Или его обезображенный труп найдут неподалеку от замка, ибо далеко ему просто не уйти, а второй раз живым он им не дастся. Как именно он проведет свой последний бой, Агафон не знал и не хотел представлять. Он чувствовал одно. Если он остается с Костеем, то сам, без его хирургического вмешательства превратится в одного из его умрунов. Костей раздавит его, уничтожит, смешает с грязью – он никогда не простит ему сегодняшнего вечера. И никогда не будет доверять ему.
Ну и замечательно.
Милый дедушка может оставить свое прощение и свое доверие при себе.
"Ты не посмеешь пользоваться своей магией здесь".
Ха!
Он им еще покажет!
Они еще попрыгают!
Они еще узнают, кто здесь ничтожество, а кто – самый способный, самый могущественный, самый трудолюбивый маг без всякой помощи магических камней!
Стоп.
Камней.
Камень.
Все дело в камне.
Я же вспоминал тогда, что мы еще проходили про амулеты чистой магии. Одна из особенностей таких амулетов – их чрезвычайная магическая сила. Она настолько высока, что пользоваться таким амулетом может не только маг, но и человек, волшебной силы не имеющий вовсе. Но при чем тут Костей? Он же колдун, колдун до
мозга костей…Кхм. Это что – каламбур? Ага, еще стишок сочинить осталось… Так вот. Он маг до последней капли крови, до самого крошечного волоска и всегда им был… Но что-то я еще подумал, когда наблюдал за ним… Что-то важное, с чего
он меня сбил… Ах, да. Камень. Весь вечер он использовал только силу камня… А
когда он хотел поставить на место ту книгу, а у камня кончилась сила… Он полез на эту полку сам. Он не стал пользоваться своим даром. Почему? Такой пустяк –
поставить книжку на полку… Я это мог делать в конце первого года в школе. Если не пробивал книгой стену… И не ронял все остальные… И не ставил на полку себя вместо нее… Но это потому, что я был двоечником. А почему не может он?..
Ответ на этот вопрос явился в голову Агафона вдруг и сразу – он даже не успел испугаться.
Костей не использовал свою волшебную силу потому, что ее у него не было.
Или, что точнее, была, но не стало.
И тут же пришло еще одно озарение – их плотность на одну человеко-жизнь одного отдельно взятого Агафона была до сих пор настолько мала, и лимиты до того не растрачены, что теперь, не успел чародей взяться за труд поразмыслить над происходящим вокруг него хоть немного, все скопившиеся за долгие годы беззаботной жизни запасы озарений обрушились на него, как вода из взорванной плотины на умирающего от жажды в пустыне.
Книга.
Та книга, которую Костей нечаянно уронил и к которой не позволил ему даже прикоснуться, ради которой сам полез на десятиметровую высоту.
Я должен ее увидеть.
Где же она стояла?..
На самой верхней полке, там, где все еще приставлена лестница.
И чего я все еще тут сижу?
Содержание фолианта ошеломило чародея, потрясло и отправило в прострацию. Книга выпала на стол из его дрожащих, вспотевших похолодевших пальцев, а самого его
даже не бросало – швыряло как воздушный шарик, из которого выпускали воздух – то в жар, то в озноб.
Так вот оно что…
Оказывается, это возможно…
Так не должно быть!.. Это неправильно!..
С каждым мгновением, проведенным в замке Костея, магия превращалась из пушистого
ручного котенка с розовым бантиком на шее в свирепого тигра со смрадным дыханием и кусками человеческого мяса, застрявшими в зубах.
Как тот бедный, запуганный человеко-конь в умруна – машину для убийства.
Так вот зачем он был нужен Костею!..
