- И с этим свыкнуться можно.
- Или не хочешь?
Ее ответу помешал Ратимир, который появился у них за спиной. И уже с княжеской гривной на груди. И Влада, храня на лице значительность и строгость, направилась к воям. Радогор, Ратимир и трое новых сотников шли в том же порядке, что и стояли за ее креслом.
- Что набольшие? - Не оборачиваясь, спросила она.
- В себя до сих пор прийти не могут. - Хмуро отозвался Ратимир. - Обратала ты их, княжна. Как и нас всех, впрочем.
- Обвыкнут в новой упряжке. Ты только вожжи потуже не забывай натягивать. И кнут держи наготове. А управится Радогор с тем Упырем в дрягве - болоте, так легче будет.
Остановилась перед строем и обвела воев строгим взглядом, не пропустив ни одного. А потом ровным и спокойным голосом произнесла.
- Вот вам князь Ратимир, вои батюшки моего, коего не могли вы уберечь. - Сделала короткую паузу, чтобы перевести дыхание. - И ли не хотели.
Воины хранили молчание. И она облегченно вздохнула.
- Охлябя. - Повела рукой в его сторону.
- Неждан…
- Гребенка…
Подождала, пока Гребенка не встанет рядом с друзьями.
- Ваши начальные люди. Сотниками будут в дружине. - Как не пыталась оставаться спокойной, но комок подступил к горлу. Судорожно протолкнула его внутрь и севшим голосом закончила. - Не хотели служить мне, послужите им. Я неволить вас не хочу. Вам Верховье беречь. С остальным же как князь Ратимир приговорит.
Воины молчали, не зная, что сказать и как поступить. Княжна же отступила в сторону. Открывая им Ратимира и взяла Радогора за руку.
- Пойдем, Радо. Не будем мешать. Князь и без нас управит. А воеводы помогут. - И не весело улыбнулась. - А ловко я все упрапивала? И охнуть не успела.
Остановилась, повернулась к нему лицу и заглянула в глаза.
- Как тебе сейчас меня бросить, сироту? Бесприютную и бездомную горемыку? Ты же не захочешь, чтобы я в куски пошла, Радо?
- Хитра! - До последнего приберегала. И мне словечком не обмолвилась. - Согласился Радогор. - Вечером к матушке Копытихе едем, как обещали. А там и дальше пойдем, если новый князь позволит.
С бабкой Копытихой у княжны были связаны самые лучшие воспоминания и она не возражала. Тем более, что там ее ждала пахучая копна свежей травы и обещанная жаркая баня. Припомнив и это, она заулыбалась.
- Но только прежде укажу Ратимиру ключаря, пусть сам все перечтет. Насыплю в кошель золота и серебра на дорогу, сколько позволит, гостинцев бабке наберу, а там и ехать можно будет.
Не пущу, пока все своими глазами не уивжу, княжна Владислава. Не лодию беру, и даже не княжество, порубежье на себя принимаю. В граде управлюсь и объезд. Здесь кому - то быть надо.
- А сотники твои? - Вмешался Радогор, переглядываясь с княжной. - Не веселиться спешим. Дрягва с Упырем ждет. Пока жив он, граду спокойному не быть. Да и девица меня там одна совестливая ждет. Обещал поспешить.
Влада тут же представила эту совестливую девицу, не удержалась и прыснула в ладонь.
- У тебя одна рядом уже стоит. Глаз не сводит. Куда тебе больше? - Хмуро буркнул Ратимир. - Мне бы сейчас дружину мою, все было бы спокойнее. А то не только с собой позвать, попрощаться не успел.
- Хорошо. Ратимир, поживем еще. Но к бабке Копытихе все же на ночь съезди. - Решился Радогор. - Дружина твоя уже в дороге. Со дня на день ждать надо. А на стенах я был. Все до последней доски проверил и обошел не на один раз. У князя покойного до всего глаз доходил. Разве что на вратах несколько плах заменить… Припасы воинские, хлебные и иные уцелели. Свищ для себя княжение брал, зорить не позволил.
Развернулся и быстрым шагом решительно подошел к воям, которые все еще не могли опомниться от происходящего.
