– Хочешь сесть? К несчастью, здесь только одно сиденье. Так что придется тебе, дружок, постоять на ногах. В моем присутствии сидеть таким, как ты, не позволяется.
Туризинд отмолчался. Ему нужно было понять, чего от него добиваются.
– Я отпущу тебя в Дарантазии, – сказал Рикульф. – Ты поедешь туда скрытно. Желательно, чтобы о тебе и цели твоего путешествия никто не знал.
– Это в моих интересах, – сказал Туризинд.
– Ты опять перебил человека, который держит твою жизнь в своих руках, – укорил его Рикульф. – Никогда больше так не поступай. Советую в последний раз. – И продолжил, как ни в чем не бывало: – В Дарантазии ты должен будешь найти для меня одну вещь. Укради ее. Надеюсь, твоих воровских навыков для этого хватит. Принесешь ее сюда, в герцогство. И будешь свободен.
– Один вопрос, – выдержав паузу, произнес Туризинд.
– Спрашивай.
– Откуда ваша милость будет знать, что я не убегу? Ведь когда меня отпустят, я могу попросту свернуть на любую из тысячи дорог и отправиться восвояси…
– Да нет, не можешь, – сказал Рикульф. – Потому что в случае твоего согласия я дам тебе спутника. Хороший человек. Добрый.
И тут тень возле стола зашевелилась. Рядом с силуэтом Рикульфом вырос еще один. Судя по тому, что мог разглядеть в полутьме Туризинд, это новое действующее лицо представляло собой вовсе не нечто незначительное, как почудилось ему в первый миг. Напротив, это был гигант на полголовы выше самого Туризинда, с широченными плечами. Он был молод и весело ухмылялся. В темноте блестели его белоснежные зубы. Черные спутанные волосы гиганта падали ему на плечи. На нем была кожаная куртка и кожаные штаны; широкий пояс стягивал его талию. Рукоять большого меча виднелась из-за его плеча. Судя по манере держаться, этот человек вообще не привык расставаться с оружием.
Интересно, кто он такой? Похож на наемника… Однако в мире наемников, где все друг друга знают, этот человек оставался для Туризинда неизвестным.
– Будешь называть его Конан, – сказал Рикульф. В тоне говорящего прозвучала некоторая неуверенность, как будто Рикульф и сам сомневался в Том, что незнакомца действительно зовут Конан. – Он пойдет с тобой до Дарантазия. Поможет тебе добыть необходимую вещь. Можешь задавать ему любые вопросы. Он никогда не наговорит лишнего, в нем я уверен. – Он помолчал и добавил: – Как уверен и в том, что от него ты не сбежишь. Понимаешь ли, – Рикульф наклонился и навалился грудью на стол, – поначалу я нанял для этого дела одного только Конана, но затем счастливый случай отдал мне в руки еще одного человека. Человека, которым можно пожертвовать, если придется кем-то жертвовать… Понимаешь меня?
– Разумно, – признал Туризинд.
– Если все сложится благополучно, вы вернетесь оба и получите награду. Если что-то пойдет не так, Конан вернется один. Тебе ясно, почему?
– Да, – сказал Туризинд. – Я пленник.
– Прелестно! – обрадовался Рикульф. – Ты умнее, чем притворялся. Да, Туризинд, ты пленник и будешь подстраховывать моего наемника. А он поступит так, как сочтет нужным. Полагаю, он человек справедливый…
– Один вопрос, – сказал Туризинд. Рикульф поднял брови:
– Да?
– Если Конан вернется один, он получит все деньги? В таком случае ему было бы выгодней избавиться от меня.
– Нет, – покачал головой Рикульф, – хоть я и уважаю Конана безмерно, хоть и считаю его лучшим, но сумма не будет увеличена, если он вернется один. Здесь все по-честному.
Конан фыркнул в полумраке.
– Понятно, – сказал Туризинд.
– Ты согласен? – уточнил Рикульф.
– Да.
– Поклянись.
