Ух… За этим разговором забыл о грозящей мне опасности. Возможно, я не доживу до завтрашнего рассвета. Дакрон отдал приказ Магистрам расправиться со мной во что бы то ни стало. Впрочем, дух вряд ли бы смог мне помочь…
Глава 7
После разговора с духом прошло больше часа, и хотелось бы надеяться, что это время потратил с пользой. Я внушил себе, что смогу защититься от проклятья Гардия и его начальника - Верховного Мага. Внушение порождает веру, а вера, как известно, двигает горами.
Войдя в транс, до предела нагнетал энергию в ауру, очистил душу от всех негативных чувств, представил, что я частичка мира. Взял в руки ветвь и, молясь высоким силам, начертил вокруг себя круг на земле.
Почувствовав, что готов, сел в круг медитируя, терпеливо ждал удара.
Большая звезда на каменном полу была нарисована кровью кошек. Над краями вершин зависли в воздухе ядовито-зеленые светящиеся руны.
- Ты готов, Гардий?
- Да, Верховный. Но я не понимаю, к чему такие сложности и подготовка. Кем бы он ни был - он всего лишь мальчишка.
- Не будем рисковать, все-таки он хексен. Начинай заклятье, я буду контролировать силу.
- Да, Верховный.
Гардий вошел в центр звезды. Распростерев руки к высокому потолку, начал произносить слова, призывающие все зло в округе:
- Я призываю всех неприкаянных духов, я призываю всех алчущих демонов, я призываю слуг Тьмы и Хаоса, я…
С каждым произносимым словом я чувствовал, как в гексограмму входят прельщенные обещанием наживы "нечистые сущности". Гардий разделял их руками, один за другим направляя их во все лучи начерченной звезды.
Наконец, все лучи были заполнены ненавистью, голодом и злобой.
- Я указываю вам вашу жертву, выпейте его тело. Плените душу. Я даю вам его имя - Вардес. Я даю вам его кровь.
Он достал из золотой мантии флакон с кровью, вылив его в центр гексокграммы.
- Убейте его. Убейте! - закричал он в трансе. Энергии, которую он влил в призванную нечисть, хватило бы на вызов урагана.
Начерченная кровью звезда загорелась огнем, ядовитые руны испарились, позволяя нечисти обрести свободу. Контуры звезды словно взвились в небо. Гардий с раскинутыми в стороны руками, дико закричал вслед уходящей от него черной волне.
"Боже", - успел подумать я, когда мой начерченный на земле защитный круг ошметками разлетелся, не выдержав таранного удара черной волны. Часть волны с разгону распылилась об мою ауру. Но еще мощная, она принялась мять и корежить ее, ища бреши в защите.
Откуда-то издалека я услышал, как закричала в страхе Лейла. Моя защита сопротивлялась недолго. Еще минуту назад она казалась несокрушимой как алмаз, сейчас же она была раздавлена и смята в мягкую глину. Я никогда не думал, что человек может лишиться ауры полностью. "Господи, пожалей мою душу", - успел додумать я прежде, чем черный хоровод окончательно влился в тело.
Тьма. Тьма. Везде тьма. Я опять ничего не вижу. Абсолютная чернота. Я помню, кто я, помню, где я был. И так же знаю, что так быть не должно. Неужели я мертв?
Моя душа застряла между телом и миром духов? А может быть, это и есть мир духов?
Я не видел своего тела, ощущал себя в образе шара, парящего во тьме. Может, я ослеп? Господи, что же делать? Перед смертью все становятся верующими. И ты зовешь Господа, лишь когда чувствуешь ее приближение. Меня охватила паника, я начал говорить сам с собой, смятенные мысли путались. Если я потеряю остатки рассудка, мне - точно конец.
Тьма, повсюду тьма. Еще и тишина. Они объединились, они союзники в войне за мою душу. Где я, что со мной? Может быть, нужно куда-то двигаться? Нет. Сначала нужно понять, где я. Что происходит?
