Талли ожидала, что огромная металлическая плита будет иметь соответствующий вес, и сильно потянула за край двери. Но дверь двигалась на петлях почти невесомо, и Талли едва не потеряла равновесие, отброшенная назад инерцией движения. Она остановилась, сбитая с толку, какое-то время нерешительно рассматривала эту до странности невесомую дверь и в конце концов добавила этот вопрос к и без того немалому перечню нерешенных загадок. Нужно было исследовать более важные вещи, чем тайну двери.
Она ожидала попасть в темноту, но внутренняя часть башни, по крайней мере тот крошечный сектор, который она могла разглядеть, был залит мягким зеленым светом. Это, казалось, было больше, чем свет, так как у Талли возникло чувство чего-то осязаемого, во что она вторглась, шагнув за дверь.
Ее сердце бешено колотилось. Липкий пот выступил на ее лице и ладонях. Каждый ее нерв напрягся до предела, глаза были широко открыты и неподвижны от усилия проникнуть взглядом сквозь странное зеленое мерцание. В этот момент Талли была всего лишь живой боевой машиной с хорошо натренированными рефлексами, воплощением накопленной за пятнадцать лет ненависти. Все равно, кто или что выступило бы против нее в этот момент: оно жизнью заплатило бы за эту встречу.
Но она не встретила никого, и ее первый шаг в башню стал для нее разочарованием.
Талли не имела представления о том, что она встретит: возможно, что-то гигантское или опасное, но непременно магическое. Но когда она через несколько шагов остановилась и огляделась вокруг, оказалось, что она находится в не очень большой комнате примерно кубической формы, совершенно пустой, если не считать ровного зловещего света, а на полу - слоя пыли по щиколотку. Сбитая с толку, но все еще готовая ко всем мыслимым неожиданностям, Талли обернулась раз вокруг своей оси и осмотрелась более внимательно, но так и не обнаружила больше ничего. Единственное, что она установила, так это то, что источником странного света были сами стены и потолок. Камни испускали мягкое свечение, хотя и не везде. То тут, то там попадались большие проплешины, где камень был черным, а на полу свечение поглотила пыль.
Пока Талли осматривалась, Эсск опустилась на колени и посмотрела на следы, которые тщательно сохранила пыль. То были следы человеческих ног, а также следы конечностей насекомых, снабженных тонкими сильными когтями. Они вели по прямой линии к одной из трех закрытых дверей в противоположной стене, и других следов вообще не было. Девушка и два-три рогоглава были, пожалуй, первыми существами, воспользовавшимися этим выходом за очень долгое время. "Что ж, - насмешливо подумала Талли, - видно, не часто случалось, чтобы непрошеные посетители прорывали смертельный экран вокруг башни и поселялись в доме для прислуги".
Она хотела идти дальше, но Хрхон быстрым жестом остановил ее и прошел вперед. На этот раз Талли не возражала. Она молча смотрела, как вага проверил обе двери, к которым не вели следы, и безрезультатно тряс массивные железные плиты, прежде чем направился к третьей двери и без заметного усилия открыл ее.
За ней оказался узкий проход, наполненный тем же зловещим светом. Взгляд Талли мог проникнуть в него всего лишь на какую-то дюжину шагов, потому что он вел не только вверх, но и плавно изгибался вправо, очевидно следуя закруглению башни. "Если между ним и наружной границей башни не располагаются полости или скрытые помещения, - подумала Талли, - то стены башни должны быть колоссальной толщины".
Хрхон вновь велел ей остановиться и со стучащим сердцем вышел через дверь в коридор. Ее ушей достиг очень тихий шелест, как шепот ветра, только бесконечно далекий, и на этот раз Талли не была вполне уверена, действительно ли она только вообразила дрожь пола под своими ногами.
Перед ее мысленным взором возникли видения открывающихся люков, под которыми притаились бездонные пропасти. Она попыталась отогнать от себя эти картины туда, откуда они пришли, убрала руку с чужого оружия и вместо него вынула из-за пояса свой кинжал, годящийся разве что в качестве зубочистки для дракона.
