Уджурак и Каллик повернулись навстречу солнцу и снова начали идти. Уджурак пытался придумать, как объяснить Каллик, что она сделала хорошую вещь, снова дав Иник надежду. Но, когда они уже прошли половину расстояния, как от горизонта до горизонта, Каллик повернулась к нему с её привычной нежностью в сверкающих глазах.
- Как это может продолжаться? - буркнула она. - Почему мягколапые и дальше должны разрушать лёд? Это не справедливо!
- Мы идём останавливать их, - напомнил ей Уджурак. - Это то, что мы пытаемся сделать.
Каллик покачала головой.
- Я не понимаю, как, - пробормотала она.
Как бы то ни было, он тоже не мог представить, как. Всё, что он знал, это то, что они должны продолжать идти. Его мать их ждала, и где-то там он найдёт способ спасти мир.
Ему придётся найти его.
Глава 20. Токло
Красноватая дымка низко повисла надо льдом, из-за чего шерсть Токло мгновенно стала вонючей и тяжёлой. Они шли уже почти целый день, так и не найдя ничего поесть, и Токло так ничего и не чуял, кроме дыма.
Он поднял голову, когда прохладный ветерок на короткое мгновение отнёс дымку в сторону, взъерошив его шерсть. Он прищурился. На краю небосвода виднелось что-то тёмное - что-то, что было больше, чем просто белый снег или лёд. Его сердце пустилось вскачь.
- Луса! - рявкнул он. - Ты это видишь! Скажи мне, что я не сплю!
Луса встала на задние лапы рядом с ним, пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь туман.
- Как ты думаешь, что это? - спросила она.
- Земля! - воскликнул он. - Разе может быть иначе? Это точно она. Смотри, как мы близко!
Уши Лусы дёрнулись.
- Возможно, - сказала она. - Я что-то слышу… Какое-то гудение или скрежетание. Такое может быть на суше?
Токло ничего не слышал.
- Я смогу сказать, только если мы подойдём поближе, - сказал он. Его лапы словно стали легче, когда он снова начал идти, ускорившись до рыси. - Ну же! Возможно, уже этой ночью мы будем спать на суше!
Пока они неслись через снег, скользя по твёрдой глади льда, Токло пытался насторожить слух, чтобы различить то, что почудилось Лусе. Через какое-то время он, наконец, расслышал. Это походило на низкое рычание, как будто гигантский медведь ворчал сам себе под нос. И они направлялись прямо на этот звук.
Луса бросила на него взволнованный взгляд.
- Ты уверен, что это безопасно? - выдохнула она. - Подобные звуки заставляют меня задуматься, не следует ли нам убежать.
- Это, наверняка, огнезвери, - подметил Токло, хоть его шерсть и начала подниматься дыбом. - Ты сама знаешь, как далеко разноситься их рычание. И, если это они, то это значит, что они на суше, и мы идём правильным путём, - он боднул её в бок. - Мы обойдём их, когда доберёмся туда. Не волнуйся на этот счёт.
Неожиданно Луса резко затормозила.
- О, нет! - воскликнула она. - Токло, посмотри!
Плоский, гладкий снег, по которому они бежали, заканчивался всего в нескольких медведях от них. За ним лёд разламывался на крупные льдины, дрейфующие в тёмной, холодной реке.
Два медведя замерли на краю льда, глядя вниз, в волнующуюся темноту. По шкуре Токло пробежали мурашки. Он не хотел снова плыть - рисковать быть съеденным касатками, утонуть, быть утащенным течением под лёд. Но, похоже, у них не было выбора. Земля, которую он видел, снова скрылась в тумане, но он знал, что она по-прежнему впереди них.
- Это всё проясняет, - сказал он, пытаясь выглядеть решительней в глазах Лусы. - Вспомни, везде вокруг суши лёд был разломан. Это должно означать, что мы недалеко от берега, вот и всё. Нам не придётся плыть далеко, чтобы добраться до него.
- Правда? - спросила Луса, окуная одну переднюю лапку в воду. Она тут же вытащила её обратно и принялась лизать, махая ей. - Вот БЛИН. Да эта вода отвратительна на вкус! Не просто солёная, но даже хуже, местами с привкусом огнезверей, - она потрогала лапой язык.
