Закончив причитать, магистр сунул руку в сумку, достал баночку с густой темной мазью, в которой поблескивало нечто наподобие сапфирового порошка, и начертал субстанцией на корпусе артефакта замысловатый знак. Мазь немедленно впиталась в металл, как в нечто живое, гудение стихло, стало почти неслышным, а мягкий свет камней усилился.
- Все! Еще лет пятьдесят проходит! А ты старайся почаще протирать волновики: пыль на них недопустима!
- Волно…
- Камни вот эти! А стаби… золотые колечки не трогай! Не сбивай ни на полдюйма!
Забрав посох, Тобиус поднялся на верхнюю палубу и, прислонившись к грот-мачте, стал ждать заката.
- За ремонт не заплачу, - раздалось рядом.
- Не рассчитывал стрясти с архаддирца ни единой медяшки, - усмехнулся волшебник. - К тому же волногон отличный, я и не мечтал найти такую машину в рабочем состоянии. Сейчас они стоят так дорого, что только короли могут их себе позволить. А у королей свои артефакторы на службе, посторонних туда не допускают. Откуда он у вас?
- Нашел.
Тобиус оторвался от мачты и взглянул на невысокого сухого мужчину с крупным острым носом, который курил трубку и смотрел на него из-под седоватых бровей.
- Умраз Калабонгот. Капитан.
- Тобиус Моль. Магистр.
- Плохо, - вздохнул Умраз. - Магик на корабле - это совсем не к добру. Может, ссадить вас на берег, пока не поздно, а, чар?
- Капитан, - в желтых глазах Тобиуса заблестели синие искры магии, - я гляжу, у вас тут отличная шхуна, быстрая, наверное, на такой и внезапно подплывать, и быстро уплывать удобно! И команда опытная, вон как по вантам скачут, ахоги красноволосые! На Шейном архипелаге набирали?
- А если и так?
- Так отлично же! Все знают, какие там сноровистые моряки! Правда, и морские разбойники там в воле, это печалит… А еще у вас есть раритетный волногон, явно снятый с какою-то другого, более представительного судна… Капитан, а вы не пират?
- Нет! - ответил Умраз.
- А я не волшебник. Видите палицу у меня на поясе? А копье в руке видите?
- Вижу, - неохотно буркнул капитан, - воин, не иначе.
- Вот и отлично. А почему мы ждем заката, не объясните ли? Может, днем…
- Время суток не имеет значения, если есть хороший лоцман или бухта знакома. А ждем мы не заката, а фордевинда.
- А? Чего?
Когда-то Тобиус с интересом прочитал большую книгу о корабельном деле, он даже помнил прочитанное до сих пор. Однако все, что не касалось магического искусства, хоть и оставалось в его голове, но часто перемешивалось. Поэтому слово "фордевинд" он знал, но что оно обозначает - вид такелажа или корабельную должность - не помнил.
- Попутного ветра мы ждем, - презрительно выплюнул капитан Калабонгот и добавил что-то нелестное по-архаддирски. - Магик из маяка предсказал, что с закатом выйдем.
- Так он еще и метеоролог… хотя если он следит за перемещением птиц, то это совсем не…
- Фордевинд! - прогремело над палубой.
- Все на борт! - рявкнул капитан. - Убрать сходни, отдать швартовы, поставить паруса! Живее! Если упустим ветер, я обвяжу вас, скину в воду - и будете тащить судно на себе, как поганые дельфины!
Так, поймав парусами фордевинд, "Фредерика" вышла из бухты Тальдебона и взяла курс на север, через Седое море.
- Господь-Кузнец всевеликий, как же я ненавижу эту проклятую песню! - простонал Томех.
А тем временем над палубой разносилось:
Молодой матрос Джори в море уходил,
А его малышка Эдна кричала ему вслед:
"Возвращайся, милый, ты обратно поскорей,
Я верна тебе до гроба отныне и впредь!"Жди меня! Жди меня! Малышка Эдна, жди меня!