Тем не менее она почувствовала себя значительно лучше, ощутив в руке гладкую рукоятку кинжала.
- 5 -
Пути не было конца. Талли утратила чувство времени в этих бесконечных, чуть изогнутых и почти незаметно идущих вверх коридорах. Она больше не могла сказать, идут ли они по башне час, несколько мгновений или целую вечность. Глухой рокот и шелест сопровождали их, иногда ей казалось, что она различает в этом шуме могучий ритм. В такие моменты ей чудилось дыхание, очень медленное мощное дыхание какого-то гиганта.
Нигде ничего не было. Коридор был пуст, его заполняла лишь пыль и обволакивал странный светящийся покров. Стены источали неприятный запах, а воздух имел вкус старого железа. Каждые четыреста-пятьсот шагов им попадалась дверь, как будто архитектор по какой-то причине хотел разделить коридор на множество независимых между собой небольших секций.
Были и другие двери, которые находились исключительно по левой стороне туннеля. Они вели, видимо, в помещения, расположенные в стенах башни, как пузырьки воздуха в янтаре. Но все они без исключения были закрыты, и Талли поспешно замотала головой, когда Хрхон вызвался взломать одну из них. Они были захватчиками, а не зваными гостями. Пожалуй, не следовало поднимать лишнего шума.
Потом они нашли второй труп.
Они вошли в очередную дверь. Хрхон, как всегда, шел первым, Талли и Эсск составляли арьергард. Вместо ожидаемого спирального коридора перед ними поднималась едва ли не бесконечная, очень крутая лестница.
На нижних ступенях лежала женщина.
Талли от неожиданности вздрогнула и хотела было протиснуться мимо Хрхона, но вага просто отодвинул ее назад, просипев что-то, чего Талли не поняла, и, сделав два-три удивительно быстрых шага, оказался возле неподвижной фигуры. Он тщательно осмотрел ее, что, по мнению Талли, было совершенно излишним. Талли вряд ли когда-либо приходилось видеть кого-нибудь более мертвого. Тем не менее она терпеливо дождалась, пока Хрхон выпрямился с довольным сипением и жестами дал ей понять, что опасности нет.
Когда Талли стала на колени возле мертвой женщины, от волнения ее сердце забилось быстрее. Женщина была значительно старше мертвой девушки, лежавшей снаружи, на мосту. Она была в таком возрасте, что вполне могла быть матерью девушки. Ее волосы, подстриженные очень коротко, начали седеть, бледное лицо было изрезано глубокими морщинами, но от этого оно не стало безобразным. Казалось, в ее потухших глазах застыло выражение неимоверного ужаса. Ее правая рука сжимала оружие такой же странной формы, как и то, что Талли забрала у погибшей девушки. Труп издавал очень слабый неприятный запах. Под головой женщины было отвратительное красно-коричневое пятно, как и на ступеньке выше, и еще выше, и еще.
Талли взглядом проследила, куда вел высохший кровавый след, пока он не затерялся в зеленой дымке коридора. Было нетрудно догадаться, что случилось: очевидно, женщина и девушка сначала были вместе, но, когда девушка и рогоглавы вышли, чтобы посмотреть на незваных гостей, женщина вернулась, чтобы… "Да, зачем?" - подумала Талли. Она попыталась рассмотреть верхний конец лестницы, но видела только зеленый свет, в котором ступени постепенно растворялись, как в светящейся кислоте. Наверное, она слишком спешила, поскользнулась на лестнице и разбила голову. Если бы эта теория требовала бы еще какого-нибудь доказательства, то им был бы трупный запах. Мертвая лежала здесь долго.
Талли встала, кивнула Эсск, чтобы та подошла к ней, и поставила ногу на первую ступень лестницы, но Хрхон снова удержал ее.
- Осторожнох, - просипел он. - Здесьх могутх бытьх другиех.
