- Джак, Сарс - стащите с телеги шатер вождя, быстро! Остальные помогайте!
- А как же стрельба? - спросила наглая девчонка.
- Плевать. Делайте, что говорю. Если что - свалите все на меня. Торопитесь!
Альберт спрыгнул на землю и подобрал попавшийся на глаза бесхозный лук. Шайн с десяти лет сопровождал отца на охоте, так что с какого конца браться за оружие знал. Главное - не убить какого-нибудь безродного, иначе его товарищи обезумеют и бросятся в атаку. С этих отморозков станется.
- Ну что?
- Горран нас убьет, - буркнул Сарс, волоча по земле огромное кожаное полотнище.
- Наоборот - спасибо скажет. Теперь выстройтесь в линию вон у того края. Возьмите шатер в руки и трясите! Резче, быстрее!
Орчата затрясли вяло и неуклюже, полог даже с травы не взлетел. Пришлось показывать на своем примере. Минутой спустя у кочевников получилось создать вполне себе сильный ветер, несущий сор и золу с костра прямо в морды противников. Жаль, что на окраине Степи не так много пыли, иначе безродным пришлось бы попрощаться со стоянкой.
Но Шайн не отчаивался. У запасливых варваров всегда найдется, чего пустить на ветер. Первым делом дипломат распотрошил сундуки Грума и вытащил все склянки и мешочки. Один тряпичный куль источал знакомый запах, от которого хотелось чихать, а его сосед пах так, что слезы наворачивались и драло горло. Открыв мешки, Альберт убедился - нос его не подвел.
Черный и красный перцы. Отменного помола.
Неизвестно, где шаман их раздобыл, но прятать такое добро в сундуке - непростительная стратегическая ошибка. Выбежав из шатра, дипломат надрезал мешки и развеял мелкие частички перед изгибающимся волнами полотнищем. Не прошло и секунды, как со стороны врагов раздались чихи и кашлянье. Орки не понимали, что происходит, в задумчивости потирая слезящиеся глаза и обильно сморкаясь. Ветер был слишком слабым, чтобы вызвать подозрение у степняка, перец они видеть никак не могли - поэтому шли себе дальше, не думая о смене направления.
И тогда в голове дипломата возникла заключительная часть плана.
- Бросайте шатер и заползайте под него. Джак - когда нас найдут, скажешь вот что…
Архат собрался пообедать испеченным на углях зайцем, когда в шатер сорвался запыхавшийся Гизул. Упав на колени перед черноволосым бородатым орком, дозорный выпалил:
- Вождь! Я нашел стоянку какого-то племени у реки. В лагере только старики и дети, а еще людь!
- Человек, - басом поправил Архат, отложив зайца на деревянное блюдо.
- И самое ужасное - орки купаются с ним в одной реке!
- Хм. Говоришь, какое-то племя… Так вот чьи бойцы топчут мой лес с самого утра! Собирай бойцов, грех упускать такую легкую добычу!
Безродные всегда легки на подъем - иначе им не выжить. Где быстро набежать и ограбить, где так же быстро смыться: суровые времена - суровые обычаи. В считанные минуты сорок кочевников стали под копье и двинулись вслед за удачливым Гизулом, выследившим врага.
Идти было недалеко, но на подходе к лагерю безродных атаковали. Какие-то неумехи выпустили полдюжины стрел и на том успокоились. Архат посчитал это странным, но воинам ничего не сказал - незачем вселять в них страх и подрывать боевой дух.
Полет стрелы спустя со стороны шатров потянуло странным запахом. Чем ближе подходили безродные, тем сильнее он становился. Архат ощутил невыносимую резь в горле и сильное желание чихнуть. Но вождю чихать не положено, чего не скажешь о соратниках.
- Кажется, я простудился, - шмыгнув носом, сказал Гизул.
- Это да, - ответил кто-то. - Век не болел, а тут… Слезы так и хлещут как у побитой девчонки.
- Апчхи!
- Может назад пойдем?
- А ну заткнитесь! - взревел вождь. - Или вы по нормальной еде не соскучились? Или у вас денег полные карманы? Шевелитесь!
