Она оттолкнула его за свою спину и поднялась на задние лапы, размахивая в воздухе когтями, чтобы выглядеть устрашающе. Она громко зарычала, но Уджурак услышал в её голосе дрожащую нотку, ясно говорящую о том, как она напугана. Он вспомнил игру "Моржи атакуют", в которую она играла с Лусой; должно быть, моржи являлись одной из тех немногих вещей, которые пугали белых медведей, и, если они были настолько ужасны, что могли напугать Каллик, они определённо внушали страх и ему.
Морж кинулся на Каллик, разинув пасть, но она обрушилась на его голову одной из своих тяжёлых лап, оттолкнув его в сторону. Его клыки прошлись по её шкуре, но ей удалось увернуться, когда он снова бросился на неё. Только сейчас до Уджурака дошло, что она пыталась отвести моржа от него. Но он не мог просто стоять рядом и смотреть, как в неё вонзаются эти жуткие длиннющие клыки. Он прыгнул моржу на спину и впился зубами в грубую, мясистую складку на его боку. Вкус моржовой крови был и пресным, и солёным одновременно.
Морж зарычал и повернулся к нему, взмахнув клыками в опасной близости от его мордочки. Уджурак отскочил в сторону и стал бегать вокруг него кругами, так же, как это делала Каллик, каждый из них отвлекал внимание существа в противоположные друг от друга стороны. Оно снова зарычало, и глубокий, обезумевший вой эхом отдался ото льда.
Уджурак почувствовал неловкость, из-за которой его шкура поднялась дыбом. Он посмотрел вниз и увидел, что его лапы увеличиваются в размере. Между клочками бурой шерсти начала появляться белая шерсть. Он превращался в белого медведя! Его тело на инстинктивном уровне знало, что белый медведь более подходящее животное для битвы с моржом.
"Нет! - мысленно взвыл он. - Я не хочу снова превращаться!"
Часть его знала, что его мать не задумавшись воспользовалась бы своей силой. Но другая часть по-прежнему помнила, как он потерял себя, будучи гусем, а затем и китом, и он боялся, что забудет свою настоящую сущность навсегда.
Он сконцентрировал всю свою энергию на мыслях о бурых медведях. Бурая, лохматая шкура, широкие плечи, покачивающееся туловище…
"Бурый медведь!"
К счастью, белая шерсть снова превратилась в его бурую шкуру, и лапы снова уменьшились и похудели. Он снова был самим собой.
- Уджурак! - закричала Каллик.
Уджурак повалился на землю и откатился в сторону как раз в тот момент, когда морж почувствовал его рассеянность и попытался атаковать. Рыча, морж кинулся следом за ним. Уджурак почувствовал, как его лапы прижались к снежному склону. Теперь некуда было бежать. Морж и его сверкающие клыки уже были почти над его головой.
Неожиданно Каллик бросилась наперерез моржу и впилась своими длинными, острыми когтями в его шею. Она с силой рванула когтями вниз, подцепив его кожу, и на снег брызнула кровь. Морж отшатнулся и взревел от боли, но Уджурак забрался на его спину и прижал к земле его хвост. Грубые мускулы напряглись под его весом, и ему пришлось впиться в них когтями и обрушить на хвост всю свою тяжесть. Наконец, судороги моржа прекратились. Бешеное кровотечение замедлилось, превратившись в тоненький ручеёк крови, и морж обмяк, его крошечные глазки слепо уставились в серое небо.
Каллик отступила назад, тяжело дыша. Кровь пропитала белую шёрстку вокруг её мордочки, и Уджурак увидел красные следы от небольших порезов на её боках. Его правое плечо болело в том месте, куда ударил его морж, но он не заметил никаких серьёзных повреждений. Он поплёлся за Каллик к сугробу, прихрамывая на свою ушибленную лапу, и они одновременно стали кататься по свежему белому снегу, пока не почувствовали себя снова чистыми. Он зарыл свои лапы в снег и лежал там, пытаясь выровнять своё дыхание.
