Первым начал Языков. Они пришли, им и говорить.
- Я хочу предложить вам сдачу в плен.
- Нет.
- Тогда вы обречены. Нас много, стоит нам начать осаду по всем правилам...
- Начинайте. Но поступите, как честный человек. Отпустите женщин и детей.
Языков криво усмехнулся.
- Сыну предателя говорить мне о чести?
Пощечина вышла на славу. На скулах коменданта заалели алые пятна.
- Придержи язык, щенок - или я тебе его вырву.
- Я тебе эти слова напомню, когда войду в Ниеншанц, - Андрей, в отличие от коменданта, головы не терял. На сдачу он и не рассчитывал - экая глупость! Понятно же, что комендант будет выслуживаться, что есть сил. Сдать крепость для него смерти подобно. Русские хоть и оценят, да не наградят, а к шведам тогда лучше и не соваться. Так что...
Только бой.
Но...
- Пока я жив, вы, собаки, в крепость не войдете.
- Мы не шведы, мы глотки молча рвем.
- Верните заложников.
- Нет. Им не причинят вреда, но и отпустить их туда, где опасно и стреляют, я не могу. Приказ государя - невинные пострадать не должны. По возможности.
Взгляд Пересветова-Мурата был полон презрения.
- Верить вам...
Языков возвысил голос так, что его было слышно и на стенах.
- Слово русского дворянина, не предателя, что вреда я им не причиню! Если кто решит присоединиться к своей семье - препятствовать не будем, отпустим на все четыре стороны! Но и в крепость безвинных на смерть не верну!
На том и разошлись.
И началась осада.
У Языкова и верно, не было с собой пушек, достаточных для разрушения стен. Зато были люди, которые перекрыли все выходы из крепости. И был шанцевый инструмент, так что русские принялись копать окопы и траншеи.
Пересветов-Мурат попытался отправить голубя - застрелили.
Гонцов перехватили.
И спокойно и упорно сооружали валы для батарей.
Шведы видели это из крепости, но противодействовать не могли. Их было меньше, к тому же, русские, отступая, рушили все, что под руку подвернется, и им пришлось бы идти по открытой местности. Заметили бы и перестреляли.
Через шесть дней валы для батарей были готовы. А там и подкрепление подоспело.
Корабли с пушками спустились вниз по Неве, причалили вне досягаемости шведов и принялись выгружать орудия.
Языков еще раз предложил коменданту крепости почетную сдачу, опять получил отказ - и разрешил начать обстрел. Тем более, что вести были хорошие. Орешек взят, теперь, коли он успеет расколоть Ниеншанц до подхода основных сил, государь будет весьма доволен.
И Андрей Максимович приказал начинать обстрел.
Надо сказать, тут еще вмешалась судьба. Может, шведы и потрепыхались бы подольше, но Языкову неоправданно повезло. Одно из ядер уже на второй день обстрела попало в пороховой погреб крепости - и громыхнуло так, что даже пушки подпрыгнули.
А спустя какое-то время над Ниеншанцем заколыхался белый флаг.
И снова те же, и снова там же, но на этот раз языков лучился самодовольством, а вот комендант крепости был белым от ярости.
- Я хочу обсудить условия сдачи.
- Без условий, - отрезал Языков. - Выходите и сдаетесь на милость победителя. Дальше вашу судьбу решит государь.
- Я могу остаться в плену. Но отпустите моих людей.
- Нет.
- Мы можем продолжать сопротивление.
- Не можете. Сколько у вас там осталось пороха? На два выстрела? На три?
- Вам хватит.
- А мы не пойдем на штурм. Я прикажу стрелять и стрелять, пока не размолочу вашу стену в ошметки. А сколько при этом останется от гарнизона - плевать. Государь меня ругать за это не станет.
- Отпустите хотя бы женщин и детей.
Пересветов-Мурат смотрел на русского и понимал, что торга не будет. Да и жизнь у него вряд ли останется после сдачи. Этот человек не лжет, он и правда будет уничтожать. А он...
Он может погибнуть в бою.