В меня влился поток демонов, духов и еще сонм прочей нечисти. Что бывает с такими людьми? Они становятся одержимыми. Я одержимый. Значит, меня просто заперли в собственном теле. Нужно изгнать их…. Нужно вырваться. Я пробовал двигаться навстречу тьме. Но она была везде и всюду, в какую сторону бы не двигался. Я представил, что вокруг меня просто барьер тьмы. Нужно всего лишь сильнее оттолкнуться и разбить вдребезги стенку из черного стекла.
Так я и сделал. Стекло разбилось на острые части, осколки разлетелись во все стороны.
Я стою в горящем городе, нет я в аду. Всюду море огня, огонь везде, куда ни брось взгляд: подо мной, посреди меня. Струи пламени, словно из паяльной лампы, бьют в рыжее небо. А с него, накапливаясь, спадает красная огненная смола, капли летят вниз, оставляя на бьющихся в агонии душах грешников дымящиеся следы. Жар, я, наконец, почувствовал нестерпимый жар. Зачем я разбил прохладное стекло?
Сверху, прямо с охваченных пламенем и огненным дождем небес, спрыгнул кроваво-красного цвета дьявол. Сам сатана явился за мной. Он протянул руку, способную ухватить меня в ладонь….
Нет. Это неправда, я нахожусь в собственном теле, меня мучают видения.
Вокруг меня образовалась прозрачная защитная стена. Медленно она расширяется, выдавливая тянувшего ко мне руки дьявола. Выдавливая весь ад вокруг меня, выдавливалась вся мерзость в моем теле. Я расширялся, из маленького шара превращаясь в Душу.
Связи души и тела уверенно восстанавливаются. Ко мне возвращаются привычные чувства. Вот мои руки, ноги, тело, голова. Мерзость сверхплотным кольцом кружит вокруг моей медленно возрождающейся ауры, они готовятся смять ее еще раз.
Отцепить их от себя было невозможно, но вот изменить заклятье Гардия и указать новую жертву… Я оглянулся в поисках таковой, и в глаза бросился огромный монстр-волк. Лейла. Может… Там, высоко в светло-синем небе, на секунду показалось темное пятно. Я узнал ту темницу, где однажды я едва не остался навсегда. Я снова находился на пороге смерти и мог видеть незримое. Там до сих пор смотрит в свет факела невероятно прекрасная девушка.
- Идите туда, - прошептали мои губы, подкрепляя слова сорвавшимися заклятьями-мыслями.
Черный рой хаотично бьющихся теней стрелой взметнулся в небо. Я был свободен, но какой ценой…
- Лейла, что ты делаешь? Слезь с меня, - глядя в пламенные глаза, захрипел я.
Лейла, в образе могучего зверя, лежала, придавив меня всей своей массой.
- Лейла, мне трудно дышать, отпусти меня.
Волчица, свесив язык, поглядела мне в лицо. Голова ее была намного больше моей, поэтому я не мог посмотреть ей в глаза, и было не сообразить, о чем она думает. Хотя вряд ли по огненным всполохам, что у нее вместо глаз, можно было бы это понять.
- Я изгнал духов. Я больше не одержим. Ты, что, не видишь?
Она шумно принюхалась, неспешно встала с моего раздавленного тела. Отступила в сторону с подозрительностью шпиона, светом пламенных глаз смотрела, как я тяжко поднимаюсь с земли. Видимо, удовлетворившись увиденным, она вышла из образа волка.
Короткая фиолетовая вспышка предупредила меня о ее намерении. Но отвернуться я, как всегда, не успел и снова поймал зайчика: вспышка не хуже, чем при сварке.
Она бросилась мне на шею, но в секунду опомнилась и упала в ноги.
- Лейла, что ты делаешь? Прекрати, - снова уговаривал я, поднимая с травы обнаженную девушку. - И вообще, тебе нужно одеться.
- Зачем, повелитель? - спросила она робко. - Я тебе не нравлюсь?
- Не в этом дело… - замялся я.
Она уронила голову.
- Да прекрати же ты. Или ты не рада, что я спасся?
- Рада! - воскликнула она. - Еще как рада!
Вскочив, она попыталась заглянуть мне в глаза.