Всё слишком явно сходилось. Он сделал всё, что от него зависело, а Каллик была просто неподражаема, но, по правде говоря, он знал, что морж никогда не осмелился бы напасть на них, если бы Токло и Луса сейчас были с ними. А что они будут делать, если взрослый белый медведь решит развязать с ними драку? И, что важнее всего, как Токло и Луса защитят себя без него и Каллик?
"Нам ни за что не надо было разделяться, - подумал он, и эта мысль тяжким грузом осела у него на сердце. - Это было ужасной ошибкой."
Он посмотрел на мёртвого моржа, затем следом за его пустым взором поднял глаза в небо. Несколько тёмных туч клубились низко над горизонтом, пока более лёгкие серые облака над головой медленно плыли поперёк усталого солнца.
Но что-то появилось на фоне неба, и Уджурак прищурился. Это напоминало тонкую белую полоску… нет, ЧЕТЫРЕ тонких белых полоски! Они сами собой возникли на небе, как будто их прочертил здесь чей-то невидимый коготь. Затем, пока он наблюдал за ними, они наползли друг на друга и смешались, создав оно длинное, толстое облако, которое исчезло за более тёмными тучами на горизонте.
Четверо в одном. Четыре медведя завершат путешествие вместе. Это то, чему предначертано произойти.
- Идём, поедим немного моржатины, - вмешалась в его мысли Каллик, подталкивая его своим холодным чёрным носом. - Она может быть немного жестковата, но, в конце концов, это еда.
Уджурак поднялся на лапы и побрёл за ней к туше моржа. С помощью когтей Каллик распорола его толстую, морщинистую бурую кожу, и они вместе зарылись мордочками в мясо под ней. Оно было жёстким и мясистым на вкус, с сильным привкусом рыбы и океанской воды, и гораздо более жирное, чем мясо. Но Уджурак и сам не осознавал, насколько он проголодался; в конце концов, это восстановило его силы.
Они отставили объедки моржового остова и продолжили идти, двигаясь вдоль кромки льда и тёмной воды, которая лизала лёд рядом с ними. Уджурак никак не мог прекратить думать о Токло и Лусе. Четверо медведей вместе сильнее, чем два.
- Что это? - снова помешала ему размышлять Каллик. Она кивнула на что-то маленькое, скорчившееся на льду перед ними.
Уджураку достаточно было один раз взглянуть на это создание, чтобы дрожь пробежала по его шкуре. Он ещё не знал, что это такое, но уже видел серо-чёрно-белое туловище, неподвижно лежащее на льду.
Они подошли поближе и увидели, что это туловище принадлежало мёртвой морской птице, её когти сомкнулись в воздухе, а крылья напрочь замёрзли. Её клюв был широко раскрыт, а глаза-бусинки опустели. Полосы чёрной нефти пятнами покрыли её серо-белые перья.
Уджурак смотрел на мёртвую птицу, чувствуя нарастающий испуг.
- Идём, - сказала Каллик, нежно ткнув его носом. - Становится всё темнее. Давай найдём место для ночлега, - она обнюхала птицу. - Надеюсь, ты не голодный, ибо я есть это не собираюсь. Она плохо пахнет, и это не просто запах падали.
Уджурак помотал головой. Никакая сила не заставила бы его это съесть. Мясо моржа по-прежнему наполняло его желудок, а мысли затуманились тревогой и чувством вины. Где-то сейчас Токло и Луса? Если он и Каллик без них стали слабее, то насколько слабее стали эти двое без всякого сопровождения на льду? Он никогда не позволил бы им уйти одним.
Они пошли дальше вдоль краюшка моря, пока не отделались от вида и запаха птицы - или, по-крайней мере, Уджурак отделался от этого зрелища. Он подумал, что чуткий нос Каллик по-прежнему чувствует её запах, но она не упоминала об этом. Она вырыла маленькую пещерку в сугробе, и они вместе свернулись внутри неё, защищённые от холодного ветра, мягко дующего надо льдом.
Когда небо кануло во тьму, Каллик уснула, положив голову на лапы. Уджурак по-прежнему смотрел на море. Он не чувствовал усталости и слишком тревожился, чтобы уснуть, хоть все его мускулы и ныли от такой долгой ходьбы. Неужели он поступил неправильно? Он посмотрел на звёзды, которые начали собираться в небе. Их было так много! Но у него не возникло проблемы найти созвездие, которое было его матерью.
