- Холодно. Я становлюсь медленным и неповоротливым. Кстати, если принесешь дров - можно растопить в моем брюхе печку.
- Не понимаю. А как же плоть. Тебе не больно?
Рыцарь протяжно скрипнул, будто вздохнул.
- У меня нет плоти, Альберт. Она давным-давно сгнила.
- Но…
Исмаил поднял забрало, продемонстрировав полуистлевший подшлемник, обрамляющий черную пустоту.
- Шаманское проклятье заключило мою душу в эти латы, друг. Боюсь, мне придется до конца света маяться неприкаянным. Но в этом есть и свои плюсы. Жаль, тут нет толкового кузнеца, мне срочно требуется одна деталь на гульфик.
- Фу. Лучше скажи, как быть с Барагом?
- Убей его.
- Шутишь?
- Нет. Только не на дуэли - Горран запретил драки до смерти. Подстрой какую-нибудь пакость, позови на охоту и пусти стрелу в спину. Ой, орков же нельзя звать на охоту. Жалко, такой действенный способ. Сколько королей отправились на тот свет благодаря жажде пострелять в зверюшек, а?
- А иные способы есть?
- Разумеется нет. Странный ты какой-то дипломат, - Исмаил засунул в нагрудник целую головешку. - Даже человек не простит тебе такого унижения, что уж говорить об орки. Убей его, сживи со свету, иначе это сделает он. Попомни мои слова.
Альберт размышлял битый час, но так и не нашел решения проблемы. Разве что Барага убьют в стычке с каким-нибудь врагом, но это слишком опасная затея, все племя может пострадать. Незаметно для себя Шайн заснул, а проснулся под истошные вопли вперемешку с плачем.
Вопили так, будто оплакивали единственного сына. Альберт вскочил с лежака и выхватил меч. Рядом с каретой стояла Маргит, заламывая руки и причитая. Достаточно было взглянуть в открытый кузов, чтобы понять горе торговки - вся лепнина была разбита.
- О, бедная я, бедная. За что духи так обозлились на меня? За что послали на дорогу человека с луком?!
- За свою гнилую кровь! - рявкнул кто-то и скрылся за шатром прежде, чем Альберт повернулся в его сторону.
- Бараг! - со всей дури заорал Шайн. - Бараг!!
В соседнем шатре заворочались, из-под полога показалась заспанная морда.
- Твоих лап дело? - Альберт указал на испорченный груз.
- Нет. Ладно бы полуорку избил, но на кой черт мне ее горшки?
- Позовите Грума, - прошипел дипломат.
Заседание собралось на открытом воздухе - вокруг костра. Присутствовал и вождь, явно недовольный отсрочкой отъезда. Осмотрев место преступления и выслушав потерпевшую, Горран дал знак начинать суд. Альберт проявил всю свою юридическую грамотность, чтобы выставить подозреваемого в самом паршивом свете. Начиная от прямой и открытой неприязни к Маргит и заканчивая позорным поражением, из-за которого верзила спал и видел как насолить человеку.
Разумеется, доказательства были косвенными и не один имперский суд не посчитал бы их достаточными. Но Империя далеко, а оркам хватит и этого. Как позже рассказал Грум, Бараг метил на шатер вождя, и Горран искал удобного случая, чтобы избавиться от конкурента. Случай представился лучше некуда.
- Пошел вон, - прорычал вожак.
- Что? Но Горран, мы же с тобой с одной миски ели…
- Одни мечом дрались, одни штаны носили, - захихикал Исмаил на ухо Альберту.
- Вон! Да услышат духи: ты - изгнан! Мне не нужен орк, что строит козни добрым гостям. Убирайся! Все имущество Барага приказываю разделить меж Маргит и Вахулом. Суд завершен!
Шайн еще никогда не видел столь ошарашенного и опечаленного кочевника. Бараг не рычал, не взывал к поединку, а просто ушел, втянув лысую голову в плечи. Зато теперь у обвинителя появился шатер, копье и целый ворох теплой одежды. Больше всего Альберту приглянулся просторный шерстяной плащ - в безрукавке ночью было довольно холодно.