Агафон не имел ни желания, ни времени, чтобы прочитать, или хотя бы пролистать весь том, но в этом не было необходимости. Глава на странице, заложенной закладкой, сообщала все, и даже больше. В ней вкратце рассказывалось о том, как вернуть магу волшебную силу, если она была утрачена вследствие успешного завершения ритуала овладения бессмертием и перечислялись необходимые для этого ингредиенты. Среди костей единорога, плавников русалок, селезенки молодого дракона и прочих компонентов, которые можно было приобрести почти в любой лавке волшебных товаров, ну, если хватило бы денег, конечно, пятым пунктом стоял другой волшебник, родственник по крови, с указанием в скобках частей тела, требующихся для составления зелья.
Ах, вот оно что.
Бессмертным не нужны наследники.
Им нужна свежая кровь.
"У меня больше нет времени тебя ждать…"
Что же делать? Если я останусь здесь, мне конец. Если я сбегу – он меня все равно найдет.
Что. Мне. Теперь. Делать?..
Стоп.
Как что?
Конечно, спросить человека, который знает.
Нужно освободить Ивана.
Костей сказал, что он в Пальце, на самой крыше. Если я смогу выбраться из библиотеки, если смогу найти, где тут двор, то найти во дворе Палец не составит труда. И тогда я освобожу царевича, хотя сам пока не знаю как.
А что потом?
А про потом пусть думает уже он. У меня не настолько большая голова, чтобы думать про все сразу.
А пока придется поработать головой мне – Агафотию Великому. Хоть и прозвание это мне пока на вырост.
Как можно, не привлекая к себе внимания, выбраться из любого наскучившего места?
Конечно, став невидимым.
Из секретной складки в рукаве Агафон извлек осторожно заветный пергамент, любовно разгладил ладонью на столе и тихо, но отчетливо произнес: "Заклинание невидимости".
Оно не заставило себя ждать.
Неровные строки, составленные из корявых букв, как забор пьяницы, мгновенно избороздили, наезжая друг на друга, все доступное пространство. А кривая
закругленная стрелочка показала, что надо продолжать читать и на другой стороне.
Чародей нахмурился.
Он, вообще-то, предполагал… Нет, даже не предполагал, а опасался, что заклинание невидимости будет объемным… Но не на столько же!..
Еще живая в нем частичка "вечного студента" попробовала было заикнуться, что ну
ее, эту невидимость, давай лучше что-нибудь другое придумаем, давай взорвем что-нибудь,
или затопим – что получится, но вновьобретенный Агафотий Великий свирепо зыркнул на раздолбая, и тот испуганно притих.
Длинное – так длинное. Будем изучать.
Так… "Чт. стт. невид., нуж. сл. предм: чи. пер., че. бум., ог. св., сткл, дер. щеп., жел. гвдь, зрк…"
Часы на Пальце пробили два.
Кабуча!.. Надо спешить!
Смотрим. Что у нас есть. Чистый пергамент – найдем. Черную бумагу – поищем. Огарок свечи – легко. Деревянная щепка – будет. Стекло – не проблема. Железный гвоздь – наковыряем… Что осталось? Ага. Зрк… Что это? Похоже, "зеркало"…
Зеркало?!.. Издеваются они, что ли?! Какое в замке Костея зеркало?!.. Они бы еще кружева вписали! Или освежитель воздуха!.. Какой идиот составляет такие заклинания?!.. Зеркало!!!..
Агафон раздраженно швырнул пергамент на стол.
Быть в шаге от цели – и все бросить из-за какого-то глупого зеркала!.. Бумагу можно покрасить черными чернилами! Гвоздь – выдрать из крепления светильника на
полке! Стекло – снять ламповое или разбить оконное, на худой конец! Но зеркало…
А если…
"Как сделать зеркало", – сбив с ног стул, бросился он к пергаменту.
Строчки, строчки, строчки…
"Ртуть… Песок… Вода…" – начал и бросил читать разочарованный волшебник. Что дальше – как сделать песок, как сделать воду, как сделать ртуть?.. Дедка за бабку, репка за дедку…
Видно, и вправду надо придумать что-то другое…
Расстроенный, подавленный чародей подошел к окну, отдернул раздраженно штору и… увидел в ночном стекле свое отражение.