- Ерунда, - недовольно сказала Талли. - Их было только двое, плоская твоя голова! В противном случае нас уже не было бы в живых, разве нет?
Хрхон не стал возражать, но Талли сама знала, что произнесла эти слова скорее для своего успокоения. Ход мыслей мог быть вполне логичным, но что значит логика в этом мире, управляемом, с одной стороны, самовольной судьбой, а с другой - колдовством? У Талли не было никаких доказательств тому, что на верхнем конце этой лестницы их не поджидает целая армия вооруженных клешнями рогоглавов. Или хуже того. Но была только одна возможность выяснить это.
- Тогдах пуститех хотях бых менях впередх, - предложил Хрхон.
Мгновение Талли всерьез раздумывала над его предложением. Мысль иметь перед собой защиту в виде роговых пластин и крепких мышц была заманчивой, но возможность быть погребенной под четырьмястами фунтами тех же роговых пластин и мышц в случае, если на Хрхона нападут и он свалится с ног, привлекала меньше.
Талли покачала головой, повелительным жестом прогнала вагу с дороги и двинулась вперед.
Лестница казалась бесконечной. Уже через несколько мгновений ее нижний конец и мертвая женщина стали исчезать в зеленой дымке, тогда как светящаяся стена перед Талли и вагами отступала в темпе их шагов. Это было жуткое чувство, заставлявшее Талли нервничать: она не видела, куда они идут, и в ее голове гнездилась зловещая мысль: ей казалось, что лестница ведет в бесконечность и они будут идти до тех пор, пока не умрут от изнеможения и жажды, но так никогда никуда и не дойдут. Конечно, она знала также, что это вздор, но от такого знания проку было мало. Идти куда-то, не зная, где и чем заканчивался этот путь… Да, это действовало на нервы.
Наконец она остановилась и нервно оглянулась на ваг.
- Это свечение меня раздражает, - призналась она. - Оно… такое жуткое!
Хрхон попытался улыбнуться, но с его черепашьим лицом это, естественно, закончилось неудачей.
- Ничегох жуткогох нетх, - сказал он. - Толькох светящиесях растениях. Тамх, откудах мых, такихх многох.
Талли сконфуженно посмотрела на вагу. Объяснение было таким простым и убедительным, что она спросила себя: "Почему, провалиться ей в пропасть, она сама не сообразила?" В конце концов, она довольно часто слышала о светящихся растениях, хотя еще ни одного не видела. Ей нужно привыкнуть смотреть на вещи более трезво. Если она будет выискивать в этом странном строении то, чего нет, все может закончиться очень плохо.
Они пошли дальше. Талли стала считать ступени, потом сбилась со счета и начала сначала. Когда она второй раз дошла до трехсот, над ними из зеленой дымки выступил контур большой двери. В отличие от других дверей, через которые они проходили до сих пор, эта оказалась приоткрытой, и за ней зеленый свет кончался.
Талли пошла быстрее, но на предпоследней ступеньке остановилась и сделала Хрхону знак идти вперед. Вага воинственно вытянул голову и, недолго думая, кинулся в дверь и там некоторое время чем-то громыхал в темноте, прежде чем выйти оттуда и призывно кивнуть.
- Всех вх порядкех, - просипел он.
Талли и Эсск последовали за ним.
Они оказались в большом помещении примерно кубической формы, которое, если не считать вездесущей пыли, было совершенно пустым и не таким темным, как Талли показалось в первый момент. Через узкие, находящиеся высоко под потолком прорези в стене внутрь просачивались желто-красные полосы солнечного света. Только сейчас Талли обратила внимание на то, что лестница теперь вела прямо вверх, а не изгибалась, как прежде. Они вышли к внешней стене башни.
Талли с любопытством огляделась. Правда, смотреть особо было не на что: пол был испещрен запутанным узором следов, а на высоте десяти метров над их головами солнечный свет сплел в воздухе сеть из сверкающих прямоугольников - вот и все. Несмотря на это, Талли ощущала все усиливающееся возбуждение. В чем бы ни была тайна этой башни - если она была, - они приблизились к ней.
