– Это не вопрос доверия или недоверия, Аристарх Макарыч. Усомнись я хоть на секунду в вашей лояльности Бестужевым – и сегодняшнего дела не было бы. Просто, как показал недавний опыт, складывать все яйца в одну корзину, то есть полностью полагаться на компетентность клуба эфирников, я не могу… Что, впрочем, не должно особо помешать им действовать самостоятельно, исправляя свой косяк. Заодно и протечку прикроют, ту, что визитками кадровика клуба сорит где ни попадя.
– А ты наглый, знаешь? – хохотнул Хромов.
– Да ну! – Я, прищурившись, взглянул на гвардейца.
Тот поймал взгляд и передернул плечами.
– Ну, в данном случае, признаю, у тебя есть некоторые основания для этого, – хмыкнул Хромов и, помолчав, со вздохом заключил: – Ладно, я так понимаю, твое решение окончательно и рассказывать о своих дальнейших планах ты не собираешься. Так?
– Именно.
– Ну и черт с ним. Главное, не вздумай сдохнуть в процессе. Мне Ольга за такое голову открутит и на статус не посмотрит, – пробормотал Хромов и умолк.
Дальнейший путь почти до самых Сокольников прошел в молчании. Не знаю, о чем думал Аристарх, а я прикидывал, насколько вежливо будет припереться в гости к одному суровому дядьке и в процессе знакомства озадачить его халтуркой на дом… И получится ли у меня сегодня удрать из-под надзора Бестужевых. Впрочем…
– Аристарх Макарович, можете подвезти меня до моего дома? – поинтересовался я.
– А что не к нам? – пожал плечами Хромов.
– Завтра в школу, а все мои шмотки дома, – вздохнул я. – Да и Рыжий… Привык я уже к собственным колесам.
– Понятно. Ольге только отзвониться не забудь, – кивнул Аристарх, и амошка, заложив широкую дугу по кольцу Каланчовой площади, помчалась к Полевым переулкам. Поворот, еще один – а вот и знакомая просека.
Попрощавшись с Хромовым, я дождался, пока его машина скроется из виду, и, убедившись, что никаких лишних фиксаторов на территории моего дома не появилось, двинулся к подсобке, где меня уже заждался "Лисенок". Что бы я ни говорил Хромову, но оставлять в покое господина полковника я не собирался… да-да, те самые яйца и корзины.
Полный отвод глаз лег как родной, укрыв и меня, и мотоцикл. Рыжий радостно рыкнул и, вырвавшись с территории бывшей конной базы, покатил по просеке в сторону, противоположную той, куда уехал Аристарх. Время – половина второго ночи, так что у меня есть еще несколько часов, за которые я должен успеть разобраться с этим делом.
Ветошный, дом семь. Муторный адрес… Пространство меж Красной и Лубянской площадями густо усеяно фиксаторами всех мастей. Да-да, Преображенский приказ здесь располагается на том же месте, что и ФСБ Там. Вот такое вот совпадение… А вообще неплохо устроился господин полковник. И район спокойный, и за охрану из своего кармана платить не надо.
Именно поэтому я и не стал подъезжать прямиком к нужному дому, а, покрутившись по ночному центру, с облегчением оставив Рыжего в одном из переулков у Тверской, отдышался, восстанавливая силы и нервы после самоубийственного заезда "невидимкой", – и отправился по искомому адресу пешочком. Естественно, не снимая ни отвода, ни эфирной маски, которой меня столь удачно и вовремя научил Хромов. Перестраховка? Ну да… лучше быть живым параноиком, чем мертвым оптимистом.
Миновав здание Боярской думы, расположившейся на месте Тамошней многострадальной гостиницы "Москва", я поднялся к Красной площади. Оттуда на Никольскую и, свернув за Верхними торговыми рядами, оказался на нужной мне улочке. Здешний вариант ГУМа закрылся добрых два часа назад, а никаких увеселительных заведений, работающих сутки напролет, в Ветошном нет. Так что сейчас тут пусто, тихо и… холодно. Брр.