Несколько секунд он стоял и таращился сам на себя так, как не таращился даже на
дочку их школьной кастелянши, когда та стирала в ручье, заткнув подол в декольте…
Зеркало.
А потом сбегал за одним из тяжелых железных светильников, расставленных в деревянных подставках-брусках у полок через каждые пять шагов (разнообразием
материалов дворец дедули не страдал) и, не позаботившись даже задуть его, весело запузырил им в угол огромного оконного стекла.
Через десять минут все компоненты заклинания были готовы – залитый чернилами с обеих сторон лист жуткого фолианта, закопченное над пламенем светильника стекло
– зеркало, прозрачный осколок из того же стекла… Оставался "жел. гвдь". Проще простого. Наваливаемся на деревянный брус – подставку для светильников нижнего света, выворачиваем с мясом железную полосу с чашечкой для лампы на конце…
Выворачиваем… Выворачиваем… Да что же это такое… Кто их так делает!.. Каб-буч-ча!.. И-и-эх!.. В-вы-в-во-р-ра-ч-ч-ч… А-а-а-а-а-а!!!..
Агафон закричал не от боли или страха – от неожиданности: целая секция книжного шкафа вдруг закряхтела, как разбуженный медведь-пенсионер, задрожала и… поехала, таща за собой специалиста по волшебным наукам.
Впрочем, уехала она недалеко – распахнувшись, как створка двери, она уперлась во что-то и, содрогнувшись всеми фолиантами, остановилась.
Брус, наконец, отломился, и не успевший даже сказать любимого "кабуча!" чародей обрушился на площадку темной лестницы.
В лицо ему пахнуло затхлым пыльным воздухом, как будто его только что вытряхнули со старой мятой и засохшей молью из антикварного мохнатого ковра…
А вот теперь можно.
КАБУЧА!!!!!!!!!!..
Потайной ход!!!..
Знает ли про него Костей?
Агафон вскочил на ноги, поднимая тучи испуганной, не привыкшей к подобному
обращению, пыли, мгновенно слетал за соседним, еще не раскуроченным светильником и поднес его к полу.
Пыль покрывала его толстым-претолстым слоем, не хуже самого дорогого ковра. Ступеньки от площадки уходили вверх и вниз. Мумифицировавшиеся крысы, летучие мыши и разнообразные продукты их жизнедеятельности за сотни лет усеивали их как грибы после дождя – хороший лес. Больше никаких признаков жизни – настоящей и ушедшей – видны не были.
Кабуча!..
Куда же он ведет?
Агафон вспомнил про подвалы, где он только что был, и рефлекторно попятился.
Да почему именно туда? Может, это будут чьи-нибудь покои. Или чуланчик уборщиков. Или продуктовый… склад…
Желудок Агафона от одной мысли о продуктовом складе взвыл и завязался узлом, напоминая о вынужденном почти двухдневном посте. Любимый дедушка тоже не спешил откормить отощавшего в дороге внучка. Или этого требовала рецептура процесса?
Воспоминание о страшной книге в багровом переплете убило обнадеженный было аппетит в зародыше.
Надо действовать.
Надо спуститься по этому ходу и, по крайней мере, посмотреть, куда он ведет.
Или, даже еще лучше, надо закончить заклинание невидимости, спуститься по этому ходу и посмотреть, куда он ведет.
Сказано – сделано.
Уже почти не сверяясь со своим советником-пергаментом – в кои-то веки специалист по волшебным наукам выучил текст наизусть и был уверен в этом – Агафон быстро очертил вокруг себя импровизированным зеркалом круг, калеча с почти садистским удовольствием, представляя перекошенное лицо Костея, вековые дубовые полы, расположил в нужном порядке все остальные компоненты и торжественно, гордо смакуя каждое слово, проговорил заветное заклинание.