Жди меня! Жди меня! Малышка Эдна, жди меня!В плаванье прошло полгода, и вернулся наш матрос.
Для своей малышки Эдны он подарочек привез.
Но что видел моряк Джори, к ее дому подходя?
Не жива малышка Эдна, от скалуты померла.Как же так? Как же так? Малышка Эдна померла!
Как же так? Как же так? Малышка Эдна померла!Проронил слезу скупую наш матросик молодой,
Утешение нашел он в ласках девицы другой.
Хватит заливать утрату крепким ромом и вином,
Моря вздохи манят сердце, до свиданья, отчий дом!Море ждет! Море ждет! Матроса Джори море ждет!
Море ждет! Море ждет! Матроса Джори море ждет!Молодой матрос Джори в море уходил,
А его малышка Клара кричала ему вслед:
"Возвращайся, милый, ты обратно поскорей,
Я верна тебе до гроба отныне и впредь!"Жди меня! Жди меня! Малышка Клара, жди меня!
Жди меня! Жди меня! Малышка Клара, жди меня!В плаванье прошло полгода, и вернулся наш матрос,
Для своей малышки Клары он подарочек привез.
Но что видел моряк Джори, к ее дому подходя?
Не жива малышка Клара, от скалуты померла.Как же так? Как же так? Малышка Клара померла!
Как же так? Как же так? Малышка Клара померла!
Матросы "Фредерики" знали и другие шанти, но отчего-то "Несчастный Джори" нравился им больше всех. Песня могла насчитывать десятки повторяющихся куплетов и припевов, в которых менялись лишь имена избранниц Джори, так что запомнить ее было несложно, а постоянное напевание одного и того же бойкого мотива с одним и тем же ритмом помогало слаженнее работать. Немолодой боцман сидел на бочке с питьевой водой, куря трубку и распевая, собственно, основной сюжет песни, а команда хором вставляла между его куплетами нужный припев. Раз за разом "Несчастный Джори" разносилась над волнами Седого моря, и некоторые пассажиры уже начинали поскрипывать зубами.
Когда же боцману, а по совместительству главному шантимену "Фредерики", и самому надоедала эта песенка, вместо приговора очередной несчастной девице он пел:
Прошло время, бедный Джори, пьяный горем и вином,
Был покинут даже морем и уверен лишь в одном:
Его счастье в жизни подло обошло уж стороной.
Под трактиром, горем пьяный, наш моряк нашел покой!
И верно, ведь скалута, или "смерть шлюх", как ее еще зовут, - это срамное заболевание, которое быстро пожирает женщин, но в теле мужчины развивается довольно лениво и долго не дает о себе знать. Но когда все-таки дает, гениталии переносчика распухают и краснеют, начинают сочиться гноем и причиняют страшную боль даже при легком касании, не говоря уж о тех муках, которые испытывает больной при мочеиспускании. С такой-то ношей о мореходстве точно можно забыть. А вот если бы Джори хранил верность первой своей избраннице и меньше общался с портовыми проститутками Хвостового архипелага, то, возможно, не подцепил бы этой гадости, и песенка о нем была бы короткой да счастливой.
Всего неделю назад, впервые ощутив качку, Тобиус еще побаивался нападок морской болезни, но оказалось, что он, всю жизнь проживший на суше, отлично чувствовал себя и в море. Мерное покачивание, скрип такелажа и непрекращающийся шум воды даже доставляли ему удовольствие, помогали быстро и крепко засыпать. Так что когда многие пассажиры регулярно свешивались за борт, чтобы опорожнить желудки, магистр стоял на палубе, широко расставив ноги, и с удовольствием подставлял лицо соленому ветру.
- Вижу, ты прямо в восторге… - хмуро сказал Томех Бэлза, которому не так повезло с вестибулярным аппаратом.
- Вот, возьми. - Тобиус передал ему две тоненькие, не толще колоса, палочки.
- Это еще что?
- Зажми меж зубов и посасывай. Я читал, это должно помочь.
