Сказано было искренне, с дрожью в голосе.
Посол возликовал, торопливо прикрыл окно, поплотнее задернул шторку и обернулся к княжне. Оглядел ее еще раз – надо же, он полагал, будет трудно, а выходит все лучше, чем в самых смелых планах. Посол покосился на высокую перину. Вот там бы с ней и миловаться, когда настоящий князь войдет. Сговорчивая девка, может, и получится. А скамеечка – плохое место, ни сесть рядом, ни обнять как следует.
– Скажи, а не ты ли наволочки вышивала?
– Нет, – честно огорчилась невеста. Подумала и добавила с воодушевлением: – Но выбирала их я. Дай сама покажу, тут на каждой иной узор, и все хороши. Вот этот… ох и озорник ты, князь!
Посол завладел ручкой княжны, погладил ее спину – и встретил весьма кокетливое и неубедительное сопротивление. Огорчился: в комнате слишком светло, как снять кольцо?
– Быстрый ты, хоть и не молод, – шепнула княжна в ухо. – Дай я хоть свечи погашу, лишние-то.
Девушка прошла по комнате, гася колпачком одну свечу за другой, оставила всего пару – в дальнем от кровати углу, у дверей. Вернулась, чуть задвинула полог, отгораживаясь им от света. Посол снова погладил руку княжны, потянул к себе.
– Нетерпеливый ты, князь, – вздохнула она. – Подарил бы девушке какую малость, прежде чем подушки рассматривать начнем. Вот хоть колечко с пальца. А я пока косу расплету.
Посол молча кивнул и снял кольцо – так даже лучше, не надо прятать странный жест. Тонкие пальчики выудили ободок из ладони.
– Полагаю, это оно и есть, – деловито сообщила княжна.
– Что? – заподозрил посол худшее. – Ведьма?
– Нет, что ты, – возмутилась княжна. – Она при князе, а Вэйль, эльфа, – с девушками. Мы же не знали, много ли у тебя людей осталось. Ведьма наняла меня и, кстати, щедро платит. Куда лучше эр-герцога. Смешно сказать – родовое имение за пять минут приятного времяпровождения. Нечестно, это мне бы стоило платить, такая удивительная встреча!
Посол дернулся к двери и обнаружил, что "княжна" держит его весьма настойчиво и крепко. Из-за полога шагнул северный маг, посол вздрогнул – ведь там никого не было! Словно из воздуха соткался.
– Кольцо у тебя? – уточнил он у "княжны".
– Вот.
– Свое-то сними, "княжна", а то Вершня не откачаем, – посоветовал маг. – Н-да, этот тоже с трудом перенес.
– Приятно видеть у хат-логрима такое лицо, – искренне признался Лаур, передавая оба кольца – свое и посла – Нисию.
Додуматься надеть личину Устины на Лаура могла, само собой, только Сэльви. Она рассуждала просто. Репутация любой женщины, оставленной наедине с подлецом, пострадает – пусть и незначительно в ее, Сэльви, случае. Но все же накануне свадьбы участницы церемонии должны оставаться вне подозрений, сплетен и скандалов. Диаль мог бы сыграть роль Устины, девушки дородной и достаточно рослой – настоящей северной красавицы. Он много лучше Лаура говорил на языке Поморья, что весьма важно. Но хуже разбирался в вопросах грязного ухаживания и потому вполне способен испортить игру. К тому же именно он обязан выследить того, кто помогает послу, обезвредить и затем начать осматривать весь терем. В таком важном деле нужен именно эльф-следопыт, каким является Диаль-а-Шаэль. Орильр, многократно предлагавший выбрать его на роль невесты князя, почти обиделся на критику жены. Он слишком рослый и, кроме того, должен страховать "невесту" – мало ли кто и что возьмется делать? А вдруг еще имеются в запасе маги?
Лаур, узнав о возможности встретить хат-логрима, обрадовался и согласился весьма охотно сыграть роль невесты князя. Что следует делать и говорить, он прекрасно понимал. А заменить в магии личины имперский акцент сильным леснийским – дело техники, Орильр справился с задачей за пару минут.