А может и не погибнуть. Гарнизон - это живые люди, и после таких известий, они его просто на штыки поднимут. Запросто.
- Тех, кого мы взяли? Отпустим. Но когда подойдет основной корпус, и они уже не будут представлять опасности.
- Я переговорю со своими людьми. Что их будет ждать в плену?
- Работа. Крепость укреплять надобно.
Вежливые слова, спокойные лица - и глаза. У Языкова - презрительные и жестокие. У Пересветова-Мурата - полные ненависти.
Ровно через шесть часов после этого разговора, крепость Ниеншанц выбросила белый флаг.
Шведских солдат выводили, связывали и переписывали.
Завтра же их приставят к работе. Копать рвы, укреплять стены... в Ниеншанце отныне будет русский гарнизон.
Впереди лежал Выборг.
***
- Турки взяли Вену.
- Сонюшка да ты что!?
Соня весело улыбнулась.
- Божий промысел, тетушка. Что тут скажешь?
- Нехристи! Ужасно! - выдохнула Ульрика-Элеонора. То есть для родных уже Рика. Русское имя пока не придумали, давая выбирать самой Ульрике, так его легче принять будет. Софья улыбнулась девушке.
- Конечно, неприятно. Но для меня это значит, что турки не будут разорять наши рубежи. Своя страна мне важнее, чем проблемы Священной Римской Империи.
- А если они пойдут вперед? - Феодосии было искренне любопытно.
- Вряд ли. Сил не хватит.
- а что мы теперь будем делать?
- Ждать пана Ежи из плена и государя с войны.
Ульрика чуть покраснела. Да уж, ждать государя... что-то он еще скажет? С другой стороны, пусть девочка и не красотка, но Софья с Лейлой уже успели над ней неплохо поработать. Сарафан подчеркивал и грудь, и бедра, волосы, отмытые от пудры, оказались пепельно-русыми, нос, конечно, никуда не делся, но правильно выщипанные брови зрительно чуть изменили форму глаз и он стал казаться не таким огромным. А так - девочка неплохая. Мягкая, тихая, неглупая... золото будет, а не жена.
А лицо... ну что, ночью все кошки серы, только гладить надо уметь.
Брат Ульрики пропадал то на охотах, то на выездах, а девушка кочевала по Кремлю. От Софьи - к Любаве, Анне, Катерине с Марьей и Феодосией, общалась, училась русскому языку, ну и ее изучали. Пока впечатления были положительными. Ульрика усердно занималась русским языком, изучала православие, старалась всем понравиться. Но что еще Алексей скажет?
- Бася рада будет, - сбила Софью с мысли Анна.
- Да уж, этим двоим расставаться - хуже ножа. Рика, мы тебя обязательно познакомим. Панна Барбара Володыевская замечательный человек. Умница, каких поискать. Надо вообще тебя свозить в Дьяково. Алексей там любит бывать, вот и тебе заранее покажем, что к чему.
Ульрика ответила благодарным взглядом.
Вообще, в семье русского государя она чувствовала себя очень комфортно. Ждала иголок, неприязни, насмешек, а получила живое участие и дружескую помощь.
Сестренки у него вообще были замечательные. Умные, веселые, красивые. Тетушки отличались заботой. Царевна Ирина, правда, была резковата. Но узнав, сколько она делает для людей, вернувшихся из плена, Ульрика мгновенно простила ей жесткость характера. Тем паче, что царевна не хотела ее задеть, просто отвечала, как привыкла. Да и царевна Софья оказалась вовсе не страшной. И почему Кристиан отказался от Катеньки для Георга?
Зря...
Ульрика не возражала бы еще ближе породниться. Хорошие они, теплые, душевные...
- Там, наверное, много людей в плен к туркам попадет, - произнесла тетка Анна.
Они сегодня с мужем присутствовали на обеде.
- Они не русские люди, - Софья пожала плечами. - Их судьба в воле их правителя.
- А сколько прекрасного будет уничтожено. Скольких мастеров уведут в плен...
Царевна Софья прищурилась.
