- Еще чего-нибудь изволите? - подобострастно осведомился он.
- Изволим, - сообщил Андрей, протягивая хозяину кольцо. Тот быстро спрятал "безделушку" в карман фартука и наклонился к Аникину, подставив волосатое ухо.
Внимательно выслушав Андрея, он согласно кивнул и молча удалился.
Когда мы, отдав должное сытному и вкусному обеду, расслабленно откинулись на стульях, к нашему столику подошел солидный мужик и, выдернув табурет из-под худенького парнишки за соседним столом, уселся на него, выжидательно глядя на Андрея.
Аникин выдержал приличную паузу, буравя мужика испытывающим взглядом, пока тот смущенно не заерзал, вытирая рукавом обильно выступивший на розовой лысине пот.
- Будем знакомы? - Аникин привстал со своего места, протянув руку для рукопожатия. - Меня Андреем зовут.
- Феоктист Пименович! - Мужик поспешно обтер пухлую ладонь о шелковую рубаху и с готовностью привстал навстречу.
- Ну, и откуда будешь, Феоктист Пименович? - Андрей придвинул свой стул поближе к мужику и обнял его одной рукой за плечи, не забыв другой налить полный стакан, нетронутой нами, мутной самогонки.
- Так местный я. Терем мой аккурат возле церкви стоит. - Он с вожделением покосился на стакан, сглотнув набежавшую слюну.
- Чем занимаешься? - Аникин окончательно взял инициативу в свои руки, не давая мужику опомниться.
- Так мы, это…. Пашем, сеем…, - растерялся Феоктист. - Чего ж нам еще?
- Сам пашешь или работников держишь? - Продолжал допрос Андрей, незаметно подмигивая нам.
- Зачем сам?! - обиделся мужик. - Мы завсегда работников держали! Мы народ не бедный, зажиточный! Федорчуки мы! Неужто не слыхали? - он подозрительно обвел взглядом нашу компанию. - А сами-то кто будете? Вижу, что не местные! Чужаков у нас не любят!
- А давай-ка мы с тобой, Пименович, выпьем за знакомство! - предложил Андрей, плеснув себе самогонки на самое донышко стакана.
Феоктист не заставил себя упрашивать и, цепко ухватив стакан, опрокинул самогонку в усатый рот. С сожалением взглянув на пустую посудину, он смачно крякнул и вытер мокрые усы все тем же многострадальным рукавом.
- Корчмарь сказал, что вы торговцы заезжие. Правду сказал, али брешет? - медленно произнося слова, спросил Федорчук. Его стало стремительно развозить от выпитого пойла.
- Да какие мы торговцы, - махнул рукой Аникин. - Так, ягоду на ярмарку привезли. У нас в лесу ее видимо-невидимо! Может, продадим, а может на что сменяем!
- А как деревня называется? - настороженно спросил, хоть и захмелевший, но не потерявший бдительности Феоктист, строго погрозив нам указательным пальцем с грязным обкусанным ногтем.
- Да какая там деревня?! В одном доме я с племяшками живу, в другом сестра с мужем, вот и вся деревня! - махнул головой в нашу сторону Андрей. - Давай лучше за моих племяшек выпьем! - Он щедро налил Феоктисту еще один стакан мутной самогонки. - Глянь, какие они у меня красавицы! Прямо невесты!
- Красавицы! - с легкостью согласился Федорчук, жахнув очередную порцию вонючего пойла. - А у меня купец имеется! Сын красавец, весь в меня! - Он гордо выпрямился, слегка пошатнувшись на стуле. - Я ему все оставлю! - жарко зашептал он, наклонив раскрасневшееся лицо к самому уху Андрея. - Дом, поля, деньги! Он у меня единственный! - Феоктист икнул и, помотав крупной головой с венчиком седых волос вокруг блестящей лысины, подозрительно уставился на нас. - Откуда, говоришь, приехали?
- С хутора мы, - Аникин успокаивающе похлопал мужика по плечу. - Ягодный называется, слыхал?
- Нет у нас поблизости никакого Ягодного, - протестующее замотал головой Федорчук. - Мышиный есть, - он стал загибать пальцы, - Круговой есть, Зябликов…
- Так Зябликов хутор в прошлом году переименовали! - обрадовано подхватил Аникин. - Ягода уродилось - загляденье! Вот мы и решили, пусть будет Ягодным.
