- Вот я сейчас сообщу, что эльфы должны отдать половину запасов вкусноводня - из каждой фляжки по глотку - тогда увидишь, как из них светлое попрет изо всех щелей! - пробормотал командир. - А уж воровки как обрадуются! Они же в каждой кибитке повезут по огромному валуну! Одно хорошо - кони материться не умеют!
Тут командир вспомнил, что старший следопыт в последнее время как-то подозрительно много общался с тягловыми скотинами, и помрачнел. Одно дело - петь баллады о волшебных конях, обладающих разумом. И совсем другое - выслушивать от такого коня матерные комментарии по поводу грузоподъемности фургонов да разумности возниц! Старший следопыт, конечно, личность легендарная и даже уважаемая, но… он бы еще свиней говорить научил! Ты ее на жаркое, а она возражает! Каково?! Лучше б он деревья речи обучал, как в предыдущих мирах! Хотя… тоже ведь были ситуации, с кострами, например…
Командир еще поразмышлял на эту тему. И странный же вывод получился на выходе! Получалось, было б гораздо лучше, если б вообще никто даром речи не обладал! Ладно бы деревья или те же, не к ужину будь помянуты, свиньи! Так ведь и некие эльфийки гораздо удобней были б в быту, если б помалкивали! А если взять еще шире…
Вьехо сгоряча взял шире. Покрутил головой - и торопливо выкинул кощунственные мысли из головы.
17
Славная битва закончилась. Да что битва - день закончился! А выдался он потяжелее иной битвы, вспомнить хотя бы, как воровки восприняли троллей в своих кибитках…
Вьехо откинулся на копну сена и блаженно прикрыл глаза. Он любил такие вечера. Никто не дергает, все знают, кому что делать. Понятно же, что после славной победы должен быть хвалебный вечер! А уж эльфы непревзойденные специалисты по части торжеств, в любой книге отмечено. Эльф на голой поляне развешает фонариков, запалит яркий костер и устроит веселые песнопения получше, чем на иных королевских балах! Не случайно во всех легендах эльфы выглядят как воители - но почему-то не в кровавых сражениях, а на пирах. Даже подозрение закрадывается насчет славных побед: может, и не было их, и вся слава эльфов держится на вдохновенной фантазии бардов? Вот как сейчас, например…
Вьехо тряхнул головой и поспешно выкинул кощунственные мысли из головы. Заодно огляделся - всё ли в порядке? Так, яркие костры уже в наличии. Около них привычно суетились воровки под руководством предводителя младшего древа. Доблестный Селендир обучал женщин готовке традиционных эльфийских блюд. Надо же! Нашел-таки, на кого спихнуть утомительную роль младших в отряде! Так, это что получается? Что младшее древо теперь - люди? Стирают, варят, разводят костер, ухаживают за конями… вот разве что шатры ставить им пока что не доверяют, уж очень сложны эльфийские жилища в установке. Вьехо повернул голову и увидел кузнеца, который занимался установкой шатра провидицы. Мда.
В темноте на лугу смутно виднелись сгрудившиеся в табун кони. Надо полагать, перемывают косточки своим новым хозяевам. Вьехо подозревал, что старший следопыт научил-таки коней речи, только не признается. И кони тоже.
Прискакала Маин с неизменной веточкой в руке. Так, а вот это уже серьезно. Укроет опять лагерь охранным… охранной считалочкой - а тролли же ночью пастись пойдут! Вон уже вылезли из кибиток, потягиваются. Аж светятся от удовольствия. Еще бы, впервые выспались за много дней.
- Что ты хмурый такой, не качай головой! - весело запрыгала девочка.
- Маин!
- Я же просто веселюся! - удивилась девочка. - И ты веселись!
И привычно плюхнулась командиру на колени. Седой командир невольно улыбнулся. И правда, почему бы не повеселиться? Он подхватил девочку на руки и отправился к костру.