Ничего не произошло.
Агафон, не веря себе, зажмурил глаза, помотал головой, потом открыл, украдкой глянул на свои руки…
Ничего.
А, может, невидимка себя видит? Может, его не видят остальные?
Он подбежал к окну. Вот оно – его отражение. Смотрит на него растерянно-глупо, растопырив руки. Тьфу, дурак. Смотреть противно.
Чародей вздохнул убито и жалко втянул голову в ссутулившиеся враз плечи.
А чего еще следовало ожидать от двоечника-второгодника?.. Наверное, Костей прав, и у него действительно нет дара и он ни на что не годен?..
Но тогда зачем он ему нужен?
Нет. Дар у меня есть.
Дар все путать и делать все не так…
Агафон вытер рукавом нос, упрямо прищурился и цепким взором окинул библиотеку на предмет предмета, могущего сойти за оружие. Спускаться в неизвестность открытым каждому взору, да еще и с голыми руками, не решался даже он.
Взгляд его остановился на тяжелой медной чернильнице на четырех львиных лапах на столе. Она теперь была пуста – то, что не ушло у него на чернение бумаги, было неосторожно пролито на многострадальный дубовый пол.
Он взял ее в руки еще раз, взвесил и, вздохнув, положил назад. Неухватистая. Не пойдет.
А если?..
Он быстрым шагом вернулся к изуродованной подставке под светильник, все еще утопавшей в пыли на лестнице, поднял ее и для практики несколько раз взмахнул, отбивая удары предполагаемого противника.
Не меч, конечно… Но и не чернильница.
Ну, что ж.
Вперед.
Больше, чем сейчас, я все равно готов не буду.
Держитесь, умруны.
Потайной ход превзошел все его ожидания – первая же попавшаяся дверь открылась в безлюдную кухню. Где на полках стояли в ожидании утра приготовленные для
сооружения завтрака продукты. Надо ли говорить о том, что уходящая вниз, во тьму часть лестницы осталась неисследованной…
Половина головки сыра, цепь сосисок, на которую можно было бы посадить слона, и полкило помидоров не дожили до восхода солнца.
Рассовав остатки сыра, найденные позже хлеб и огурцы по карманам-мешкам – единственной части костюма сабрумайского крестьянина, мирившей его с кончиной своего школьного форменного балахона, и надев на шею круг копченой колбасы, Агафон, дожевывая на ходу десерт – сырую морковку – поспешил к одной из пяти дверей в поисках пути на волю. По дороге он прихватил небольшую жестянку с
надписью "Красный перец" – приправа в любом блюде, даже если это хлеб с огурцами, была для него всегда на первом месте, и в следующий раз он намеревался получить от еды удовольствие.
Он угадал с первого раза. Выбранная дверь вела в широкий коридор без окон, еще угрюмее и неприветливее (оказалось, это было возможно!), чем его собратья наверху. И – о, счастье! – абсолютно пустой и безмолвный. В конце него призывно маячила приоткрытая дверь, из которой прекрасно тянуло холодом и свежестью.
Двор казался беспросветно черным и почти бескрайним. Редкие факелы рядом с дверями освещали только самих себя, и стены сливались с небом, таким черным и бездонным, что поневоле закрадывались сомнения, а там ли оно еще, или было свернуто и спрятано колдовством Костея в один из его глубоких подземелий и потеряно для людей навсегда.
Далеко-далеко впереди, но гораздо ближе, чем противоположная стена замка-кольца, светилась во мраке одинокая, нервно вздрагивающая точка факела.
Что это? Неужели…
БОМ. БОМ. БОМ.
Башня Звездочетов.
Вцепившись в свой брус оборонительно-наступательного действия так, что тот чуть не треснул под напором судорожно сжавшихся пальцев, Агафон собрал в кулак всю остававшуюся еще в наличии волю и оторвал себя от спасительно-темной стены.
