А Радогор, не слушая его, уже мял и тискал Охлябю, охаживая его ладонями так, что у того трещали кости. Осторожный Неждан, на всякий случай отступил в сторону и попробовал скрыться за спиной Ратимира. Но руки Радогора и там его нашли. Смирился с участью и даже глаза закрыл в ожидании неминуемой смерти. Но пронес бог, Радогор торопился к Гребенке. А тот набрал в грудь побольше воздуха и страдальчески морщился, ощущая на своих плечах дружеское объятие Радогоровых рук.
Отпустил едва живого парня и повернулся к терему.
- Княжна!
Но Влада уже сама с улыбкой спускалась к ним по крыльцу.
- Здрав будь, воевода Ратимир. И вам, славные вои, здравствовать. - не скрывая своей радости, поздоровалась она.
Ратимир с удивлением и растерянностью уставил на нее свой взгляд. Не возможно было узнать в этой ладной, одетой в мужское облегающее воинское платье, девушке, ту, почти умирающую, полонянку и повернулся к Радогору.
Княжна и Радогор переглянулись и дружно расхохотались, чем озадачили воеводу еще больше. И только в смышленных глазах Охляби появилась робкая догадка.
- Радогор, это… или..
Княжна снова и с удовольствием весело расхохоталась.
- Это, это, Охлябя! - С трудом подавив смех, ответила она. - Радогор все глаза проглядел на дорогу. С утра и до вечера только и слышу - Вот, приедет Ратимир с ребятами, Лада, так сразу все образуется. Веди их Радо в горницу.
Повернулась на подбористых каблучках.
- А вы, бездельницы, что стоите? Гостей дорогих встречайте. Готовьте воду, платье чистое из княжеских сундуков доставайте. Столы накрывайте. Или не видите сами, притомились они с дороги.
К Ратимиру и его спутникам с трудом возвращалась речь.
- И как он сумел, госпожа моя, красу такую? Посмотреть ведь было не на что, когда Охлябя привез тебя на спине бэра.
Княжна от смущения покраснела, окинула их счастливыми глазами и обняла двумя руками руку Радогора, тесно прижавшись к его боку. И повела в его сторону лукавым взглядом. С того самого дня, как они вернулись от Копытиха, она уже не скрывала своих отношений с ним, решив, что шила в мешке не укроешь. Судачили и судачить будут. И только волосы по прежнему не хотела заплетать по прежнему стягивая их ремешком.
- Для вас, моих спасителей, я всегда была и буду Владой, Ратимр.
Да и вообще…
Но что, - вообще, - они так и не услышали.
Радогор осторожно подтолкнул Ратимира в спину, направляя его ко крыльцу. Но воевода остановился, глядя за спину.
- Коней, Радогор, распорядись, пусть обиходят. Погубили мы их, кажется, запалили. Воды пусть сразу не дают. Пусть поводят, чтобы успокоились. Среди ночи, будто кто меня за ворот схватил и вон из избы выбросил. Соскочил с лавки и к Смуру. А там уж Охлябя…И Неждан с Гребенкой. Глаза дурные. Кричат де, Радогор зовет не медля. Часа не терпит. И я, старый дурень, туда же. Сторговали коней и в седла. А понять, что и зачем, не можем. И остановиться не получается. Да так и гнали коней всю дорогу. Только перед городом и остановились, когда кони чуть не пали.
- Прости, Ратимир. - Радогор виновато улыбнулся. И вы, ребята, простите. Нужны вы мне. Но об этом потом. А сейчас отдыхать! А ты, Ладушка, сама посмотри, чтобы и одежда впору пришлась и столы без изъяна…
- Так и сделаю, Радо.
И застучала каблучками по ступеням.
- Глазам поверить не могу, Радогор. Она ли?
- Она, она… Влада. - И снова настойчиво подтолкнул Ратимира. - Все узнаете, ничего не скрою. Но сначала вам надо дух перевести. Влада сама вам жилье укажет. И людей приставит, чтобы ни в чем нужды не было.
А на поверхе их уже встречала княжна, и тут же передала их на руки девицам.
- Потом сразу в трапезную их сведете. - Строго наказала она и повернулась к улыбающемуся Радогору. - Сколько дней тебя таким веселым не видела, Радо, а сейчас рот не закрываешь.