- Вот это правильно! - Феоктист поднял вверх указательный палец. - Это мы одобря…, - он уронил голову на стол и захрапел.
- Перестарался, - с сожалением констатировал Аникин. - Надо немного привести его в порядок. - Он огляделся. Убедившись, что все посетители заняты своими делами, незаметно щелкнул пальцами, подняв едва ощутимую волну.
Через пять минут Федорчук приподнял голову и, поморщившись от головной боли, уставился на нас покрасневшими, но абсолютно трезвыми глазами.
Андрей молча пододвинул к нему бутылку, где оставалось чуть меньше половины мутного содержимого.
Феоктист налил себе четверть стакана и, задумчиво посмотрев сквозь жидкость на мага, выпил, привычно крякнув и обтерев усы. Похрустев соленым огурчиком, он деловито спросил:
- Кольцо гмуровское ты корчмарю продал?
- Я, - подтвердил Андрей. - Сестре от матери по наследству досталось. - Эльвира улыбнулась и утвердительно кивнула.
- Не ври, Андрюха! Такие вещи только родственникам оставляют, а на гмуров вы с сестрой никак не тянете. - Он внимательно посмотрел на Эльвиру. - А может и не сестра она тебе вовсе?
- Ладно, - сдался Андрей, - невеста подарила, а Эльвира мне действительно сестра.
- Опять врешь! - Феоктист разозлился. - На гмурихе ты не женишься, уж больно они страшные да волосатые, а альвинов сто лет назад всех перебили! Не может быть у тебя невесты - альвинки!
- Значит не всех, - спокойно ответил Аникин. Он понял, что мужик не так прост, как показался с первого взгляда.
- Это ты мне говоришь?! Старосте этой деревни?! - Федорчук захохотал, окинув лобастую голову назад. - Да мы ж тебя и твоих баб на дыбе подвесим! Вы сами нас к этой невесте приведете! - Он гнусно оскалился, показав гнилые зубы.
- А это мы еще посмотрим, - побледнел Андрей. Он резко встал и толкнул ладонью воздух перед собой. Энергетическая волна с силой ударилась в грудь старосты. Он упал навзничь, перевернув табурет и потянув за собой скатерть вместе с тарелками.
На звон разбившейся посуды выскочил корчмарь, размахивая деревянным черпаком, но мы уже были за дверью.
- Колдуны! Ведьмы! Ловите их! - неслось нам вслед, но никто не торопился броситься за нами в погоню.
Какая-то баба с мешком на плече проходила мимо корчмы и, услышав крики, вопросительно посмотрела на нас.
- Все так бурно обсуждают завтрашнюю казнь! - Я с восторгом закатила глаза. - Феоктист Пименович просто душка! Такую речь толкнул!
- Он непременно переловит всех колдунов и ведьм! - радостно подхватила Лариска, так как дуэт у нас был давно спевшимся, и захлопала в ладоши, изображая деревенскую дурочку.
Услышав имя старосты, баба поспешно перекрестилась и быстрым шагом пошла прочь, испуганно оглядываясь на ходу.
Мы еще немного, с беспечным видом, постояли у корчмы и, не спеша, прогулочным шагом, двинули к ближайшему переулку.
Догонять нас так никто и не стал.
На улице постепенно начало темнеть. Извилистая узкая улочка хаотично петляла, под самыми неожиданными углами огибая деревенские дома и домишки.
Мы то и дело чертыхались, натыкаясь, то на старое дырявое ведро, то на сломанные вилы, а то и просто на кучу мусора, сваленную посреди дороги. Чистоплотностью местные жители явно не отличались, впрочем, так же как гостеприимством. Стоило нам только подойти к дому, как любопытная голова хозяйки или хозяина, торчащая над забором, мгновенно скрывалась из вида, не отзываясь на наше любезное "здравствуйте".
Выбрав очередной домик приличного вида, Андрей изменил тактику и решительно толкнул скрипучую калитку.
В глубине двора истошно залаяла собака. Окна дома слабо осветились трепетным пламенем зажженной свечи.
