Внезапно прямо перед ним, преграждая дорогу приближающимся троллям, взвился вверх чудовищный огненный смерч. Этот взрыв пригнул Флика к земле. За первым взрывом последовало еще несколько, море огня, как пылающий занавес, разделило жителя Долины и троллей. Чудовищная сила взрывов колебала землю, горела трава, столбы пламени поднимались в небо. Казалось, наступил конец света. Разыгравшаяся огненная стихия сопровождалась гулом и треском, напоминавшим извержение вулкана. Грозное явление было настолько неожиданным, что Флик в изнеможении закрыл глаза и приготовился умереть. Ему даже стало казаться, что он попал в ад и теперь его ждет смерть мученика. Между тем стихия не унималась - все новые столбы пламени взмывали в небо, озаряя все вокруг багровым светом и будоража тишину ночи треском горящих деревьев.
Через несколько минут этот неожиданный фейерверк стал утихать, как будто у его устроителей закончились пиротехнические средства. Необыкновенное зрелище существовало так недолго, что почти бездыханный от ужаса Флик невольно протер глаза. К его удивлению, вновь пошел дождь и стал сгущаться туман, а ночной воздух опять стал холодным и промозглым. Казалось, необыкновенного катаклизма не было вообще. Стих и шум пожара - слышался только мерный шум дождя, шуршание мокрой травы и ропот листвы, сбрасывающей капли. Все происшедшее казалось сном - но сном ярким, как реальность.
Пережитые события были так необычны, что Флик был склонен считать, что он умер, а душа его находится в потустороннем мире - это объяснило бы все происшедшее с ним. Однако в его мозгу работал центр, ведающий сознанием, способным видеть и слышать. Подчиняясь его импульсу, Флик поднялся и огляделся вокруг, пытаясь разобрать что-нибудь в темноте ночи. Раздались чьи-то приближающиеся шаги, и из сплошной стены тумана и дождя вдруг появилась огромная черная фигура, закутанная с ног до головы в развевающийся плащ. Фигура широкими шагами направилась прямо к Флику и Эвентину. И, хотя она страшно напоминала кого-то, Флик с отчаянием подумал, что это явился сам ангел смерти и настал его последний час. Юноша приготовился расстаться с жизнью - теперь уже окончательно.
Немея от ужаса, не в силах пошевелиться, он бросил последний взгляд на приближающегося гиганта… Слезы градом брызнули из его глаз. От изумления он не мог ни пошевелиться, ни вымолвить ни слова. В зловещей фигуре, несмотря на струящиеся слезы, Флик узнал великого путешественника, своего друга, знаменитого Алланона.
Глава 28
Уже наступил рассвет, и нежные золотистые лучи утреннего солнца заиграли на голубом небе, когда последняя группа беженцев из островного города Керна вошла в ворота великой внешней стены города Тирсис. К этому времени рассеялся серый густой туман, развеялась тяжелая пелена свинцовых туч на небосклоне, так долго державшаяся последние дни. Правда, зеленые поля, луга и леса еще были мокрыми, так как земля не успела впитать несметное количество влаги, которое выпало на нее в это время. Наконец-то на небе сияло солнце после такого сильного ненастья, и все вокруг предвещало радостные перемены. В течение многих часов в Тирсис прибывали огромные толпы людей - отчаявшихся, взволнованных, но уже испытывающих радость спасения - ведь самое страшное осталось позади. Все они понимали, что их родной город будет уничтожен, хотя только немногие из них знали, что он уже подожжен.
Эвакуация жителей обреченного города закончилась успешно, несмотря на то, что все его жители лишились крова. Они все-таки радовались тому, что остались живы, что спасены их дети, что на небе для них сияет солнце и они находятся в относительной безопасности. Главное заключалось в том, что врагам не удалось воспрепятствовать массовой эвакуации, они не смогли вовремя обнаружить ее начало. Жители города были благодарны солдатам, в результате смелых действий которых внимание врагов было отвлечено имитацией широкомасштабного наступления. Конечно, спустя некоторое время военачальники Северной Армии все же поняли, что военные действия противника - это ловко придуманная уловка, чтобы сбить их с толку, что город практически эвакуирован и их коварный замысел не может быть реализован.