- Ну, мы планируем плыть через неё, а не пить! - заметил Токло. Луса скорчила противную гримасу. - Давай приступим прямо сейчас, пока ещё достаточно светло, чтобы хоть что-то перед собой видеть.
"Достаточно светло, чтобы, если что, вовремя увидеть касатку, - подумал он. Его глаза шарили по воде в поиске чёрных плавников, но он так и не увидел и следа касатки."
Сделав глубокий вдох, он соскользнул в воду и пронзительно взвыл, когда пробирающий до костей холод впитался в его шкуру. Тихий всплеск и ещё один вопль сказали ему, что Луса плыла прямо за ним. Она подплыла к его боку, и они начали грести лапами, стараясь держать носы повыше над водой. Волна захлестнула немного морской воды прямо в пасть Токло, и он начал отплёвываться, почувствовав её гадкий вкус. Луса оказалась права - вода была хуже, чем та солёная морская, через которую они плыли раньше. Она впитала в себя привкус огнезверей и дыма, а так же какую-то чёрную жидкость.
"Это потому, что мы рядом с берегом, - снова сказал он себе. - А там, как известно, больше всего огнезверей, так что, конечно, они сделали воду такого вкуса."
Но он чувствовал мучительные сомнения, когда оглядывал море в поиске касаток. Он надеялся, что здесь были хоть какие-то медвежьи духи, - хоть белые, хоть бурые - которые помогут им добраться до суши.
Перед ними на волнах покачивался огромный синий кусок льда, и они благодарно поплыли в его сторону. Луса вцепилась когтями в его край, и Токло подтолкнул её, помогая ей взобраться. Он вытолкнул себя на лёд, и они сели, тяжело дыша. Льдина оказалась шириной в нескольких медведей, с зазубренными краями, словно она была жестоко отрезана от другого льда.
- О, гляди, - сказала Луса, поднимаясь на лапы. Она побрела к другому концу льдины, и Токло заметил, что там лежало что-то маленькое. Луса перевернула это нечто одним когтем.
Он подошёл, чтобы присоединиться к ней.
- Это птица! - выпалил он в изумлении.
Она внешне походила на тех серо-белых птиц, которые всегда противно голосят на берегу. И она определённо была мертва.
Луса снова ткнула её:
- Как думаешь, мы можем её съесть?
Токло понюхал её и сморщил нос.
- Смердит, как как какие-нибудь помои плосколицых, но, думаю, она по-прежнему свежая, не гниющая падаль, - его живот громко заурчал. - Думаю, мы можем, - сказал он.
Он опустил лапу на голову птицы и нагнулся, чтобы оторвать от неё кусок мяса. Но его когти впились во что-то вонючее, и он быстро отшвырнул её в сторону, осознав, что она вся была покрыта гадкой чёрной жидкостью, которую Уджурак называл "нефтью".
- Фу! - пискнула Луса. Она понюхала его лапу, а затем с отвращением приподняла крыло птицы одним когтем. Её перья промокли от нефти, покрывшей её от клюва до кончиков когтей. Она проехала по льду на расстояние вытянутой лапы, так как Луса отшвырнула её прочь.
- Мы определённо не можем это съесть, - сказал Токло. Он замер на краю льдины и попытался смыть вонючую нефть со своей лапы.
- Отчего она такой стала? - спросила Луса приглушённым голосом.
- Без понятия, - Токло уже собирался снова предложить плыть, когда он услышал рычание, исходящее от чего-то на расстоянии, вибрирующее в воздухе. Похоже, что-то приближалось к ним. Он закружился на месте и увидел гигантского плывущего огнезверя, ползущего к ним через канал, который он сам и пробивал во льду. Казалось, что он даже не замечает, что на его пути стоят пласты льда; он давил их, словно они были жалкими муравьями.