– Клянусь моей жизнью и всем, что есть на земле святого! Я согласен отправиться в Дарантазии вместе с этим замечательным Конаном и украсть там для вашей милости некую вещь. Мы украдем ее и доставим в Эброндум. Осталось только выяснить, как эта вещь выглядит и где она может находиться в Дарантазии. Ну, хотя бы приблизительно.
– Когда будем на месте, я объясню, – произнес Конан.
Он, очевидно, намеревался оставить за собой главенствующую роль. Конан приблизился к Туризинду и, взяв его за руки, одним быстрым резким движением разорвал цепи.
Глава пятая
Дорога на Юваум
Странную пару представляли двое спутников, что вышли на рассвете из восточных ворот Эброндума и двинулись по дороге на Юваум, небольшой городок, расположенный на той же реке – Тирсис, но ниже по течению.
Впереди на крупной рыжей кобыле ехал Туризинд: рослый, широкий в кости, с густыми темно-рыжими волосами и блестящими зелеными глазами, особенно заметными на загорелом лице при ярком солнечном свете. Чуть поодаль на крепкой вороной лошади восседал Конан. Он держался в седле с небрежностью опытного наездника. Туризинд постоянно видел его широкую спину, перечеркнутую широкой, потемневшей от пота перевязью.
Конан был выше Туризинда почти на полголовы и значительно шире в плечах. Судя по одежде, он не мог принадлежать к аристократии. И все же в его манере держаться угадывалась некая аристократичность. Как будто этот человек был тайным принцем в изгнании или королем в поисках трона, никак не меньше.
Кроме того, Туризинд никак не мог угадать, откуда Конан родом. На аквилонца не похож; синие глаза и черные волосы выдавали в нем горца и северянина. Возможно, он киммериец. "Возможно" – потому что Туризинд прежде никогда не имел дела с уроженцами льдистой Киммерии.
"Не исключено, – решил для себя Туризинд, – что Конан только назвался наемником, дабы сбить с толку своего невольного компаньона, а на самом деле является одним из стражников, что принадлежат к тайной службе герцога". О таковой Туризинд слыхал и прежде, а вот теперь судьба привела столкнуться лицом к лицу.
У Туризинда был легкий характер. Он довольно быстро смирился с присутствием нового лица, кем бы это лицо ни являлось. По крайней мере, часть пути они проделают вместе. В любом случае Конан вряд ли будет Туризинду помехой. Напротив, Рикульф твердо обещал, что спутник будет помогать Туризинду. Что ж, это весьма кстати: несомненно, Конан обладал чудовищной физической силой, что успел продемонстрировать весьма впечатляющим образом – разорвав цепи, сковывающие руки Туризинда.
Туризинд улыбался, подставляя лицо солнцу и жадно вдыхая свежий воздух. Ветер прилетал откуда-то из полей и лугов и приносил с собой веселые ароматы зрелого лета. Немного же требуется человеку для счастья!
Неожиданно Конан обернулся к Туризинду, прерывая его размышления, и осведомился, ухмыляясь, как будто предвкушал какое-то развлечение:
– Ты бывал в Ювауме?
Туризинд очнулся от своей задумчивости и поглядел на него с неприязнью.
– В мои обязанности входит беседовать с тобой?
Подобное отношение, казалось, ничуть не задело Конана. Он только улыбнулся еще шире.
"А он, пожалуй, хорош собой, – подумал Туризинд. – По-своему. Женщины, наверное, без ума от его улыбки. Находят ее доброй и всякое такое. Хотя глаза у него холодные… С таким человеком нужно держаться настороже, вот что", – решил он.
– Ты обязан беседовать со мной, когда я того потребую, – твердо заявил Конан. – Имей в виду: ты нравишься мне не больше, чем я тебе. Моя воля – ты бы уже давно лежал на обочине со свернутой шеей. Но я обязан надзирать за тобой и давать тебе добрые советы. Мне обещали хорошо заплатить за это.
При слове "добрые" лицо Конана исказила угрожающая гримаса.