Я посмотрел на сплошную стену зданий по левую руку и, сориентировавшись по встроенной карте, выведенной на экран очередного дешевенького браслета, приобретенного мною в день освобождения из-под стражи, недовольно цокнул языком. Варианта два. Первый – обойти квартал по Никольской и попытаться подойти к дому с "парадного входа", что в Богоявленском переулке… отметаем с ходу. Хоть я и уверен в своей маскировке, шляться мимо Рындова двора мне не хочется вообще. Вариант второй – найти проход меж домов, выходящих непосредственно на Ветошный, – и тенями… тенями…
Покрутив головой, я заметил метрах в двадцати от меня мощные и высокие ворота в арочном проеме доходного дома времен позапрошлого царствования и, довольно хмыкнув, направился прямиком к ним. Судя по козырному местоположению, здесь должны обитать самые злые дворники в столице, но… надо же искать в людях лучшее, правда? Вот и я буду считать, что они самые лучшие в мире ребята… когда спят зубами к стенке. А чтобы не разочароваться в этом мнении, надо так немного. Всего лишь остаться незамеченным… И легкий ветерок, заметающий следы на снегу, мне в этом поможет. Тут главное – не переборщить.
Алле-оп! Господин Беннет, к вам гости.
Глава 4
Опоздание, или "Что такое "хорошо" и что такое "плохо"
Второй этаж, угловая квартира. Хм. Эти окна… или те? Ну вот почему архитекторы так поздно додумались до типовой планировки, а?! А мне теперь мучиться выбором. Тьфу.
Я перевел взгляд с одного окна на другое и, вздохнув, решил уже было попытаться пройти обычным путем, то есть через двери, чего мне очень не хотелось, но тут мой взгляд зацепился за приоткрытую форточку, из которой неугомонный ветер умудрился вытащить часть шторы и теперь трепал ее так, что казалось, кто-то машет кому-то платком на прощанье. Хм. А что? Этаж тот же… И даже если это не квартира полковника Беннета… Что, я не смогу пройти через нее незамеченным?
Спрашивается, зачем такие сложности? А все просто. Входные двери в подъезды этого чертова дома оказались снабжены специальными фиксаторами, реагирующими на открытие-закрытие. И все бы ничего, если бы не одно "но". Фактически эти фиксаторы образуют единое целое с подключенными к ним дверьми. Это значит, что как бы я ни укрывался отводом глаз, какие бы техники сокрытия к себе ни применял, дверь-то все равно будет открываться-закрываться, чертов фиксатор это непременно определит и даст сигнал на пульт. Могу только представить, как удивится охранник, получивший этот сигнал, взглянув на экран и не увидев на нем ни единой живой души. Я бы в такой ситуации точно сыграл тревогу…
Можно, конечно, заглушить фиксатор, чтобы тот не мог передать информацию на пульт, но сомневаться в том, что против такого вот логичного действа у охраны найдется своя защита… не приходится, м-да. В общем, открытая форточка подвернулась как нельзя вовремя. А если мне повезет и окажется, что это окно в квартире Беннета… будет вообще замечательно.
Осмотрев стену, украшенную лепниной, я передернул плечами от пробирающего холода и, уцепившись за ближайший выступ, медленно и осторожно пополз вверх. Кажется, второй этаж, какая ерунда! Я бы, может, и согласился с этим, если бы речь шла о каком-нибудь типовом доме Там. Но это… Мало того что окна первого этажа расположились на высоте трех с половиной метров, так высота самих этих окон – почти столько же… В результате окна второго этажа расположены на высоте примерно девяти метров. Хорошо еще фрамуга нужного мне окошка явно находится в хозяйственной части квартиры, а там оконные проемы поменьше, так что мне не пришлось карабкаться еще выше, чтобы добраться до распахнутой форточки. Вот, кстати, и еще один момент защиты нарисовался. Все стены прикрыты щитами, очень похожими на те, что были установлены на базе наемников. Заглянуть внутрь невозможно… и воздействовать телекинезом на запоры не получится. Так что открытая форточка, разомкнувшая контур защиты, – это просто очень, очень хорошо. Нет, я ни на секунду не сомневаюсь, что в случае надобности обошел бы все эти охранные навороты. Если не щиты, то фиксаторы на входных дверях – точно. Но… время, время! Нужно непременно успеть до утра, пока Беннет не укатил в управление. Кто его знает, на что способен господин Переверзев? Конечно, возможность того, что он пойдет каяться к начальству, совсем невелика, но сбрасывать ее со счетов тоже нельзя. А значит, надо успеть раньше. И желательно так, чтобы ни одна сволочь не могла даже заподозрить, что сегодня кто-то побывал в гостях у Беннета.