То есть куда быстрее, чем посол смог осознать, как окончательно и основательно он попался. Кольцо изобличало уже не его, а Империю и могло стать поводом к большому разбирательству двух стран, да еще и при участии эльфов и гномов. И кроме сказанного – оно являлось для эр-герцога настоящим провалом и поводом тихо и быстро уехать в имение, забыв дорогу ко дворцу до конца дней. Император, узнай он о личине князя, неизбежно начал бы – и начнет, усмехнулся Лаур, – разбираться, насколько вероятно наличие у дяди кольца с его, богоподобного, точной копией. Логрим подумал о том же и тихонько застонал.
– Стар уже, нервы не те, – насмешливо посочувствовал Лаур. – Ну свет мой, как насчет подушек?
Посол потянулся к кольцу, получил кулаком под дых от маркиза, осел, рванулся еще раз и споткнулся уже об колено Нисия. По коридору загремели шаги охраны, где-то внизу взревел воевода. Дверь с треском распахнулась, и в комнату ворвался князь. Он дышал тяжело и выглядел по-настоящему взбешенным. Следом мягко и беззвучно вплыла ведьма – и довольно улыбнулась присутствующим. Прицелилась пальчиком в ближнюю погасшую свечу, разом зажигая все.
– Эй, князь-батюшка, ты с ума сошел? – одернула она Вершня, с рычанием трясущего посла за шиворот. – Вцепился, как пес. Зря, он уже не волк. Так, беззубое ничтожество. Гномам сдай, не порть праздник. Ему полезно работать. Шаман над ним песенку споет, руку к кирке приклеит пожизненно, до последнего дня. Получится правильнее, чем смерть. Серные рудники – то еще место.
– Ох, тошно мне, – признался князь, нехотя отпуская добычу. – Тинушку мою позорить! А ну как – сбежит?
– Ой, прямо смешно, – зевнула рыжая. – Я же кто? Ведьма. С места не сойдет, пока гномы его за шиворот не прихватят. Не страдай, не изгадит он тебе терем, к утру прибегут.
– Все равно страдаю, – уперся князь, которого Нисий уже бережно оттеснял к дверям. – Утро настанет, а эльфов-то и нет! Ну все негоже, все вкривь. Что я Устеньке скажу?
– Нудный ты, – пожаловалась ведьма. – И упрямый. Сколько раз тебя эльфы звали на балы в Лирро? Сам король писал письма, потому что королева разозлилась и решила больше не звать поморских нахалов. А теперь ревешь медведем: подайте эльфов, и немедленно.
– Кругом виноват, – отчаялся Вершень.
В дверях появился Диаль, кивнул – все в порядке, терем осмотрен от подпола до крыши, лекарь, впустивший имперского посла, изловлен. Князь вздохнул, виновато кивнул и пошел за дверь, в коридор. Лаур покинул светелку последним, обернулся, глянул на скорчившегося в неудобной позе на полу хат-логрима. Пожал плечами. Он не мог представить себе этого человека с киркой, в серной шахте. Странная штука – жизнь. Но кто же думал, что настолько! Логрим рудокоп, а сам он теперь – почти герцог…
Князь уже удалился, стража встала у дверей, лишние люди разошлись, только Диаль остался приглядывать за пленным. Снова в коридорах терема пусто и тихо. "А еще – безопасно, улыбнулся Лаур. – Теперь уже точно и по-настоящему. Можно возвращаться в трактир и досыпать". Маркиз прошел коридорами, засомневался у очередного поворота. Разобрал шум справа и побрел туда. Темно, хорошо хоть галерея внешняя открытая. Надо найти лестницу на первый этаж… или спрыгнуть. Лаур смущенно вздохнул и попробовал тихо удалиться: у перил хихикала ведьма, сцепив руки на шее рослого мага, состоящего при князе поморцев. Шептала что-то в ухо, терлась носом о его плечо, как довольная кошка.
– Деликатный ты, – негромко отметил Нисий. – И даже в мыслях не осуждаешь наше поведение, занятно. Не люблю, знаешь ли, твердокаменных поклонников традиций.
– Мне ли судить, – вздохнул Лаур.
– О, самые закоренелые праведники – раскаявшиеся грешники, – сообщила ведьма. – Приятно, что ты пока не таков. Детей проклинать не станешь, если они возьмутся чудить?
