- Раммар? - выдавил Бальбок на бегу.
- Что?
- Я должен тебе кое-что сказать.
- Умбал! - прохрипел Раммар. - Сейчас не время для излияний. Но если тебе обязательно нужно это знать - то я тоже рад, что ты мой брат.
- Я не об этом.
- Не об этом?
- Не об этом. Я только что заметил, что мы не выполнили свою задачу. Мы по-прежнему не знаем, сколько там гномов, и…
- Думаешь, это сейчас имеет какое-то значение?
- Последний раз я насчитал восемьдесят семь. Тех четверых, которых мы зарубили, уже можно не считать, а если еще отнять тех, кого я настиг своими стрелами, то получится…
- Бальбок?
- Да, Раммар?
- Сделай одолжение, - просипел его брат. - Заткнись, черт тебя подери, понял?
- Да, Раммар. Но количество гномов…
- Еще одно слово о цифрах, и тебе больше никогда не придется об этом думать - потому что я тебя зарублю, жалкий умбал! Все это - исключительно твоя вина!
Так быстро, насколько им позволили короткие ноги Раммара, братья пробежали через лес и наконец очутились на поляне, где их ждали Гиргас и остальные. При виде лазутчиков предводитель сразу же понял, что что-то не так.
- Что случилось? - крикнул он. - Судя по вашему виду, вы повстречались с самим Курулом.
- Гномы!.. - единственное, что сумел выдавить из себя Раммар, с трудом хватая ртом воздух.
- Что с ними?
- Они… они обнаружили нас и…
- Вас обнаружили? - Глаза Гиргаса расширились.
- Да, великий Гиргас, - прохрипел Раммар. - Мы убили парочку, но теперь они на пути сюда. Нужно бежать как можно скорее, и…
В этот миг раздались крики преследователей, и лес, казалось, дрогнул от топота множества ног.
Орки в ужасе переглянулись. Некоторые хотели было броситься бежать, как и советовал Раммар, но Гиргас преградил им путь. При этом в лапе он держал свой орочий меч, на зазубренном клинке которого были видны засохшие следы зеленой гномьей, красной человечьей, и даже черной орочьей крови, свидетельствовавшие об успешных сражениях.
- Оставайтесь здесь, червяки! - воскликнул он. - Вы, трусы, куда это вы собрались?
- Прочь, прочь отсюда! - крикнул один из воинов, после чего Гиргас моментально рубанул мечем. Голова орка плюхнулась на влажный лесной грунт, сохраняя на лице выражение застывшего ужаса.
- Никто не уходит с опушки! - прорычал Гиргас, перекрикивая вопли гномов, становившиеся все громче и громче. - Вы, жалкие псы, вы останетесь и будете сражаться! Мы покажем этим чертовым гномам, что значит быть орком, и искупаем наши клинки в их вонючей зеленой крови! Вы меня поняли?
В ответ раздался хриплый лай - на большее основная часть воинов была не способна, почуяв запах крови своего товарища. Их желтые глаза отчаянно вращались, у многих на губах выступила пена. Схватив мечи и копья, они повернулись туда, откуда должны были прийти гномы, и Гиргас был в первом ряду.
- Ну, и сколько их? - спросил он стоявшего рядом Бальбока.
- Точно не знаю, - смущенно ответил худой. - Немногим больше восьмидесяти, я полагаю.
Гиргас ненадолго задумался.
- Это больше дюжины? - спросил он затем.
- Да уж.
Искаженные шрамами черты лица Гиргаса искривила ухмылка.
- В таком случае, их действительно много…
Внезапно из лесу раздалось пронзительное, злобное ворчание. Орки как зачарованные уставились на темную листву. Снова раздалось ворчание, затем треск и хруст ломающихся ветвей. А мгновение спустя из кустов вывалилось что-то большое и серое.