- Сейчас яя ус\покоился, Ладушка. Теперь знаю, все хорошо будет.
Гости появились не скоро. Стояли на пороге трапезной выскобленные и отмытые до бела. Видно было, что девки над ними трудились, не покладая рук. И одетые точно так же… в кожанные портки и подкольчужники.
- Ратимир, друзья, прошу к столу. Иных пока не зовем. - Влада указала рукой на стол. - Отобедаем по семейному, без гостей.
Гости спорить не стали. Наголодались за дорогу и навалились на еду, сметая со стола все, до чего рука могла дотянуться, так, что любо - дорого посмотреть. А до чего дотянуться не могли, девицы услужливо подвигали. Но скоро и они остались без дела. Стояли за спинами. Понимали, важных гостей и озадаченно посматривали на княжну. И она, движением бровей, отпустила их. Трещали на крепких зубах кости. Вино лилось в горло кружками. Радогор и Влада, не скрывая радости, наблюдали за их деловитыми лицами.
Наконец, стол опустел и Ратимир, отдуваясь, устало отвалился от стола на спинку стула.
- Говори, Радогор, зачем мы тебе понадобились? Чую, не все так гладко у вас здесь, если тебе понадобилось с места среди ночи нас срывать и на коней бросить.
Радогор незаметно взглянул на княжну и та, так же не заметно ответила ему взглядом.
- Прости, Ратимир. Иначе ни как нельзя было. Время не на нашей стороне. Не поступи я так, могли не приехать.
- Ты говори, говори. Я слушаю… Вижу, не весело вам живется.
- Совсем не весело, друзья мои. То, что князя, Батюшку Влады, Гольм, ярл полночный убил, знаете. А вот то, что матушка княгиня задохнулась в угарной бане злым промыслом, не знали. И то, что ко княжне уже два раза подсылы наведывались тоже не знаете.
- Как так? - У Охляби от возмущения глаза округлились. - Ко княжне? В отчине?
- Первый раз почти у самого города подстерегли они нас десятком. Второй раз уже здесь, в княжеском тереме, ночью подобрались… Представляете, ребятки… Ночью! Шли не сами, черное колдовство их в спину гнало. - Поднял взгляд на княжну. - Так ли я говорю, Ладушка.
Княжна ресницами взмахнула.
- Воевода, которого батюшка за сына держал, сам того ярла привел. А потом и князем себя объявил. Да и пиру тоже… Если бы не Радогор, не знаю, чем бы все кончилось.
У Охляби от азарта и выпитого вина, глаза разгорелись. Обстоятельный же Неждан и Гребенка ждали продолжения.
- Узнал я, ребята, пока ждал вас, кто козни строит, кто прю затевает. Узнал, кто черным колдовством узелки путает, чьей злой волей князь с княгиней погибли. И кто смерти княжне желает.
- Так в чем же дело, Радогор? - Охлябя красноречиво прихлопнул ладонью по столу. - Или разучился?
Неждан и Гребенка, о чем можно было судить по их взглядам, были полностью согласны с другом.
Радогор скосил взгляд на княжну и покачал головой.
- Всех, друг Охлабя, не прихлопнешь. Одних не будет, другие объявятся. И так без конца, без края… Говорю же вам, знаю кто узелки вяжет. А как уйдешь? Волхв из тех, каких еще видеть не приходилось. В самом нутре черной дрягвы живет он. Там гнездо себе свил. Все видит, все слышит. На кого я княжну оставлю? Кто порубежье хранить будет, пока меня нет?
- А дружина княжеская?
Радогор помрачнел и зло сверкнул глазами.
- Из дружины и были подсылы. Их тот волхв паутиной оплел. - Глаза из серых стали черными, помолчал и тихо закончил. - Тебе хочу, Ратимир, дружину под руку отдать. Будь воеводой. А вот тебе и люди начальные.
Кивком головы указал на трех друзей.
И не делая паузы, не спросил. Потребовал.
- Что скажешь, Ратимир? Достаточно уж дорог потоптал, пошатался по свету, пора и к месту прибиться. Не в обиду скажу, перерос ты свое дело. Ребячество все то, что ты делаешь сейчас. Настоящее дело тебе даю. Не на десяток прошу, на дружину княжью. И честь не малая. Порубежье. Скучать не придется.
