Луса кивнула, энергично потирая свою мордочку. Они снова зашагали вперёд, невзирая на снег, летящий прямо в их лица. Резкий, обжигающий холодом ветер относил их голоса в сторону, стоило им только открыть рот, так что невозможным было разговаривать. Каллик даже не была уверена, как теперь им искать укрытие. Казалось, что каждая кучка снега содержала в себе пласт льда. Но, если бы они сделали длинный привал, чтобы найти кучку без льда в середине, их бы заживо похоронило под всё прибывающим снегом, и никто бы из них уже не проснулся.
Шерсть Каллик ерошила шкуру Лусы, но для неё было настоящим мучением идти так медленно, как требовалось маленькой чёрной медведице. Она подняла голову, чтобы посмотреть на бредущего впереди Уджурака. Его бурая шерсть стала почти белой от снега. Он упрямо продолжал двигаться вперёд, хотя его задние лапы почти полностью исчезали под новыми насыпями снега. Что же он ищет на льду? Что здесь должна найти Каллик?
- Ниса, пожалуйста, помоги нам, - прошептала она, но ветер тут же отнёс её слова от её пасти и разметал их посреди бури. Окружённая со всех сторон падающим и уже упавшим снегом, Каллик не видела ледяных точек на небе и пузырей-теней под лапами. Он была совсем одна, отрезанная от духов как и над, так и под ней.
Она думала, что она знает лёд, но в реальности она знала о нём совсем чуть-чуть. Всё это время она стремилась жить на Вечном Льду - всё это путешествие, чтобы добраться сюда - но теперь её казалось, что это место совсем ей не подходит. Может быть, у неё было бы больше шансов выжить на суше. И, разумеется, ей бы лучше удалось заботиться о безопасности своих друзей там. В этом белом, белом мире она даже не могла сказать, какой путь простирается перед ними дальше. Как её мать выживала здесь с двумя медвежатами? Как вообще медведь может выжить здесь?
Каллик не знала, сколько они уже шли, но её лапы болели, а нос онемел, а они по-прежнему были окружены кромешной тьмой и кружащимся снегом, когда неожиданно Луса и Токло одновременно застыли на месте и растянулись на животах. Луса зарылась мордочкой в передние лапы Токло и свернулась клубочком у его лап.
- Я не могу идти дальше, - сказала она. - Мне жаль. Я устала.
- Я тоже не могу, - согласился Токло, его дыхание стало тяжёлым и прерывистым. - Мы обязаны отдохнуть.
- Нет, мы не можем! - закричал Уджурак, подскочив к ним. Его движения были медленными и изнурёнными, но он настойчиво покачал головой. - Мы не можем сдаваться. Наше путешествие…
- Меня не волнует твоё дурацкое путешествие! - огрызнулся Токло. - Мы заблудились здесь, в пурге, потому что ТЕБЕ вздумалось идти за НЕЙ, - он указал подбородком на Каллик.
Каллик почувствовала укол вины.
- Я делаю всё, что от меня зависит! - запротестовала она.
- Это как раз то, о чём говорили нам знаки! - напомнил ему Уджурак.
- Ты не поймала тюленя, - бросил Токло Каллик, пропустив мимо ушей слова Уджурака. - Ты не можешь найти нам укрытие. Ты выживаешь здесь не лучше нас! С тем же успехом мы могли следовать на лёд за селёдкой!
- Прекратите спорить, - пробормотала Луса, глубже зарываясь в шерсть Токло.
- Ты просто не можешь уступить кому-то другому своё первенство, - прорычала Каллик, окончательно рассердившись. - Мне бы гораздо лучше здесь жилось, если бы везде и постоянно вокруг меня не мелькала твоя бесполезная туша! И ты бы был уже мёртв, если бы не Уджурак.
- Нам предначертано быть вместе! - воскликнул Уджурак. - Почему ни один из вас никак этого не поймёт? Нам ПРИДЁТСЯ идти дальше!
- Ради чего? - оскалился Токло, поворачиваясь к нему. Луса протестующе заскулила, когда он отшатнулся от неё. - Куда? Ты даже не знаешь, куда ты нас тащишь!
- Возможно, не знаю, - подметил Уджурак.