– В таком случае, я слушаю тебя, – сказал Туризинд.
Конан возразил:
– Нет, это я слушаю тебя. Я задал вопрос: ты бывал в Ювауме?
– Да.
– Превосходно. Это упрощает дело.
– Уточни, пожалуйста. Какое дело?
– В Ювауме у нас с тобой будет одно дельце. Я обдумывал это по дороге и пришел к выводу, что нам неплохо бы обзавестись еще одним человечком. Ну, чтобы было кем жертвовать. Помнишь, Рикульф посоветовал мне при случае отдать тебя на съедение. Чтобы выполнить задание, покуда колдуны из Дарантазия будут обгладывать твои косточки.
– Я имею право хотя бы уточнять, задавать наводящие вопросы, просить о более полных указаниях? – осведомился Туризинд. – Умолять о подробностях? Выпрашивать детали? Как велики твои полномочия, Конан?
– Мои полномочия неограниченны, а указания ты получишь без всяких просьб, – ухмыльнулся Конан. – Любишь публичные казни? Скоро поглядим еще на одну. Завтра в Ювауме должны казнить одну девку. Да ты и сам увидишь: народ уже начинает стекаться в город. Казнь всегда сопровождается ярмаркой, так что многие туда ринулись в надежде на хорошую поживу. Розничные торговцы, пирожники, проститутки, продавцы всяких снадобий… Разный сброд.
Он помолчал и вдруг ослепительно сверкнул ярко-синими глазами.
– Но нас должна интересовать не ярмарка, а именно эта девка. Я еще не принял окончательного решения.
– Можешь обсудить со мной, – предложил Туризинд, наполовину забавляясь.
Как всякий наемник, Туризинд привык иметь дело преимущественно с мужчинами и женщинам он не доверял. Изредка он привечал возле себя ту или другую в качестве временной подруги, но и только. Менее всего ему нравились особы, принадлежащие к "прекрасному полу", которые вооружались мечами и требовали, чтобы их воспринимали как "воинов", как "равных прочим" солдат. В отряде у Туризинда таких никогда не водилось. Он на дух их не переносил и изгонял поближе к горизонту, едва только замечал где-нибудь в поле своего зрения.
Поэтому известие о казни какой-то "девки" мало заинтересовало его. Если женщина довела власти до того, что те вознамерились предать ее публичной смерти, значит, она вполне достойна подобной участи. Женщина-преступница – это злостная воровка, подлая убийца, отравительница или колдунья. Все эти категории решительно были противны Туризинду.
Бывший командир наемников скривился.
– Давай оставим эту тему, Конан, – попросил он. – Я никогда не соглашусь с присутствием женщины в отряде. Тем более с такой, которую должны были повесить.
– Э-э… – протянул Конан, внезапно – и весьма неприятно – напомнив Туризинду доктора.
После паузы Конан добавил:
– Но я еще не принял решения. А когда решу – ты сделаешь, по-моему. Кстати, это не твой отряд, а мой. Хорошо бы ты постарался запомнить это.
– Я никак не могу повлиять на твое решение? – спросил Туризинд.
– Нет, – отрезал Конан. – Если я сочту девку полезной, я возьму ее. В мой отряд.
Некоторое время они молчали. Туризинд постепенно убеждался в том, что Конан был совершенно прав в том, что касалось ярмарки. Дорога наполнялась людьми. Празднично одетые крестьяне, пешком и на телегах, двигались в сторону Юваума. Многие весело переговаривались, перешучивались; девушки кокетничали с мужчинами. Некоторые совершенно явно давали понять, что не прочь провести ночь с новым приятелем.