У костра не ладилось самое главное дело. Полдюжины эльфов сосредоточенно бренькали на лютнях, пытаясь в героических картинах отобразить подвиг предводителя старшего древа. И не могли! С одной стороны, выйти на бой против дюжины троллей, пребывающих в слепой ярости - разве это не подвиг? Это даже больше, чем подвиг! Хотя… больше, чем подвиг - это уже безрассудство получается. Опять же, Элендар победил вчистую… но как? И - кого? То, что кузнецу навешал, само собой, но про драку не то что петь, лучше б и не вспоминать вовсе. А троллей он умотал до полусмерти бегом. И если б Элендар гонялся за троллями, а не наоборот - вот это был бы всем подвигам подвиг! А так… удирал от каменношкурых быстрее ветра - как это воспеть, какими словами? И вроде жизнью рисковал нешуточно, валуны огромные в него метали… но барды переглядывались и без слов соглашались, что если б их вот так занудно стыдили, они тоже швырялись бы… теми же валунами… Так что Вьехо понаблюдал за мучениями эльфов и развеселился от души.
- Летали каменья, эльф тоже летал! - наконец подобрал нужную тональность юный певец - и растерянно заткнулся.
Уж очень фраза получилась честной. А кто же поет правду?! Она, правда, неприглядна чаще всего…
- Братья, я и без хвалебной песни обойдусь! - решительно заявил доблестный Элендар, пока не ляпнули чего похуже.
Эльфы протестующее загомонили.
- Нельзя! - выразил, как всегда, общее мнение старшина гоблинов. - Наши эльфийские традиции священны, на том стоим!
Эльфы согласно запереговаривались. Конечно, гоблин прав! Как же, это же наши традиции, вот даже гоблин так и говорит: нельзя мол, нарушать наши…
- Командир, да спой ты, Владычиц ради, и пир начнем! - рявкнул старшина гоблинов. - Шурпа стынет!
И с этим эльфы были поголовно согласны! Шурпа же стынет! Вьехо умиленно понаблюдал за небывалым единением в отряде, даже прислушался, не вопят ли с луга кони что-либо в поддержку. Хитрые кони не вопили. Но все равно они умели разговаривать! А помалкивали - потому что шурпу не любили!
Вьехо взял лютню, подозвал кивком гоблинов, огляделся. Все замерли в должном внимании, даже тролли высунули из темноты любопытные носы.
- Тролли ограду деревни ломали,
А эльфы в засаде у леса торчали…
Вообще-то эльфийская лютня - инструмент нежный и не очень приспособленный для деревенских частушек, но все равно вышло весело.
- Эй, хэй! Ломай веселей! - обрадованно подхватили гоблины.
А старшина гоблинов просиял, выхватил у Вьехо лютню и завопил в свою очередь:
- Эльф Элендар - он занудою был!
Троллей ругал, материл и стыдил!
- Эй, хэй! Ори веселей! - восторженно завопили тролли, не совсем простившие доблестного Элендара за то, что он им наговорил накануне.
И песня пошла. И хорошо пошла! Доблестный Элендар оскорбился и ушел. И старшее по очередности древо тоже ушло в полном составе: невместно утонченной расе слушать о себе всякую поганую правду! Тем более что и от шатров неплохо слышно. А на славный пир можно вернуться быстро, не зря же от костра недалеко отошли…
Зато пир получился в результате очень даже веселым - особенно когда тролли изложили свое видение событий. Правда, доблестный Элендар оскорбился и снова ушел.
Воровки, вообще-то женщины скандальные и своего не упускающие, вместе со всеми к костру постеснялись подойти, потому пировали после мужчин, в вольной обстановке, никуда не торопясь. Они были счастливы. Еды пейзане из спасенной от троллей деревни отвалили щедро, хватит еще на пару таких пиров - а дальше, чем на неделю, воровки свое будущее не загадывали. Так что для них было всё хорошо. Вот только скучно, потому что воровать негде. Никого не поймали, палками не прибили - даже и посудачить не о чем у костерка. Вьехо поглядывал на них в задумчивости и перебирал струны лютни. Воровки. Мда. Это могло стать проблемой….
- Красавица, одари своим вниманием! - окликнул он юную воровку.
Девочка взметнула пышные юбки и плавно опустилась перед ним на траву, подрагивая плечами.
- Баро звал меня? - бархатным голоском прошептала она.