- Когда тебя окутала тьма, я уже хотела броситься на кол, подумала, что ты умер, и что я больше никогда тебя не увижу. А потом ты встал, но это уже был не ты. Я это чувствовала, ты захотел меня… но это был не ты, и я стала сопротивляться, - слезы быстро потекли по щекам, собираясь в капли у нее на подбородке. Я, повинуясь скорее инстинкту, обнял ее, прижимая к груди. Смахнув слезы ладонью, она попыталась улыбнуться. - Ты очень силен, даже в образе волка мне стоило больших трудов повалить тебя на землю. Ты стал меня проклинать, говорить, что убьешь меня, как только освободишься. Так прошел целый час.
Она замолчала, замерла чуть дыша, умильно смотрела на меня большими блестящими глазами. Я ее не торопил, и через некоторое время она проглотила ком в горле, продолжила с нотками радости и счастья в голосе:
- Но, слава Арайдону, ты отбросил тварей. И теперь мы… ты… - запуталась она. Я не удержался, поцеловал ее в лоб.
- Все будет хорошо, - сказал я.
Она приоткрыла рот, долго смотрела на меня. Потом счастливо улыбнулась:
- Спасибо, повелитель.
- За что? - удивился я.
- За то, что ты жив, - сказала она, обрадованная настолько, что осмелилась положить голову мне на грудь.
Скоро мы вышли к реке. Лучи жаркого солнца насквозь пробивали чистую воду.
Увидев лишенный камышей песчаный берег, я остановился.
- Давай пообедаем здесь, - сказал я.
- Как прикажешь, повелитель.
Лейла споро собрала разбросанные по берегу ветви старых деревьев. Разведя костер и набрав воду в котелок, она принялась варить мясо. Хорошо, хоть этому учить не нужно. Наверно, она в образе волка питалась все время свежим, только что бегающим мясом. Но где-то научилась управляться и с человеческой пищей.
- Лейла, сядь спиной к реке, - попросил я.
Она молча выполнила мою просьбу, лишь в глазах промелькнуло удивление.
- И не подсматривай.
Она кивнула еще непонимающе. А я, раздевшись, вошел в холодную воду. Холодная поначалу река приятно ласкала мое измученное долгим переходом тело. Поныряв и поплавав вдоволь, я направился ближе к берегу, стал тереть тело водой и песком.
Очистив его от грязи, принялся за волосы. Жаль, оставил ранец с шампунями в пещерах орков, ну, да ладно.
Бросив на берег мимолетный взгляд, я обомлел. Бесстыжая девка, замерев как статуя, смотрела на меня во все глаза. Этого я не ожидал, до сего момента был уверен, что Лейла в точности выполнит любую мою просьбу…
- Отвернись, Лейла! - крикнул я. И она отвернулась так быстро, что и я не успел рассмотреть, чего на ее лице было больше: смущения или страха?
Выйдя из воды, я направился к одежде. Лейла делала вид, что не замечает меня, помешивает мясо большой деревянной ложкой и, пригнувшись, раздувает огонь под котелком. Видя ее усилия, даже можно было подумать, что огонь вот-вот погаснет.
Хотя выгнувшиеся при этом упругие ягодицы наводили на мысль, что в женских уловках Лейла разбирается лучше, чем хочет показать.
Внизу живота потеплело, и я поспешил в который уже раз погасить разгорающееся пламя в зародыше. Присев напротив, я взял протянутый обжигающий горшок с мясом.
Рвал мясо зубами, не сводя с нее обвинительного взгляда. Она старалась не поднимать на меня глаза.
- Лейла, ты ничего не хочешь мне сказать?
Она помолчала, но собравшись с духом ответила:
- Да, мой повелитель…. Ты очень красив.
- Твою мать.
- Что, повелитель? - удивилась она.
- Ничего, когда ты в последний раз мылась? - вдруг спросил я, замечая испачканную песком кожу девушки.
- Не знаю, - вновь удивилась она вопросу, - в волчьем обличье я мыться не люблю. А человеческий лик я принимала редко.
- Ты говоришь так, что мне становится страшно.
Я протянул ей руку:
- Идем со мной.
Она недоверчиво приняла ее, смотрела на меня подозрительно и вместе с тем радостно. Мне на секунду стало стыдно от того, что я собирался с ней сделать.