Я поднапрягся и, убедившись, что никаких подлянок вроде дополнительных фиксаторов на окне не имеется, аккуратно потянул рукоятку запора вверх. Окно послушно отворилось, и я, просочившись внутрь, аккуратно прикрыл его за собой. Кухня? Хм… Оглядевшись по сторонам, миновал темное помещение с мерцающими в отсветах уличных фонарей медными баками, кастрюлями и сковородами, развешанными над расположившейся в центре комнаты плитой, и тихонько-тихонько двинулся вперед по коридору, не забывая заглядывать в попадающиеся по пути помещения. Чулан, санузел, пара небольших и явно давно пустующих комнат для прислуги… гостиная. Две спальни, попавшиеся мне на пути, тоже оказались пустыми, хм… а ведь действительно квартира Беннета. Я окинул взглядом стену, на которой красовался добрый десяток разнообразных грамот, в коих упоминался мой будущий визави, и хмыкнул. М-да, а дядечка честолюбив и скрытен, будь иначе – и грамоты с похвальными листами заняли бы место либо в каком-нибудь ящике в кабинете, либо там же, но на стене… либо в гостиной, аккурат над каминной полкой. Учтем. Кстати, если я правильно понимаю, именно в кабинете и должен сейчас обретаться мой клиент. Больше просто негде… ну, если, конечно, он вообще дома. Хм.
Я покинул спальню и, сделав несколько шагов по короткому и довольно узкому коридору, попутно заглянув в пустую ванную, оказался у невысокой двери, из-под которой пробивалась тонкая полоска света. Напрягая чутье, попытался прощупать пространство за дверью и нахмурился. Неужели его действительно нет дома?
Отвод глаз "зацепил" дверь, и я плавно потянул на себя тяжелую дубовую створку. После полумрака, в который была погружена квартира, яркий свет кабинета слепил глаза, даже несмотря на то, что, открывая дверь, я предусмотрительно сомкнул веки. А когда вновь их открыл…
Мля! Он дома… Но лучше бы его не было!
В центре комнаты, на дорогом шелковом ковре, распростерлось тело полковника, начальника Следственного стола Преображенского приказа Германа Виллимовича Беннета. Остекленевший взгляд, вперившийся в потолок, раскрытый в немом крике рот, аккуратное отверстие четко по центру лба… и липкая темная лужа, растекшаяся из-под головы, успевшая основательно пропитать ковер. Труп.
Присев на корточки, я вздохнул, и тяжелый запах крови ударил в нос. Я коснулся кончиками пальцев шеи покойника… что вы, какой пульс, с дыркой-то в черепе? Я хотел знать время смерти. По крови, тем более впитавшейся в ковер, этого не определить. А вот температура тела… Хм. Градусов тридцать пять, а это значит, что смерть наступила не больше двух часов назад. Самоубийство? Сильно сомневаюсь. Стрелять себе в лоб не очень-то удобно, хотя… Нет, не уверен. В принципе отдача здешних стволов куда меньше, чем у привычных мне огнестрелов, но не думаю, что это сильно сказывается на удобстве стрельбы себе в лоб…
Эту мысль я додумывал, уже выбираясь в окно. И прервал мои размышления шум моторов и захлопавшие двери автомобилей. О как. Вовремя я ушел.
Домой я приехал вымотанным донельзя. Еще бы! Три часа под полным отводом глаз, из которых два пришлось крутить на мотоцикле, да по зимней столице, ночью! Хорошо хоть машин немного. Иначе этот заезд был бы форменным самоубийством!