Меньон Леа вошел в город одним из последних. За последние дни он окончательно вымотался из сил. Совершая десятимильный переход от реки к Тирсису, он обнаружил, что на его ногах открылись еще не зажившие раны. Обессиленный, так много переживший за последнее время, он шел, опираясь на плечо Шерл Равенлок, не отходившей от него ни на шаг, стоически перенося все тяготы трудного пути. Время от времени Меньона поддерживал Янус Сепре, молодой командир Легиона. Янус недавно возглавил Легион, но уже успел проявить себя способным командиром, осуществляя военно-маскировочные операции и провел трудную ночь. Вместе с Шерл и Меньоном он один из последних переправился на маленьком плоту через реку Мермидон. Общее несчастье сплотило их, а общение в течение долгого времени сблизило, и они подружились. Они пришли к общему выводу, что идея расформировать Пограничный Легион была в корне абсурдной и что единственным человеком, способным быстро восстановить боеспособность Пограничного Легиона, является Балинор, который пользуется любовью и уважением всех солдат. К тому же именно Балинор, как никто другой, владеет военным мастерством и знает, как надо командовать Легионом. И Меньон, и Сепре пришли к общему заключению, что необходимо как можно скорее найти Балинора, но они даже не представляли себе, как решить эту труднейшую задачу. Они полагали, что присутствия Балинора будет достаточно для того, чтобы быстро убедить Паланса в неразумности его действий и взять на себя функции командующего.
В воротах города Меньона и его друзей тепло встретили жители Тирсиса, а посланники из королевского дворца тут же передали повеление короля немедленно прибыть к нему. Однако Янус Сепре осторожно заметил, что по его сведениям король тяжело болен и прикован к постели. Но тут же один из посланных стражников, подобострастно закатив глаза, сказал, что именно великий Паланс, сын короля, просит все-таки прибыть их во дворец. Между тем Меньон хотел именно этого - как можно быстрее попасть во дворец и узнать все, что происходит в мире. Надежда осуществить свое намерение заставила его забыть боль и усталость, его глаза загорелись, и он был готов идти во дворец. Увидев это, стражник подал сигнал, и тотчас же подъехала нарядная карета, которая должна была доставить всех троих во дворец. В карету сели Меньон и Шерл, а Янус Сепре отказался ехать во дворец, сославшись на то, что ему нужно проверить солдат, которые разместились в казармах бывшего Легиона. Тепло попрощавшись с Меньоном и Шерл, Сепре пообещал вскоре присоединиться к ним во дворце.
Медленно и со скрипом карета двинулась с места. Провожавшие увидели лицо Меньона, озаренное слабой улыбкой, - между тем он бесстрашно смотрел вперед, сжимая руку Шерл.
Вскоре карета, миновав ворота внутренней стены города, медленно выехала на центральную улицу Тирсиса, заполненную толпами людей. В этот день жители белокаменного города поднялись необыкновенно рано, встревоженные опасными событиями в городе-побратиме. Они были готовы разделить с несчастными жителями Керна еду и кров, всячески помочь им и облегчить их участь. Встречая столько переживших беженцев, жители Тирсиса расспрашивали их, особенно интересуясь вторжением Северной Армии. Толпы обеспокоенных и напуганных людей с интересом смотрели на проезжавшую по улице карету, отрываясь от тревожных разговоров с беженцами. Любопытство было возбуждено и тем, что карету сопровождал эскорт королевских гвардейцев. Многие из жителей узнавали Шерл и приветствовали ее.
Утомленный мельканием в окне кареты домов, памятников и людей Меньон незаметно для себя погрузился в легкий и сладкий сон. Его оставили на время сомнения и тревоги, горести и неприятности. Рука его крепко сжимала теплую руку Шерл, он чувствовал, что она рядом, и от этого на сердце его было легко и спокойно.