– Вряд ли, – задумался Лаур. – Странные вопросы интересуют по ночам влюбленных ведьм. Я вот куда проще устроен. Глянул на вас и подумал, что надо с Диалем-Дарием посидеть. Шли бы вы в трактир, что ли. А то здесь все глазастые, и ведьма моей невесты едва ли устроит себе гнездышко в тереме. Там же и чердак пустует, и наши комнаты.
Ведьма рассмеялась, нырнула под руку мага и махнула рукой маркизу, предлагая двигаться рядом. Втроем они пошли к лестнице, спустились и зашагали по пустой мостовой. Лаур смотрел, как идут его спутники, и удивлялся: беззвучно, мягко, необычной легкой походкой. Прежде, он был уверен, эти люди двигались иначе, по-другому держали голову, усердно уродовали и комкали пластику рук. К тому же – теперь он не сомневался – эти двое познакомились не сегодня. И встретились тут не случайно.
– Заботливый ты, – рассмеялась рыжая, когда вои охраны терема остались далеко позади. – Но недогадливый. Я в этого мага не то чтобы немножко влюблена, я за ним по уши замужем.
– По уши? – удивился Лаур.
– Да, и уши, того, отросли, и еще имеется шесть детей, – сокрушенно сообщила ведьма. – Я в поте лица женю и замужаю чужих, а свои не пристроены и мамку не слушаются. Обидно, правда?
– Я бы не дал тебе больше двадцати пяти, – удивился маркиз. – Неужели?
– Моя жена действительно сущий ребенок, – улыбнулся маг. – Ей было шестнадцать, когда мы поженились. Свадьба вышла очень скромная, нас потом все ругали. Сэль, давай повторим – по обычаю Поморья, а?
– Ты хочешь изменить мне с этой рыжей? – возмутилась королева, дернув себя за волосы.
– Я соскучился по тебе, еще не отбежав десяти верст от того трактира в Комарищах, где ты встретилась с Амалией. Ты же знаешь, я всегда был и буду твоим храном, Единственная. Как можно говорить глупости, прожив вместе всего двести семнадцать лет?
– Никогда не думал, что эльфы выглядят так, – возмутился Лаур. – Виса, или как тебя там, слишком… э-э-э…
– Да, фигура у нее великолепная и совсем не эльфийская, – кивнул Орильр. – Повезло мне.
– А ты, уж извини, смотришься жуликоватым, – признал очевидное Лаур. – Я прямо жду подвоха, глаза так и щупают, где что плохо лежит.
– Пошли знакомиться, – улыбнулась Сэльви. – Надоело быть рыжей ведьмой.
– Да, ведьмой быть непросто, – посочувствовал Лаур.
– Рыжей быть тоскливо, – поправила королева. – А ведьма я от рождения, природная. Лаур, будь добр, поставь чайник на огонь. Мы скоро спустимся.
Маркиз кивнул и вошел в трактир. Здесь было пусто и тихо, хозяин уже привык, что новые постояльцы сами распоряжаются кухней, и не протестовал, только ходил за рыжей Висой и требовал пояснять, что она готовит и как: слишком уж получается вкусно.
Лаур подсыпал в малый очаг немного древесного угля, заполнил чайник и поставил на огонь. Сел, глядя, как язычки огня пробуют на вкус черное лакомство, как потрескивает уголь, прогреваясь, наполняясь цветом и жаром. Только теперь многое стало понятно. Согласие герцога, восхитительная уверенность ведьмы в своих силах, ее умение управлять людьми и добиваться от них на первый взгляд невозможного.
Как сказал тот маг? Двести семнадцать и еще шестнадцать, то есть ей двести тридцать три или двести тридцать четыре, смотря как уложатся недосказанные месяцы. Бессмысленно даже думать об этом! На вид – двадцать пять. Великолепная, красивая и молодая женщина, и душа у нее юная и озорная. А вот герцог Марий стар. И десять лет назад был столь же дряхл – устал душой, ослаб и поддался окружению. Видимо, дело не в числе прожитых лет, так молодо выглядеть можно, лишь ощущая себя юной.
Маркиз улыбнулся. Амалия вряд ли постареет, как ее дед. Она куда более живая и настоящая. Будет всю жизнь такой же неугомонной и капризной, несносной, способной говорить в лицо невесть что, если полагает это важным и правильным. Приятно.