А Маргит получила телегу для перевозки раненого Рожка и могучего черного буйвола. Привязав изрядно полегчавшую карету к повозке, торговка и дипломат двинулись вслед за идущим на Запад караваном. Шайн сидел на козлах, любуясь с высоты на летнюю Степь. Купчиха правила.
Компенсация ее не очень-то обрадовала, но часть посуды все же уцелела и поездка к людям еще имела смысл. Некоторое время Маргит молчала, потом шепнула спутнику на ухо:
- Спасибо.
- Это меньшее, что я мог сделать. Иначе бы тебя заклевали.
- Ты очень смелый и умный. Не боишься обличать больших орков, вождь тебя слушает.
- Да брось, - Альберт улыбнулся внезапной похвале. - Как спалось на новом месте?
- О, неплохо-неплохо. Тарша дала мне самые теплые шкуры и вкусно накормила. Скажи, храбрый человек, Тарша твоя женщина?
Шайну казалось, что он давно привык к орочьей прямоте. Выяснилось - не до конца.
- Ну, вообще-то нет. Она свободна.
- Это хорошо. Если хочешь - Маргит будет твоей женщиной.
Полуорка провела рукой по бедру попутчика и улыбнулась так, что дипломат едва с козел не грохнулся. Пообещав подумать, Шайн отвернулся и увидел бредущую неподалеку Таршу. Девушка смерила его злобным взглядом и погнала своего буйвола вперед, вздернув подбородок. Проблемы только начинались.
Чтобы не злить охотницу еще больше, Шайн перебрался в трофейную телегу, где бряцал на ухабах Исмаил. Со стороны он выглядел как обычный доспех, отрытый орками в каком-то могильнике, но стоило дипломату сесть рядом, железяка пришла в движение.
- Ловко ты избавился от бугая. Уважаю.
- Да уж. Лишь бы он по следу не пустился. А то неровен час отойду пописать и словлю стрелу.
- И такое может быть.
- Ободрил, - фыркнул Альберт. - Лучше скажи, а среди орков практикуется многоженство?
- Все зависит от племени и стихии, которой оно поклоняется. Каменные Сердца чтут землю. Насколько я помню, земля разрешает иметь несколько жен. За двести лет, впрочем, многое могло поменяться. А что? Ты хочешь и Таршу, и Маргит?
- Да ты сама проницательность. Мне кажется, захомутать их обеих - то самое зло, которое меньшее. Не хотел бы я заставлять Таршу ревновать.
- А зря. Ревность - двигатель отношений.
- Это у людей. А орчиха просто убьет и муженька, и конкурентку. Особенно такая как Тарша.
Для ночного отдыха большой лагерь разбивать не стали - спешили, да и место попалось недоброе. Кругом заросли сухого колючего кустарника - отличное место для засады: хоть орков, хоть зверей.
Установили по углам телег короткие шесты, сверху набросили шатры - получились своеобразные жилища на колесах. Альберт помогал Маргит по мере сил - раньше ему не доводилось работать с такими конструкциями, пришлось первое время наблюдать за соседями.
Тарша, вопреки ожиданиями, переместилась в самую голову каравана, да там и заночевала прямо под пологом. Альберт хотел поговорить с ней, но провозился с установкой несколько часов и вымотался неимоверно.
Хорошо хоть трофейных шкур полно - ночью не придется мерзнуть. Можно заночевать рядышком с Исмаилом - тот опять наглотался угольев и бродил по лагерю, светя задом. Но у Маргит имелись иные планы насчет человека.
- Вахул, не хочешь разделить со мной ложе этой ночью? - зазывно пробормотала она, выглянув из-под тента.
Шайн почесал затылок и смущенно улыбнулся.
- Да знаешь, я, наверное, у костра посплю. Покараулю на всякий случай твою карету.
Орчиха тяжело вздохнула и понурила голову.
- Ты брезгуешь? Не хочешь якшаться с гнилой кровью?
- Нет! Что ты, вовсе нет…
- Или я тебе не нравлюсь?
Маргит с вызовом шагнула вперед, отбросив скрывавший наготу полог. Альберт понял - нравится.
- Э-э, ты прекрасна, спору нет, но в твоей телеге спит олень, и…
- Ты стесняешься Рожка? Но он же просто животное! В смысле, очень любимое и дорогое мне животное, но разве стоит обращать на него внимание? Теплее будет и… мягче.