- Вот, что я хочу сказать вам, вои Верховья. - Сдержанно начал он. - По душе вам был старый князь или нет, говорить не буду. И не хочу. Ладно ли вам жилось со Свищом, не спрашиваю. А люб вам князь Ратимир или нет, говорить рано. И не в них дело. Не князьям служите, не дружине набольшой, земле своей, народу. Родичам своим. Забудете это, ввяжетесь в прю, и останетесь, как я… без роду, без племени. Про это помнить надо. Князья приходят и уходят, земля остается. Князь Ратимр прям. Лукавить не умеет. Душой открыт. Меч на поясе два десятка лет носит. И воеводы новые службу знают, есть чему поучиться у них. Воев в обиду не дадут. Но и вины не спустят Вам же на полночь глядеть надо, чтобы враг к вратам не подошел…
Совсем не надеялся, что услышан будет. Порубежье. Не раз сходились в мечи с набегами. Не проймешь таких словами, хотя у самого горло сжалось, когда о роде - племени слово вставил. И уже отходя, добавил через плечо.
- Княжна сегодня ближе к вечеру кормовые отдаст, что князь вам задолжал. Воеводы позаботятся.
Не все же они своей волей дались на руки Свищу с Клыком. Ког то обманом и посулами завлекли. Кого угрозами согнули. А строптивых верно попросту зарезали без всякого лукавства, когда князя Гордича не стало.
Опомнились. Сначала несмело. А потом все громче закричали. И не вои. Люди, что у терема позади строя воинского собрались.
- Как же оставляешь все, что князья Гордичи собирали и наживали, касатушка? - Звенит чей - то сердобольный, жалостливый голос.
- От отчины бежишь. Дело ли?
- Не я, вы молвили, что жизнь дороже. - Ответила не громко, через силу. И повернулась к Ратимиру. - На этих, чьи голоса слышишь, полагайся, Ратимир, но посматривай. Если иных на свою сторону не перетянешь, так и эти зашатаются.
- Вынесли ее слова без ропота. А что уж роптать, если в каждом слове правда.
- И куда же ты сейчас? - Снова долетел из толпы вопрос.
- К черной дрягве. За Упырем злым идем, чтобы козней больше не было городу. А дальше?
Поймала на себе предостерегающий взгляд Радогора и споткнулась. Поняла, что обмолвилась. Но поздно уже. Слово вылетело!
- Как витязь Радогор скажет. - Покраснев, закончила она. - Но сюда уж не вернусь. С князем Ратимиром привыкайте жить.
- А ты как же? Под кустом, да в дороге… - Не все совесть растеряли. Осталась еще она. - Позора нам не избыть.
- Придет время, Радогор добудет землю. Я видела… Града каменные, сады дивные. Дружины неисчислимые, верные старость нашу беречь будут и жизни для того своей не пожалеют. Пока же дороги нас ждут.
Радогор неожиданно для себя остался один на один с народом. Влада призвала ключаря и увела Ратимира в кладовые с княжеским добром, которое свалилось вдруг на него. Охлябя и двое других увели воев к воинским избам.
Радогор поискал глазами на что бы сесть и, не найдя, пристроился здесь же, на ступеньке крыльца. Вран, которого утомила вся эта не понятная, на его враний взгляд, суета. Тут же сел на его плечо и блаженно закрыл глаза. Подошел и Ягодка, невнятно ворча. А чуть погодя, у ног пристроилась и старая бэриха. За последние дни она заметно поправилась, шерсть разгладилась и уже начинала лосниться а глаза очистились от гноя и засохшей грязи.
- Что же мне с вами делать, друзья? - Спросил он зверей, задумчивая поглаживая рукой то одного, то другого. - С тобой то все ясно, мать - бэриха.
Бэриха наклонила голову, прислушиваясь к его голосу.
- Не пожелаешь здесь, у Ратимира на подворье княжеском жить, уйдешь в лес. Удерживать не будут. - Наклонился к Ягодке и бэр тут же перевернулся на спину, подставляя свое сытое брюхо его рукам. - А вот как с тобой, бездельник ты этакий, быть? Ума не приложу. Из родных мест ушел, а дальней дороги не вынесешь.
Скребет ногтями бэрье брюхо, а тот повизгивает и урчит от удовольствия.
- Может, дружище, и тебе лучше остаться у Ратимира? Опять же зима скоро. Тебе спать надо будет. А то озлобишься без сна….