Вскоре Меньон почувствовал слабое прикосновение к своему плечу и очнулся. Карета подъехала ко дворцу. Меньон увидел залитый солнцем парк и сады, окружающие дворец. Здесь все дышало красотой, покоем и королевским великолепием. Душистые цветы на огромных клумбах кивали своими головками. Суета и многолюдье большого города остались позади - здесь царили величавое спокойствие и тишина. Меньона немного насторожило обилие вооруженных королевских гвардейцев, украшенных гербом с изображением сокола на груди. Когда молодые люди стали выходить из кареты, часть гвардейцев встала в почетный караул, а часть склонилась в глубоком почтении. Грянули звуки бравурного марша, загремел военный салют. Это крайне удивило Меньона - он недоумевал, почему им оказываются королевские почести.
- Он сошел с ума - да, точно, он лишился рассудка, - взорвался он в негодовании. - Враг почти на пороге, а он устраивает неуместные парады.
- Меньон, пожалуйста, будь осторожен с ним. Не доверяй ему полностью. Мы должны быть бдительны и терпеливы, если хотим помочь Балинору, - умоляюще прошептала Шерл.
- Учти, Паланс любит меня, и, несмотря на все свои заблуждения, он хороший человек. Не забывай, он брат Балинора, - продолжала она.
С трудом сдерживая раздражение и переполнявшие его эмоции, Меньон все-таки был вынужден признать, что Шерл права. Пока на трон не возвратится Балинор, следует проявлять больше выдержки и терпения. В это время отзвучали последние залпы салюта и смолкли звуки марша - и в тот же момент перед присутствующими появился новый правитель Каллахорна. На его широком открытом лице застыла неуверенная улыбка.
- Шерл, о, Шерл! Я думал, что уже никогда не увижу тебя. - Паланс подошел к девушке и нежно обнял ее, потом на мгновение отстранился и, любуясь ее, сказал:
- Я считал, что навсегда потерял тебя.
Меньон вспыхнул и, пытаясь совладать с собой, стал смотреть в сторону дворца. Но тут Паланс повернулся к Меньону и громогласно стал приветствовать его.
- Принц Леа, добро пожаловать в мое королевство, - торжественно заявил он. - Вы сделали для меня… очень много. Я ваш вечный должник. Все, что принадлежит мне, теперь ваше. Мы будем хорошими друзьями. Это было… Нет, это уже прошло… - И Паланс стал жать руку Меньона.
Здесь Паланс остановился, прервав свою запутанную и нервную речь. Меньон понял, что если Паланс еще не полностью лишился рассудка, то он все-таки серьезно болен.
- Мне очень приятно быть здесь, - заставил себя улыбнуться Меньон, - хотя было бы лучше, если бы мы встретились при других обстоятельствах, более благоприятных для всех нас.
- Вы, конечно, имеете в виду моего брата? - Вопрос прозвучал неожиданно, как выстрел. Меньон с удивлением посмотрел на Паланса.
- Паланс, он имеет в виду вторжение Северной Армии и поджог Керна, - поспешила исправить положение Шерл, стремясь не допустить преждевременной ссоры.
- Да… Керн… - рассеянно произнес Паланс, переводя глаза с одного на другого, как будто отыскивая кого-то. Меньон огляделся вокруг и удивился, не обнаружив рядом с Палансом Стенмина. Ведь Шерл и Янус Сепре не раз говорили ему, что принц всегда появляется в сопровождении своего советника.
- Что же случилось здесь, милорд? - обратился Меньон к Палансу, стремясь быть объективным в сложившейся ситуации. И неожиданно он услышал в ответ нечто невразумительное.
- Вы могли бы помочь мне… и нашему королевству. Мой брат стремится занять престол. Он хочет убить меня. Однажды мой советник Стенмин уже спас меня от смерти - но вокруг все равно полно врагов… Меньон, мы должны стать друзьями. И вместе бороться с теми, кто хочет захватить трон. И причинить зло этой прелестной девушке, которую ты вернул мне. Я… я не могу говорить. А Стенмин мне друг… Он друг… Мне трудно… А с тобой я могу… Ведь так?