Я завел ее в реку. Оказавшись в воде по колено, она сделала нерешительную попытку выйти на берег. Я с легкостью удержал ее.
- Какая же ты волчица, воды боишься как кошка, - сказал я ласково и, не дожидаясь более яростного сопротивления, с силой толкнул ее в спину.
Окунувшись в холодную воду с головой, вынырнула и с криком попыталась пробиться к берегу. Не тут-то было. Я перехватил ее на полпути, легонько на нее запрыгнул, чуть утопив в воде.
- Девочка, перестань сопротивляться. Я хочу тебя помыть.
Она держала меня испуганно, в глазах - страх и полное непонимание происходящего, рефлекторно попыталась выйти из такой опасной и мокрой воды. Но я надежно перекрыл путь к берегу. Схватив ее за руку, стал тереть ей спину песком.
Она не стала вырываться, вместо этого, попыталась бегать вокруг меня, избегая трения песка по коже. Бросив ее ближе к берегу, я сел на нее сверху. Наконец, отмыв ее спинку, плечи и шею до блеска, я скомандовал:
- Перевернись.
Слегка приподнялся, давая возможность безропотно лежавшей на мели девушке выполнить распоряжение.
Груди я правда мыть не стал. Ограничился плоским животиком и перешел на руки.
Немного ополоснув в чистой, незамутненной поднявшимся песком воде ее волосы, я сказал, шепча ей в ухо:
- Все, можешь идти греться.
Она обрадованно подскочила к костру, плюхнулась мокрой попой на песок и, положив голову себе на колени, задрожала от холода. Я нежно обтер капельки воды с ее кожи.
Глядя на растерянную дрожащую девушку, я не мог сдержать улыбки. Она поселилась на моем лице, не спросив разрешения. А Лейла, почуяв в ней насмешку, посмотрела так жалобно, что у меня защемило сердце.
- Ты что-то хочешь спросить? Спрашивай, - разрешил я, стараясь подпустить в голос больше нежности.
- Что это было, повелитель? - спросила она мягким грудным голосом.
- О чем ты?
- Это было наказание за то, что я за тобой подглядывала? - спросила она, глядя на меня виноватыми глазами.
Я рассмеялся.
- Глупости, Лейла. Конечно нет, - ответил я сквозь смех. - Прости, если тебе не понравилось. Видишь ли, я уверен, что человек должен мыться хотя бы раз в неделю. А если человек не моется даже раз в месяц, он вызывает у меня отвращение. Уже потому, что от него неприятно пахнет, и его могут одолеть различные болезни…
- Ну, я никогда ничем не болела. Значит, от меня плохо пахло? - спросила она, смотря на меня таким печальным взглядом, что мне захотелось ее расцеловать, чтобы хоть как-то обрадовать.
- Нет, что ты, но на твоей нежной коже была засохшая грязь. Да ты посмотри на себя сейчас в отражение.
Она стремглав бросилась к воде, рассматривая себя, словно в зеркале.
Действительно, сейчас она стала выглядеть намного лучше. Светлые волосы стали объемными и немного завивающимися на концах, словно она убила у лучшего стилиста полдня. А лицо, подчеркнутое такой красивой рамкой, словно засветилось изнутри.
Закончив себя рассматривать, она вернулась к огню едва ли не с вытянутой от изумления мордочкой. Кажется, от своего преображения она получила форменный шок.
- Да. Вот теперь я могу не кривя душой сказать, что вижу самую красивую девушку из всех, - почему-то вырвались подходящие слова.
- Если б я знала… - тихо произнесла она, - если б я только знала.
- Что?
- Я бы мылась каждый день.
Я засмеялся. Она, немного подумав, подхватила, заливисто смеясь. Ее смех был звонкий и заразительный, и я, все еще смеясь, упал на мягкую траву.