Бэр разобрал в словах Радогора что - то подлое и заворчал.
- Или к матушке Копытихе пристроить? Тоже не надолго.
Но сколько не думал, так и не придумал. Не лезет в голову ни чего путного. А там и княжна вернулась. С мечом на поясе и объемистым кошелем в руках. по бабьи прижимая его к правому боку. Ратимир растерянный и сконфуженный плелся позади.
- И все - таки не могу принятья от тебя, Княжна, такой щедрый дар. - Взгляд уводит в сторону. И вид у него, как у того пса, который неумело стащил кость и тут же получил сапогом в бок.
Княжна поморщилась.
- Казна не моя. И не твоя. Всего Веховского княжества. Тебе сегодня с дружиной надо расчесться. И впрок оставить. Мне и того довольно, что дал. - Проворчала она. И бросила кошель к ногам Радогора. - Все руки оттянул. Лучше, Ратимир, вели, чтобы коней нам привели.
Радогор вскинул взгляд на ее меч и, без слов, не вставая, протянул к нему руку. Удерживая за рукоять взялся двумя пальцами за лезвие и окинул оружие внимательным взглядом. Клинок не широкий, к концу заужен и заправлен острым жалом. Рукоять для его руки тесновата, а княжне как раз впору. И ковки недурной. Не для красы, под женскую или ребячью руку лажен. Не вставая, раскрутил меч кистью и подбросил над головой. Меч взлетел выше кровл терема, завис, клюнул кончиком, опрокинулся лезвием вниз и со свистом вернулся в подставленную ладонь.
- Ловкий меч! - Уважительно похвалил он. - Большой мастер над ним трудился. Но одного понять не могу, зачем он тебе, Ладушка?
- Это мой меч, Радо. - Ответила княжна и с ловкостью бывалого воина бросила меч в ножны. В нашем роду редко появляются сыновья. Потому батюшка, князь Гордич, меня и учил ратному делу.
Радогор посмотрел на нее так, словно впервые видел. А княжна, догадавшись о причинах его растерянности, звонко засмеялась.
- А ты думал, что все уже про меня знаешь? Не веришь, испытай. - И выдернув меч из ножен, мягко, кошачьим шагом, без предупреждения перешла в атаку. - Или забоишься?
Качнулась вперед и со змеиной ловкость направила свой меч в его живот, чуть ниже пупка. Радогор, не ожидавший от нее такой ловкости, едва успел уйти из под удара, откинувшись назад. А она, не давая ему подняться, нанесла новый удар развернулся корпусом, повторяя прием, который испытал на Охлябе, пропустил меч по руку и… меч оказался у нее же по подбородком.
Выпустил ее руку и широко улыбнулся.
- Молодец! И меч верно держишь. И ноги хорошо ставишь.
Зрители, собравшиеся поглазеть на потеху, разочарованно разошлись.
Вели, чтобы ремешки принесли. Перевязь тебе сошью, как у меня. У нож так же, как я носить будешь. И мешать не будет, и всегда под рукой.
Привели их лошадей и Ратимир сам придержал стремя для княжны, но Радогор, словно не заметив, подхватил ее за ста и усадил в седло. Гикнул, разгоняя своего жеребца. Пробежал рядом с ним несколько шагов и прыгнул в седло, не коснувшись ногой стремени. Чем вызвал завистливые взгляды Охляби.
- Сделал круг перед теремом, приучая его к своей руке, и крикнул поскучневшему другу.
- Не грусти, Ратимир. Вырос ты. Тесновата для тебя воеводская кольчужка. Тоскливо, хоть и не признаешься. Тебе с лодейщиками ходить. Большим делом пора заняться, чтобы не засохнуть. А здесь уж верно не заскучаешь.
У Влады глаза горят от восхищения. Горячит свою Буланку.
- Пока жив черный волхв, не будет житья от него Верховью. Туда Радогор рвется. Ты уж здесь сам управляйся, без нас.
Оглянулась на перестук копыт, а Радогор уже в воротах ее поджидает. Разговаривая с Гребенкой.
Глава 18
Копытиха, как и в прошлый приезд, встретила их на крыльце, выглядывая на поросшую травой, тропу. - не соврал, охальник! - Проворчала она, улыбаясь одними глазами. - Приехал.
- Я же обещал….
Радогор выпрыгнул из седла и принял княжну на руки.