Мы поднялись на высокое крыльцо и постучали в дверь.
- Кого там черти носят?! - рыкнул не то мужской, не то женский голос и глухо закашлял.
- Нам бы переночевать, - голосом умирающего лебедя, жалобно попросила Эльвира.
Дверь распахнулась и на пороге возникла огромная бабища, зябко кутавшая широкие плечи в рваную шаль.
Она хмуро оглядела нашу компанию, подняв повыше толстую коптящую свечу и хриплым, простуженным голосом посоветовала:
- Шли бы вы в ночлежку!
- Мы приезжие, - вышел вперед Андрей, - в вашей деревне впервые. Завтра ярмарка, ночлежка переполнена. Может, пустите переночевать?
- Чужого мужика не пущу! - отрезала та и кокетливо добавила, стянув потуже шаль на необъятной груди, - одна я живу. Вдруг снасильничать захочешь?
Бедный Аникин открыл рот и замер, вытаращив глаза от такой "заманчивой" перспективы.
- Варежку прикрой! - бабища слегка щелкнула его по подбородку, отчего рот Андрея захлопнулся, звонко клацнув зубами. - Это шутка! - она громко захохотала, откинув лохматую голову назад. Смех был таким заразительным, что мы не выдержали и тоже рассмеялись.
- Ну, вот что, - сказала она, вдоволь насмеявшись, - девчонок твоих младших возьму, а больше, извини, места нет. - Бесцеремонно втолкнув нас внутрь, она захлопнула дверь перед носом Аникина, не дав сказать ему больше ни слова.
- А как же мы? - донесся с улицы растерянный голос Эльвиры.
- Шли бы вы! - зычно рявкнула хозяйка через дверь и весело добавила, - в ночлежку! - Она закрыла дверь на тяжелый засов и провела нас в единственную комнату, с трудом протиснувшись через узкие сени.
Усадив нас с Лариской на широченную кровать, бабища уселась на деревянную лавку, стоявшую напротив, у стены. Добротная "мебель", под необъятными телесами хозяйки, жалобно заскрипела, грозя рассыпаться на части.
- Будем знакомиться? - Она с любопытством и одобрением оглядела наши наряды. - Меня Варварой кличут.
- Лариса, - пискнула смущенная подруга.
- Александра, - с достоинством представилась я.
- Имена то у вас больно чудные! - удивилась Варвара. - Я таких сроду не слыхала! Откуда прибыли?
- С хутора Ягодный, - вспомнила я нашу легенду.
Варвара осуждающе покачала головой, неодобрительно поглядев на меня.
- Нехорошо врать, девоньки! Ни в Заречье, ни на другой стороне таких хуторов нет. - Ее взгляд стал подозрительным.
- Так его же переименовали недавно, - поддержала меня Лариска. - Раньше он Зябликов был.
- Надеюсь, что больше вы никому об этом не говорили? - В ее голосе проскользнули нотки беспокойства.
- Так это же не тайна! - Я не могла понять ее беспокойства.
- Девонька, переименовать деревню или хутор можно только с величайшего позволения нашей церкви, о чем делается соответствующая запись в книге учета. Затем, все прихожане оповещаются об этом. В книге такой записи нет! Если вы кому-нибудь сказали эту чушь, то вас уже ищут. Наш староста шутить не любит! - При упоминании о старосте лицо Варвары скривилось, словно она надкусила лимон. - К тому же, Зябликов хутор я знаю, там подруга моя живет.
Мы с Лариской переглянулись, поняв, что вляпались по самые уши. Варвара тоже это поняла и смотрела на нас с насмешкой, ожидая ответа.
- Да мало ли хуторов с таким названием! - Лариска сделала попытку выкрутиться из щекотливого положения.
- Одежа на вас альвинская, - Варвара ткнула толстым пальцем в мой сарафан. - По подолу узорчик ихний вьется! Фасон наш, деревенский, а узорчик хитрый, альвинский - он удачу приносит!
- Откуда вы знаете? - У меня потемнело в глазах. Неужели Василиса нас так могла подвести?!