При виде несущегося к нему варга, Гиргас издал громкий боевой клич. Варги не были обычными волками, это были огромные бестии с убийственными когтями. Они родились от темного волшебства во времена Второй войны, и некогда служили оркам ездовыми животными. Прошли века, и другие расы тоже научились подчинять их себе; особенно хорошо укрощать их удавалось гномам. Воин, сидевший на узкой спине варга, хохотал и визжал как сумасшедший, а тварь мчалась прямо на Гиргаса.
Предводитель орков действовал, не мешкая ни секунды.
С быстротой, которую вряд ли можно было ожидать от существа его телосложения, он устремился вперед и поднял вверх свой меч, как раз в тот самый миг, когда варг добрался до него и поднялся на задние лапы. Гиргас вонзил в грудь бестии оружие по самую рукоять, прежде чем смертоносные лапы успели его коснуться. Существо не сразу осознало свой конец; оно все еще стояло перед орком на задних лапах и рычало. Постепенно рычание перешло в хрип, когда Гиргас одним движением вспорол ему брюхо по всей длине.
Внутренности зверя вывалились прямо на Гиргаса, что еще больше разъярило последнего. Когда варг рухнул перед ним, он обезглавил незадачливого всадника прежде, чем тот успел понять, что происходит.
Держа в лапе клинок, с которого капала кровь, Гиргас издал ликующий крик; к нему присоединились и все остальные орки своры. Вопль прогремел над опушкой, несясь, подобно вихрю, навстречу гномам, в следующий миг высыпавшим из зарослей.
Гиргас был прав - их было действительно много. Лес пролился зеленой волной нападающих, и хотя гномы были мельче орков, впечатление они производили угрожающее. Широко раскрыв рты в боевом кличе, они смотрели на орков ослепленными ненавистью глазами, а на них была направлена фаланга смертоносного оружия.
- Лучники! - успел еще крикнуть Гиргас, но далеко не все орки смогли спустить с тетивы смертоносную стрелу. Лишь немногим - и среди них был мужественный Бальбок - удалось это, и бежавшие в первых рядах гномы словно наткнулись на невидимую стену. Но за первой поднялась вторая волна нападающих, и орки оказались вовлечены в ближний бой.
- Вперед, черви! - раздалось громкое рычание Гиргаса. - Или вы собрались жить вечно?
Враждующие полчища столкнулись с ужасающей силой. О правильном боевом построении не могло быть и речи, у орков - потому, что строиться времени уже не оставалось, у гномов - потому, что в азарте битвы они забывали обо всяком порядке. Под громкие боевые кличи они устремились на орков, но для тех атакующих, что возникали непосредственно перед Гиргасом и Бальбоком, предполагалось слишком скорое окончание борьбы.
Издавая хриплые крики, Гиргас размахивал секирой: его меч остался торчать в расколотом черепе врага. Теперь командир орков описывал оружием широкий крут, чтобы держать атакующих подальше от себя. Раны, которые оставляла острая как бритва, секира, были ужасны. Казалось, предводителя орков окружали фонтаны зеленой гномьей крови; они, словно гейзеры, с шипением устремлялись вверх повсюду, где находило себе пищу Гиргасово оружие. Сражавшийся рядом с ним Бальбок отбросил секиру и схватился за свой сапарак, на который по очереди насаживал атакующих.
Остальные орки сражались не менее славно, но масса гномьих воинов, высыпавшая на опушку, сильно теснила их. Все больше орков падали наземь, на орошенное кровью болото, в которое превратилась опушка под ногами бойцов. Поначалу бреши, оставленные погибшими товарищами, закрывали другие орки, но вскоре их ряды поредели, и, хотя на каждого убитого приходилось по два мертвых гнома, численное превосходство противника ощущалось все сильнее и сильнее.
Это была беспощадная борьба. Зеленый жизненный сок смешивался с черной кровью орков, пропитывал топкую землю, и пройдут десятилетия, прежде чем на этой опушке что-нибудь сможет вырасти. Запах пота и еще теплой крови напитал утренний воздух, и повсюду сражались, убивали, рубили головы.