Холод пробрал Каллик до самых костей. Если даже Уджурак не знает, куда они идут, на что им теперь надеяться?
- Но я знаю, что нам придётся добраться туда, и я знаю, что нам придётся сделать это вместе! - вставил Уджурак.
- А твои драгоценные знаки говорили тебе хоть что-то про то, как нам здесь выжить? - прорычал Токло. - Поскольку от нас будет мало пользы, если мы все умрём! - он остановился, тяжело дыша, и покосился на Лусу, спящую у его лап. - Только меня это больше не касается, - сказал он. - Продолжайте идти, если вам так хочется. Мы с Лусой останемся здесь, - он опустился вниз рядом с ней и закрыл глаза. Шторм тут же принялся заметать их обоих снегом.
Каллик хотела продолжить спор, попытаться защитить свои убеждения, но, по правде говоря, она тоже не думала, что сможет пройти ещё хоть сколько-то. Но, самое главное, она боялась, что Токло прав. У неё не было ни малейших догадок, что она тут делает. Она не могла заботиться о своих друзьях, даже не смотря на данное им обещание.
Она посмотрела вверх и встретила печальный, сконфуженный взгляд Уджурака.
- Мне жаль, Уджурак, - сказала она. - Я не знаю, что ещё делать. Я не могу найти нам убежище, но все мы слишком устали, чтобы продолжать идти. Может быть, прийти сюда было ошибкой.
Дрожа от усталости, она свернулась клубочком рядом с Лусиным боком и прижалась к друзьям так близко, как только могла. Спустя долгое мгновение, она почувствовала, как Уджурак лёг на снег за её спиной, с подавленным вздохом положив голову на лапы. Ветер носился над спиной Каллик, ероша её шкуру. Может, она сможет защитить своих друзей… Если они положат Лусу в центре, может быть, тепло их тел защитит её… Может быть, скоро шторм закончится…
Каллик уснула прежде, чем новая тревожная мысль закралась в её голову.
В её сне, вокруг неё, в тёплой палатке свернулись Ниса и Таккик, слушая, как гудит снаружи вьюга. Каллик отдыхала, прижавшись к маминой шкуре, позволив своим страхам унестись прочь. Теперь кто-то другой сможет позаботиться о ней.
- Я пойду, раздобуду еды, - сказала Ниса, поднявшись и оттолкнув Каллик в сторону. Она протолкнулась к выходу из палатки и начала копать снег.
- Подожди, не уходи, - взмолилась Каллик. - Нам здесь и так хорошо!
Ниса не ответила. Её белые лапы исчезли в конце туннеля, в порывах кружащегося снега. Каллик придвинулась к Таккику и свернулась клубочком рядом с ним. В конце концов, она не была одинока.
Но тут Таккик встал и тоже побрёл к выходу.
- Таккик, не оставляй меня! - завыла Каллик.
Но он медленно покачал головой, а затем выскочил наружу.
Каллик была не на шутку напугана. Почему они оставили её совсем одну? Она свернулась клубочком в центре палатки. Она чувствовала, как будто к ней прижимаются чьи-то пушистые бока, но она не видела никого здесь, рядом с собой. Она была совсем одна, одна в быстро наполняющейся снегом берлоге.
Всё больше снежинок залетало внутрь сквозь вход, быстро и беспощадно, как будто снаружи какой-то медведь бросал их в неё. Но это был совсем не обыкновенный снег. Каллик попыталась его копать, так как он полностью засыпал её лапы, но он оказался чёрным вместо белого, искрящимся в свете бесчисленных осколков льда, как будто ночное небо превратилось в снег и обрушилось на неё…
Ледяные осколки закружились вокруг её лап, вихрясь и волнуясь у самого потолка берлоги. Каллик посмотрела наверх, затем вокруг, и вдруг поняла, что её со всех сторон окружает кромешная тьма. Берлога исчезла, и она плыла в тёплой темноте, окружённая только мерцающими ледяными осколками.
- Каллик, - произнёс ласковый голос.
Каллик обернулась и увидела гигантскую медведицу, бредущую к ней сквозь небо. Бледная шерсть медведицы искрилась в звёздном сиянии и перекатывалась волнами при каждом её шаге, неся за собой пустой запах ветра. Её глаза наполнились добротой, когда она наклонилась, чтобы коснуться Каллик носом.
