромным трудом. Его темпераментная натура всегда требовала стремительного решения, моментального ответа, похожего на укол шпагой. Раз - и все! Но в жизни зачастую приходится ждать очень долго, прежде чем получишь желаемое. Ждет же земледелец, когда взойдут посевы, и не ропщет на естество зерна, которое прорастет точно в отмеренный природой срок. Мать ждет ребенка по истечении девяти месяцев, ибо знает - преждевременное рождение чревато смертью. Всему потребно время, всему свой час на земле и на небе. Будь то всходы на полях, сад или дитя.
Наконец из спальни выскочил счастливый, раскрасневшийся Кайр и заорал на весь дом:
- Мальчик! Здоровый живой мальчик! Все в порядке! Все прекрасно!
То, что будет мальчишка, никто и не сомневался. По всем приметам, как народным, так и сугубо научным, выходило, что миледи носит под сердцем наследника мужского пола. Они с Россом Даже имя выбрали заранее именно для мальчика.
- Как Фэйм? Что с ней? Я могу зайти? - тряс парня за плечи Джевидж.
- Да все замечательно с миледи! Просто отлично. Ни разрывов, ни кровотечений, - радостно докладывал студиоз. - Но вы еще погодите, милорд. Сейчас не время. Я вас позову.
Спорить счастливый Росс не стал. Он взял себя в руки и, как добрый хозяин, отправился принимать поздравления от домочадцев и по старинной традиции угощать мужчин и женщин, живущих с ним под одной крышей, темным пивом, символизирующим жизненную силу и крепость духа новорожденного - наследника имени и чести. Если следовать традиции до самого конца, то Джевиджу следовало напиться вместе со слугами до бессознательного состояния, как это делали сиятельные бароны в старину. Вроде как на радостях. Но лорд канцлер все же никогда не считал себя до такой степени традиционалистом. И сказать по правде, пиво он не любил. Так, пригубил для порядка пенной влаги. Поэтому, когда явился сияющий, точно серебряный талар, с улыбкой до ушей Финскотт и позвал навестить роженицу, Джевидж оказался необыкновенно трезв для новоявленного папаши.
Росс молча ткнулся носом в еще влажную от пота макушку жены, до конца не веря в свою удачу. Ведь все обошлось, все закончилось наилучшим образом.
- Какая ты молодец, какая ты умница.
Они сплели пальцы, встретившись губами. Фэйм выглядела усталой, но вполне здоровой, ее помыли, переодели в чистое и даже волосы расчесали.
- Завтра начнем вставать и ходить, - честно предупредил профессор, возвышаясь над кроватью горой ненасытной плоти. - Ваша основная задача теперь - нормально помочиться. Как захотите по-маленькому сходить, сразу же зовите.
Фэйм поморщилась. Неромантичный был человек Ниал Кориней, совершенно не понимающий возвышенности момента. Но Джевиджи успели притерпеться и к нему самому и к его бесцеремонным выходкам.
- И ничего ужасного я не сказал. Задержка мочи - достаточно серьезная проблема, уверяю вас, - проворчал профессор. - К тому же раз уже миледи изъявила желание кормить ребенка сама, а я, как приверженец естественности, ее начинание только поддерживаю, то ей придется пить много жидкости. Так что будьте любезны, миледи, позвать меня или Кайра, едва захочется сделать пи-пи. Я понятно выразился?
Но миледи его не слышала.