Токло и Луса смотрели, недоумевая, в то время как огнезверь карабкался прямо к их обломку льда. Огромная волна, образующаяся в его движениях, заставила льдину накреняться вверх, опускаться вниз и подпрыгивать, пока их и вовсе не сбросило в воду. Всё больше обломков льда приходили в движение вокруг них, с силой стукаясь о их бока и отбрасывая их в стороны, пока они пытались плыть. Токло замолотил лапами, отчаянно озираясь в тумане. Он не мог позволить им откинуть его слишком далеко в сторону. Сколько ещё до этого берега?
Из красноватого тумана выступила мрачная тень. Она выглядела необыкновенно огромной для морского побережья, но у Токло не было сил спорить. Он подтолкнул Лусу вперёд, и они стали грести так быстро, как только могли, стараясь уворачиваться от проносящихся мимо кусков льда размером с хорошего медведя. Когда он почувствовал, что его лапы начали уставать, Токло повис на ближайшем обломке льда и позвал Лусу сделать то же самое. Обломок был слишком маленьким, чтобы взобраться на него, но он дал им шанс отдышаться и дать отдохнуть лапам, пока они будут плыть вместе с ним через реку.
Мрачная тень становилась всё ближе и ближе, в то время как туман всё рассеивался и рассеивался. Токло почувствовал, как его лапы врезаются в крепкий лёд под водой. Он был так занят наблюдением за тенью, что не заметил, что они пересекли водный канал. Он быстро выбрался на пронизывающий холодом воздух и наклонился вниз, чтобы помочь Лусе.
Промокнув до костей, они прижались друг к дружке, дрожа и глядя на тень, которая становилась всё отчётливей.
- Это не суша, - жалобно сказала Луса.
Сердце Токло остановилось. Вместо деревьев, и травы, и гор, которые он так надеялся увидеть, они смотрели на ещё одну жуткую конструкцию плосколицых. Она выступала прямо из воды, в два раза выше, чем обычная берлога плосколицых, на чёрных металлических ногах. Гудение и скрежет исходили из-под его живота, и он был переполнен плосколицыми.
Он выглядел, как те башни, которые Токло видел на островах посреди Большой Реки, когда они плыли через неё, или как те, которые стояли вокруг лагеря плосколицых, откуда они спасали Уджурака, те, рядом с гнездом металлических птиц.
Они не были даже близки к суше. Токло понял, как растворились его надежды. Он хотел привести Лусу в безопасное место - но он лишь привёл её к ещё одной ужасающей опасности.
Глава 21. Луса
Лапы Лусы словно примёрзли ко льду. Она никогда не была настолько озябшей и не чувствовала себя так отвратительно. Она скучала по Каллик и Уджураку, он проголодалась после такого дальнего заплыва, но, больше всего, она хотела СПАТЬ.
Она услышала, как тяжело вздохнул за её спиной Токло.
- Суша, должно быть, на другой стороне, - сказал он. - Мы обойдём это не-пойми-что. Может быть, отсюда уже и берег видно.
Было странным, что Токло оставался позитивным и подбадривал её продолжать идти, но Луса была счастлива, что он так старается ради неё. У неё бы не хватило сил совершить такое самостоятельно. Искра надежды, которая обычно ярко полыхала в её груди, теперь, казалась, растворилась до блёклого кусочка янтаря, если она вообще могла найти её. Даже воспоминания о звёздной медведице Арктур, говорившей с ней, не могли оживить её дух - размышления о её смущающем сообщении только ещё больше туманили её мысли.
Они подкрались поближе к тёмной башне по сероватому снегу, пропахшему дымом. Здесь красноватый туман был слабее, но по-прежнему жадно примешивал к воздуху своё "амбре". Глаза Лусы пощипывали и слезились, из-за чего ей было труднее разглядеть плосколицых, карабкающихся вверх по ногам башни. Почти все они сидели в плавающих огнезверях, свешиваясь через борт к воде. Некоторые огнезвери были маленькими и ворчливо рычали, когда плосколицые быстро перемещали их между обломками расколовшегося льда.
Луса заметила, что вода вокруг тёмной башни была чёрной и склизкой. Ещё больше чёрной жидкости выливалось из отверстия в брюхе башни, несмотря на то, что плосколицые в ярко-жёлтых шкурках собрались вокруг него, пытаясь его заткнуть. Она увидела птицу, точь-в-точь такую же, какую они нашли мёртвой, только эта была по-прежнему жива. Она увязла в чёрной воде, вяло взмахивая крыльями в попытке снова подняться в небо.