- Но…
- Да соглашайся уже, сколько можно ломаться! - зазвенел забралом Исмаил, плашмя лежащий меж колес.
Альберт тяжело вздохнул и в последний раз взвесил все за и против. Тарша наверняка пронюхает о ночных похождениях, но Шайн - свободный мужчина, а она - свободная женщина. К тому же после похорон ничто не помешало ей прыгнуть на шкуры Барага, а Вахул, черт возьми, еще раздумывает. На ходу сбросив плащ и жилет, Альберт забрался в телегу.
Рожок и впрямь лежал ничком - не помер ли? Шайн провел рукой по мохнатой спине - да нет, еще теплый. И сопит. Занимает, зараза, половину места, но орочьи повозки не чета людским, будет где развернуться.
Маргит зажгла небольшую лампадку и повесила к потолку. Что за масло было внутри Альберт не понял, но пахло до дурноты соблазнительно. Торговка села на колени и призывно протянула руки. В тусклом свете дипломат заметил, что эльфийская кровь скорее всего принадлежит матери. Слишком уж плавными и аккуратными были изгибы тела. Высоко стоящая грудь с острыми сосками поднималась и опускалась размеренно, глубоко.
Избавившись от порток, Альберт собрался сесть рядом с Маргит, но та остановила его, мягко коснувшись ладонью лобка. Не вставая с колен, орчиха наклонилась и поцеловала Шайна в колено, а затем поползла вверх, не открывая губ. Сквозь сладкую негу предвкушения затесалась неуместная мысль. Дипломат не мылся уже с недельку, если не больше, и понадеялся, что кочевницы не столь придирчивы, как эльфийки и человеческие женщины.
Слизав широкую полоску грязи и пота с бедра, Маргит принялась за промежность. Альберт понял, что продержится не дольше десяти секунд, а так опозориться никакой мужчина не желает. Пришлось включать воображение и представлять всякие мерзости. Потрошеный земляной дракон, мумия Зарзула, истекающий кровью Рожок, Исмаил без доспехов… Немного отпустило, но Шайн выиграл жалкую минуту форы - вряд ли больше.
Тем временем Маргит разошлась не на шутку. Она выделывала такие вещи, что балаганные шпагоглотатели померли бы от зависти. Порой она так больно била носом в лобок, что дипломат кривился и стискивал зубы, тем самым оттягивая сладострастный финал.
Шайн ухватил подругу за волосы и попытался оттащить - хватит мол, но это лишь раззадорило ее. Поняв, что сопротивление бесполезно, человек расслабился и закрыл глаза.
- Тебе понравилось? - спросила Маргит, водя когтем вдоль ложбинки на груди спутника.
Шайн зажмурился и потянулся как объевшийся сметаны кот.
- Никогда не испытывал ничего подобного.
Орчиха улыбнулась, обнажив ровные белые зубки.
- У тебя же еще осталось что-нибудь для меня?
- Думаю да. Только передохну немного.
Со второй попытки Альберт не ударил в грязь лицом и продержался куда дольше. Маргит стонала и извивалась как придавленная камнем змея, а в момент оргазма случайно перепутала шкуру Рожка с подстилкой, и сжала пальцы так, что бедное животное заревело на всю округу. Лишь бы поутру орки не стали задавать вопросы, почему Шайн любил женщину, а орал олень.
Но проснулся Альберт от еще более громких криков. И они не сулили ровным счетом ничего хорошего: "Пожар!". Выкатившись наружу в чем мать родила, дипломат увидел объятую пламенем карету. Часть племени запрягала волов, чтобы отвести караван от горящего соседа, другие тщетно пытались погасить огонь. Но воды поблизости не было, а бросать в карету комья грязи и горсти пыли - зря переводить и то, и другое.
Треск дерева и рев пламени потонули в отчаянном вопле Маргит.
- Это Бараг! - прорычал Горран. - Нужно было убить его на месте! Воины - берите копья, будем искать предателя!
- Он мог уйти далеко, мой вождь, - возразил Грум. - Бараг - опытный кочевник, в предрассветной тьме мы не отыщем его следов. Нужно использовать волчицу.