"Пожалуйста, помоги мне, - мысленно воззвал к ней он. - Пожалуйста, скажи, что мне делать. Неужели всё это ошибка? Раньше всё шло так хорошо. Но без Токло и Лусы… Я больше не знаю, что теперь правильней."
Каллик заворчала во сне. Уджурак придвинулся к ней чуть поближе, надеясь, что тепло его шерсти поможет ей расслабиться, какой бы сон ей не снился.
Его внимание привлекло свечение - небольшое, мерцающее свечение, похоже на звезду, но более низкое в небе, рядом с водой. На мгновение он уставился на него, а затем чуть не подскочил, когда к нему присоединился второй огонёк. Два крохотных огонька подмигивали друг другу какое-то время. Затем появился третий… и четвёртый.
"Четыре огонька, - вздрогнул Уджурак. Они мигали в определённой закономерности, совсем не похожей на вечное незыблемое сияние звёзд."
Одновременно, двое из них исчезли. Остались только два, мигающих всё слабее… и слабее… и затем и вовсе угасших.
Вот оно. Уджурак не мог игнорировать знаки. Им придётся вернуться и найти Токло и Лусу. И будь что будет. Но было четыре медведя, ступивших на когтистую тропу, и четыре медведя завершат это путешествие.
Как только в голове его пронеслась эта мысль, в небе над ним вспыхнул сине-зелёный огонь. Медвежьи духи снова танцевали. Это определённо означало то, что они поддерживают его решение.
- Каллик, - сказал он, коснувшись носом её бока. - Каллик, вставай.
Белая медведица проснулась с унылым воплем. Она села и какое-то время дико озиралась вокруг себя, как будто она забыла, где она находилась. Наконец она повернулась к Уджураку, широко распахнув глаза.
- Это был самый жуткий сон из всех, что я только видела, - сказала она. - Там была Силалюк - её пристрелили охотники, - Уджурак неловко вздрогнул. - Она плакала от боли, - продолжила Каллик. - Но, Уджурак… она плакала голосом Лусы!
- Лусы? - эхом отозвался Уджурак. - Она пострадала?
Каллик помотала головой.
- Это просто сон, - она потёрла лапой свою мордочку. - Извини, просто я напугалась. Это был всего лишь плохой сон, - она моргнула, пытаясь снова выглядеть сосредоточенной. - Это отучит меня есть моржовое мясо.
- Это мог быть не обычный сон, - сказал Уджурак. Его шерсть поднялась от страха. Что, если он-таки опоздал со своим решением? - Я передумал. Мы возвращаемся, чтобы найти Токло и Лусу.
Глава 23. Токло
- Луса! - снова крикнул Токло. Маленький чёрный комочек мокрой шерсти, который был его другом, оказался на борту плавающего огнезверя. Токло яростно погрёб в его сторону, но Луса исчезла за его бортом прежде, чем он успел преодолеть хотя бы половину пути. Он увидел, как плосколицие в ярко раскрашенных шкурах столпились вокруг Лусы. Что они собираются с ней сделать?
Из-за угла башни, рыча, выскочил другой плавающий огнезверь, разбрызгивая вокруг себя воду и чёрный дым, пока проносился между ним и огнезверем, взявшим в заложники Лусу. Плосколицие ещё не заметили его, но Токло знал, что у него есть всего пару секунд, чтобы исчезнуть.
Он замешкался, его шерсть встала дыбом от страха и отчаяния. Если он заберётся на огнезверя, может быть, он сможет победить плосколицых и спасти Лусу. Но ему ни за что не сможет в одиночку протащить её сквозь эту вонючую воду, и он не станет совершать никаких попыток высвободить её, если единственный возможный вариант - броситься вперёд и утопить её.
Ему приходилось надеяться, что плосколицые не убьют её, и тогда он сможет спасти её чуть позже. В такой ситуации, он сам должен не попасться им в лапы.