Протиснувшись сквозь плотно стоящие повозки, мародеры увидели то, чего никак не ждали. Лагерь пустовал, лишь под кожаным шатром виднелись какие-то бугры. Рядом валялось оружие, из-под полога торчала скрюченная зеленая рука.
Архат сглотнул и сдержал едкий кашель. Остальные тоже притихли, словно боялись разбудить мертвых.
- Да они никак сдохли, - прошептали за спиной. Вождь хотел было развернуться и дать смутьяну в ухо, но страх сковал члены.
- Оттащите шатер.
На земле в неестественных позах лежали тела. Дети и старики вперемешку, некоторые шевелились и тяжело дышали, другие, кажется, отправились в мир духов. Посреди смрадно воняющей непонятно чем поляны лежал человек…
- Докупались, - буркнул Гизул. - Духи прокляли их за богохульство!
- Я слышал, - подхватил сосед, - что люди болеют страшными хворями, от которых никакому орку спасения нет.
- Верно, надо уходить!
- У меня глаза на лоб скоро вылезут!
- Тихо! - прошипел Архат. - Заберем добычу и домой!
- А если она заразная?
- Мне тут ничего не надо!
- Я в лес чуму не потащу!
Архат осмотрел тела. Неподалеку от него лежал старик, весь украшенный побрякушками, в дорогих одеждах. Наверное, шаман. Вождь знал, что духи оберегают своих слуг от болезней, так что его-то уж точно можно ограбить.
Безродный присел рядом с седобородым на корточки и осторожно коснулся красной ленты на груди.
- ААААА!!! ЧУМА НА ОБА ВАШИХ ДОМА!!!
Орки ломанулись из лагеря так, что перевернули две телеги. Топот, крики и жуткое чиханье удалялись столь быстро, будто безродных подхватил великий дракон и на крыльях понес восвояси.
Не успели "заразные" подняться и вернуть шатер на место, как в лагерь ворвался Горран со всеми своими воинами. Следом бежала Тарша и охотницы.
Вождь испуганно и недоуменно глядел на корчащуюся на земле молодежь.
Корчащуюся от смеха.
Глава 3
Горран проявил несвойственное орку благоразумие и не стал преследовать безродных. Велел немедленно запрячь буйволов и покинуть опасное место, благо, духи подсказали место новой стоянки. В этот раз вождь не стал тискать раба, хотя история о перченой болезни вмиг разлетелась по племени. Во многом благодаря болтливым старикам.
Альберт стал замечать, что кочевники смотрят на него не с первоначальным презрением и даже ненавистью, а… необычно так, умиленно. Как взрослые смотрят на чрезмерно разумное чадо, отколовшее очередную детскую "мудрость".
Зато Сарс и Джак не стеснялись приветствовать пленника хлопком в грудь.
Днем орки предпочитали идти пешком вокруг каравана, лишь старцы сидели на козлах, а малые дети в повозках. Несмотря на крайне низкую скорость движения, к вечеру Альберт не чувствовал ног. А ведь Каменные Сердца не планировали останавливаться на отдых аж до самого утра. Шайн всегда считал себя сильнее и ловчее сокурсников, но по сравнению с кочевниками он выглядел жалким калекой.
- Лезь в повозку, - буркнула идущая рядом Тарша.
- Ничего, я еще пройдусь.
И в самом деле, не показывать же свою слабость перед женщиной, особенно орчихой.
- Ну смотри - упадешь, никто на горбу тащить не станет.
С минуту они шли молча, потом сестра вождя предложила:
- Если хочешь быть сильным как орк - завтра пойдем на охоту. А сейчас лезь под полог и выспись.
- А ты?
Тарша улыбнулась, обнажив слегка желтоватые зубы и острые маленькие клыки. В отличии от кабаньих бивней мужчин, клыки орчих больше напоминали вампирские, разве что нижние чуть длиннее и торчат изо рта.
В неверном свете факелов лицо хозяйки мало отличалось от человеческого, только скулы шире и подбородок массивней. Альберт невольно поймал себя на том, что залюбовался не только потрясающей Таршиной фигурой, но и мордашкой, обрамленной жидкими иссиня-черными волосами.
- Что? - спросила охотница. Шайн поспешно отвернулся.