Ратимир с ответом спешить не стал. Навис над столом, брови свел к переносице. И исподлобья за Радогором следит. Вроде тот же, и уже другой. Даже на лицо изменился. Повзрослел вроде.
- Дружину перетряхни, град переверни. Руки вязать не будем. Порубежье уберечь надо. А с ним и всю землю. Здесь ее покой, Ратимир.
Смотрит на него с надеждой, с княжной переглядываются.
- И как у тебя все просто получается? Налетел, как вихрь. Закрутил. Завертел… Смур после тебя, как крутым кипятком ошпаренный, крутится. Сюда пришел и того круче завернул. А сам что же? Силенок хватит.
Радогор неохотно мотнул головой.
- Если бы мог остался, Ратимир. Но меня, как бы не хотел, дорога ждет. За дальним лесом. - Радогор указал взглядом на полдень. - Думаю и там все к зиме, если как задумал выйдет, завертится. За старого Врана, за род свой спросить надо.
Теперь уж не у одного Охляби, и у остальных глаза разгорелись. А Ратимир в недоумении дернул бровью.
- А как спрошу, так дальше пойду.
Радогор говорил, словно не замечая их вопросительных взглядов. Но, почувствовав их обиду, наклонился над столом и поманил их пальцем к себе.
Нашелся хозяин меча, друзья. Повидаться приходил. Теперь мое время гостевать пришло. К нему пойду. Великие беды землю ждут, если меч к нему вернется. Зла накопил столько, что из ушей льется.
У Ратимир на лице растерянность. И изумление.
- Как так, Радогор? Он же умер давно.
- Живуч оказался. - Хмуро ответил Радогор, чувствуя, как непомерная усталость наваливается на плечи. - Сил не на один десяток таких, как я накопил. Мы только на коротке с ним встретились, парой слов успели переброситься, а…
Княжна не дала ему договорить.
- И ему досталось, радо. Еле уполз.
- Улетел. - Хмуро поправил ее Радогор.
- Имя назвал? - Охлябя прямо таки сгорает от любопытства. Да и остальным на месте не усидеть.
- Что имя? Звук… - Радогор припомнил слова чудовища. - Имя его, одна мудрая бабка - ведунья сказала, лучше не говорить вслух. Сразу сила прибавляется. Одно сказать могу, у Рода в первых ходил. А теперь на четырех лапах, и крыльями хлопает. И голова на эту похожа. Он меч на Рода ковал. И людям от него не раз и не два доставалось. Явил я его, а он высмотрел.
На лице Ратимира, в отличие от парней, появился страх. Долго смотрел на Радогора. Долго не решаясь почему - то спросить. Но все же спросил.
- Где он тебя поймал?
- Какое там, поймал! - Радогор через силу засмеялся. Коротко и хрипло. - Сам до него достучался. Искал того волхва с дрягвы - болота, а угодил прямиком до него. Ну, он и приперся. Тут, за несколько десятков верст до города. Отлежится и на месте не усидит. Теперь он знает, где меч искать. Сюда же, в наши земли его пускать нельзя. Неисчислимые беды, о которых люди и помнить забыли, придут вместе с ним. Уж лучше я к нему пойду. А там, посмотрим, чья возьмет.
Говорил спокойно, уверенно. Даже с легкой улыбкой.
- Радогор, возьми меня с собой. - Чуть не с мольбой выдохнул Охлябя, с опаской глядя на Ратимира.
Княжна тут же надула губы.
- А зачем бы ты ему был нужен, Охлябя, подумай сам, если я здесь? - И увидев, как растерялся парень. - То - то же. Я с Радогором иду. Не останусь дома.
- Далеко идти, Радогор? - Спросил Ратимир. И уже без удивления перевел взгляд на княжну.
- На восход. А там спросим. - Отшутился Радогор, поворачиваясь к Владе. - Ты бы распорядилась, Ладушка, чтобы все набольшие и начальные люди собрались.
- Я уже сказала, Радо. И дружина к полудню соберется, кроме тех, кто в объезде и на страже стоит.
И первая поднялась из - за стола.
- Пойдем, Радо. Им отоспаться надо. Дорога была не легкой. Смотреть не на что, а не то что людям показывать. Гребенка вот - вот с лавки свалится под стол.
Радогор с княжной уже были в дверях, когда услышали вопрос Ратимира.