- Да вы не пугайтесь! - успокоила Варвара, глядя на наши перепуганные лица. - Узорчик этот мало кто знает, - она задумалась. - Да, почитай, уже никто! Тот, кто вас сюда послал, конечно, рискует, да бог не выдаст - свинья не съест! Альвинов совсем мало осталось, - она грустно опустила голову. - Такой народ изничтожили, святоши проклятые! - В ее глазах плеснулась ненависть.
Мы облегченно вздохнули - не выдаст! Я вопросительно посмотрела на Лариску. Она все поняла и решительно кивнула.
- Вы нам поможете? - спросила я, заранее зная ответ.
- А куда ж мне деваться?! - засмеялась Варвара. - Только давайте перейдем на "ты", я женщина совсем не старая!
Я вдруг поняла, почему меня смущал ее внешний вид и нарочитая грубость. Все было чересчур - нелепая одежда, неряшливость, рост, полнота, манеры!
Варвара сбросила шаль и сняла с шеи маленькую бусину на тонкой цепочке - явную работу гмуров. Чары спали. Перед нами сидела молодая девушка в скромном домашнем платье. Курносое личико с ямочками на щеках светилось белозубой улыбкой, русые волосы, заплетенные в косу, лежали на хрупком плече, придавая девчонке трогательный вид. Она звонко засмеялась, глядя на наши обескураженные лица.
- Откуда на тебе альвийский амулет? - спросила я, почти догадываясь. Этот камень могли только подарить.
Я вспомнила, как моя бабка рассказывала, что камень-оборотник рождается раз в сто лет. Он не дается в руки людям, потому что для них он ничем не отличается от других камней. Гномы видят волшебную силу этих камней, но не могут ею воспользоваться, поэтому не стремятся их отыскать, предпочитая драгоценные или полудрагоценные, за которые можно выручить реальные деньги. Волшебный камень нельзя купить, отнять или украсть, он потеряет свою силу.
- Это не очень веселая история, - погрустнела Варвара. - Все началось два года назад. За рекой появилась стая волков, которая стала нападать на людей. Зимой, по первому снегу, стая подошла к переправе и гмуры отказались работать. В деревне перестали проводить ярмарки и казна наших "святейших" опустела. Волков объявили оборотнями и организовали облаву на них, с благословления нашей церкви.
Святоши, во главе со старостой, заставили самых сильных мужчин отправиться за реку, чтобы истребить волков. Мой отец был среди них. Домой он вернулся лишь однажды - подарил матери огромную волчью шкуру. На другой день он опять отправился за реку и пропал. Позже я узнала, что отца убили.
Староста поторопился известить нас о его смерти, заявив, что на него напали волки.
Мать почернела от горя. Молодая, красивая женщина осталась совсем одна, без средств к существованию и с дочерью-подростком на руках. Она даже не имела возможности похоронить мужа, поскольку тела не нашли.
Федорчук не стал ждать окончания траура. Однажды вечером он явился в дом и предложил матери стать его любовницей, обещая стабильный достаток и свое покровительство. Мать категорически отказалась. Староста был в ярости и пригрозил отомстить.
Спустя три дня, к нам в дом явилась церковная стража. Они нашли волчью шкуру и забрали мать с собой.
Шкуру показали всем жителям деревни и объявили, что мама призналась в том, что она оборотень и сама загрызла своего мужа. Ее продержали в подвалах церкви две недели. От пыток она умерла. Тело сожгли на ярмарочной площади.
Я осталась совсем одна. Мне было всего пятнадцать лет.
Староста на этом не успокоился. Я очень похожа на мать, поэтому он решил затащить в постель меня, если не получилось с мамой. Убив моих родителей, он рассчитывал на то, что я сломалась и не стану особо упрямиться. Мне пришлось срочно бежать из деревни посреди зимы.
Я уговорила одного парня перевезти меня за реку и пошла через лес. Не знаю, на что я надеялась. Наверное на то, что на той стороне встречу хороших людей и они приютят меня. Я была согласна на любую работу, лишь бы быть подальше от Федорчука и его прихвостней!
Ночью был сильный мороз. Я не помню, как я упала, но когда открыла глаза, то увидела огромного волка. Он лежал рядом и просто смотрел на меня. Потом волк поднял морду вверх и завыл. От страха и холода я потеряла сознание, а когда очнулась, то поняла, что лежу на кровати в теплом уютном доме.