- А и верно.
В темноволосой голове незримо для окружающих завертелись колесики. Надо бы отписать визирю. Он мужик умный. Пусть мастерами поделится?
Конечно, на Руси и так неплохо, но почему бы не перевезти еще пару-тройку десятков? Или сотен?
Отпишем Ежи, пусть выкупает там, кого можно, и везет домой. В хозяйстве все пригодится.
***
Дон Хуан осмотрел письмо.
Прочитал, пожал плечами, перечитал еще раз.
Если Вы хотите узнать, кто виновен в покушениях на Вашу жизнь, приходите сегодня после захода солнца в дом купца Ортини. Можете взять с собой стражу.
Доброжелатель.
Интересное письмо...
А еще интереснее - откуда этот неизвестный узнал о покушениях? Хуан Хосе как-то объявлений в газеты не давал. А покушения были. Уже два.
Один раз ему пыталась подлить яд любовница.
Второй раз на него натравили шайку бандитов, который в Италии называют 'брави'.
Девку он чудом поймал за руку, а бандиты... Хуан, между прочим, не просто так получил титул 'Князь моря'. Он отлично знал, с какой стороны браться за шпагу.
Недооценили.
Решили, что раз ему уже почти пятьдесят лет, он ни на что и не годен! Ан нет!
Мужчина потянулся, как никогда ощущая каждую клеточку своего тела.
Он еще многим двадцатилетним фору даст! Любовница могла бы подтвердить... хотя сейчас она никому и ничего не подтвердит. А не надо подливать мужчине в вино всякую пакость. Особенно - стоя напротив окна.
Но - кто?!
Дон Хуан был еще и любопытен, как кот. И разумеется, собирался сходить, поинтересоваться.
А солдат можно с собой взять, окружить дом. Лишним не будет. Арестовать неизвестных он всегда успеет.
Так что вечером дон Хуан уже стучал молоточком в дверь. И открыли ему практически сразу.
- Проходите, сеньор. Госпожа ждет вас.
Служанка скользнула куда-то в тень, и благородный дон тут же забыл о ней.
А зря.
Милая девушка, профессионально улыбнувшись и окинув взглядом улицу, уже знала, сколько людей пришло с гостем, где спряталась часть из них, да и сам гость...
Реши она убить его - уже лежал бы трупом.
Дон Хуан прошел в гостиную - и вежливо поклонился.
- Сеньора...
Женщина развернулась от окна. Ну, что тут сказать. Не во вкусе благородного дона. Слишком высокая, худая, со впалыми щеками и темными волосами. Густые брови и твердый подбородок дополняют картину. Одета очень просто - так могла бы одеться небогатая горожанка.
Но руки...
Руки - единственное, что выбивается из ее образа.
Идеально белые, холеные, а камни перстней на тонких пальцах стоят столько, что хватит три таких дома купить.
- Дон Хуан Хосе, я рада видеть вас под этим скромным кровом. Не желаете ли вина? Фруктов? Не бойтесь, у меня нет желания травить вас. Я могу первой сделать глоток из вашего бокала.
Женщина не улыбалась, она была совершенно серьезна.
- Я пришел сюда не пить вино, сеньора. Я пришел сюда из-за письма...
- а я могу назвать вам имя человека, который стоит за вашими... невзгодами. Но могу ли я просить потом о милости?
- Какой, сеньора?
Дон Хуан не позволил усмешке скользнуть по своим губам. Неужели все так просто? Деньги и еще раз деньги?
- Отнюдь не о деньгах.
Мужчина дернулся, как будто укушенный.
- Сеньора?!
- Вы же думали об этом? Я не нуждаюсь в деньгах. В любой момент к моим услугам казна одного из богатейших домов.
Женщина подняла руку, демонстрируя кольца.
- Моя госпожа щедра к тем, кто верно служит ей.
- Ваша госпожа?
- Это и будет той милостью, о которой я прошу. Когда вы услышите имя - вы смирите ярость и дослушаете меня до конца. И обещайте подумать над ее предложением.