Улыбка слетела с моего лица в тот же миг, как только всмотрелся в безмятежное синее небо. Нет там никакого темного пятна - невидимой темницы. Но теперь, зная, что обрек прекрасное создание, и без того существовавшего в мучениях, больше не смогу спокойно смотреть в небо. В минуту смертельной опасности я подумал о самом прекрасном, что видел и рефлекторно направил орду нечисти прямиком к ней…
Не заметившая перемены в настроении своего повелителя девушка, выиграв одной ей понятный турнир, робко улеглась рядом и боязливо примостила голову мне на грудь. Впрочем, я не возражал…
Глава 8
Дорога, наконец, вывела нас к деревне. Отсюда я видел крыши домов, дым в печных трубах и слышал коровье мычание.
- Жди меня здесь, - бросил я Лейле.
- Да, господин, - мне показалось, что в ее голосе прозвучала обида.
И обращение "господин" слышал от нее впервые. Может, вправду обиделась? Но не брать же с собой голую девушку?
Меня заприметили издалека. Не успел дойти до околицы, как ко мне заспешили мужики с острыми кольями на перевес. Они остановились невдалеке, внимательно осматривая человека в грязной одежде.
- Вы всех так встречаете? - спросил я у них.
Расталкивая всех, из толпы вышел крепкий мужичок лет тридцати. Такие становятся старостами не благодаря мудрости, а скорее, за счет звериной хитрости.
- Встречаем так не всех, - нагло поднял бородатый подбородок староста.
Оглядел меня с ног до головы. - В последнее время тут стало много проходимцев.
Если не хочешь, чтобы тебе намяли бока, говори, зачем пожаловал.
- Со мной так сто лет никто не разговаривал, - протянул я.
- Сто лет? - удивился он.
- Да, сто лет, а может, и все двести, - сухо произнес я. - Сжечь бы тебя на месте… Но если честно, я так стар, что давно не обращаю внимания на такие глупости.
Староста переменился в лице. Не зная, что сказать, он беспомощно оглядывал мужиков. Для разума нет большей встряски, чем несовпадение ассоциаций с другими признаками. Молодой и грязный парень с длинным мечом на боку не мог быть магом.
Однако, говорил как древний старец.
Здоровенный детина, по виду необремененный большими мозгами, расталкивая собравшуюся толпу, вышел вперед.
- Варфалаем, давай я набью этому шутнику рожу? - спросил он у старосты густым басом.
Тот в панике глянул на меня и вроде невзначай хлопнул по плечу здоровяка.
Даже если незнакомец вправду маг, что ж, дурака не жаль. Увалень взревел, двинулся на меня как танк.
Страх, что затея не удалась, и быть мне сейчас битым, еще не распространился на тело, но шевелиться особо не пришлось. Детина, бросившись на меня вперед головой, как бык на тряпку, споткнулся об мою ногу, и свалился позади меня, предварительно ударившись головой о булыжник.
Видимо деревенщина привык драться используя свою массу как снаряд. И судя по притихшей толпе, поражений он доселе не знал.
Внутренне ликуя невиданной глупости, я надменно поднял голову:
- Кто еще хочет попробовать меня на прочность? Но предупреждаю - щадить никого больше не собираюсь.
Боязливое шушуканье толпы нарушил залебезивший староста. Кажется, в то, что незнакомец сшиб с ног их первого на деревне драчуна магией, поверили все.
Осталось убраться отсюда прежде, чем этот дурак придет в сознание. У него хватит ума кинуться на меня еще раз, и кто знает, как все обернется.
- Прости нас, о Великий, - униженно раскланивался староста, одновременно подавая знак мужикам, дабы и те гнули спину. - Мы не признали тебя сразу. О Великий, прости нас.
- Полно-те, мои слуги умерли в пути, и мне необходим запас еды…
- Все найдем, все сделаем в лучшем виде, - раболепно продолжал кланяться староста незаметно делая знак полной бабе вести гостя отобедать.
С облегчением переводя дух, я позволил увлечь себя в богатый, в сравнении с прочими, дом старосты. Во дворе дома с тряпичной куклой играет девочка лет семи.
Голубое платьице как нельзя лучше подходило к глазам цвета чистейших озер.
Увидев меня рядом с папой она обрадовано улыбнулась:
- Кто этот чумазый дяденька? - спросила она звенящим голоском.
Интересно, когда это я успел испачкаться?