Токло поплыл к ближайшей льдине в нескольких медведях от одной из ног башни. Он взобрался на снег и впервые заметил, каким прохладным и чистым кажется он под лапой. Он никогда и подумать не мог, что будет радоваться возможности оказаться на льду, но теперь он катался и вертелся на нём, пока его бурая шерсть не промокла от снега, а чёрная жидкость липкими ручейками не стекла с его шкуры. Он не мог избавиться от неё полностью, но, в конце концов, чёрные пятна на его лапах стали чуть менее жирными и вонючими.
Надо льдом пронеслось высокое чириканье голосов плосколицых. Токло навострил уши. Они шли прямо на него! Он завертелся на месте и заметил рядом с собой огромный сугроб. Он быстро нырнул в него и зарывался в снег, пока не закопался в него окончательно, так, что оказался полностью засыпан снегом. Это была та единственная полезная вещь о выживании на льду, которой научила его Каллик.
"Пожалуйста, не учуйте меня, - взмолился он, слыша, как голоса плосколицых становятся всё ближе и ближе". Может, снег скроет его запах. Он знал, что Каллик с лёгкостью бы нашла его, но нюх плосколицых был не таким чутким, как у медведей.
Их было двое, они тараторили друг с другом и переминались с ноги на ногу, как будто пытались согреться. Токло пытался понять, о чём они разговаривали. Они по-прежнему его ищут? Если так они пытаются охотиться, далеко же они уйдут, давая дичи знать о своём присутствии. Для более мелких животных плосколицые издавали ужасно много звуков.
"И столько же кавардака, - уныло подумал он, зарывая одну из своих перепачканных нефтью лап в снег".
Ну, если они и уши для охоты не используют, то уж вынюхивать что-то тем более не станут. Плосколицые прошли прямо мимо его сугроба, даже не остановившись. Писк и чириканье их голосов отдались в его ушах. Он мечтал просто стряхнуть тающий снег со своих глаз, но он боялся пошевелиться, чтобы они не заметили его.
Токло ждал, позволяя снегу осыпаться на его шерсть, пока точно не убедился, что они уже давно ушли. Наконец, он снова вырыл себе проход наружу. Пока он прятался, солнце уже село, и теперь над его головой смыкалось чёрное ночное небо, покрывшееся пятнышками мерцающих звёзд. Он отряхнулся, пока капельки растаявшего снега и нефти не разлетелись в стороны.
Токло поднял голову и глубоко вздохнул. Было трудно разобрать какие-либо запахи за перебивающим всё запахом нефти, который пропитал его шерсть и отравил воду за его спиной. Он стоял неподвижно, позволяя ветру ерошить его шерсть, пока он случайно не уловил прилив запахов плосколицых, исходящий откуда-то справа от него, куда ушли плосколицые.
Он осторожно побрёл в этом направлении, низко прижавшись ко льду, чтобы он смог нырнуть в другой сугроб, если увидит ещё каких-нибудь плосколицых или огнезверей. Движение на воде замедлилось, хотя несколько огнезверей по-прежнему расхаживали вокруг своей башни.
Пройдя какое-то расстояние, он заметил что-то крупное, что темнело над бледным снегом. Это нечто было размером с берлогу плосколицых, но его края странно подрагивали на ночном ветерке. Оно подсвечивалось изнутри чем-то вроде маленьких огоньков. Подобравшись поближе, он понял, что это было разновидностью крошечной берлоги, которую они видели рядом с Дымной Горой, с такими же мягкими стенами, что он мог легко прорвать их когтями. Его надежды подтвердились. Если Луса была там, то, возможно, будет не так трудно пробраться внутрь и спасти её.
Он закрыл глаза и понюхал воздух. Смешанные запахи начали отделяться друг от друга, превращаясь в более явные - снова нефть, но помимо неё птицы и тюлени! Внутри палатки плосколицых! Он зажмурился, пытаясь отделить от них ещё один запах, который нёс с собой аромат листьев, и прохладных ручьёв, и тёплой земли… Его сердце пустилось вскачь, когда он узнал этот запах. Это была Луса! Это точно она!