- Слушай, запоминай, - буркнул Вьехо. - Потом это петь будешь. Я слышал, ты хорошо поешь.
- Лучше, чем Лайла, никто не споет в нашем племени!
- Вот и запоминай, Лайла.
Эльф уронил на струны чуткие пальцы, и резкие, щемящие звуки вырвались прихотливым перебором. Да, именно так. Тональность эль-кордо: страсть, тревога, тоска… и ночь.
- Траэрш-а-рута, мой милый - так колеса скрипят! - зазвенели струны.
- Мой милый… - зачарованно прошептала юная красавица.
- То дождинки в глазах, не слезы - да только огнем горят!..
Командир указал взглядом певице, чтоб пододвинулась, и медленно заиграл, шепотом выговаривая то, что рождалось прямо сейчас в сердце. Нерифмованное, рваное, следующее не канонам поэзии, но чувствам - и резкой щемящей мелодии. Девочка всё более уверенно пела за ним:
- Нам места нет на земле
нигде…
В пути мы всегда…
Траэрш-а-рута, скрип колеса,
Траэрш-да-а-а-а…
Кибитки уходят в ночь,
Мы вечно едем прочь…
Мне места нет в жизни твоей,
мой милый…
Племя уходит, я ухожу,
Вечность вдаль зовет -
А мнится - к тебе лечу!
И кричу:
Злобные боги дорог!
Траэрш-а-рута, осенняя слякоть!
Зимняя хмарь, Траэрш-да!
Сжальтесь, боги, сожгите мне память!
Пусть сердце сгорит навсегда!
В ночь и туманы наши пути,
В дали веков ведут…
В ночи и туманах наши костры -
Тебя, мой любимый, жду….
Бархатный низкий голосок печально стих. Старые воровки хлюпали носами и отворачивались.
- Командир, твой подарок сложноват для них! - заметил старшина гоблинов. - Не оценят!
- Эх, баро! - вздохнула старая воровка. - Всё мы понимаем! Мы умрем, и гоблины умрут - и даже эльфы уйдут, куда вы там уходите… а наши племена будут славить песни твои! Даже если забудется имя! Потому что… вот придем мы в город - и станем петь. Народ послушает и скажет: "Э, разве такие песни могут петь грязные воровки? Послушай, как они любить умеют!" И подумают все про нас хорошо. Скажут, мы вечно странствуем, потому что нас воля зовет!
- Хе, воля! - развеселился гоблин. - Еще б вам не странствовать! В каждой деревне о вас такая память, что ежели вернетесь - прибьют!
- Оно так! - усмехнулась старуха. - Но если мы споем, другая память останется! Запомнят, что красавицы, запомнят, страстно любить умеем! И может быть, изменится наша судьба? Найдем себе место по душе, танцовщицами станем, певицами на праздниках? Воровать совсем немного будем, забавы ради… И никто Лайле личико палками не изуродует, как мне… что загрустила, девочка? Вдруг так и будет? Вот найдет баро нам Беловодье…
- И ваше племя думает, песня может судьбы поменять? - недоуменно вопросил в пространство гоблин. - Ну, ежели б оно так было, я бы про гоблинов столько хорошего наклепал…
Ему никто не ответил. Юная воровка встала и ушла к реке, грустная и задумчивая. Видимо, слова о Беловодье зародили в ее сердце какую-то надежду. Командир в панике подумал, что теперь они просто обязаны отыскать потаенную страну! Столько планов на нее завязано у всех, что не найдешь - пришибут! И не посмотрят, что Беловодье уж сколько веков найти не могут. Может, его и нет вовсе. Хоть придумывай это Беловодье - как новую жизнь для воровок!
- Элендар обиделся! - вздохнула Маин. - Играть с нами не будет. Пойдем мириться?
Командир признал, что вместе играть веселее - и они пошли мириться. Элендар нашелся за шатрами, скрытым от назойливых взглядов. При виде командира он печально усмехнулся.
- Что, я действительно так выгляжу со стороны? - спросил эльф хмуро. - Противный зануда, да?
- Мы не нарочно! - с жаром уверила девочка.
Предводитель старшего древа только покачал головой.