Речь Паланса была путанной и невнятной. Как ребенок он доверчиво смотрел на Меньона Леа, ожидая ответа. Меньону внезапно стало жаль этого несчастного сына Руля Бакханнаха, и ему даже захотелось чем-то помочь этому человеку. Грустно улыбнувшись, он кивнул в знак согласия.
- Я знал, что ты будешь на моей стороне! - горячо воскликнул Паланс и громко засмеялся, не в силах сдержать охватившую его радость. - Мы оба с тобой королевской крови и… это крепко связывает. Мы станем большими друзьями с тобой, Меньон. А сейчас… вы с Шерл должны отдохнуть.
Наконец он вспомнил, что все они стоят в окружении караула гвардейцев, нетерпеливо ожидающих команды о роспуске почетного эскорта. Некоторое время он еще рассеянно смотрел на окружающих его людей, потом небрежным жестом дал понять командиру караула, что тот вправе распустить солдат. Затем, повернувшись к Меньону и Шерл, взмахом руки пригласил их следовать во дворец. Пройдя несколько шагов, он внезапно остановился и шепотом произнес:
- Мой брат заточен в подземелье, которое находится под этим замком. Вам нечего бояться. - Он помолчал и добавил:
- Вы знаете, у него повсюду так много друзей.
И Меньон, и Шерл согласно кивнули в ответ, так как от них ждали именно этого.
- А он не убежит из этого подземелья? - осторожно осведомился Меньон.
- Прошлой ночью он пытался убежать с помощью своих друзей. - Паланс победоносно улыбнулся. - Они пытались бежать, но их схватили. Теперь они упрятаны в подземелье навечно. Там Стенмин. Вы должны познакомиться с ним.
Паланс вновь замолчал, уйдя в свои мысли и забыв об окружающих. Затем, словно очнувшись, он приказал стражнику проводить Меньона и Шерл в отведенную для них часть дворца. Там они смогут отдохнуть, привести себя в порядок, переодеться и после этого присоединиться к королю для завтрака, поскольку было еще очень рано и солнце только всходило. Кроме того, к Меньону подошел опытный врач, который предложил сделать ему перевязку и дать необходимые мази и лекарства. Шерл следовала за врачом и Меньоном, а Паланс замыкал шествие. Неожиданно он приблизился к девушке, и, хотя Меньон не видел этого, он мог слышать каждое их слово.
- Ты не должна больше покидать меня, Шерл. - Это было скорее требование, чем просьба. - В Тирсисе будет теперь твой новый дом. Отныне ты - моя жена.
Воцарилось неловкое молчание.
- Паланс, я думала, что мы… - Голос Шерл дрожал.
- Нет - ничего не говори! Не нужно никаких объяснений, - поспешно прервал ее Паланс. - Позже, когда ты отдохнешь и мы будем одни… Мы поговорим… У нас будет время. Ведь ты знаешь, я люблю тебя… и всегда любил. И ты любишь меня.
Опять наступило молчание. Меньон не проронил ни слова, пока они поднимались по широкой лестнице, а слуги почтительно показывали им дорогу в отведенные для них покои, которые находились в западной части древнего замка. Молчал он и тогда, когда, тряхнув пышными каштановыми волосами, Шерл рассталась с ним и пошла в свою комнату. Дворцовый врач искусно перевязал его раны и удалился. В комнате на стуле висела чистая одежда, из соседней комнаты шел пар от приготовленной ванны, но Меньон оставил без внимания эти блага цивилизации. Как только его оставили одного, он выскользнул из комнаты и быстро пошел по коридору к комнате Шерл. Подойдя к ней, он тихо постучался и вошел. Шерл стояла у окна. Утренние солнечные лучи золотом вспыхивали в ее роскошных волосах. Девушка обернулась, быстро подбежала и порывисто обняла Меньона.
В течение нескольких минут они не могли оторваться друг от друга. Сквозь одежду они чувствовали жар тел, желание принадлежать друг другу переполняло их. Прижав Шерл к груди, Меньон нежно гладил рукой ее шелковистые волосы. И не только физическая близость волновала обоих. Они были знакомы не так давно, но так много пережили вместе. И тут Меньон ясно понял, как глубоко и страстно он любит Шерл.