На цыпочках он подкрался к едва приоткрытой двери и прислушался.
За дверью была караулка. А в ней шла игра в кости. Значит, башню охраняли лю… живые существа. Потому что умруны, насколько он помнил, никогда и ни во что не играли. Даже в свободное время они чистили амуницию, ухаживали за оружием или просто сидели и молчали, глядя перед собой.
Люди… То есть, не покойники. Но почему-то от этого его положение не становилось ни проще, ни понятнее. Значит, надо думать. Если стать невидимым не получилось, значит надо отвлечь их внимание, пока он пробежит через комнату.
О том, чтобы убить их, у Агафона мысли даже не возникало.
Чем их можно отвлечь?.. Сделать что-нибудь с кубиками? Чтобы они поссорились? Но что? Или задуть все светильники? Но тогда он сам рискует вместо лестницы наверх
оказаться прямо в лапах одного из них… Оптимальный вариант, конечно, если бы у них у всех враз прихватило животы и они всем скопом бросились по нужным чуланчикам, освобождая ему проход… Ну-ка, ну-ка…
Заклинания, сообщенные пергаментом, были в полевых условиях невыполнимы, грустно пришел он к выводу. Из всех требующихся компонентов у него был только красный перец…
Перец!!!
Он организует небольшой ветерок, пустит с ним перец, и пока они промывают глаза и прокашливаются, он сможет… попытается незаметно проскользнуть к лестнице.
"А обратно?" – кто-то нудный и дотошный голосом профессора магистра Хардинга не преминул задать вопрос на засыпку, но чародей только отмахнулся. Если там еще окажется ковер, будет просто замечательно. А если нет – то думать придется лукоморскому царевичу. Изобретать всякие хитрые штуки у него хорошо получается, сразу видно – профессионал, наверно с детства только этим и занимается…
Придумано – сделано.
Заклинание несильного ветерка он помнил наизусть, благо зачет пришлось сдавать три раза, спасибо Хардингу.
Он вытряхнул горку перца на моментально вспотевшую от волнения ладонь левой руки
– на завтрак, кажется, ничего не осталось, сделал несколько быстрых, но плавных пассов в воздухе и выставил ладонь перед дверной щелью.
Ветер ждать себя не заставил.
Охранники вздрогнули, выронили стакан с костями и свои ставки и мгновенно забыли
про игру, когда мощный порыв штормового ветра громыхнул массивной дубовой дверью о стену так, что расплющились кирасы на стойке за ней, перевернул свободные табуретки, уронил вешалку со шлемами, и в караулку даже не вошел, а влетел
головой вперед какой-то человек, шмякнулся во весь рост на пол и остался лежать.
– Кто это? – приподнялся один собакоголовый, как все стражники замка, солдат.
– Он не…
– Это шпион! Мы поймали его вчера! – переполняемый неожиданной радостью встречи со старым врагом при таких обстоятельствах, когда никто не станет ставить ему, Орлу, в вину лишние выбитые зубы и сломанные кости, поднялся начальник караула.
– Взять его!..
Агафон, едва сообразив, что его план пошел не совсем намеченным путем, вскочил на ноги и дико завертел головой.
Комната была абсолютно пуста.
Валялись раскиданные деньги, перевернутые табуретки, доспехи и посуда…
И никого вокруг.
– …Он у меня сейчас попрыгает! – раздался в пустоте злобный голос.
– Держи е… – вдруг грозный рык сорвался на скулеж:
– Помогите!!!.. Помогите!!! Капитан!!! Я не вижу!!!..
– Где мои руки?!..
– Где мой меч?!..
– Мой живот!!!..
– Моя грудь!..
– У меня нет ног!!!..
– Демоны!!!..
– Это демоны!!!..
– Спасите!!!..
– Это он – демон!!! Руби его!!! Руби!!! Я, ваш капитан, приказываю!!!