Когда пламя унялось, а карета превратилась в угли на колесах, Горран велел сестре позвать Стрелу. Волчица долго не хотела выбираться из укрытия, но в конечном итоге сдалась. Дикий зверь подполз к хозяйке на брюхе, скалясь и рыча в сторону кареты.
- Она боится, - сказала Тарша. - Давай обождем.
- Нет! След остынет, прикажи ей немедленно.
- Но…
- Немедленно! - рявкнул Горран, ударив кулаком по борту своей повозки.
Тарша вздохнула и отдала приказ. Стрела с большой неохотой приблизилась к пожарищу и принялась обнюхивать землю.
- Взяла! - радостно крикнули из толпы.
Волчица немного покрутилась на месте, обошла карету по кругу и ткнулась Тарше в ногу. Раздался короткий лай.
Альберт ощутил холод в сердце.
- Так это была ты?
Глава 6
Орки быстренько разошлись по своим делам. Одно дело костерить Барага, которого никто особо не любил за буйный нрав и дурную силу, другое - смотреть суд над сестрой вождя. Даже если Горран и выгонит ее из племени, за праздное улюлюканье по головке не погладит.
Рядом с разрушенной каретой остались только Грум, Альберт, вождь и виновница "торжества". Исмаила, пытавшегося сожрать тлеющий остов, выпроводили подальше, чтобы не щелкал забралом.
- Я не могу поверить! - в сердцах воскликнул Горран.
Тарша скривилась и опустила голову, будто получила удар хлыстом.
- И что мне теперь делать, сестра? Ответь, не молчи!
- Вождь! - крикнул Альберт. - Нет времени на суд, нужно исправлять ошибку. Дай мне трех самых быстрых и выносливых буйволов и немного еды на дорогу.
- К тебе у меня тоже есть разговор, - прошипел орк.
- Я знаю. Но сперва надо найти и вернуть Барага. Обещаю, что за сутки мы вернемся и предстанем пред очами старейшин.
- Кто - мы?
- Я, Исмаил и Тарша.
Из-за ближайшей повозки недовольно лязгнуло:
- Эй, а я тут причем? Это ты подставил беднягу.
- Ах он уже бедняга. И вовсе не ты советовал его…, - Шайн заткнулся на полуслове, предпочтя не озвучивать кое-какие подробности перед вождем.
- Вот что - берите буйволов и все необходимое, но Барага мне верните. И на снисхождение не надейтесь! - крикнул Горран вслед.
Пастухи выдали "поисковикам" трех поджарых матерых самцов с закрученными рогами. Пока Тарша собирала снедь, Альберт собирался сам. Впопыхах он не сразу заметил, что щеголял перед всем племенем голышом. Впрочем, оркам было все равно - они привыкли в жару ходить без одежды и никого не стеснялись.
Трофейный плащ Шайн решил не брать - неудобно во всех смыслах. При быстрой скачке тяжелая накидка будет мешать, да и Бараг может рассвирепеть, увидев свое имущество на чужих плечах. Ограничился дареной шаманом жилеткой, кожаными портками и высокими меховыми сапогами. Последние пришлось обматывать бечевкой, чтобы плотнее сидели. Проверив ножны, Альберт забросил меч на спину и собрался залезть в седло, но почувствовал плечом чье-то прикосновение.
Позади стоял Грум с небольшой глиняной плошкой. Велев Шайну не дергаться, шаман обмакнул в емкость палец и нарисовал на лице товарища ровную белую линию - от правой скулы до подбородка.
- Чтобы не возникало вопросов, кто ты и откуда, - пояснил толстяк.
- Меня приняли в племя?
Грум гулко расхохотался.
- Увы, нет. Но если продолжишь удивлять Грума в том же духе - все может случиться.
Исмаил никак не мог удержаться в седле, пришлось положить его поперек и привязать, а буйвола тащить прицепом. Сперва рыцарь бранился и сопротивлялся, но угроза закопать его обратно в курган подействовала лучше всяких увещеваний и просьб. Отряд двинулся в путь, сопровождаемый несущейся вперед Стрелой.
Найти предыдущую стоянку было просто - следы от множества ног и колес еще нескоро заметут ветра. Другое дело - отыскать невинно осужденного, но Шайн не терял надежды восстановить справедливость.