Было поразительно, что это прекрасное чувство пришло к нему именно теперь, когда мир пошатнулся, а перед ним стояла тень смерти. За последние несколько недель жизнь Меньона представляла собой сплошную борьбу, цепь опасностей, была наполнена риском. И впервые за эти недели его сердце оттаяло, наполнилось любовью, он успокоился и поверил в то, что, пока они любят друг друга, мир не сможет превратиться в руины. Меньон закрыл глаза и еще крепче прижал к себе Шерл.
Паланс, сам того не сознавая, помог им хотя бы в том, что сообщил о местонахождении Балинора и его друзей, даже сказал, что они находятся в подземелье замка. Очевидно, Балинор с друзьями уже предпринимал попытку бежать, но их постигла неудача. Меньон понимал, что теперь нужно действовать гораздо осторожнее и осмотрительнее, чтобы избежать повторного провала. Следующий шаг нужно было тщательно обдумать. И Меньон решил обсудить это с Шерл. Конечно, было очень плохо, что Паланс принял решение держать ее около себя - как по личным причинам, так и в целях ее безопасности, - теперь она будет ограничена в своих действиях. Еще больше огорчало Меньона то, что Паланс решил жениться на Шерл, считая, что она любит его, - это было лишним доказательством его безумия. Были и другие признаки, свидетельствующие о том, что принц Паланс Бакханнах находится на грани помешательства, его рассудок явно отказывал ему. Меньон на минуту представил себе, что произойдет, если Паланс действительно сойдет с ума… Однако юноша тут же отбросил эти мысли. Враг подошел почти вплотную к воротам родного дома, и сейчас не время предаваться бесплодным размышлениям, строить домыслы и предположения. Наступило время решительных действий. Прежде всего нужно освободить Балинора, хотя сделать это будет нелегко. Янус Сепре, несомненно, поможет им, но смогут ли они с ним проникнуть в подземелье, которое днем и ночью охраняется отборными гвардейцами, которые подчиняются лично Палансу Бакханнаху? По-видимому, никто не знал, что же на самом деле произошло со старым королем, никто не видел его уже несколько недель. Слово короля теперь ровно ничего не значит - все приказы издает Паланс, находящийся под полным влиянием Стенмина.
Шерл как-то обмолвилась, что советник Паланса всегда сопровождает его, практически принц нигде и никогда не остается один. Отец Шерл в здании совета сказал им, что Стенмин сумел каким-то образом изменить психику Паланса. Меньону очень хотелось знать, каким образом удалось этому коварному человеку повлиять на младшего сына Руля Бакханнаха, - тогда, возможно, он смог бы понять поведение Паланса и повлиять на него. Но пока сделать этого нельзя, и не стоило терять время на бесплодные мечты. Нужно было действовать, учитывая только реальные возможности.
План освобождения Балинора уже почти созрел в его голове, когда Меньон оставил Шерл и вернулся в свои апартаменты, чтобы принять еще не остывшую ванну. Он лег в теплую постель и стал обдумывать отдельные детали плана. В дверь неожиданно постучали. Накинув на себя теплую простыню, Меньон подошел к двери и открыл ее. На пороге стоял дворцовый слуга, державший в руках меч Леа. Поблагодарив слугу, Меньон отнес меч на кровать. Он вспомнил, что забыл его в карете, когда они приехали во дворец. "Да, непростительная забывчивость", - подумал он, вспомнив, как часто это бесценное оружие выручало его. Он невольно припомнил свою битву с Болотным Призраком и чудовищем-мутантом из другого времени. И тут он вспомнил Ши. Грустные мысли овладели юношей: жив ли житель Долины, где он сейчас. Даже если он жив, наверняка, в Тирсисе его нет. В глубине души принц Леа всегда чувствовал ответственность за жизнь своего юного друга, и ему не раз приходилось подавлять чувство протеста, когда Алланон в очередной раз вовлекал Ши в опасные для его жизни приключения. Но теперь делать было нечего. Надо исправлять случившееся - а кроме того, есть и другие люди, которые нуждаются в его помощи.