- И тебе здравствовать, сорока. Эк железом то увешалась. Говоришь, сбросила с шеи хомут?
- Не говорила еще. - Княжна сделала большие глаза.
- А и не надо. Я и так знаю. - отмахнулась Копытиха и закрутила головой. Вытягивая дряблую шею. - Проказника где забыли? Или медов и ягодок бабкиных не захотел?
- Придет. - усмехнулся Радогор, снимая торока и расседлывая лошадей. - куда он от меда денется? Заигрался должно быть. Вот думаю, матушка, что мне с ним делать. Вести с собой нельзя. Пропадет дорогой. А как оставишь, если не захочет?
- Это уж так. У зверя сердце без лукавств. И душа не покривит. Не как у людей. А вот придет, тогда и поговорю с ним. - И с лукавой улыбкой, поглядывая на того и на другого, проговорила. - вы железо то с себя снимайте, снимайте. Оборонятсья вам здесь не от кого. Разве, что от старухи болтливой, надоедливой. Уже и банька готова. И выскоблена, вымыта до бела. Теперь выстаивается.
- Вот тебе гостинчики, матушка. А это настои и отвары. Что и как пить будешь, и чем ноги натирать вечером скажу. А после и, как готовить их, научу.
- Опять под подол полезешь, срамник? - Не скрывая подозрения, спросила Копытиха. - не дамся.
Радогор нахально улыбнулся и подмигнул Владе.
- Своей волей не дашься, силой возьму.
Влада, которая, как только показалась старухина развалюха, тут же забыла все печали и огорчения, утробно икнула, пытаясь сдержать смех. Не выдержала и Копытиха, и тоже засмеялась.
- А попался бы ты мне, молодец, раньше, годков этак… не скажу. Ну вот, как эта сорока. Уж повертелся бы ты у меня.
И подтолкнула их рукой.
- Бегите уж! я и веников для вас припасла. На любой вкус. И для мягкости, и для силы. И чтобы запах крепче держался. Полынь - трава под полком подвязана, и по всем углам растыкана.
Радогор, смущаясь, опустил очи долу. Покраснела и Влада. Одно дело, когда никто не видит. Другое дело, чужой человек рядом. И что подумает?
- А что ему думать? Он свое отдумал. - Отмахнулась старуха, угадав его мысли. И тихо шепнула княжне. - Ты только, озорница, своему телу воли не давай. Не жадничай.
- Бабушка! - взмолилась она.
- А что бабушка? Или не слышала я, как ты в копне попискивал да повизгивала, пока не рассвело? Баня, она не для писка, девица. Пищать и потом успеешь.
- А для чего же7 - Влада навострила уши.
- Чтобы парня присушить к себе без всяких приворотов. Как увидит твое тело белое да посмотрит на всю твою красу без утайки. Так и присохнет на всю жизнь, не оторвать. И до самой ночи, до той копны заветной, что ждет вас уж сколько дней, будешь ты у него перед глазами стоять. А потом уж, поверь мне, старой, озорница. Так пищать будешь, что в пору останавливать. Поняла?
Влада быстро закивала головой, уяснив не хитрый бабкин совет. И покраснела еще больше.
- А ну, как не утерпит, бабушка?
Старуха окинула ее зорким глазом. - и правильно сделает. Кто же утерпит, когда перед ним такое добро?
- Бабушка!
А Копытиха, не скрывая удовольствия, смотрит в ее багровое от смущения, лицо и давится смехом. И хохотала, пока не закашлялась.
- Какой же в этом стыд, Ладушка, если сам Род иного не придумал. А когда по душе тебе он. Так и вовсе в радость.
- Уж так в радость, бабушка, уж так в радость. Сгорела бы вся и огарочка малого не оставила.
- Видишь? Так и беги, не гляди на меня, старую.
Из бани вернулись красные. Как огонь, счастливые и немного смущенные. Бабка поглядела на них хитро, с прищуром и рассмеялась.
- Я уж думала, не угорели ли? Звать хотела идти. - Сказала она. - Ночь уж вызвездила, а вас все нет и нет.
- Угорели и есть. - Бойко отозвалась Влада. Показывая острые белые зубки. - Оба враз угорели.
И принялась расчесывать волосы, пряча под ними лицо.
Старуха снова развеселилась.