- Силалюк, - выдохнула Каллик в благоговении.
Глава 14. Уджурак
Первым, что заметил Уджурак, оказалось то, что он больше не слышит шторм. Мёртвая тишина заняла место гудящего, свистящего ветра, так долго наполнявшего его уши. Ледяной холод снега, осевшего на его спине, тоже ушёл; вместо всего этого он чувствовал мягкий ветерок, ерошащий его бурую шерсть.
Рядом с ним что-то пробормотала Каллик, но он так и не смог ничего расслышать. Затем он услышал более ясный голос Лусы.
- Арктур! - прошептала она.
Уджурак распахнул глаза. Бесконечная белизна шторма растворилась в воздухе. Исчез даже снег под их лапами; четыре медведя плыли во тьме, прижавшись друг к другу, как они и лежали. Остальные трое спали, хоть их уши и были подняты, и они издавали во сне тихие звуки.
Во тьме зашевелилась гигантская тень, как будто собираясь шагнуть к нему с неба. На её боках мерцали звёзды, когда она двигалась в его сторону. Уджурак поднял голову, моргая, так как огромная медведица склонилась над ним.
- Мама, - прошептал он.
Его захлестнула волна облегчения. Впервые за долгие луны он почувствовал себя в безопасности. Усыпанная звёздами медведица склонила свою голову и коснулась его носом. Он обхватил её шею передними лапами и повис, снова почувствовав себя медвежонком, окружённым лаской и любовью.
- Мой сынок, - пробурчала она. Её дыхание было тёплым и несло за собой запах зелёных листьев. - Ты проделал такой длинный путь.
Он погрузился в её шерсть и прижался к ней ещё ближе, вспоминая, как они вот так сидели, когда она рассказывала ему о медвежьей жизни.
- Я очень горжусь тобой, - проворковала она, лизнув его в ухо. - Ты выбрал себе хороших спутников.
Они оба покосились на других медведей, которые мирно спали чуть поодаль. Уджурак и подумать не мог, как только можно спать, когда тут такое происходит.
- Они встречаются со своими собственными духами, - сказала его мать, ответив на его не заданный вопрос. - Для каждого из них ты тоже выглядишь спящим.
- Я забыл про тебя, - признался Уджурак, зарываясь носом в её шкуру. - Я не знаю почему. Но моя память… Я ничего не могу запомнить надолго. Я даже не был уверен, что я на самом деле медведь.
- Теперь ты вспомнил? - ласково спросила она.
Уджурак кивнул. Он вспомнил солнечные дни на горе, где у её лап он учился охотиться. Он вспомнил, как она выкапывала целебные травы в тенистой роще, рассказывая ему, какие растения способны лечить. Он вспомнил её истории, которые она рассказывала ему ночью, когда звёзды, мерцая, появлялись над их головами.
Он вспомнил, как в первый раз узнал, что он может менять форму. Они были в берлоге, отдыхая после урока охоты. Из-под дальней стены пещеры выскочила крохотная коричневая мышка, рассчитывая подобрать ягоду, которую уронил Уджурак.
Уджурак через полу-закрытые глаза наблюдал за ней; изогнутые усы, бегающие туда-сюда чёрные глаза, крохотные коготки, цепляющиеся за каменный пол, и шустрые, непредсказуемые движения, которые она совершала, кидаясь из тени в тень.
Пока он следил за ней, он почувствовал странное, не знакомое ранее чувство, как будто оно мурашками бегало под его шкурой. Он в ужасе широко раскрыл глаза, когда его лапы начали уменьшаться. Его хвост стал длиннее, а уши развернулись, и шерсть стала не такой косматой. Пещера вокруг него становилась всё больше, так как он всё уменьшался и уменьшался. Он увидел, как мышь шарахнулась к своей норке, пища от испуга.
Наконец, превращения прекратились, и Уджурак осмотрел себя. Его усы изогнулись, а глаза нервно бегали по пещере. Мышь снова высунула нос из пещеры и недоверчиво уставилась на него. Мгновение спустя она выбралась наружу и присела около ягоды, чтобы продолжить кушать.
- Привет, - впервые попробовал говорить в новом теле Уджурак. В его больших ушах это прозвучало подобно высокому писку, но мышь кивнула ему, как если бы она его поняла.