- Со мной тяжело жить, - пробормотал он.
- Терпимо - если принимать с улыбкой, - серьезно сказал командир. - Мы… сработаемся. Я тебя еще над троллями старшим поставлю. Кто-то же должен вдолбить в их головы святость эльфийских традиций?
Эльф невольно улыбнулся, Маин хлопнула ладошкой по его руке, и примирение состоялось. Потом командир посадил Маин на шею и отправился с ней гулять к реке.
- А песни ты создавать не умеешь! - бросил вслед повеселевший Элендар. - Ни текста, ни мелодии! И смысл какой-то дурацкий…
Командир только ухмыльнулся. За много веков он безошибочно научился определять зависть - и не обращать на нее внимания. Для песни внимание слушателей - всё, а мнение коллег по цеху - ничто!
- А провидица в шатре сидит, хмурится и вот так кулачки грызет! - наябедничала девочка.
- Целоваться не хочет! - фыркнул командир. - Нашло помрачение, ляпнула обещание, не подумав, и не знает, как отказаться!
- Она переживает! - вступилась девочка. - И кулачки грызть - больно! Мне ее жалко - а ты смеешься!
- Игрушку подари! - буркнул Вьехо, которого ипохондрия провидицы достала настолько, что места для жалости уже не было.
- Игрушку? - неуверенно пробормотала Маин. - Ну… подарю. А ей надо?
- А как же! - уверил командир. - Кто с мужчинами играться не любит, всегда игрушки заводит! Или собачку любимую…
- Я ей хорошую игрушку подарю! - подумав, решила девочка.
Командир не слушал. Нахмурившись, он следил за парочкой, бредущей к прибрежным кустам. Рядом с Лайлой враскачку вышагивал гоблин-герой, самый мелкий из компании уродцев. Разговор у них явно не получался: красавица-воровка капризничала, поводила плечиками и отворачивалась. И очень напоминала провидицу в утреннем состоянии. Гоблин забежал вперед и, похоже, с жаром начал объясняться в чувствах. Воровка, видимо, все еще находилась после песни в романтическом состоянии, потому что отвесила ухажеру презрительную пощечину в духе благородных традиций. Гоблин про благородные традиции явно ничего не знал, романтичности ситуации не оценил, поэтому просто навернул в ответ с левой в ухо, да со всей дури. Красотка, естественно, улетела в кусты, гоблин охнул и бросился ее поднимать и утешать… Вьехо поморщился и двинулся на разборки.
- Дружат! - хихикнула девочка. - Играются! Как дети!
Командир пригляделся - парочка целовалась. Потом до него дошло, что если б гоблин ударил по-настоящему, воровка рассыпалась бы на месте. Уродец был пусть неважным, но все-таки воином и бить умел. Так что - действительно играются. И пусть. Что странно: на эльфийском любовном свидании пророчицу представить не удавалось, а в такой вот ситуации - запросто! Командир представил, как Высшая дама улетает в кусты, задрав изящные ножки… Вот тогда бы она точно ожила и возбудилась! Эх, мечты, мечты…
Внезапно заработал в полную нагрузку поглощающий амулет. Вьехо поспешно сел, снял Маин с шеи и занялся артефактом. Поток энергии был таким, что голова кружилась. Краем глаза он заметил, что мелкий гоблин отставил юную воровку, словно пустую пивную кружку, и побежал к ним.
- Командир! - завопил он. - А твои эльфы колдуют! Вот не заснут тролли, чем их кормить будем?
Это эльфы, но не мои! - проворчал командир, поднялся и оставил в покое амулет, потому что обуздать поток поглощаемой энергии все равно не получалось. - Доблестный Алагол пожаловал, я так думаю!
- Так что, строимся непобедимым клином и вперед в легенду? - хрипло спросил гоблин и облизал враз пересохшие губы.
- Мой юный друг! - раздраженно сказал командир. - Какой клин? У Алагола бойцов вдвое больше! И все - прекрасные лучники, в отличие от неких гоблинов! Они из нас ежиков сделают, и ночь им не помеха!
- Тогда дергать отседова? - спросил гоблин и неуверенно покосился на кусты. - Так бабы же… как бросить?