- Эта жидкость может убить всех птиц, которые обитают здесь, как убила ту, которую мы нашли, - прошептала она Токло. - Посмотри, как далеко она расползлась по воде! Даже кажется, что она может покрыть собой весь мир.
Токло взглянул на серое небо, которое с каждой секундой становилось всё темнее. Они не могли отчётливо разглядеть солнце сквозь туманную завесу, но Лусе казалось, что оно уже зашло, и что скоро наступит ночь. Она знала, что Токло не меньше не хочет ночевать около тёмной башни, чем не хочет этого она. Но, если они попытаются выбраться отсюда по темноте, один из них может поскользнуться и упасть в воду - и закончить точно так же, как и та птица.
- За башней вода должна быть почище, - сказал Токло. - Нам просто придётся идти туда. Ты можешь двигаться побыстрей?
Луса кивнула, хоть её лапы и болели, как бесполезные сухие ветки дерева, которые могли в любой момент отвалиться. Но она заставила себя бежать дальше, так как Токло снова понёсся по льду. Они бежали вдоль левой стороны башни, надеясь найти обходной путь на другую сторону.
Но они только достигли одного уровня с центром конструкции, когда услышали вопли плосколицых, и эти крики были гораздо ближе, чем крики тех, кто был на башне. Луса врезалась в Токло, который резко затормозил. Её шерсть встала дыбом, когда она увидела перепуганный вид его лица.
- Плосколицые! - заорал он. - С огненными палками!
Она увидела четырёх плосколицых, бегущих к ним через снег. Они точно заметили медвежат; они указывали на них пальцами и кричали что-то друг другу. Воспоминания Лусы снова отнеслись к охотникам на Дымной Горе, преследовавших их через залитый лунным светом луг перед тем, как схватить Токло и увезти его на своём огнезвере.
Они повернулись бежать обратно в ту сторону, откуда они пришли, но теперь на реке было гораздо больше плосколицых, стоящих на своих плавающих огнезверях, которые копошились вокруг башни раньше. Им ни за что не пересечь реку незамеченными.
Луса завертелась на месте, её сердце готово было выскочить из груди, когда она смотрела на плосколицых, окруживших их.
- Токло? Что нам делать?
- В воду, - приказал он, подталкивая её к чёрному, вонючему месиву, плещущемуся вокруг ног башни.
- Но… птица… - запротестовала Луса.
- У нас нет выбора! Просто плыви и плыви, и не набирай этой гадости в пасть, - прорычал Токло. Лапы Лусы чуть не разъехались на льду, когда они кинулись к воде. Плосколицые по-прежнему гнались за ними, но на лапах медведи были гораздо быстрее.
Но, по своим прошлым впечатлениям, она знала, что пули от их огнепалок движутся быстрее всех их вместе взятых. Луса ожидала в любой момент услышать треск огнепалки, что заставляло её бежать ещё быстрей.
Токло даже не притормозил, чтобы осмотреть воду, когда они добрались до края. Он задрал голову и прыгнул прямо в неё. Чёрная жидкость брызнула на лёд рядом с лапами Лусы. Она оглянулась на бегущих плосколицых, сделала глубокий вдох и прыгнула за Токло.
В воде было ужасно, воняло, было трудно плыть, вода шокировала своей омерзительностью. Её лапы двигались совсем медленно, словно они завязли в меду - но самом безвкусном, самом вонючем меду на свете. Шерсть Лусы мгновенно слиплась от чёрной жидкости, затягивая её под воду. Было очень трудно грести, но ещё труднее - держать мордочку над водой. Она хотела позвать Токло на помощь, но она не могла открыть рот, или бы нефть залилась в её пасть и обездвижила её. Она почти не могла дышать, когда чёрная жидкость была так близко к её носу.