В центре сражения был Гиргас. Одному из гномьих воинов он отрубил правую руку и тут же принялся за следующего, которого сразил одним-единственным взмахом своего мощного оружия. На скрючившегося перед ним гнома с отрубленной рукой он уже не обращал внимания, а тот, хотя и был тяжело ранен, пополз по телам своих мертвых товарищей к ногам Гиргаса, сжимая в оставшейся руке кинжал. И в тот миг, когда Гиргас раздробил череп очередному врагу, однорукий нанес удар.
Предводитель орочьей своры от неожиданности удивленно хрюкнул, опустил взгляд и увидел в своем сапоге гномий кинжал. Его секира взметнулась вверх, и почти небрежным движением, словно орк собирался отмахнуться от назойливого насекомого, убила покалеченного гнома, совершившего этот подлый поступок. И все же на миг Гиргас отвлекся - и этот миг использовали другие противники, окружавшие его.
Когда Гиргас заметил судорожное подергивание своего левого плеча, он сначала не понял, что произошло. Только когда он попытался поднять лапу и это ему не удалось, орк заметил гномью стрелу, вонзившуюся между наплечником и латами. Гномам было недостаточно снабжать свои стрелы наконечниками с крючками - обычно их еще и смазывали ядом. Гиргас уже чувствовал его действие, движения его стали вялыми и замедленными. Но он продолжал сражаться, яростно, преисполненный решимости увести с собой во тьму Курула как можно больше атакующих.
- Только подойдите! - прорычал он. - Варг и пара стрел? Это и все, что у вас есть?
Гномы разъярились сильнее и накинулись на него более решительно. Откуда-то прилетело копье и вонзилось в правую ногу Гиргаса, и он еще только падал на колени, когда к нему, словно рассвирепевший дикий зверь, подскочил один гном. Вцепившись в орка, низкорослый воин умудрился закрыть ему лицо так, что Гиргас ничего не видел, и махал своей секирой вслепую.
- Помогите мне! - крикнул предводитель своим воинам. - Черт побери, червяки безмозглые, да помогите же мне! - Но остальные орки, включая Бальбока, были слишком заняты тем, что спасали собственные шкуры.
Наконец Гиргасу удалось оторвать от себя гнома, закрывшего ему обзор; он и не заметил, что когти врага оставили на коже глубокие кровоточащие царапины. Орк швырнул маленьким зеленым воином в нападающих, но когда вновь поднял секиру, чтобы раскроить череп врагу, чья-то сабля отрубила ему лапу ниже локтя, и секира вместе с по-прежнему крепко сжимавшей ее лапой упала в грязь.
Гиргас поглядел на окровавленный обрубок и зарычал от злости и ярости - и тут гномы навалились на него, словно саранча, и предводитель орков, крича и ругаясь, упал, погребенный под кучей зеленых тел.
Раммар увидел это издалека и решил, что на этом битва для него кончается. Пока Гиргас стоял, существовала хоть маленькая, но все же надежда на победу орков в этой стычке. Теперь этой надежды больше не было, а Раммар считал себя еще слишком молодым, чтобы умирать.
Приземистый орк все время держался на краю сражения; поскольку большинство гномов кидалось в самую гущу, фланги подверглись гораздо более слабой атаке. Это было только на руку Раммару. Он еще раз ударил сапараком и проткнул им гнома, с криком прыгнувшего на него. Поставил ногу на грудь поверженного врага, рванул сапарак и бросился бежать.
Раммар, будучи натурой дальновидной, уже подыскал себе укрытие. На краю поляны, в поросшей мхом скале, была расщелина, достаточно широкая для того, чтобы вместить его, если, конечно, он втянет брюхо и задержит дыхание. Но перед лицом угрожавшей ему опасности он счел эту трудность вполне для себя преодолимой.
Конечно же, Раммар знал, что обязан своему роду. Он огляделся вокруг и увидел своего брата Бальбока посреди беснующейся кучи гномов, бросавшихся на него со всех сторон.
- Прощай, брат! - прорычал Раммар, слегка поклонившись, а затем рванул к расщелине.
В царившей на поле боя суматохе никто не обратил на него внимания, и, похудев, - хотя слово "похудел" здесь совершенно неуместно - Раммар с трудом втиснулся в темное отверстие.