- Чьим?
- Я всего лишь голос, благородный дон. Тень, отражение... меня нет здесь, как и вас скоро не будет. Вы ведь мечтаете о власти.
Дон Хуан прищурился.
- Сеньора?
Рука словно сама легла на кинжал. Женщина словно и не заметила опасности.
- Сколько вы продержитесь, благородный дон? Вы одиноки. Смерть подстережет вас в глотке воды или на клинке убийцы. И даже дети не оплачут вашу могилу. Не обидно ли вам будет за своего отца? Этого ли он от вас хотел, когда признавал вас, Князь морей?
- Это бессмысленный разговор, сеньора.
- Марианна.
- простите?
- Вы хотели имя? Вам объяснить, какая Марианна? Или - как мать должна реагировать на угрозу своему сыну?
- Что вы об этом знаете?!
- То же что могли бы узнать и вы, дон Хуан. Ваш отец совершил ошибку, женившись на своей племяннице, но его можно было понять. У него умер единственный законный сын, ему нужен был наследник.
- Карлос...
- Болен. Неизлечимо. И здорового потомства он не даст, на ком не жени.
Сейчас женщина была страшна. Она говорила об этом с таким ледяным равнодушием, что у Хуана мурашки по спине побежали.
- Что вы можете об этом знать?
- То, что приказала узнать моя госпожа. Эскуриал вовсе не закрытый котел, варево можно и помешать, и рассмотреть. У вашего сводного брата эпилепсия, у него множество наследственных болезней, он не развивается, и править не сможет. Ему сейчас двенадцать лет, но по уму - не больше трех.
- Он вырастет.
- Не лгите себе.
- не много ли вы на себя берете, сеньора?!
Дона Хуана стоило бояться, но странная женщина даже и не пошевелилась. Подняла темную бровь, чуть улыбнулась, словно видела перед собой не разъяренного мужчину.
- Вы уже говорили с его матерью. Вы хотите стать его регентом и править за племянника единовластно, потому что сейчас это занимает много времени. Да и кто, если не вы? Любимец народа, герой, полководец... сколько пройдет времени, прежде, чем бедняжку Карла запрут в монастыре? И народ выкрикнет ваше имя?
- Я так не поступлю!
- Ее величество Марианна вам никогда не поверит. Она ощутила вкус власти - и вы ей тут не нужны. Кем ей легче править - сыном или вами?
- Она неспособна править. Как женщина...
- О, тут вы правы. В большинстве своем женщины править неспособны. А вот устранить неугодного родственничка - или намекнуть об этом фаворитам... кто сейчас в ее постели? Де Валенсуэла?
- Вы хорошо осведомлены.
- Да. А потому, если вы станете регентом - вы долго не проживете. Два года назад это началось, благодаря уму вашего сводного брата - и закончится теперь только с вашей смертью. Валенсуэла не простит, да и ваша мачеха - тоже.
- Мне не нужно их прощение.
- А что вам нужно? Сильная Испания? Королевство, которое не раздерут на части? Между прочим, у французского Людовика есть все шансы пережить вашего брата. И он своего не упустит.
- Довольно!
- Вот и еще один ваш враг. Зачем ему - вы? Такой умный и сильный, способный поднять Испанию с колен? К чему?
- Клянусь, вы служанка самого дьявола!
- О, нет. Так далеко моя госпожа не властна.
- Так кто же она?
- Женщина, от имени которой я предлагаю вам решение проблемы. Вы уедете из Испании, поживете несколько лет в другой стране, женитесь, наконец, обзаведетесь детьми - это ведь тоже важно. И вернетесь. Когда ваш брат умрет.
- Так что вы мне предлагаете и на каких условиях?
- Условий не ставится. Вы просто соглашаетесь - и уезжаете. Дорвавшись до власти, ее величество Марианна долго не удержится. Только не сейчас. Вы вернетесь, когда народ будет проклинать ее, вернетесь героем и победителем.
- Победителем - кого?
- Не знаю. Войны идут всегда - и государыня что-нибудь да придумает.