И на этот раз Талли не возражала, когда Хрхон протиснулся мимо нее и, тяжело ступая, подошел к открытой двери в конце комнаты. Вага двигался очень осторожно, еще медленнее и осторожнее, чем обычно. Его короткие руки свободно болтались вдоль массивного тела, на четырехпалых кистях угрожающе торчали когти.
Совершенно неожиданно Талли ощутила уверенность от того, что рядом с ней находятся эти живые боевые машины. Мало что могло случиться с тем, у кого телохранителями были двое взрослых ваг. "Если не брать в расчет вооруженных клешнями рогоглавов и оружия, пробивавшего в прочном камне дыры величиной с кулак", - нашептывал тонкий злой голос в голове Талли.
Она раздраженно гнала эту мысль, но окончательно сделать это ей не удалось. Ее нервозность усиливалась. До этого, когда она изогнутым коридором продвигалась вперед, идя между вагами, она чувствовала что-то вроде разочарования, нет, скорее, отрезвления. После десяти лет тяжких напрасных усилий, десяти лет вновь обретаемых и снова утрачиваемых надежд все вдруг показалось ей слишком обыденным. Оказывается, великая тайна, раскрытию которой она посвятила свою жизнь, заключается в пустой башне? Но это чувство испарилось в то же мгновение, когда она обнаружила мертвую женщину. И сейчас в ней постепенно возникал страх.
Вероятно, это было всего лишь возбуждение, совершенно нормальное возбуждение, вызванное ощущением того, что она наконец у цели; возможно, Талли переоценила выносливость своего тела, ведь недавно она едва не умерла. Впрочем, что бы это ни было, симптомы однозначно указывали на страх: ее ладони увлажнились, колени слегка дрожали. Вдруг у Талли появилось чувство, что на нее смотрят невидимые глаза, сразу со всех сторон.
Возможно, это было не просто чувство, потому что Хрхон остановился, окончательно не войдя в дверь, поднял левую руку, предупреждая, чтобы она и Эсск не торопились, и неуклюже повернулся сначала вправо, потом влево. Талли увидела, что его близорукие глаза превратились в узкие щелочки, когда он старался что-то разглядеть в почти полной темноте, царившей по ту сторону двери.
- Что такое? - спросила Талли.
Хрхон попытался изобразить пожатие плечами.
- Ях нех знаюх, - ответил он. - Что-тох не такх… - Он громко принюхался. - Воняетх рогоглавамих.
- Неудивительно, - раздраженно сказала Талли. - В конце концов, они ведь здесь были, разве нет? Иди дальше.
Хрхон повиновался. Он неуклюже дернулся и сделал шаг в темноту.
Этот шаг едва не стал последним в его жизни.
Что-то большое и блестящее шевельнулось во тьме перед ним, послышался резкий протяжный звук, и вдруг показалось, что сама темнота встрепенулась и набросилась на вагу, размахивая двумя десятками рук и ног и таким же количеством смертоносных щелкающих жвал.
Натиск был настолько сильным, что Хрхон тут же оказался на полу. Талли с испуганным вскриком отскочила в сторону, и вага грохнулся как раз там, где она стояла, при этом он сипел - наполовину от испуга, наполовину от ярости - и обоими кулаками колотил по черной хитиновой массе, навалившейся на него.
Талли не могла сказать, что напало на Хрхона: тварь была выше его, но не столь массивной, однако она компенсировала этот недостаток агрессивными взмахами множества длинных колючих конечностей и парой невообразимо огромных клешней, которыми пыталась перерезать Хрхону шею.