Она собрала все свои силы воедино и старалась плыть так усердно, как только могла. Если бы они смогли перебраться за башню, в воды за её пределами, они смогли бы найти твёрдых лёд, где они могли бы отдохнуть, пока будут прятаться от плосколицых. Она желала узнать, сколько ещё им придётся плыть, но было невозможным разглядеть что-либо за башней. Было трудно хотя бы разглядеть Токло, плывущего на расстоянии нескольких медведей от неё.
Неожиданно она почувствовала острую боль в своей задней лапе. Испустив изумлённый вой, Луса изогнулась и увидела что-то тонкое и заострённое, вонзившееся в её шкуру. На мгновение она подумала, что это гигантское пчелиное жало, но затем до неё дошло, что пчёлам хватило мозгов не соваться на лёд.
"В отличие от меня, - смутно пронеслось у неё в голове. Чёрная медведица в мире белых медведей. - Почему мои лапы так потяжелели?"
Что-то, похожее на густую паутину, обрушилось на её голову. Она выпустила когти, но все её движения неожиданно стали медленнее и слабее, чем должны были быть. Паутина сомкнулась на ней, протаскивая её через воду. Луса прекратила бороться и вцепилась в крепкое волокно на верхушке паутины. Вся её сосредоточенность ушла на то, чтобы просто держать голову над водой, пока её протаскивали через неё.
- Луса! - услышала она чей-то вопль. - Луса! Луса!
"Звучит, как Токло, - подумала она. - Я здесь, Токло!"
Крикнула ли она это ему на самом деле, или ей только причудилось? Она не была уверена. Она так УСТАЛА. Это спячка? Неужели она, всё-таки, выиграла - здесь, посреди чёрного океана, когда их преследовали плосколицые?
"В самый неподходящий момент, - подумала она, и её глаза захлопнулись."
Она заставила себя снова открыть глаза, так как её вытряхнули на плавающего огнезверя цвета листьев. Плосколицые потянули к ней свои бледные, лишённые когтей лапы, но вместо того, чтобы отбиваться или пытаться улизнуть, она… провалилась в сон.
Глава 22. Уджурак
Красное марево, наконец-то, растворилось, и затуманенное солнце слабо сверкало за заострёнными пиками ледяных хребтов вокруг Уджурака и Каллик.
Уджурак покосился на Каллик, которая молча брела рядом с ним. Он знал, что она скучала по Лусе и Токло, - он тоже по ним скучал. Их решение оставило внутри него болезненное пятно. Вся та уверенность, которую он обрёл, повидавшись с матерью, мгновенно улетучилась. Если он поступает правильно, идя навстречу восходящему солнцу, то почему он чувствует себя таким потерянным?
Ветерок взъерошил его бурую шерсть, и он затрясся от холода, принесённого ветром. Время только перевалило за полдень, но солнце уже скрылось за густыми серыми тучами, так что на спину Уджурака почти не попадало его тепла. Его когти застревали в снегу, когда они пытались забраться на длинный белый холм. Твёрдые пласты серо-синего льда темнели по другую сторону от них, и он уже чуял совсем близкий солёный запах моря.
Они перебрались через кряж холма, и снег под их лапами резко побежал вниз ко льду, так что Уджурак скатился и плюхнулся у подножия склона прямо к открытой полосе воды, и даже идущая за ним Каллик соскользнула следом за ним, с трудом держась на лапах.
Уджурак неловко притормозил в самом низу и с запозданием понял, что на край льда всего в нескольких медведях от них выползала какая-то огромная бурая фигура.
- РААААААААААААА! - заверещало существо, заметив их. Каллик остановилась, помогая Уджураку подняться на лапы, и обернулась, чтобы посмотреть на него. От Уджурака не укрылось, как она затряслась от страха, увидев перед собой это создание.
Огромное бурое животное, несущееся в их сторону, даже не имело лап или ног; оно выбрасывало себя вперёд с помощью крупных плоских подошв, но все равно двигалось на удивление быстро. Оно было длинным и морщинистым, как гигантский слизняк или гусеница. Его морда походила на усатую приплюснутую тыкву, только с двумя невероятно огромными и острыми зубами, свисающими из его пасти.
- Морж! - ахнула Каллик. - Уджурак, беги!