Там он стал ждать.
Ждать.
И ждать…
А далеко-далеко, в темном мраке древних каменных стен, налитые кровью глаза смотрели в неясную глубь окулона.
Увиденное заставило узкую щель, зияющую ниже широко раскрытых глаз, расползтись в довольной улыбке.
Гномы хорошо справились с заданием. Все происходило так, как он и планировал - теперь оставалось только выжидать.
Совсем скоро то, к чему он так долго стремился, будет принадлежать ему…
- Убейте их, храбрые мои воины-гномы, - тихо промолвил он в окулон. - Убейте всех до единого. А самый храбрый из них станет моим орудием…
2. Ойгаш коум
В какой-то момент битва затихла.
Только кое-где раздавались редкие стоны, а с голубого полуденного неба уже доносились крики падальщиков, готовых наброситься на свою добычу.
Хотя укрытие, найденное Раммаром, можно было назвать каким угодно, но только не удобным, он выжидал дольше, чем было необходимо. Он хотел удостовериться, что на поляне не осталось гномов.
В какой-то момент он пришел к выводу, что просидел достаточно долго. Орк выпустил из легких весь воздух и смог выглянуть из узкой расщелины. Осторожно высунув голову и убедившись, что все чисто, он стал протискиваться дальше, и наконец вывалился наружу и приземлился на истоптанную траву.
Когда он снова поднялся на ноги, вид, открывшийся ему, был, мягко говоря, неутешительным. Вся поляна была усеяна убитыми орками. У некоторых были отрублены конечности, у других - вспороты животы, так что из них вывалились все внутренности, еще несколько были утыканы гномьими стрелами. Общим для всех был только ужас на застывших лицах, из-за которого, по мнению Раммара, все они выглядели довольно глупо.
А гномов и след простыл; они ушли, забрав своих павших. На поле битвы остались только мертвые орки, и где-то среди этих окровавленных, беспорядочно сваленных трупов, над которыми роились тучи огромных мух, подумал Раммар, должен лежать его брат Бальбок.
- Ты, жалкий умбал! - пробормотал он, обходя поляну в поисках брата. - Как часто я говорил тебе, что не надо строить из себя героя! Что только тупые люди подставляют свою голову за других! Но нет же, ты всегда считал себя умнее меня. Если бы ты слушался старшего брата, то был бы сейчас жи…
Он замолчал, когда услышал доносившийся из кустов шорох. Раммар поднял свой сапарак и обернулся. В подлеске затрещали ветки, и Раммар подумал, что сейчас оттуда вывалится гном. Каково же было его удивление, когда из зарослей показалась не зеленая гномья физиономия, а худое лицо брата.
- Бальбок!
На мгновение мрачные черты лица Раммара осветила радость, и он чуть было не кинулся брату на шею - но вовремя напомнил себе, что такое поведение недостойно орка. Он резко остановился, и на его лицо вернулось старое упрямое выражение.
- Раммар! - Бальбок не считал нужным сдерживаться. На его детском лице появилась радостная улыбка, и он бросился на своего толстого брата, чтобы крепко обнять его. Раммар удержал его, выставив перед собой сапарак.
- Что это с тобой? - набросился он на него. - Ты что, с ума сошел? Что это значит?
- Я думал, ты умер.
- Не умер я! - засопел Раммар. - И ты не умер, насколько я могу судить. Теперь, когда мы это выяснили, можем снова вести себя разумно. И может быть, ты мне скажешь, как это ты выжил, когда всех остальных поубивали?
- Не знаю. - Бальбок пожал плечами. - Битва уже, собственно говоря, была окончена, гномы убили всех, остался только я. Они окружили меня и напали со всех сторон сразу. Я видел в их глазах жажду убивать и был уверен, что все кончено. Я смотрел в лицо…
- Проклятье, ты орк, а не карлик какой-нибудь! - засопел Раммар. - Не надо мне тут саги рассказывать, скажи лучше, что случилось. Я же не могу слушать тебя целый день.