"Близость смерти всегда возбуждает, – подумал Туризинд. – Когда человек видит, как умирает ему подобный, первое, что ему хочется, – это почувствовать себя живым. Дьявольски живым, до ужаса живым. А лучший способ ощутить себя на этом свете – заняться любовью. Можно даже с первым встречным. Лишь бы тебя ласкали, лишь бы под ладонями было чужое горячее тело, а рядом раздавалось чье-то дыхание… Знаю. Помню. Да, я действительно это помню…"
Он криво улыбнулся воспоминанию. Туризинд любил свои воспоминания, но никогда не тосковал по ушедшему. Ему было под тридцать, он вошел в лучший возраст для мужчины – и был уверен в том, что впереди у него не меньше прекрасного, чем осталось позади. Особенно если учесть то, каким жестоким было его детство.
До Юваума оставалось совсем немного, когда Конан снова заговорил:
– Это проститутка.
Туризинд в этот самый момент рассматривал очень хорошенькую девушку, которая явно строила глазки рослому всаднику, поэтому при звуке низкого голоса Конана он вздрогнул:
– Что ты сказал?
– Говорю, что это проститутка.
Туризинд еще раз посмотрел на ясно улыбавшуюся девушку.
– Нет же, думаю, она простая крестьянка. Очень хорошенькая крестьяночка, которая после десяти лет каторжных трудов и рождения седьмого ребенка превратится в старую страхолюдину, вроде ее мамаши… Жаль, конечно, да ничего не поделаешь: такова судьба сословия, рожденного ковыряться в грязи.
– Ты меня не слушаешь! – рассердился Конан. – Я говорю о той, которую должны повесить.
– А, – разочарованно протянул Туризинд. – Я-то думал, мы уже закрыли эту тему.
– Мы еще не открывали ее, – возразил Конан. – Я обдумываю.
– Значит, она еще и шлюха… – вздохнул Туризинд. – Неужели мы не можем обойтись без шлюхи? Я найду тебе десяток в любом трактире. Наверное, ты так страшен и уродлив, что с тобой ни одна не хочет пойти, да? Я буду их уговаривать. Клянусь. Только не надо мне шлюхи в отряде. В твоем отряде, – добавил он поспешно и изобразил угодливую улыбку.
– Если ты не замолчишь, – угрожающе начал Конан, но осекся, а потом махнул рукой. – Просто слушай. Рикульф подробно рассказал мне о том, чем она промышляла. Она предлагала мужчинам свое тело. И, поскольку она очень красива, они охотно соглашались покупать ее ласки. Затем их находили раздетыми и ограбленными до нитки где-нибудь за городом, на сеновале, а то и просто на обочине дороги. В их памяти оставались обрывки каких-то дивных картин: сладкие поцелуи, небывалое блаженство… а после полное забвение.
– Обычный трюк, – сказал Туризинд, брезгливо морщась. – Чем она их опаивала?
– В том-то и дело… При ней не нашли никакого яда. Да и эти мужчины никак не пострадали. За исключением неприятностей, связанных с тем, что их маленькое ночное приключение делалось общим достоянием. Ну и грабеж, конечно. Она обогатилась за их счет весьма значительно. Когда ее взяли, при ней нашли больше тысячи золотых монет. Она держала их в дорожном сундучке.
– А как вышло, что ее схватили? – заинтересовался Туризинд.
Конан покачал головой.
– Хочешь знать? Рикульф лично занялся этим делом. Продолжать?
Туризинд кивнул.
Конан продолжил задумчиво, и в его голосе Туризинд вдруг уловил легкий отзвук восхищения: несомненно, на киммерийца произвела сильное впечатление работа грабительницы. Вероятно, он считает воровку коллегой по ремеслу. Хороший же спутник у Туризинда! Туризинд, по крайней мере, – честный наемник, а вот киммериец… Ладно. Лучше сперва выяснить все обстоятельства, а уж после принимать решение. Может быть, удастся удрать…
– Когда число ограблений перешло за первый десяток, о ловкой грабительнице стало известно по всему Эброндуму, – рассказывал Конан. – Тогда-то Рикульф и выдвинул свое предположение. Он считал, что воровка пользуется не ядом, а магией. Если бы она покупала одурманивающие составы, она оставляла бы больше следов. Ей потребовался бы сообщник, кто-то, кто разбирается в ядах.