- Ладно, пойду посплю. Разбудишь меня?
Щеки хозяйки полыхнули.
- Ты давай не умничай, понял? Я тебе не безмозглый молодняк. Забыл, что ты раб? Так я живо напомню!
- Накажешь меня, госпожа?
Тарша шутки не оценила. Альберт скрючился от весьма неприятного тычка в печень. Пришлось спрятаться под сложенным шатром от греха подальше. Но дипломата внезапно охватило какое-то игривое настроение, язык так и трепыхался во рту, стремясь выбраться наружу. Наконец пленник спросил:
- Знаешь, почему в Империи отменили рабство?
- Нет, - буркнула орчиха.
- Потому что вольнонаемный труд эффективнее. Понимаешь?
- Ты давай мне зубы не заговаривай. С Грумом будешь болтать о всякой ерунде. Спи уже.
За час до рассвета Тарша выволокла мирно сопящего раба за пятку и бросила на землю. Холодная роса вмиг разбудила Альберта, тот аж подпрыгнул, будто ошпаренный кипятком. Впрочем, роса ничуть не лучше, особенно после теплой и относительно мягкой постели.
Орки развели костер и устанавливали шатры - значит, стоянка будет долгой. К Альберту подскочила Стрела и лизнула в лицо. Тарше это явно не понравилась, но бранить волчицу она не стала. Вручила рабу тяжеленный кожаный мешок и велела следовать за собой. Сама пошла налегке - лишь колчан и лук болтались за спиной.
Метров через двадцать охотники увидели узенькую полоску реки - место действительно оказалось неплохим. Лишь бы всяких безродных поблизости не оказалось. Стрела подбежала к воде и стала жадно лакать студеную воду. Утолив жажду, питомица сразу взяла след.
Тарша подошла к тому месту, где пила Стрела и осмотрела землю.
- Звериная тропа. Будет большой удачей найти степного оленя. Его следы самые свежие.
Альберт поправил лямки и уставился куда-то вдаль, где небо уже побледнело, а звезды исчезли.
- Я кому это рассказываю, раб?! - рявкнула Тарша. - Себе? Сама я и так знаю. Слушай и запоминай. Хоть какая-то от тебя польза будет!
- Выходит, мои дипломатические таланты бесполезны?
Орчиха фыркнула и выпрямилась. Шайн успел пожалеть о бескостном языке. Женщина на голову выше и куда шире в плечах. Стоит рукой махнуть, и переговорщика ждет ранее купание в ледяной воде. Но вместо суровой кары Тарша нараспев произнесла:
- Что будут стоить тысячи слов, когда важна будет крепость руки?
Шайн аж присвистнул.
- Это ваша орочья мудрость?
- Нет, людская. Так говаривал твой предшественник - тоже умный был. Правда певец, а не посол.
- И что с ним стало?
- Съели в голодный год.
- Ты серьезно?
Тарша улыбнулась.
- Нет. Его задавил бешеный буйвол. Я тогда совсем маленькая была, но эти слова запомнила. Так что одним языком ты похлебки не сваришь.
Вдали раздался призывный лай. Охотница разом напряглась, чуть пригнулась и зашагала на звук. Альберт, сопя и кряхтя, потопал следом, за что получил ладонью по животу. Выяснилось, что ученик на охоте должен повторять все за учителем шаг в шаг, жест в жест. Могла бы и сразу сказать, а не рукоприкладствовать. Шайн этого, разумеется, не озвучил - живот еще горел и отчаянно не хотел повторения шлепка.
Шагов через сорок Тарша остановилась, снарядила лук и передала рабу.
- Стреляй.
- Куда?
- Ты слепой? Вон олень пасется.
Альберт проследил за рукой хозяйки, но увидел лишь молочный утренний туман.
- Не вижу.
- Ну вон же рога, вон очертания тела. Присмотрись.
Наконец-то Шайн увидел цель. Раньше ему не доводилось встречаться со степными оленями, но этот матерый самец был воистину огромен. Наверное, даже выше буйвола, но тоньше, грациознее. Пленник положил стрелу на тетиву и понял, что не сможет сдвинуть ее с места. "Взрослый" охотничий лук - это не детская игрушка, человеку не справиться.