- А что же вы нас не спросите, согласны ли мы? Хомут не малый на шею вешать собрались. Вместе с телегой назад потянуть может.
- Вытянешь! - Уверенно ответил Радогор под тонкую улыбку княжны. - или худых пристяжных я тебе выбрал, Ратимир?
И повеселев, добавил.
- Спрашивай, не спрашивай, а других у меня нет под рукой, друзья мои. Вам же верю, как себе.
Прикрыл двери. Оставив их в крепком раздумьи. И только когда стихли их шаги в переходе Охлябя опомнился.
- А ведь взнуздал он нас, Ратимир. Мы же еще и рты сами пошире открыли, чтобы удила глубже вошли.
- Да, как бы не рядили мы, а Радогор прав. - С обычной рассудительностью, перебил его Неждан. - Столкнут с Верховья и Низам не жить. Затопчут.
- Вы же убегом от Смура ушли. Или забыли, что запретил он вам город покидать? - Нещадно расчесывая затылок, усмехнулся Ратимир. - Аж волосы дыбом встают, до чего озадачил.
Гребенка, по своему обыкновению не проронивший еще ни слова, вдруг расцвел детской улыбкой, распушив короткую, мягкую бородку.
- Я бы с ним пошел, если бы взял он. Бывало все скулы вывернешь не на один раз. Пока у ворот стоишь. А он и пожил всего ни чего, а в городе по сей день ветер гуляет.
Охлябя круто повернулся к нему и, глядя на полусонное, но при этом мечтательное, лицо друга и расхохотался.
- Эко размахнулся ты, гребенка. Ты видел, кто ему в товарищи набивается? Все при всем! А у тебя одна борода и та не уродилась.
А утром за ними прибежал молоденький парнишка.
- Княжна Владислава звать вас велела!
Поплескались наскоро в лохани, сгоняя остатки сна и, прицепив мечи, спустились вниз.
- Пока собираются… - Княжна повела взглядом в сторону накрытого стола. - Боюсь, рано не управимся. Любят поспорить.
Охлябя окинул стол беглым взглядом и заулыбался.
- А ты, Ратимир, еще сомневался оставаться нам или нет.
- Смур… Или ты забыл про него?
- Смур, дядя с головой. Полютует и успокоится. А подумав, так еще и спасибо скажет. Верховье и к его граду дорогу держит. - Беззаботно откликнулся Охлябя, подбираясь к порезанной гусинной тушке. - В голову взять не могу, как ты от всего этого уходишь? Год - другой и брюхо за ремень не полезет.
С застольем закончили быстро. Как не старалась княжна, но взгляд ее подстегивал скорее слов. Против обыкновения, в палате думной на лавках вдоль стен места порожнего нет. Здесь и дружина набольшая. И все при мечах, заметил Ратимир. К тому же и боевые ножи на поясах. Здесь и старосты со всех концов. И старшины, сотские, десятские. Глазами пришлецов жгут.
Не повернув головы, княжна прошла мимо собравшихся к высокому месту со стоящим на нем резным креслом и села, выпрямив спину. И гордо вскинув подбородок. Повинуясь ее взгляду, Радогор занял место по правую от нее руку, а Ратимир по левую. Охлябя, Неждан и Гребенка встали позади них, беззастенчиво разглядывая начальный городской люд.
Княжна была немного бледна, но держалась спокойно и уверенно. Остановила на собравшихся строгий взгляд и заговорила негромко, но внятно, не запинаясь и не путаясь в словах.
- Дружина набольшая, и вы начальные люди Верховья. - Повернулась в сторону Ратимира и взглядом приказала выступить вперед. - Вот вам новый князь Верхних земель и всего порубежья, именем Ратимир.
Радогор бросил на нее удивленный взгляд.
- Охлябя, Неждан, гребенка! Покажитесь и вы…
И снова обратилась к людям, которых слова ее поразили на смерть. Или на столько, что от изумления слова сказать не могли.
- Это его начальные люди, сотники Охлябя, Неждан и Гребенка. Остальное же сам князь Ратимир приговорит.
Известие громом обрушилось на головы собравшихся. И, судя по всему, скользом задела и Ратимира с друзьями, который и думать не думал, что события развернутся именно так и не иначе. Чуть повернул взгляд к Радогору и натолкнулся на его улыбку. И подвинулся ближе к креслу княжны.