- Чушь какая-то…
- И смотри на горизонт. Я постоянно тебе говорю: смотри на горизонт, он неподвижен…
- Да какой, к ахогам, горизонт! Тут одна серая хмарь во все стороны до самого твоего горизонта! Шиш разглядишь!
Над морем грянул раскат грома.
- Плохо дело, - Томех сунул палочки в рот, - капитан говорит, что шторма не миновать… как же меня все это заманало! Холодно до жути, темно как ночью, а теперь еще и это!
- Да, тучка совсем немаленькая, - пробормотал волшебник, с опаской глядя ввысь, где бесились сотни духов грозы, готовя людям мокрый подарок.
Духи природы, конечно, создавали грандиозную бурю не для того, чтобы потопить крошечное суденышко, ползущее по волнам, но туча как будто злобно ухмылялась, взирая с высоты на "Фредерику", и в головы людей и гномов закрадывались зловещие предчувствия.
- Надо было идти с капитаном на службу к Золотому Королю, - бормотал Томех, - все едино целее был бы… Зачем я ринулся на эту Ору?!
- За принцессой, - улыбнулся Тобиус, - то есть за конани.
Из всех попутчиков волшебник смог сдружиться только с Томехом - потому, наверное, что тот оказался едва ли не единственным человеком на корабле, который не походил на конченого проходимца. Гномы тоже со временем перестали казаться такими уж настораживающими господами, хотя бороды, растущие чуть ли не от глаз, пороховые пистоли в кобурах и большие топоры не прибавляли желания с ними знакомиться. Так что из всех возможных собеседников остался один только Томех.
Томех Бэлза, урожденный диморисиец, до недавнего времени служил наемником в Вестеррайхе. Ростом он немного уступал Тобиусу, был не то чтобы очень широкоплеч, но весьма крепок и тренирован, светлые волосы собирал в короткий "хвост" и имел небольшую бородку. Одевался Томех в плотную желтоватую куртку из кожи с пышным лисьим воротником, высокие сапоги на меху и шерстяные штаны, под курткой носил мелкопластинчатую бригантину, а в поясной петле - одноручный топор. Еще у него был круглый деревянный щит за спиной, шлем в дорожной суме и ни одного медяка за душой. Последние деньги сей безнадежный романтик отдал за плавание в один конец до Оры.
- Это просто ужасно!
- Могло быть и хуже…
- Когда начнется шторм и нас будет кидать из стороны в сторону, придется привязываться к чему-нибудь! Я уже забил нам столбик в кубрике!
- Ты очень предусмотрителен.
- Почему соленый ветер так въедается в лицо?! Ахоговы игры какие-то!
- Ты слишком часто поминаешь нечистых, моряки этого не любят. Один мой знакомый монах мог бы отучить тебя от этой привычки.
- А еще меня уже заело, что…
Томеха перебил раскат грома.
- Все вниз! - заорал боцман. - Волны растут! Если будете ошиваться здесь, тараканы сухопутные, вас всех смоет!
Немногочисленные пассажиры заторопились по скользкой палубе к лестнице.
- Идем!
- Я постою еще немного, - отмахнулся Тобиус.
Шхуна - это довольно небольшое судно. Команде из пятнадцати человек на ней вполне хватит места, даже при загруженных трюмах, но Умраз Калабонгот оказался человеком довольно алчным и ради наживы взял на борт три десятка пассажиров. От этого на нижней палубе было не продохнуть в пахучей тесноте, и волшебник старался как можно больше времени проводить на верхней палубе и даже спать под парусами.
Он с интересом смотрел в низкое небо и думал о том, как хорошо было бы заполучить себе в слуги духа бури. Дух бурана у него уже имелся, сильный, очень сильный слуга, но этого было недостаточно. В вопросах власти и могущества маги - как пауки: голодны всегда. Увы, однако у Тобиуса не было и шанса заарканить духа бури: не хватало силы и искусности. В прошлом он смог заполучить духа бурана случайно, буквально чудесным образом, второй раз в жизни так уже не повезет.