- Не могу…
- А ты смоги! Тяни давай.
Альберт напряг мышцы, заскрипел зубами, и тут мокрая от росы тетива выскользнула из пальцев с громким треньканьем. Стрела не пролетела и половины расстояния до оленя, но чуткий зверь вмиг почуял беду и сорвался с места.
- Олух, - фыркнула Тарша и подозвала волчицу. Та взяла след, и горе-охотники двинулись в путь.
Небо светлело, но туман и не думал рассеиваться, а наоборот, становился гуще. Видимость упала до вытянутой руки, Альберту пришлось красться почти вплотную к Тарше, чтобы не потерять ее из виду. Неимоверно изнуряющая ходьба гуськом длилась около десяти минут, а затем туман резко расступился. Впереди, окруженный непроглядным маревом, высился холм. Слишком ровный для природного.
- Курган, - со священным трепетом сказала Тарша. - Надо уходить.
- Почему? Олень наверняка спрятался за ним.
- Негоже тревожить покой мертвеца.
Охотница собралась уже повернуть восвояси, как из-за крутого бока выскочил олень. Животное трубно проревело и встало на дыбы. А затем как ни в чем не бывало принялось щипать травку.
- А мы и не тревожим. Не внутрь же полезли. Смотри, вон он стоит. Так и просит стрелы.
Волчица одобряюще взвизгнула, и Тарша махнула рукой. Племя давно не ело свежего мяса - глупо упускать такую добычу. Охотники наполовину спрятались за границей тумана и потопали к цели. Цель, едва орчиха и человек подошли на расстояние выстрела, сорвалась с места и скрылась за курганом.
- Вот зараза, - шикнула сестра вождя. - Будто манит куда-то.
- Да брось, это просто олень.
Пройдя еще немного, Альберт заметил в боку насыпи широкий свежий лаз. Тарша вздрогнула и помянула всех духов Степи.
- Гробокопатели! Стой, не иди туда, дурак!
- Почему?
- Мертвец обозлится на тебя и проклянет!
- Да брось, он уже проклял мародеров. Нас-то за что?
- За компанию!
Шайн прислушался, но не услышал никаких подозрительных звуков из лаза. Скорее всего грабители уже ушли. Дипломат прекрасно знал, с какой помпой хоронят вождей и шаманов орки, так что в таком кургане наверняка целая куча ценного барахла. Часть из которого, вполне вероятно, еще осталась под землей. Но Тарша наотрез отказалась беспокоить давно сопревшего мертвеца. Пришлось подключать словесные таланты.
- Нужно зарыть усыпальницу и помянуть усопшего! - заявил Альберт.
- Зачем?
- На самом деле олень - это дух-покровитель хозяина кургана. Думаешь почему он нас вел сюда.
- Ты же сказал…
- Мало ли что я сказал. Я человек и несведущ в мире духов. Но все говорит об одном: мертвец вел нас сюда с определенной целью. Чтобы мы починили его дом.
А то дует, наверное, хотел добавить Шайн, но благоразумно промолчал.
- Но нас проклянут, - неуверенно пробормотала орчиха.
- Да, если мы не исполним волю мертвеца. Поэтому зажигай факел.
Тарша хотела возразить, но слишком уж многое складывалось не в ее пользу. В конце концов она плюнула и достала из мешка Шайна обмотанную промасленной тряпкой головешку. Страх перед одни проклятием пересилил страх перед другим.
Альберт вызвался идти первым, Тарша шла позади, освещая путь. Стрелу оставили сторожить вход - в случае опасности волчица предупредит.
Копатели, кем бы они ни были, постарались на славу - ход получился очень широким, круглым, с гладкими стенками. Пройдя несколько метров, "археологи" оказались в просторной деревянной клети, стены которой испещряли такие же ходы. Шайну следовало бы насторожиться, но его взор привлекла весьма интересная находка.
В углу лежал старинный латный доспех, какие ковали еще во времена Первой войны. Ржавчина слегка тронула металл, но в целом он выглядел весьма достойно. Умели кузнецы работать двести лет назад, не чета нынешним. Доспех принадлежал человеку - орки с броней не заморачивались никогда, так что никакой дух не мог помешать забрать его.