Шагов на лестнице маркиз не расслышал. Пожал плечами – наверное, им обоим приходилось жестко контролировать себя, чтобы не шуметь и не спотыкаться. Черноволосая ведьма проверила чайник, ткнула в него пальцем и возмущенно фыркнула: кипи! Засыпала травы в заварник, добавила приправ, сухих ягод. Плеснула кипяток, укутала емкость полотенцем и села к столу. Лаур пожал плечами. С темными волосами она была еще красивее, но фигура осталась по-прежнему не эльфийской. Рядом уселся муж ведьмы, светловолосый и пронзительно зеленоглазый. Тоже слишком массивный для эльфа, с жестким цепким взглядом воина и тонкими старыми шрамами на лице. Интересно, их нельзя убрать магией?
– Замаскировать, – понял задумчивость Лаура король. – Только зачем?
– Все равно вы странные эльфы, – тряхнул головой Лаур. – Слишком настоящие, не из сказки. Виса…
– Сэльви. А это мой муж – Орильр.
– Сэльви, ты… – ничего, что не "вы"? – сказала, я знаком с тремя эльфами. Голову ломаю: кто? Диаль – это я понял. Но ведь не Оса! Она такое несусветное чудовище, с подобным характером нельзя жить вечно. Она кипит и горит каждый день.
– И все же Оса – эльф, – вздохнул Орильр. – Мы сперва переживали, но потом привыкли. Пусть живет как хочет. Может, со временем успокоится и повзрослеет.
– А когда приедет королева? – заинтересовался Лаур. – И как себя с ней вести?
– Для начала сделай подарок невесте, вытребуй вам приглашение на второй осенний бал, в долину Рэлло, – посоветовала Сэльви. – Амалия хочет там танцевать. А в Империю вам пока ехать рано, пусть дедушка перестанет злиться.
– Правильный совет, попробуй стребовать приглашение, – подмигнул Орильр. – Лучше прямо сейчас, пока Единственная изволит быть в тихом и благодушном состоянии. Утром гномы набегут, попытаются штурмом взять трактир "Медвяный лог", они тут всегда останавливались. И Сэль станет шипеть и хвататься за сковородку.
– Трактир не отдам, – мрачно прищурилась королева. – Всех в горелые пеньки переделаю, правильно их воспитывает Вэйль.
Лаур тихонько охнул – и рассмеялся.
Глава 14
Возвращение султана в столицу
Лэйли-а-Тэи смотрела на высокие стены крепости султана, облитые красным тревожным светом заката. И думала, как непохожа погода в стране Дэйгэ на привычный ей климат родных долин – Рэлло и тем более северной Лирро.
В середине первого осеннего месяца в Рэлло расцветет в полную силу красота узорных кленов. Летом их листва зеленовато-розовая, с удивительными лимонными прожилками и брызгами багрянца. С приходом первых холодов, сначала ночных и очень коротких, краски оживают, обретают яркость, багрянец заливает все поле листа, а его кромку обводит тончайший темный контур. Невысокие стройные красные клены растут в окружении обычных, бросающих к их подножию пригоршни своего лиственного золота, и смотреть на эту расточительность отрадно. Красные, еще в детстве решила Лэйли, – очаровательные девушки в изысканных платьях, а рослые золотые – их кавалеры, готовые отдать все состояние до последнего листочка за право танцевать с капризными красавицами на осеннем балу королевы Сэльви.
Небо осени глубокое, в нем порой и днем удается рассмотреть звезды – пусть даже они – всего лишь первые снежинки. И первые мимолетные звезды могут появиться уже скоро, через три-четыре недели…
Здесь, в Дэйгэ, трудно даже вспомнить, какова она – прохлада северной осени. Красный закат горит на камнях стен жаром накопленного за день тепла. Сухая трава цветом подобна песку пустыни, запыленная мелкая зелень кустарника слаба и темна. Веточки так остры и изломаны, что кажется – их кто-то повредил, да еще и ягоды висят бурые, суховатые, похожие на капли спекшейся почерневшей крови. Лэйли поежилась, ощущая кожей угрозу и тьму, накопленную в самом воздухе долины – сухом, застоявшемся, мертвом.