Буря крепчала, волны становились выше, а шхуну качало все сильнее. Обливаемые морской водой, матросы сноровистыми обезьянами лазали по мачтам, закрепляя убранные паруса, а их капитан в компании боцмана стоял за штурвалом. Закончив с парусами, матросня спряталась в кубрике, но недалеко, у входа, в любую минуту ожидая приказов. По-хорошему, они должны были быть на палубе, чтобы страховать такелаж: в штормах и бурях именно он был самой уязвимой частью корабля, - но, видимо, на "Фредерике" властвовали свои порядки.
Ливень начался мгновенно, будто где-то в небесах прорвало исполинских размеров дамбу, и немыслимое количество воды хлынуло вниз в одночасье.
- Почему не поставите рулевого? - крикнул магистр, подбираясь к штурвалу и держась за перила.
- Я сам себе рулевой! - заорал Умраз. - Вон!
- Где?!
- Пошел вон! В кубрик! В трюм! Пошел вон с палубы, ты - дурная примета!
- А вы дурной человек, но я же вас не гоню!
Ударившая в борт волна едва не сбросила волшебника с палубы, и в его голову закралась мысль, что, возможно, все-таки стоит спуститься вниз.
"Фредерика" то переваливалась, как беременная толстушка, то ловко уходила из-под ударов растущих волн подобно грациозной танцовщице. Единственное, что мог сделать Умраз, - это крутить штурвал, дергая подводный руль, и даже этой малости хватало, чтобы спасать судно от волн-убийц в последнее мгновение. Тьма густела, страшные каменные тучи перекрывали свет солнца, но когда оно завалилось за горизонт, воцарилась непроглядная тьма. Шторм крепчал, и вместе с ветром на "Фредерику" наваливался его сердитый рев. Лишь редкие вспышки молний освещали водяной кошмар, творившийся вокруг, и то, что они выхватывали из темноты, вызывало желание закрыть глаза и просто молиться святому Себастьяну, прося о милости. Капитан продолжал крутить штурвал, ориентируясь на рев пучины и на угол крена.
- Проваливай! Если упадешь за борт, то отрасти сначала жабры, потому что никто за тобой не нырнет!
- Да пожалуйста! И жабры я отрастить могу! Если захочу!
Тобиус поплелся к люку, широко расставляя ноги. Из-за борта хлынула вода и сбила его на скользкую палубу, отшвырнула и припечатала боком о бортик. Потом "Фредерика" накренилась вперед, спускаясь по гребню волны, и волшебник, словно по льду, поехал к носу корабля на собственной заднице. Мимик с недовольством заурчал.
- Помоги мне!.. Зацепиться!
Плащ деформировался, из него выскочило длинное тонкое щупальце, обвилось вокруг фок-мачты, и скольжение прекратилось. Кое-как поднявшись, Тобиус прильнул к стволу мачты, чтобы чуть отдышаться, и совершенно случайно, как бывает порой, увидел то, что спасло его жизнь, - во вспышке молнии на краткую долю промелькнуло нечто огромное и темное прямо по курсу. Тобиус не понял, что увидел, но оно было монструозным, и этого оказалось достаточно, чтобы начать действовать. Не раздумывая ни секунды, он метнулся к вантам и почти как заправский моряк вскарабкался на марс фок-мачты. Уже там, приказав мимику укрепить себя на стволе, чтобы не свалиться, он применил заклинание Енотовые Глаза, и тьма рассеялась перед ним. Как только это произошло, серый маг издал вопль чистого ужаса, который немедленно потонул в грохоте сталкивающихся волн и громовых раскатах. Вновь рискуя жизнью, он буквально спрыгнул с марса на палубу и ринулся к штурвалу. Для простого человека такой прыжок закончился бы парой сломанных конечностей, но волшебники Ривена с их мутировавшими телами были крепкой породой.
- Налево! Лево руля! - закричал Тобиус капитану.