- Ты куда полез? - прошипела Тарша.
- Уберу доспех отсюда, он же оскверняет священное место. Подумать только - человеческий воин в усыпальнице кочевника. Кощунство!
Едва Шайн коснулся нагрудника, "осквернитель" вскочил на ноги и схватился за ржавый двуручный меч. За спиной Альберта послышался глухой удар - орчиха шлепнулась в обморок. Дипломат и сам был готов расстаться с сознанием, но древнее чудовище было слишком агрессивным - рядом с таким спать не желательно.
Шайн отскочил на середину клети и выхватил клинок. Оживший доспех при каждом движении чавкал, будто ком мокрой глины в руках гончара. Про лязг доспехов и говорить не надо. Но самое страшное - нежить оказалась говорящей!
- Я - Исмаил, рыцарь Империи, воин дракона, бросаю вызов тебе, сын суки! Защищайся!
Голос у рыцаря был тонким и писклявым и шел как будто из законопаченной бочки.
- Почему это я сын суки? - опешил Альберт, позабыв про страх. Чем бы ни была мерзкая тварь, за оскорбление леди Шайн она получит сполна!
- Посмотри на себя! - рявкнул Исмаил, тряхнув мечом. - Что это? Собачья шерсть! Умри же, сын плешивого кобеля!
- Ах ты ведро ржавое! А ну иди сюда!
Воспылав праведным гневом, Альберт бросился на обидчика, но тот с легкостью ушел от выпада. Шайн ощутил резкую боль в спине - мертвец ударил его плашмя, но так сильно, будто хотел перерубить пополам.
За двести лет нежить не растеряла воинских навыков, но изрядно убавила в ловкости. Альберту оставалось кружить по комнате и уклоняться от атак. Он бы сбежал, но не мог бросить Таршу на растерзание чудовищу.
- Получи, вонючий орк! Будь проклято все твое племя!
- Вообще-то я не орк, слепой кусок драконьего дерьма.
- Что?! - Исмаил резко остановился и опустил занесенный меч. - Но ты носишь шкуру как орк и говоришь на их языке!
Шайн поймал себя на мысли, что забыл "сменить" язык. Следующие слова он произнес на имперском.
- У тебя странный акцент. Наверное ты орк, выучивший язык людей, чтобы обмануть меня!
- Балбес, два века уже прошло, оттуда и акцент. Присмотрись, если глаза не сгнили.
Рыцарь чуть наклонился, чавкнув и заскрипев броней.
- О всемогущие боги, ты действительно человек! Я почти ослеп без солнечного света. Но ты все равно сын суки! Нечего якшаться с орками! Защищайся!
- Да хватит уже! Лучше расскажи, что с тобой случилось.
Поняв, что догнать юркого дипломата ему не удастся, рыцарь привалился к стене и тяжело вздохнул.
- Во время войны мой отряд настиг и разбил племя плешивого Зарзула, что родился из задницы шакала. Я убил шамана, но вскоре подоспела орочья подмога и нам пришлось отступить. Зеленожопые навалили посреди степи целую кучу - достойная могила такому дерьму как Зарзул. Но я не успокоился и решил выкопать этого выродка и насадить на кол в назидании остальным. Ребята прорыли лаз, я спустился под землю и собрался уже нассать на труп подонка, как тот вдруг ожил! Представляешь!
Альберт многозначительно хмыкнул.
- Тварь прокляла меня на вечную нежизнь внутри этих стен. И вот уже двести лет я маюсь тут, мечтая о смерти, но старуха все не идет.
- А давай я тебя убью?
- Бесполезно, глупец! Знал бы ты сколько раз я пытался отрезать себе голову вот этим мечом! Лишь Зарзул, поганый сморчок, может снять проклятье!
- А что если попросить прощения у шамана? Думаю, я смог бы договориться насчет тебя.
- Дело в том, что недавно в гробницу заполз земляной дракон и сожрал мумию старого упыря. Чтоб он в кишках застрял, сучий сын.
- Да уж, беда. Ну ладно, мы, пожалуй, пошли. Приятно было познакомиться, не скучай тут.