– Рахта, а ты можешь дать долине воду? – поинтересовалась Лэйли.
Подравшись и замирившись с эфритом, девушка стала разговаривать с ним куда свободнее и спокойнее. И теперь часто спрашивала о разном, пытаясь понять, насколько отличается магия духа огня от привычной эльфийской. И само собой, каковы границы возможного для эфрита. Ей не очень нравилось думать, что спутник способен одним движением брови создавать дворцы или крушить скалы. Мама – могущественная ведьма и сильный маг. Но готовит она в своем трактире обычным, человечьим, способом. И полагает, что сила изначально передана в распоряжение эльфов не для баловства. Те, кто играет с магией, лишаются ее полноты. Эриль, кстати, с мамой согласна. Она уверена, что удивительные способности Сэльви в значительной мере созданы умением не творить чудеса без надобности, сохраняя за природой и людьми право жить и развиваться по своим законам. Но когда королева просит и вмешивается – ей не отказывают.
Интересно: неужели эфритам Творец разрешает играть с силой магии к их полному удовольствию, безнаказанно?
Оказалось – нет. Пока Рахта был бестелесным и безымянным, он мог очень многое, не ведая границ своих способностей, но тогда он почти не хотел перемен. Купался в солнечном свете, приглядывал, чтобы его поток не губил землю своим избытком или недостатком. Череда лет проходила, не оставляя в памяти следа, словно не было для него времени, ведь им ничто не измерялось.
Став существом из плоти и крови, Рахта узнал иное бытие. Научился лучше понимать земной мир, отзываться на просьбы и беды малых и слабых – полей, деревьев, животных и конечно же людей. Тогда он осознал меру своих сил и их границы. Можно создать дворец, но это труд многих недель, а порой и лет. Сперва следует выносить замысел, выстроить его, изучить со всех сторон, оценить. А затем – воплотить, тщательно подбирая материалы, цвета, узоры.
Посильно напоить долину водой. Найти источник, пробиться к нему сквозь толщу земли и даже камня, создать водоем, каналы – и никак иначе. Рахта неспособен махнуть рукой и сотворить на века небывалое: текущую из пустоты небес воду, например. Зато он умеет восстановить утраченное равновесие. Если люди исказили долину – магией, бездумным земледелием, нелепыми плотинами и запрудами, – он исправит.
– О, здесь так много магии, и она столь зла, что спасти будет трудно, – нахмурился эфрит. – Я ощущаю кольцо темной злобы вокруг крепости.
– Да, и оно существует давно, – согласился Кэльвиль. – Сколько лет не появляется во дворце султан? Пять?
– Последний раз приезжал по весне четыре с половиной года назад, – припомнил Гэхир. – Так слышала моя Замира. Вроде бы и ускакал в тот же день, с полным шогиром воинов золотого кошима. Шогир – это все смены его личной стражи, Калим.
– Иногда я забываю, как сам же просил себя называть, – виновато пробормотал Кэльвиль. – Калим… ладно. И велик ли шогир?
– Эль-шогир, высокий хранитель дворца, распоряжается тремя сотнями людей золотого кошима, пятью сотнями стражи и еще сотней сопровождения гонцов. – Гэхир тоскливо глянул на крепость. – Мой отец учил золотых, как я вспоминаю.
– Тогда поехали проведаем папочку, – немедленно предложила Лэйли.
– Кольцо заклятия пропускает людей к стенам, но не выпускает их, – отметил Кэльвиль. – Мы-то выберемся, не шипи заранее, Кошка. Но я бы сперва навестил магов, поддерживающих темный круг.
– Утром? – понадеялся эфрит. – Не люблю ночные бои.
– Боя не будет, – возразил эльф. – Я все изучу за ночь. Надо понять, кто здесь стоит и кого силой держат за стенами крепости. Может, там еще большее зло? Хотя сам я в это не верю.
Мастер спрыгнул с коня и передал повод Лэйли. Посоветовал ждать его в небольшой пыльной роще, близко к стенам не подходить и пока ничего не предпринимать. Достал из седельной сумки мешочек с амулетами и лентами, прихватил плащ – и исчез, как умеют только следопыты.