- Тысяча ахогов! Уйди к демонам! - яростно заорал тот в ответ. - Гавасса, убери этого кретина, шторм напугал его до узоров!
Приземистый и крепкий старик-боцман, все время находившийся при капитане, следя, как бы того не смыло, прыгнул на волшебника, но был отброшен мощным хуком.
- Лево руля, я сказал! Там дракон! Дракон, понимаешь?! Там дракон вылез из воды!!!
Лицо Умраза переменилось, и это стало заметно даже в скудном свете подвесного фонаря над его головой. Волшебник одним взмахом руки потушил в фонаре огонь, и судно погрузилось в полную темноту. Капитан крутанул штурвал влево, затем еще раз, потом уже стал поворачивать его с усилием. Тобиус, все еще видевший впереди громадную голову на длинной шее, отчаянно навалился на колесо штурвала и стал помогать капитану. Великий же ящер пока не замечал присутствия корабля, его длинная морда смотрела куда-то ввысь, в черные небеса, в которых словно жрали в салки боги-громовержцы.
- Еще чуть-чуть! - хрипел Тобиус, задыхаясь от страха. - Почти!..
Крошка "Фредерика" медленно огибала драконью шею по самому широкому радиусу, при этом ухитряясь не перевернуться.
- Проходим! Проходим!
- Чего ты орешь?! Он же тебя услышит! - рыкнул капитан.
- В этой какофонии?!
- Он же дракон!
- Он морской дракон! Он слышит в воде, а здесь для него все - один и тот же шум! Мы прошли! Он за кормой! - Тобиус едва не плакал от счастья.
- Метнись вниз, пусть включают волногон!
- Нет!
- Что значит "нет"?! - Капитан не привык слышать это слово на своем корабле, но за последнюю неделю проклятый волшебник накормил его этими "нет" по самое "не могу". - Надо уйти как можно быстрее! Волногон…
- Ты ни ахога не понимаешь, как работает волногон! Этот дракон - аттран! Он набирает двести узлов без усилий, одним гребком ласт! Волногон лишь привлечет его вибрацией! Аттраны чувствуют вибрацию всем телом!..
Внезапно все звуки, терзавшие слух и сердца людей доселе, были перекрыты одним новым, протяжным, ужасающим душу звуком, скрежещущим, клокочущим, но вместе с тем свистящим, таким громким, что дальше только порванные барабанные перепонки. Голос аттрана - прекрасная песнь в воде и кошмарный крик на воздухе.
Тобиус, дрожа всем телом, развернулся к корме и сквозь льющиеся с небес потоки воды встретился взглядом с горящими высоко в небе желто-серыми глазами. Дракон наконец-то заметил суденышко, осмелившееся пройти так близко от него. Его изящная тонкая шея изогнулась красиво, спуская голову пониже, и серый магистр, видевший это, совершенно ясно, без капли самообмана понимал, что вот-вот погибнет. Потому что это был дракон, а драконы неуязвимы к магии. Их белое пламя разрушает любые магические защиты, как и все, с чем соприкоснется. И пусть аттраны давно потеряли способность выдыхать огонь, менее смертоносными они от этого не стали.
- Джассар, помоги мне…
Тобиус вскинул посох, направив острие прямо в морду дракона, и, выкрикнув всего несколько слов, открыл огонь. Он буквально выстрелил в драконью морду струей живого природного пламени. То был не короткий удар, а мощная продолжительная струя раскаленного ревущего пламени, глотнув которого аттран с воплем отдернул голову и немедленно исчез в воде.
- Вот теперь можно запускать волногон!
Утро выдалось ярким и солнечным, небо своей невинной лазурной чистотой пыталось убедить, что прошлой ночью не было никакого смертоносного шторма, что маленьким людишкам на крохотной лодчонке все это просто привиделось. "Фредерика" вновь поймала фордевинд своими косыми парусами, и теперь капитану приходилось корпеть над картами, вычисляя новое положение корабля и прокладывая новый маршрут до Оры.