Меня выходила молодая, красивая женщина. Ее звали Ливанной, так она представилась. Ливанна была альвинкой. Я рассказала ей свою историю и она пообещала помочь, в ответ на мое молчание о нашей встрече. Она научила меня готовить лечебные отвары, а летом, когда я совсем окрепла, подарила амулет и научила им пользоваться. Ливанна проводила меня почти до самой Смородины, а гмуры перевезли через реку.
Домой я вернулась в новом образе, который совсем не привлекал любвеобильного старосту. На наш старенький дом никто не польстился. Люди боялись, что душа оборотня будет мстить за убийство.
Я представилась дальней родственницей и сообщила старосте, что Дарина - это мое настоящее имя - умерла, ее загрызли волки. Он предпочел этому поверить и даже заказал службу за упокой моей души. Теперь я живу дома, только никто не знает, что я - это я.
- На что же ты живешь, в таком великанском образе? - сочувственно поинтересовалась Лариска.
- Пойдемте, покажу, - Дарина обошла печь, взмахом руки пригласив нас за собой.
На бревенчатой стене, усеянной сучьями, висели полотенца, скатерти и прочие тряпки.
Дарина повернула один из сучьев и в стене открылся небольшой лаз. Согнувшись почти пополам, мы с опаской вошли в небольшую комнатку.
Все стены были увешаны пучками сухих трав, в углу стояла малюсенькая печь с глиняными горшочками и каменной ступкой для растирания порошков.
Лариска в восторге застыла, а затем бросилась нюхать травы, попутно заглядывая во все склянки.
- А ты не боишься, что тебя схватят как ведьму? - спросила она, пробуя на зуб очередную травку.
- А чего бояться? - пожала плечами Дарина. - Мне староста самолично грамоту выдал.
- Какую еще грамоту? - опешила я.
- Разрешение на лечение людей, - терпеливо пояснила она.
- И тебя не сожгут, как ведьму?! - удивленно раскрыла рот Лариска.
- А, вы об этом, - поняла Дарина. - Во-первых, я не ведьма, а во-вторых, зачем меня сжигать, если я налоги исправно плачу? Наши святоши только пришлых не любят, а так, сами моими отварами пользуются. У нас и ворожеи есть и прорицатели. Ведьмами и колдунами называют только тех, кто занимается черной магией. А я просто травница! Я людей лечу. Плати налоги и работай себе на здоровье! Святоши только чужаков не уважают. Они пришли на время, затем ушли, а налогов не платят. Казне это не выгодно! Хотя, за хорошую взятку и пришлым людям разрешат работать.
- Ничего себе! - присвистнула я.
- А наших друзей, значит, жечь? Просто так, за здорово живешь?! - возмутилась Лариска и, тут же прикусила язык, виновато взглянув на меня.
- Понятно, зачем вы здесь, - Дарина ничего не пропустила мимо ушей. - Значит они ваши друзья? Зачем же они в деревню сунулись? Они же почти голые были, только слепой мог этого не заметить! Теперь их сожгут для устрашения остальных, чтобы без разрешения и грамоты деньги зарабатывать неповадно было! - Она сокрушенно развела руками.
Я поняла, что шорты и майки - не одежда, а сплошной срам.
Дарина продолжила:
- У них, к тому же, нашли колдовские вещи в заплечных сумках. Староста сразу и объявил их колдунами.
- Колдовские вещи! - взорвалась Лариска. - Да только с помощью вот этих трав, - она сорвала со стены сухой пучок и швырнула в лицо Дарине, - я из тебя лягушку сделаю!
- Ух ты! - восхитилась девчонка. - Вы тоже ведьмы?!
- Да ведьмы, ведьмы, - устало подтвердила я, - только добрые. - Что делать будем? Мы с собой даже соли заговоренной не взяли!
- Если вы такие же, как Ливанна, я вам помогу! - решительно заявила Дарина. - У колдуно…, то есть у ваших друзей в сумках порошки были и безделушки всякие. Хотите, я принесу? Сумки Федорчук у себя в сарае запер.
- Как принесешь?! - изумилась я.