– А если она варила их сама? – спросил Туризинд.
Конан метнул в него иронический взгляд.
– Ты действительно считаешь, что в тайной страже его светлости герцога работают дураки? Или просто хочешь показать мне свою заинтересованность в этом деле?
– Ни то, ни другое, – ответил Туризинд, не смущаясь. – Я всего лишь пытался проявить смекалку.
– Будешь проявлять смекалку тогда, когда я прикажу… Если бы эта девка варила свои снадобья сама, ей понадобилось бы место для своей кухни. Какая-нибудь лачуга с очагом.
– Может быть, она приготавливала их на костре, – вставил Туризинд. – В лесу.
Он прикусил язык, сообразив, что господин Рикульф наверняка изучал и эту возможность. Конан никак не стал комментировать новое выступление своего спутника. Просто двинул широченным плечом и сказал:
– Рикульф предположил, что означенная особа пользовалась недозволенной магией. Магия не оставляет следов, а действует более эффективно. Отсюда и воспоминания о "неземном блаженстве", которые оставались у всех одураченных. Будь это яд, блаженство не было бы таким "неземным".
– Сдается мне, ты мало знаком с теми эмоциями, которые дарит мужчине женская ласка, – сказал Туризинд.
Конан с презрением ответил:
– А мне сдается, ты вообще не имеешь понятия о том, что такое добровольная женская любовь, потому, что всех своих постельных подружек ты покупал на нечистые деньги.
– Ладно, оставим дискуссию о женщинах на потом, – примирительным тоном произнес Туризинд.
Конан умудрился задеть весьма чувствительную струну в сердце своего спутника: Туризинд действительно никогда не знал настоящей любви, хотя случайных возлюбленных у него действительно было много – и большинство из них действительно были шлюхи.
Сам же Конан держался так, словно его тема женской любви вообще не задевала. Ну, точно. Он находил себе подружек где угодно и никогда не придавал большого значения их ласкам. Есть – хорошо, нет – можно обойтись. Никакой тоски, никаких поисков, ожидания. Интересно, сколько лет киммерийцу? Чуть больше двадцати? Хорошо быть юным и мускулистым… Однако, каким бы молодым ни казался Конан, мыслил он на удивление ясно.
И, как все больше убеждался Туризинд, вполне в состоянии был командовать небольшим отрядом.
Туризинду не хотелось испытывать к Конану какие-либо чувства, кроме отвращения и ненависти, но он поневоле вынужден был признать: киммериец вызывал у него уважение.
– Мне продолжать? – осведомился Конан, ухмыляясь.
Туризинд кивнул.
– Ладно. Рассказываю, что было дальше. Наш смышленый Рикульф направил в Юваум одного из наших стражников. У того имелось при себе защитное заклинание. Естественно, разрешение на это заклинание было получено у его светлости герцога. Все было надлежащим образом заверено. Бюрократы! Чего ожидать от цивилизованных людей, верно?
Он фыркнул и мотнул черными волосами. Туризинд не понял, чем была на самом деле эта демонстрация. Не то Конан по-дружески выказывал нелюбовь к любого рода проявлениям цивилизованности – или того, что киммериец считал "цивилизованностью", – то ли просто хотел спровоцировать своего спутника на какое-нибудь нелояльное высказывание. Туризинд решил воздержаться от проявления каких-либо эмоций по этому поводу.
– Законная сторона вопроса интересует меня мало, – вставил Туризинд.
– Я просто уточняю, – сказал Конан, морщась. – Несколько дней наш человек сорил деньгами и вел себя очень глупо, а затем, прогуливаясь по улице поздним вечером, поймал взгляд весьма привлекательной незнакомки. Она манила его к себе пальцем и улыбалась просто восхитительно. Разумеется, он не позволил себе упустить подобный случай и приблизился к ней на расстояние поцелуя.
– Продолжай, – подбодрил рассказчика Туризинд, когда тот сделал небольшую паузу. – Очень занимательно.