Продолжая разговаривать, женщина взяла одну из бутылок, стоящих на столе и протянула дону Хуану.
- откройте, прошу вас.
Бутылка, и верно, не открывалась уже давно. Затвердевший сургуч, паутина - такое не подделаешь. Дон Хуан повиновался - и вино наполнило бокал.
Женщина подняла его, спокойно отпила пару глотков.
- не хотите? Жаль...
Дон Хуан взял со стола второй кубок, наполнил - и выпил в несколько глотков. Ему тоже дорого обошелся этот разговор.
- Сеньора... мне тоже жаль. Можете не говорить, кто ваша госпожа. Меня это не волнует. Я не брошу свою родину.
- Вас убьют.
- Возможно.
- Это будет бесполезная смерть. Бесцельная.
- Я постараюсь, чтобы она таковой не стала.
- Мне жаль. - Женщина смотрела загадочно и надменно, как кошка. - Простите, что приходится действовать такими методами.
- Что!?
- Я бы предпочла, чтобы вы ушли со мной добровольно. Не бойтесь, это не яд.
Мужчина вскочил, но странная слабость быстро охватывала тело, распространилась к ногам, последним усилием он выхватил шпагу - и повалился вперед.
Женщина усмехнулась краешками губ. Взяла в руки его кубок, повертела...
- Наивный... Мог бы и подумать, что не обязательно травить вино, если есть бокал.
Пары капель настойки хватило. Нанести заранее, чтобы высохла и не была заметна. Цвет и вкус вина она сильно не поменяла, а вот свалить мужчину с ног - свалила.
Женщина метнулась к двери в комнату.
- Вася!!!
Ровно через минуту в гостиную влетел молодой парень.
- Груз готов.
- Отлично. Не согласился?
- Я с самого начала говорила, что он на это не пойдет.
- Ничего, потом еще благодарить будет.
Парень взвалил на плечи тушку благородного дона и потащил в соседнюю комнату.
Гримировать, переодевать и вообще - укладывать в гроб. А как его еще вывезти из города? Ничего, и вывезем, и на Русь довезем, а там уж пусть государь с ним сам разговаривает. Авось, найдут общий язык.
Жалко ведь мужчину. Прикончат его тут...
Женщина подошла к зеркалу, достала тонкое полотно и принялась осторожно снимать грим с лица. Если она правильно поняла свою царевну - дон Хуан поедет на Русь. И будет там жить. Она тоже вернется домой рано или поздно - и лучше, чтобы ммужчина ее просто не узнал. Вроде бы разговор прошел нормально, теперь, если правильно повести себя в дальнейшем - дон Хуан будет свято уверен, что на него покушалась королева Марианна. Еще и мстить пойдет....
А мы поможем...
Впалые щеки волшебным путем превращались в обычные, улетела в угол накладка из темных волос, высвободив обычные русые пряди, стерлись черные брови, показав светло-коричневые, как и должно быть при таких волосах...
И что самое приятное - даже не солжем. Все равно бы его убрали. И именно ее величество. Мы просто предупредили удар.
Да, и надо подкинуть куда-нибудь труп в одежду дона Хуана. Только выбрать не слишком похожий, чтобы народ не поверил. Так, на будущее.
***
Алексей Алексеевич отчетливо понимал, что долго это везение не продлится. Им нужно было идти вперед - и БЫСТРО! Финляндия и большой кусок шведского побережья должны лежать у его ног.Нарва, Ревель...
Так что никуда не денешься, надо драться. Особенно пока Карл не опомнился.
Принцип один и тот же - внезапность, скорость, ярость. Пока враг еще там почесывается, мы уже тут победили. Уже и укрепления строим.
И строили.
Краше прежних крепости встанут.
- Итак, мы сейчас здесь, - кончик пера уперся в точку на карте. - Теперь надобно еще к финнам заглянуть.
Иван усмехнулся.
Все было обдумано заранее, все было очень серьезно.
Под руководством английских корабелов в Архангельске не только купеческие лоханки строились. Хотя назвать это лоханками?