- А что себе оставляешь, Княжна?
- Много больше того, что было, Ратимир. Радогора. - Так же тихо, одними губами, ответила она. И заговорила в полный голос. - Ему на суд отдаю вас за то, что батюшку моего, с руки которого кормились, не уберегли, поддавшись на подлую измену. За то, что матушку Свищу и Клыку отдали и уморить не помешали. О себе и не говорю. Жива пока еще. Я же ухожу от вас!
Чуть слышный ропот долетел до них от дверей. Потом голоса стали громче, отчетливей. И Радогор повел взглядом вдоль лавок, пытаясь угадать зачинщика шума.
Оно и понятно. Как не шуметь?
Свищ хоть и подлая душа, но свой. Воеводский сын. И у князя покойного вместо сына жил. И Клык не один год меч у пояса протаскал, пока в воеводы выбрался. Но чтобы пришлец князем сел? Голосят даже те, кто руку княжны держал. По умишку дитя дитем. И пусть бы себе с молодцем этим тешилась, пока не прискучило, а думками бы их жила. А там, глядишь. И попривыкла бы.
Радогор улыбку с лица согнал. И рев разъяренного бэра взлетел, оглушив уши, под потолок. И почти сразу еще один рев ворвался в избу через открытые двери. Ягодка цапнул когтистой лапой по дверям, сунул голову в дверной проем и орал, почуяв неладное, во всю бэрью мощь.
Все сразу притихли. А ну, как начнут рвать и ломать всех, без разбору. Только и сказал Клыку…"Ну, и подавись!" И подавился Клык. Только ноги сбрякали с лавки.
Княжна с улыбкой смотрит на их, разопревшие от криков, лица. Но улыбка не добрая. Злая улыбка.
- Видишь, Ратимир? Мне ли, девке глупой, с ними управиться? А ты верить не хотел.
И слов таких не было. Но возражать не стал. Говорит, значит знает для чего. А она перевела строгий взгляд на сидящих перед ней.
- Или не согласен кто со мной? Тогда пусть меч рассудит. Витязь Радогор, постоишь ли за меня?
Радогор без слов шагнул вперед, спустился на ступеньку и потянулся рукой к рукояти меча. Но по глазам увидел, охотников нет. На памяти еще Свищева нелепая смерть И Клык перед глазами.
- А коли так, то и говорить не о чем. - Княжна поднялась с кресла. - Садись, князь Ратимир. Отныне это твое место. Одень венец и княжескую гривну. А вам всем к целованию меча идти.
Постояла, ощупывая каждого взглядом. Подумала, подумала и повернулась к Охлябе.
- Сотник Охлябя, тебе смотреть велю, кто мимо пройдет. Я же к дружине пойду.
Охлябя, как, впрочем, Неждан и Гребенка, были ошеломлены, если и не больше Ратимира, то уж, во всяком случае, ни как не моеньше. Из простых воев разом выскочили в немалые чины. Хлопал бездумно глазами и, даже, несколько раз хватался за меч, в ожидании, что бросятся все на них сейчас оружно и без, чтобы порубить, порезать на мелкие куски и разбросать по лесу бесславно. Но шло время и ни кто не бросался на них, и он стыдясь, убирал руку за спину. Приказ княжны привел его немного в чувство.
- Ягодку тебе оставляю. Он ничего не упустит. Все на память отложит. Еще и мать - бэриху пришлю, если этого мало будет. - На губах княжны появилась зловещая улыбка. - Она на них давно зуб отростила.
И первая вышла за порог, посмеиваясь и поигрывая глазами. Мол, как я управила, Радогор?
Перед теремом ровными рядами стояли вои в полном боевом доспехе. Радогор окинул ряды беглым взглядом. Не густо, так определил он. И наклонился к Владе.
- Не жаль тебе терема, моя княжна? - беззвучно спросил он. - Улеглось бы все. Не одни сейчас. Кого то бы в овраге рядом со свищом закопали. Места хватит. А кого то серебром бы приманили. И живи себе в сласть.
Влада шутки не приняла.
- Не могу я смотреть на них, Радо, больше. Гляжу. А вижу матушку с нянюшкой. Не смогу простить их смерти. И с камнем на душе жить не хочу. И не буду. Не все же они им смерти желали? А я на каждом вину вижу.