И, лишь загнав Рыжего в подсобку и оказавшись в доме, я позволил себе расслабиться и скинуть осточертевший отвод. После чего заварил кофе и, прихватив турку и сигареты, полез в горячую ванну отогреваться после этого дурацкого вояжа, когда я не мог даже воспользоваться стихиями для защиты от грязи и ветра, чтобы не слетел отвод глаз.
Глупо пить кофе на ночь? Но иначе я просто вырублюсь в ванне, а идея самозатопления меня как-то не привлекает.
Восемь часов утра наступило быстро и неотвратимо. Покосившись на холодную темноту за окном, которую кто-то посмел назвать славным, теплым словом "утро", я тихо выматерился и, поднявшись с постели, поплелся приводить себя в порядок.
Зарядка, душ, завтрак… Все это я проделал на полном автомате и, невыспавшийся и недовольный, отправился в подсобку за Рыжим. Слава богу, что уж сегодня я спокойно смогу воспользоваться своими невеликими возможностями и защитить во время поездки и себя, и мотоцикл от холода и грязи. После ночных приключений и сумасшедшей езды на прикрытом отводом глаз Рыжем без всякой защиты эта мысль грела…
Правда, при взгляде на заляпанного, покрытого какими-то серо-коричневыми разводами "Лисенка" радость моя несколько померкла, и я понял, что поездка несколько откладывается. Впрочем, кто сказал, что здесь обязательно нужно действовать руками и тряпками?
Небольшой туманный смерчик сорвался с ладоней и устремился к мотоциклу. Ему понадобилось всего несколько минут, чтоб очистить Рыжего от грязи и соляных разводов, после чего "уборщик" был отправлен в лес, где и развеялся.
Я посмотрел на сияющий чистотой мотоцикл и, хлопнув себя ладонью по лбу, помчался в ванную. Отыскав там свою замызганную одежду, тихо выматерился, и еще один смерчик нашел себе работу. Развеяв его где-то за территорией, я прошелся по одежде горячими "воздушными линзами" и, раскидав ее по шкафам, с облегчением вздохнул. Вот теперь другое дело. Не был, не знаю, не видел, не слышал. И вообще спал дома, ага.
Школа-школа-школа… Подготовка к грядущему шоу шла полным ходом, народ носился по клубным кабинетам как ошпаренный, а стоило мне появиться в пределах видимости – я тут же становился объектом повышенного внимания. Всем что-то нужно, у каждого какой-то вопрос или проблема… и помочь им может, как оказалось, только староста младшего "Б" класса. Дурдом на выезде. Меня чуть не порвали на сотню маленьких Кириллов, честное слово!
Но все когда-нибудь заканчивается, закончились и уроки, а следом за ними и "совет клубов", как язвительная Вербицкая окрестила наше сборище. Вот, кстати, и она.
– Мария Анатольевна, не уделите мне несколько минут вашего драгоценного времени? – догнав Вербицкую у самого выхода из школы, проговорил я.
– Внимательно вас слушаю, Кирилл Николаевич. – Бессменная пилочка вновь появилась в ее руках словно из ниоткуда.
– Я хотел бы напомнить о недавнем предложении навестить ваш дом…
– О! – Из глаз Марии тут же исчез столь присущий им лукавый блеск, и девушка заговорила уже куда более серьезным тоном: – Буду рада тебя видеть. Когда думаешь почтить нас своим визитом?
– Если не возражаешь, то сегодня, – ответил я.
– Хм. Выходит, не только нам от тебя что-то нужно… – задумчиво проговорила Мария, коснувшись пилочкой губ, и, неожиданно улыбнувшись, подмигнула. – Обоюдный интерес, а? Кирилл Николаевич?
– Не стану спорить, Мария Анатольевна, – возвращаясь к преувеличенно вежливому тону, кивнул я.
– Что ж… Я не буду возражать, но… При одном условии, – не прекращая улыбаться, протянула Вербицкая.
– Каком же? – Я уже приготовился выслушать что-нибудь вроде предложения поучаствовать в очередной постановке в роли пятого телеграфного столба или кофейного столика, но… В общем, Мария и тут сумела меня удивить:
– Подвезешь меня на своем Рыжем, а? Всю жизнь мечтала прокатиться на мотоцикле. А родичи запрещают. Невместно, видите ли! – со вздохом произнесла Вербицкая. И такая в ее голосе была надежда… Актриса, прирожденная актриса!