- Я думала, ты медведь, - пискнула мышь. - Странно. Кажется, моё зрение хуже, чем я думала.
- Ух… да, - согласился Уджурак.
- Ягоду? - предложила мышь, подталкивая к нему круглый тёмно-синий плод.
Уджурак приблизился и откусил маленький кусочек от ягоды. Она была гораздо больше, чем когда он был своего настоящего размера! Обычно он проглатывал целую горсть черники в один заход. Но быть таким маленьким означало и возможность насладиться соком, текущим по его языку, и на самом деле понять вкус ягоды. Он облизнул свои лапки, гадая, чем ещё отличается жизнь мыши от жизни медведя.
Тогда к нему пришла тревожная мысль. Что, если он таким и останется? Сможет ли он снова стать медведем? Как его мама узнает, что это он?
- ИИИИИИИИИИИК! - завизжала мышь, быстро занырнув в свою нору. - Беги! Медведь!
Уджурак услышал, как заклацали мышиные когти, когда та скрылась в трещине в скале. Он оглянулся и посмотрел вверх, и ещё вверх, и ещё вверх, на мудрую бурую мордочку своей матери.
Она ласково подмигнула ему:
- Я думала, что это может произойти. Помни, что ты медведь, Уджурак. Что ж, мишка, вернись ко мне.
Теплота в её голосе была весьма убедительна, и, прежде чем Уджурак снова успел взволноваться, он почувствовал, что растёт, превращаясь. Вернулась медвежья мордочка, когти стали толще и длиннее, и уже через мгновение он снова был медвежонком. Он поднялся и прыгнул на лапу матери.
- Ты видела меня? - тявкнул он. - Я был мышью! Я ПИСКНУЛ, и мышь заговорила со мной, и дала мне ягоду, и я слышал самые разные вещи, и мои усы дёргались, и я был МЫШЬЮ!
- Я видела это, - сказала она. - Ты очень необычный медвежонок, теперь ты это знаешь. Не все медвежата могут так делать.
- Правда? - он почесал лапой за ухом. - Думаю, они очень хотят так уметь! Я могу быть кем угодно? Я даже могу быть птицей?
- Ты можешь быть всем, кем захочешь, - сказала его мать. - Но пойми, что иногда ты будешь чувствовать то, что не смогут разделить с тобой другие медведи тебя окружающие. Постарайся запомнить, что ты особенный, и пусть это тебя не тревожит.
Её слова эхом прозвучали в голове Уджурака, когда он прижался к её лапам в залитой звёздным светом пустоте. Он чувствовал то, что не могли разделить с ним другие… Если бы он только вспомнил её слова раньше!
- Как бы я хотел, чтобы мы остались вместе! - печально сказал он.
- Я тоже, малый мишка, - сказала она. - Но мы не можем всегда сами выбирать тропу, по которой нам идти.
Она обняла Уджурака лапами, когда он затрясся, вспомнив плосколицых-охотников, которые преследовали его и его маму со своими огненными палками. Он вспомнил, как резкий дребезжащий звук заставил его мать упасть на землю. Он вспомнил, как она сказала ему бежать. Он не хотел покидать её, хоть и слышал лай собак, бегущих за ними. Но затем, против своего желания, он почувствовал, как его лапы становятся крыльями, перья сменяют шерсть, и порыв воздуха вынес его в безопасность, на свободу. Он пытался прилететь к ней, но, не смотря на то, что он часами кружил над лесом, он так и не нашёл её.
- Я так по тебе скучал, - сказал он. - Я питался ягодами, и насекомыми, и всем, что только мог поймать. Иногда я превращался в других животных, так что мог есть то, что они едят, если это было легче найти. Я поступил неправильно?
- Ты остался в живых, - пробормотала его мать. - Вот, что самое главное.