- А что и не угореть, если баня угарная.
Радогор уловил в ее словах тайный смысл и, пряча от нее смешливого взгляда, глаза принялся развязывать торока.
Вот этим настоем натирать, матушка, ноги к ночи будешь. Это по утру, чтобы легче ходилось. А вот отвар… - Подал ей плотно завязанный горшок. - … его пить надо. Боль снимает.
Бабка, разом согнала улыбку с губ, принимала от него горшки и горшочки, внимательно слушая, и принюхивалась. Чтобы уловить знакомые запахи.
- Садитесь - ка вы, ребятушки, к столу. Потчевать буду. - Вдруг спохватилась она. - Гостинцы разворачивать не буду. Наелись вы их у себя в красном тереме. А вкусненьким угощу. Небось оголодали, пока парились?
Не съели. Сметали все, что на столе их ждало. Не разбирая, где вкусное, а где сытное. И Радогор, тяжело отдуваясь, встал из - за стола, не забыв сказать.
- Спасибо за хлеб - соль, матушка.
- И за баню. - Невнятно пробормотала княжна, сонно щуря глаза. - Тоже…
- И за баню. - Согласился, снова краснея, Радогор. - А теперь тебя лечить буду, матушка.
Но старуха вдруг заартачилась.
- Я твоим отваром нашоркаюсь, настоя твоего хлебну…
- Не больше ложки, иначе плохо тебе будет.
- Ну и ладно. - Согласилась, покладисто мотнув головой, Копытиха. - Вы же спать идите, пока княжна с лавки не скатилась.
Услышав ее слова, Влада вытянулась, подставляя себя его рука и скорчила уморительную рожицу, чем развеселила старуху.
- Беги дитятко на ручки. - Со смехом сказала она, глядя на то. Как Радогор легко, играючи. Вскинул княжну на руки. - Знала, плутовка, на что княжение меняла. Ловкая девка. Так то и трех княжений не жалко.
Уж и птицы отговорили, и лес отшумел, успокаиваясь И вран задремал, сидя рядом с ней на крыльце. А она все не уходила с крыльца, глядя на ночное небо. На звезды и что - то беззвучно шепча. Боль после всех отваров и настоев улеглась. Дышалось легко и на душе было спокойно.
- Радо… ну же, Радо! - Краем уха слышит она голос княжны.
- Руки, лада, руки…
- Я так тебе вся, без утайки открылась, а ты от меня вон еще сколько всего еще спрятал. Хорошо, что баня истопилась, а то так бы и жила, не ведая.
- Ладка!
Звенит, щебечет княжна сладким смехом.
- Я ночью проснусь, а твоя рука знаешь где?
- Так ночью спишь, и не знаешь куда она ляжет, эта рука.
- Вот и я спала, и тоже про руку, где она была, не помнила. Пока ты не разбудил. Я же, когда просыпаюсь, лежу себе тихохонько и тебя не бужу.
- Руки, Ладка, руки.
Не трудно догадаться ведунье, куда ее дерзкая рука заползает и что она там вытворяет.
Послышались звуки недолгой возни. И сладкий вздох.
Сломала таки парня, девка. Пересилила.
- Радо, Радо…
Шепчет его имя, словно все другие слова перезабыла.
Копытиха улыбнулась.
- Шепчи, шепчи, сорока. Короток бабий век.
Но на утро не повезло Ратимиру.
- Пусть без нас управляются, как знают. - Решила княжна. Сладко щурясь и потягиваясь. - Венец отдала, гривну тоже. Сами большие уже. А я спать буду. И тебя не отпущу. После бани на сон клонит.
- Не ловко, Лада. Я Ратимиру обещал, что утром вернусь.
- Ты обещал, а я нет. Я вообще, Радо, помалкивала. Потому, что знала…
Но что она знала такого, чего Радогор не знал, узнать не удалось. Ухватилась за его руку покрепче и уснула заново сном младенца. А Радогор полежал, терпеливо дожидаясь, когда она уснет крепче, высвободил руку, наскоро умылся, - после бани и так чистый, - и подошел к избе.
- Сладко ли спалось, молодец? - Спросила Копытиха, лукаво глядя на него.
- Еле глаза продрал, матушка. Я же говорю, спится здесь, как у дедки Врана. - Вставать не хочется.