Пожалуй, это ей удалось бы, во всяком случае, жвалы были достаточно велики для этого. Но Хрхон инстинктивно среагировал на нападение таким же образом, как и его предки несколько миллионов лет назад, защищаясь от врагов: молниеносно втянул голову и конечности в панцирь, так что ужасные клешни насекомого с треском ударили по твердой как сталь роговой оболочке, а не по телу. Часть панциря отломилась, и рогоглав отпрянул, яростно свистя.
Секундой позже над ним нависла Эсск, она почти играючи оторвала рогоглава от своего соратника и, не долго думая, швырнула его об стену. Звук, с каким черный блестящий хитиновый панцирь ударился о камень, заставил Талли внутренне содрогнуться.
Но бой на этом не закончился. Хотя рогоглав упал и какое-то время лежал оглушенный, но затем внезапно он превратился в вертящийся клубок конечностей и смертельно опасного хитина. Рогоглав молниеносно оказался на ногах и снова нападал.
На этот раз атака была направлена не на ваг, а на Талли, в которой насекомое, видимо, распознало своего главного врага. Талли отпрыгнула назад, закрыв обеими руками голову и втянув ее в плечи, потому что она слишком хорошо знала, каким образом обычно нападают рогоглавы. Ее движения были очень быстрыми - это был не первый случай, когда она расходилась с рогоглавом во мнении относительно продолжительности своей жизни.
Тем не менее она не имела бы шансов, не будь рядом Хрхона. Вага внезапно стал двигаться с таким проворством, которого рогоглав, видно, не ожидал от него, впрочем, как и Талли. Когда гигантское насекомое неслось мимо ваги, тот вскочил, развернулся и обрушил свой кулак на панцирь рогоглава. Удар был направлен в безобразную голову, но попал в брюхо.
На сей раз хитиновый панцирь чудовища разломился с громким треском.
Рогоглав испустил жалобный звук, качаясь, подошел почти вплотную к Талли и, визжа, упал на пол. Его могучие клешни в бессильной ярости разрезали воздух.
Эсск схватила рогоглава и вскрыла его панцирь в самом уязвимом месте. Резкие крики насекомого слились в непрерывный рокочущий звук. Вязкая желтая жидкость потекла из его пасти. Его члены еще раз вздрогнули и обмякли в могучих ручищах ваги.
Однако Эсск еще дважды изо всех сил врезала ему кулаком промеж глаз, прежде чем бросила его и с довольным сипением отступила назад.
- Всех вх порядкех? - спросила она, обернувшись.
Талли в первое мгновение даже не поняла, что эти слова были обращены к ней. Лишь когда Эсск почти застенчиво коснулась ее плеча и повторила свой вопрос, она отвела взгляд от изуродованного насекомого и кивнула.
- Со мной ничего не случилось, - сказала она, а затем повернулась к Хрхону. - А что с тобой?
- Ничегох, - ответил Хрхон. - Этох отх неожиданностих.
Талли взглянула на раздавленного рогоглава. Чудовище, когда стояло прямо, было выше ее ростом на метр, и она знала, насколько эти насекомые сильны. Тем не менее его нападение на вагу можно было считать настоящим самоубийством.
Изо всех сил подавив отвращение, Талли приблизилась к мертвому рогоглаву и присела возле него на корточки. Ледяные мурашки пробежали у нее по спине, когда она увидела ужасные жвалы, растущие из головы чуть ниже рта. Они были достаточно мощные, чтобы перекусить бедро взрослому мужчине. И, словно одного этого было недостаточно, чудовище располагало целым арсеналом другого оружия, данного ему природой: у него были могучие, покрытые шипами толчковые ноги, две дюжины острых как кинжалы игл на спине да еще пара передних лап, имеющих многочисленные сочленения и снабженных хитиновым панцирем, сросшимся в своего рода мощный топор.
- Что это такое, провались оно в пропасть? - пробормотала Талли.
Она получила ответ, хоть на него и не рассчитывала.
- Богомолх, - сказала Эсск. - Оченьх опасныйх. Ях думалах, оних всех вымерлих.
- Богомол? - озадаченно переспросила Талли.