- Поверить не могу, что это ты, - вторил Альберт вождю. Тарша злобно зыркнула в ответ. - Почему не вступилась за него? Знала же…
Девушка отвернулась.
- Дружище, не наседай на нее, - лязгнул Исмаил. - Не видишь, как ей плохо?
- А кому сейчас хорошо?
- Ну, мне, например.
- Да после тебя хоть потоп, железяка бессовестная.
- Эй, я ведь и обидеться могу!
- Да пожалуйста!
- Заткнитесь оба! - не выдержала охотница. - Прошу вас: давайте найдем Барага, а потом будем разбираться, кто прав, а кто виноват.
- Вообще-то виновата ты, - буркнул рыцарь. - Надо же - приревновала. Будто горшки трахались с Альбертом всю ночь, а не их хозяйка.
- Что?! Ах ты кобель плешивый! - рыкнула Тарша.
- Я кобель? А кто после похорон скакал на Бараге? Может, тоже я?! - парировал Шайн.
- Милые ссорятся - какая прелесть…
- Завали забрало! - крикнули оба спорщика.
Дальше ехали молча, скрипя зубами от гнева и думая каждый о своем. Лишь Исмаил тихо поскрипывал, наслаждаясь бесплатным представлением. До стоянки добрались к полудню - буйволы без телег и поклажи развивали внушительную скорость.
Альберт спешился и обошел вытоптанный пятак земли. Вот след от костра, вот дыры от колышков шатров, но все старое - никаких новых следов.
- Бараг! - закричал Шайн, приставив ко рту ладони. - Вернись, мы все простим!
В ответ - тишина. Уйти он мог куда угодно. Несмотря на общепринятую пословицу "на все четыре стороны", путей, ведущих из одной точки, было куда больше. Дипломат отлично помнил это из уроков геометрии. А втроем обшаривать всю Степь - дело бессмысленное и бесполезное.
К счастью, Стреле удалось что-то вынюхать. Волчица зарычала, припала носом к земле и пошла в сторону речки. Искатели поспешили за ней, стараясь не терять из виду высоко торчащий хвост. На глинистом берегу остался отчетливый след - будто к воде тащили нечто большое и очень тяжелое. Рядом было множество отпечатков, очень похожих на гусиные лапы.
- Чьи это следы? - удивился Альберт. Ему никогда не доводилось видеть такие.
- Гоблинские, - ответила Тарша, сплюнув под ноги.
- На том берегу ничего нет. Они что, утопили Барага, а потом уплыли?
Охотница покачала головой.
- Гоблины - мерзкие твари, но не убийцы, а воры. Тащат все бесхозное и продают. Ненавижу гоблинов.
- Значит пойдем вниз по течению. Если повезет, найдем еще какие-нибудь зацепки.
Часа через два отряд действительно кое-что нашел. Но не зацепку - а настоящую зацепищу. Неподалеку от излучины речушки стояла трехмачтовая громада, изначально принятая за невесть как оказавшийся в Степи корабль. Но судов таких размеров еще никто не научился строить, даже эльфы. Тупоносая и чрезвычайно широкая баржа напоминала тот самый ковчег из новомодного в Империи религиозного учения. Но стояла на колесах (Альберт начитал шесть пар), а в том месте, где у приличных кораблей киль, у странного сооружения имелась длинная толстая оглобля. Рядом с ней паслось небольшое стадо буйволов.
На борту великана красной краской было криво написано орочьими рунами: Гоблинский Игорный Дом. И чуть ниже в скобках: кругласуточна, выходной воскрисенье, ставки принемаются с полудня до закада.
- Что это еще за чертовщина? - фыркнул дипломат. Ни о чем подобном он не слышал за все время учебы и практики.
- Не знаю, - шепотом ответила Тарша. - Но чует сердце, Бараг там.
- Эй, хозяева! Открывайте!
Из-за фальшборта тут же высунулись зеленые востроносые мордочки. Крохотные свинячье глазки были абсолютно черными, так что разобрать, куда смотрят существа, не имелось никакой возможности. Гоблины принялись переговариваться друг с другом, причем так яро, что двое сцепились в драке. Но миг спустя всех этих чертенят как ветром сдуло.