- А затем я услышал в своей голове голос, - сказал Уджурак, поднимая свой подбородок, чтобы заглянуть в её звёздные чёрные глаза. - Я подумал… Я думал, может быть, это ты говоришь со мной. Этот голос сказал мне покинуть горы и следовать за звездой. Я не хотел… Я не хотел оставлять место, где я жил с тобой. Я подумал, может быть, я могу слышать твой голос только в нашем, нашем с тобой месте, и я не хотел потерять его и снова остаться один. Но он сказал мне, что я найду других медведей, которые присоединятся ко мне, которые пойдёт со мной туда, куда я должен идти, - он уронил голову. - И всё-таки, я до сих пор не хотел никуда уходить. До тех пор, пока не пришли плосколицие-охотники… и тогда маленький бурый медвежонок спас мне жизнь, и я понял, что он должен стать первым, кто присоединится ко мне в моём путешествии. Вот так это всё и началось.
Он повернулся, чтобы посмотреть на своих друзей. Токло, который не раз спасал ему жизнь. Луса, чья душа сияла, как самая яркая небесная звезда. И Каллик, чья отвага и преданность никогда не поддавались сомнению, которая вела их последнюю часть их путешествия. Все они так много сделали для него…
- Для чего всё это? - спросил Уджурак свою мать. - Куда мы идём?
Она опустила свой подбородок на его голову:
- Будь смелым, малый медведь. Просто запомни, что ты обязан это сделать.
- Но я не помню именно эту часть, - сказал он, прижимаясь к ней. - Такое ощущение, что моя голова набивается снегом, если я пытаюсь об этом думать. Я не знаю, куда мы идём, и зачем, и что мы будем делать, когда доберёмся туда.
- Направляйтесь за поднимающимся солнцем, - прошептала она. - Я буду ждать вас там, - она ткнула его ухо. - Всё будет хорошо. Я обещаю.
Она подтолкнула его к друзьям, затем легла около них, свернув своё крупное тело вокруг всех их четверых, чтобы вернуть их в далёкую пургу. Тёплый, неподвижный воздух опустился на медвежат.
- Спи, - проворковала она в его ухо, и Уджурак закрыл свои глаза и уснул.
Гораздо позже - время тянулась лунами, как он подумал - он снова услышал её шёпот:
- Сейчас я вынуждена тебя покинуть, но скоро мы встретимся вновь, - он протестующе заворчал, и она коснулась его бока носом. - Наберись мужества, мой прекрасный сынок.
Уджурак открыл глаза и долго наблюдал, как она уходит через земли, которые теперь были покрыты снегом минувшего шторма. Её лапы волочились по снегу, не оставляя за собой следов. Её объятые звёздным сиянием очертания растворились в светлеющем небе и исчезли в тонкой дымке воздухе.
Он вскочил, хлопая глазами. Шторм закончился, но он изменил весь окружающий мир. Вместо плоских, отчуждённых насыпей снега, теперь медведи со всех сторон были окружены причудливыми завитками блестящего синего льда, склонившимися над ними в странно изогнутых формах. Некоторые из них походили на гигантские замёрзшие волны, застывшие за секунду до того, как обрушиться на берег.
- Вау, - тихо сказал Уджурак.
Тут зашевелились остальные трое медведей. Каллик встала первой, потягивая лапы и зевая. Токло проснулся весьма резко, хлопая глазами и тряся головой. Луса была последней, кто проснулся, но она открыла глаза и села, не нуждаясь в дополнительных толчках и пинках.
Несколько мгновений они смотрели на дикие трансформации льда, вдыхая холодный, неподвижный воздух.
Луса издала тоненький, счастливый вздох:
- Это была Арктур, - сказала она. - Медвежья Хранительница. Она была здесь, и она спасла нас! Я видела её в моём сне.
Каллик замотала головой:
- Нет, это была Силалюк. Я видела её. Это великая звёздная медведица, та самая, которую преследуют охотники в жаркую пору.
- Я тоже видел медведицу, - пробасил Токло. - Одинокую медведицу. Звезду, за которой мы следовали.
- На самом деле, - сказал Уджурак. - Это была моя мать.
Остальные медведи резко повернулись, чтобы посмотреть на него. Уджурак никогда в жизни не видел ещё, чтобы Токло был так ошеломлён.
- У твоей матери в шерсти есть звёзды? - недоверчивым голосом спросила Луса. - Ноя думала, это была Арктур…
- Я УВЕРЕНА, что это была Силалюк, - сказала Каллик. - Она белая медведица, не бурая.
- Она - все эти существа, и не только, - сказал Уджурак. - Но для меня она просто мама.
- И как ты её называешь? - спросил Токло.