- Надо бы дергать! - согласился командир серьезно. - Только организованно! Вот сейчас наше славное дальнее охранение свяжет наступающих перестрелкой, а мы за это время спокойно вооружимся, окольчужимся, загрузимся в кибитки - и ходу…
- Командир! - внезапно возник из пустоты ночного луга старший следопыт. - Эльфы Алагола уже на дистанции навесной стрельбы! Мне вот только что кони сообщили!
- Ага, значит, дальнее охранение опять прозевало! - не теряя присутствия духа, определил командир. - Печально! Но подтвердилось, что кони говорят, значит, я был прав в своих подозрениях - и это радует! Так… Маин, девочка моя! Помнится, твой Лохматик на Алагола ба-а-льшое впечатление произвел! Не мог бы он на него еще раз порычать?
- Не! - затрясла головой девочка. - Лохматик ушел! Он о козах беспокоится, пошел присмотреть, как они там пасутся!
- Следопыт? - развернулся командир к эльфу. - А у тебя… порычать… никак?
Старший следопыт беспомощно развел руками.
- Я же не в полной силе, - виновато пояснил он.
- Вот и настало нам Беловодье! - просипел гоблин и потащил из-за спины свое страшное оружие, с которым не расставался и во сне. - Во имя Одержимого Кузнеца, во имя наших вонючих пещер… и наших баб! Покуда жив я - никому не пройти! Всех порубаю! Командир, ты со мной? Вставай по правую руку!
И маленький уродец враскачку зашагал к лагерю - за своих баб, один против всего мира.
18
Гоблин-герой бесстрашно пер прямо в лагерь. Командир тихо подивился: почему в лагерь, кибитки воровок в стороне же? Потом в несколько шагов догнал мелкого и упал с ним за пусть небольшую, но все-таки кочку. Рядом бесшумно устроился старший следопыт. Гоблин дернулся в запале пару раз, потом оценил тяжесть командирской длани и замер. Что ж, он правильно понял, что в случае неповиновения командир мог бы его под землю затолкать - прямо так, не поднимаясь и не пользуясь шанцевым инструментом. Харизма у командира была впечатляющей.
- Ты одного лишь не учел, - отметил спокойно Вьехо. - На нас нападают не абы кто - Бессмертные!
- Порублю!
- Постреляют.
Гоблин бешено сверкнул глазами - но бешенство не аргумент. А с аргументами было туго. Эльфы действительно постреляли бы, и с луга не было видно ничего такого, что им могло бы помешать.
- Мой юный друг! - поглядывая на лагерь, принялся разъяснять Вьехо. - Не думай, что бессмертие - такое уж хорошее качество! Эльфы неподвластны старости - но уязвимы оружием. Мы часто воюем, кто-то погибает… а выжившие тщательно запоминают все уловки, которые помогли избежать смерти. Не победы добиться, обрати внимание, а всего лишь избегнуть смерти! Почему-то уцелевшим особенно сильно хочется жить! Мда. Так вот, они запоминают. И повторяют удачную манеру боя. И так - век за веком, тупо, без полета фантазии… В результате рождается легендарная боевая тактика эльфов. Лучшие приемы боя, позволяющие победить и уцелеть - и в первую очередь именно уцелеть. Даже не лучшие приемы - а лучшие из лучших! Бессмертным почему-то ну очень неприятно погибать во цвете лет… мда.
- В нашем тысячелетнем опыте и кроется наша великая сила, верно, командир? - уважительно сказал старший следопыт.
- Неверно! Слабость наша произрастает на бессмертии, как бурьян на навозе: пышно, развесисто, абсолютно бесполезно! Эльфы… предсказуемы. Лучшее из лучшего - это ведь так немного, буквально несколько уловок! И впечатляет разве что новичков. Ну а мы не новички. И в результате точно знаем, что сделают эльфы Алагола доблестного! Следопыт, как думаешь?
- Поначалу исследуют наш лагерь магическим зрением! - хмыкнул, начиная понимать, старший следопыт. - Уже исследовали. Но твой амулет, командир, он же поглощает магию, и наши благородные противники…