К счастью, мне удалось уговорить нашу классную "звезду" перенести визит в гости на вечер. Но от расплаты меня это не избавило. И до дома Мария доехала с ветерком и веселыми взвизгами. А я, развернув "Лисенка", помчался домой, где меня уже должны были дожидаться ученицы. Собственно, так оно и получилось. Рыжий въехал во двор дома, и мне пришлось изрядно покрутить рулем, прежде чем я смог объехать аж три вездехода, занявшие немалую часть площадки перед домом. А вот чего я точно не ожидал – так это того, что вместе с близняшками меня почтит присутствием сын наследника рода Громовых. Впрочем, нет. Была еще одна вещь, которой я ожидать никак не мог. А именно – прием, который оказали мне мои ученицы. Витающую в воздухе злость и ревность, кажется, можно было резать ножом. Хм, не понял…
– Кирилл, когда девочки просили тебя продемонстрировать гимназии, что между вами ничего нет, они вовсе не имели в виду, что ты должен показать, насколько близок с некой Марией Вербицкой.
От холодного тона Ольги у меня даже зубы ломить начало, как от глотка колодезной воды в жару.
– Не понял, – честно признался я, усаживаясь за стол рядом с Алексеем. Ольга недоуменно моргнула, прислушалась к Эфиру и, повернувшись к насупившимся близняшкам, развела руками:
– Девочки, извините. Но он, кажется, действительно понятия не имеет, что натворил.
И вот тут до меня дошло… Ну да, а как еще ученики, чье состояние можно описать одной фразой "гормон пришел", могли отреагировать на наш с Вербицкой совместный отъезд? По их логике, я же ее "до дома проводил". Дьявольщина! Чертова актриса! Наверняка, в отличие от меня, она этот момент прекрасно просчитала. Ну спасибо, Машенька, ну удружила…
Заметив, что в Эфире ощутимо убавилось желания убийства, я огляделся и вздохнул. Они уже хохочут. Покосился на Алексея, но тот немедленно сделал вид, что поперхнулся печеньем, и прижал ко рту белоснежный платок. Как будто это могло скрыть возмущение в Эфире! Впрочем, смеялись барышни недолго. Уже через пять минут они были отправлены на полигон с персональными заданиями, после чего я налил себе кофе и, закурив, уставился на успевшего посерьезнеть Алексея.
– Итак? Что привело сына наследника боярского рода в мое скромное жилище? – поинтересовался я.
– На этот раз я только посланник, Кирилл, – развел руками двоюродный брат и, поднявшись из-за стола, чуть ли не торжественно вручил мне письмо из разряда личных официальных. По крайней мере, почерк…
– Хм, если я еще не забыл уроки госпожи Поляковой, то родовой печатью закрываются только письма главы рода, – протянул я, подняв взгляд на Алексея. – А Федор Георгиевич, чьего почерка я пока, славу богу, тоже еще не забыл…
– Советом рода признан новым боярином Громовым. Георгий Дмитриевич отстранен от главенства по состоянию здоровья. Два дня назад государь прислал конфирмацию. – Алексей вздохнул. Я недоуменно приподнял бровь, и кузен, бросив короткий взгляд по сторонам, тихо договорил, отвечая на невысказанный вопрос: – Дед вроде как с ума сошел… Но этого, сам понимаешь, даже в родовых архивах не будет. Так-то…
Приглашение на пир по случаю вступления в наследство. М-да. Дико звучит: "вступление в наследство", при живом-то наследодателе. Черт! И ведь не отвертишься теперь. Впрочем… отношения с дядей Федором у меня куда лучше, чем с остальной частью кровных родичей… да и близняшки вроде бы исправляются. Алексей? Хм, посмотрим-посмотрим. А вот остальные дедушки – это такие хинные пилюли, что так и хочется плюнуть и забыть.
– Я приеду.
– Спасибо, Кирилл, – Алексей устало улыбнулся. – Мы будем ждать… Да, приглашение на две персоны, учти!