Токло чуть не подпрыгнул от радости, как обычно делала она. Она была жива! И он нашёл её! Теперь ему нужно только забрать её оттуда. Он подумал, может ли она поймать пару птичек или тюленей, которые сидят вместе с ней в этой берлоге. Тогда, в конце концов, она сможет поесть. Его живот заурчал, а рот наполнился слюной, когда он представил, как вопьётся зубами в сочную птицу или тюленя.
Он подошёл к палатке так близко, как только смог, и замер всего в нескольких медведях от колышущихся стен. Он слышал, как бормочут внутри плосколицые, снаружи дремали несколько огнезверей, но там, где он прятался, было тихо и спокойно. Токло обошёл палатку, пытаясь найти место, где запах Лусы был сильней. Там было столько запахов, смешавшихся вместе, что она определённо должна быть окружена плосколицыми. Возможно, сейчас не лучший момент, чтобы врываться внутрь и затевать драку.
Под его лапами хрустнул более твёрдый снег, и он замер, так как голоса внутри стали громче. Они его услышали? Он попытался насторожить уши, чтобы расслышать их бормотание, но даже те звуки, которые ему удалось уловить, не сказали ему ровным счётом ничего. Один из огоньков отделился от других и направился к двери. Токло находился с задней стороны палатки, поэтому он не мог сказать, вышли ли плосколицые оттуда или нет. Он отошёл на пару медведей и замер там, откуда мог увидеть вход в палатку.
Неожиданно небо прорезал яркий свет. С изумлённым воплем Токло повалился на задние лапы. Следом за первым небо пронзил второй огонёк, и он услышал, как перекрикиваются плосколицые. Они кидались в него огнём! Он повернулся и бросился прочь от палатки. Он бежал, пока запах палёной шерсти не остался далеко позади него.
Наконец, он остановился и оглянулся, задыхаясь от быстрого бега. Яркие огни шипели в воздухе, а плосколицые утопали в свою палатку. Они даже не погнались за ним. Они просто хотели от него избавиться!
Токло разозлился. Как они посмели отлучить его от Лусы! Она была ЕГО другом! Она нуждается в нём! Он зарычал и впился когтями в снег, глядя на палящий свет, кружащийся внутри палатки. У него не было выбора. Он должен уйти и ждать более подходящего момента, хоть мысль о том, что он хоть на мгновение, но должен бросить Лусу там, и прожигала его изнутри. Но завтра он найдёт способ проникнуть внутрь, и эти плосколицые пожалеют о содеянном!
Токло брёл сквозь снег, ища место, где он мог бы устроить убежище и наблюдать за палаткой с расстояния. Его нора получилась не такой крепкой, как получалась у Каллик, но ему удалось сложить вокруг себя снежную стену, которой было достаточно, чтобы оградить его от пронизывающего ветра. Он несколько раз покрутился на месте и лёг, опустив голову на лапы. Казалось, что над ним было столько же звёзд, сколько шерстинок в шкуре.
Он нашёл Путеводную Звезду и вздохнул. Сегодня она казалась даже более одинокой, чем раньше.
Глава 24. Луса
Когда Луса проснулась, она лежала на столе, и свет, зависший над ней, был ярче солнца. В её шерсти что-то было, как будто в ней копошилась сотня огромных жуков. Она попыталась сесть и посмотреть, что это такое, когда она поняла, что была привязана к столу плотными, бурыми венами. Вокруг её пасти сомкнулась маленькая клетка, так что она не могла воспользоваться зубами, чтобы освободиться.
В её груди начала нарастать паника. Что происходит? Где она? Она задрыгала лапами с такой силой, которую только могла приложить, рыча и скаля зубы на бурые вены.
- Шшш, - прозвучал над её головой голос плосколицего. Луса почувствовала как сильные, нежные лапы погладили шерсть между её ушек. Её захлестнули воспоминания об одном из служащих Медвежатника, который точно также гладил её по голове, когда она была совсем крохотным медвежонком.
Луса тут же прекратила сопротивляться, пытаясь понять, что происходит. До неё дошло, что те насекомые, что копошились в её шерсти, на самом деле были лапами плосколицых. Их длинные, тонкие пальцы были невероятно ловкими и на удивление нежными. Они смывали с её шерсти вонючую жидкость!