- Я… я не знаю, - беспомощно повторил Бальбок. - Я думал, что уже все, но внезапно гномы передумали и ушли.
- И все?
- И все, - подтвердил Бальбок, что вызвало у его брата внезапный приступ зависти. Зачем нужно было залезать в узкую расщелину и сидеть там полдня, если точно так же можно было переждать на поле битвы?
- В этом нет никакого смысла, - сказал он. - Кто однажды попал в когти гномам, того они так просто не отпустят. Так почему же они оставили в живых тебя, а?
- Но я действительно не знаю, - продолжал настаивать Бальбок, а потом добавил, и в голосе его слышалась гордость: - Я сражался до конца. Может быть, они испугались и поэтому убежали.
- Испугались? Тебя? - Раммар рассмеялся. - Размечтался.
- В любом случае, я был последним, кто стоял против них.
- А как насчет меня? Я тоже еще жив, как видишь.
- Ты тоже сражался до конца? - удивился Бальбок. Он не припоминал, чтобы брат был на поле битвы.
- Что за дурацкие вопросы? - зарычал Раммар, яростно сверкая глазами. - Конечно же, я сражался до конца. Или ты станешь утверждать, что я залез в какую-нибудь узкую щелочку и пережидал, пока кончится бой?
Бальбок медлил с ответом, чем окончательно разъярил брата.
- Ты, дерьмо гномье! - накинулся тот на него. - А я-то все эти годы заботился о тебе, после того как отца сожрал тролль! Научил тебя обращаться с мечом и сапараком! Стрелять из лука!
- Стрелять из лука я тебя учил, - заметил Бальбок.
- Не перебивай, когда я говорю! Это признак неуважения, ведь из нас двоих старший все-таки я! И если мне еще раз покажется, что ты меня подозреваешь в том, что я спрятался, то ты познакомишься с моим кинжалом, клянусь тебе вонючими внутренностями Торги!
Из-за ругани или еще почему-либо, но Бальбок больше не спорил. Запуганный, худой, на две головы выше старшего брата, он склонил голову. Смерть товарищей Бальбок воспринял с истинно орочьим равнодушием - нагоняй же от брата причинил ему боль. Уголки рта опустились, на бледном лице появилось грустное выражение, а губы обиженно надулись.
- Что еще? - резко спросил Раммар.
- Ты на меня злишься.
- Да, черт побери, я на тебя злюсь. Даже очень. Я просто выносить не могу, когда ты… - Когда Раммар увидел, что лицо брата еще больше вытянулось, а выражение лица стало еще грустнее, он перебил себя: - Нет, я на тебя не сержусь, - вздохнув, сказал он.
- Правда, не сердишься? - Бальбок поднял взгляд.
- Нет. Но если ты еще раз скажешь, что я бежал с поля боя, то я тебе зубами кишки выгрызу. Ты меня понял?
- Понял, - усмехнулся Бальбок.
- Тогда давай подумаем, как нам отсюда убраться. Что бы там ни заставило гномов бежать - уйти далеко они не могли. А мне что-то не очень хочется встретиться с ними еще раз.
- А что с Гиргасом? - спросил Бальбок.
- А что с ним должно быть?
- Он наш предводитель.
- Он был нашим предводителем, - поправил его Раммар.
- Наш долг велит принести назад его голову, чтобы он мог достичь вечности после ритуала шроук-коум.
- Ритуала шроук-коум? - недоверчиво переспросил Раммар. - Ты всерьез предлагаешь тащить домой тяжелую черепушку Гиргаса только для того, чтобы сделать из нее чучело?
- Таков закон, - ответил Бальбок, пожав плечами. - Если мы не сделаем этого, мы будем изгнаны из племени, а наше добро отнимут.
- Честно? - недоверчиво уставился на него брат.
- Так говорит закон, - ответил Бальбок.
- Тогда нам нужно отыскать эту черепушку и отнести ее домой! - вздохнул Раммар, оглядываясь на поле боя. - Вопрос только, где нам начинать поиски.