- Разобрались с ними?
- Так точно, господин генерал. Подвергли, как говорится, суду скорому, но праведному. Командира ихнего поутру вздёрнули на виселице, остальных - в дисциплинарную роту, пускай хоть за это спасибо скажут… Кто нормальный там был, тех оставили и усилили гарнизонными.
- Радар в порядке? - вспомнил ещё одну немаловажную вещь Аристарх.
- В полном. Взрыв произошёл вдали от жизненно важных узлов, так что мы имеем вполне ремонтопригодные повреждения.
- Добро, - заключил генерал. - Будет что-нибудь интересное, сразу сообщайте мне.
* * *
Терентий шёл среди деревьев, вдоль русла небольшой речки или скорее крупного ручья. Ярко светило по-летнему ласковое солнце, дул лёгкий ветерок, доносящий до юноши ароматы лесных цветов. Невдалеке вверх возносились вершины вездесущих сопок, густо поросшие лесом и низким бамбуком.
На губах внука бургомистра играла лёгкая улыбка - он наслаждался прогулкой по монеронскому лесу, пением птиц и прекрасным летним днём.
Терентий прислушался. В тихие и успокаивающие звуки природы начал гармонично вплетаться ещё один какой-то новый, но совершенно явственно искусственный звук.
Где-то впереди тихо и печально играла флейта.
Шеин улыбнулся и пошёл туда, откуда доносилась эта грустная мелодия - чем-то она пленила его, и не захотела отпускать. Но напоследок взгляд Терентия упал на собственное отражение в бурной речке, и он удивлённо остановился, с изумлением оглядывая себя.
Длинная потёртая и неоднократно чиненая кольчуга привычно (?) давила на плечи, армейские штаны неброского серо-зелёного цвета были запылены и покрыты застарелыми бурыми пятнами, тяжёлые кожаные сапоги на толстой подошве тоже видывали лучшие времена. Пояс оттягивали ножны с мечом у левого бока и кинжал у правого, на ремне за спиной оказался щит.
Терентий привычным (?!) движением скинул его с плеча, ухватил левой рукой и перевернул. На лицевой стороне непроглядно-чёрного щита, вокруг стального умбона красовалась алая пятиконечная звезда - знак Рарденской имперской армии.
В полном недоумении Шеин закинул большой круглый щит обратно за спину и пошёл дальше. Хорошее настроение истаяло без следа, и теперь Терентия давила полная непонятность и нереальность происходящего.
…Где я? Почему я так одет? Что происходит, в конце-концов?
Источник незамысловатой музыки всё приближался и приближался… Вот он уже совсем близко - Терентий раздвинул руками приятно пахнущие ветки дикой смородины и вышел на небольшую, поросшую короткой травой, лужайку, и остановился.
На большом, заросшем мхом и лишайником валуне, спиной к нему сидела невысокая и стройная темноволосая девушка, с распущенными длинными волосами и в длинном белом сарафане - именно она и играла на флейте.
Терентий остановился как вкопанный. Уже было отвлёкшийся от печальной мелодии, он вновь оказался её зачарован и подхвачен… Но тут незнакомка резко оборвала её на полуноте, с тихим вздохом отложила простенькую деревянную флейту в сторону и резко обернулась к Шеину.
На юношу обратился взгляд вытянутых миндалевидных глаз, неестественно ярко-зелёного цвета, на миг в вихре взметнувшихся чёрных как смоль волос мелькнула пара аккуратных заострённых ушек, и тут Терентий понял, кто сидит перед ним.
Он низко, в пояс поклонился, и с подобающим уважением произнёс:
- Здравствуй, матушка берегиня.
Худое и бледное лицо незнакомки озарила лёгкая улыбка, и вдруг она звонко рассмеялась.
- И ты здравствуй, Терентий сын Петра, - отсмеявшись, проговорила та, кого внук бургомистра назвал берегиней.
- А… откуда ты знаешь меня… моё имя? - спросил Терентий, удивлённо моргнув.
- Ну, меня же ты знаешь, почему бы и мне не знать тебя? - с улыбкой осведомилась девушка.
- Ну… - неопределённо произнёс Шеин, глядя в слегка нечеловеческие черты лица лесного духа. - Вас все знают, вы же - духи леса…
Лицо берегини помрачнело.
- А…э… Я что, что-то не то сказал? - торопливо выпали Терентий.
- Да нет, всё именно так, как ты и сказал… - досадливо поморщилась девушка. - Было когда-то.
Берегиня плавным текучим движением поднялась с валуна, и, задумчиво крутя в руках флейту, спросила:
- Скажи, ты до этого когда-нибудь видел меня или моих сестёр? Ну, или быть может, кто-то другой видел?
- Н-ну, я лично нет… - неуверенно произнёс Терентий. - Про других даже и не знаю… Я много чего слышал, но может это были обычные охотничьи побасенки…
- Именно так, - кивнула берегиня.
- Вы, люди Им-пе-рии Рар-ден, - по слогам произнесла она, словно бы пробуя на вкус незнакомые слова. - Нас здесь уже не застали. Когда вы пришли сюда, мы уже уснули…
- Уснули? - перебил девушку Терентий. - А как же тогда…
Он не успел договорить - берегиня в свою очередь перебила его.
- Как, по-твоему - где мы сейчас? - она обвела руками окружающее их пространство.
- Ну… В лесу, наверное…
- Да нет - не в лесу, я сейчас сплю совсем в другом месте.
- А как же тогда мы с тобой разговариваем? - поразился Шеин.
- Я - сплю, ты - спишь. Вот мы с тобой и встретились, - просто и непонятно ответила берегиня.
- Хм, ясно… - протянул Терентий, хотя, по правде говоря, ему ничего было не ясно.
На поляне вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумом воды от текущей невдалеке речке, пением птиц и лёгким шорохом деревьев, раскачиваемых ветром.
- А почему ты решила со мной поговорить? - наконец нарушил неловкую тишину, Шеин.
- Я? Я вообще ничего не хотела, - категорично заявила берегиня. - Если хочешь знать, человек, то ты первый, с кем я за многие сотни сезонов сна говорю, и…
- И что? - резко спросил Терентий, которому уже начал надоедать этот странный разговор.
Девушка начала было что-то говорить, но внезапно осеклась и опустила голову.
- Я не знаю… - тихо прошептала она. - Я… Я боюсь просыпаться вновь. Боюсь, увидеть, что стало с моим миром за сотни сезонов… Вдруг в нём для меня уже нет места… Но, это не главное.
Берегиня резко вскинула голову и пристально посмотрела в глаза Терентия, и ему стоило большого труда не отвести взгляда.
- Меня пугают другие, - непонятно сказала девушка. - Такие же, как я с сёстрами… И в то же время не такие - чужие, злые, жестокие… Знаешь, почему мы все когда-то уснули, нет? Ваших магов стало слишком много, и нам просто стало не хватать Силы, а для нас это… это как вода или еда для вас. Нет, не так - даже как воздух, мы не могли жить без неё! И поэтому заснули, лишившись большинства сил… Немногие из нас теперь смогут сбросить оковы сна - слишком долго, слишком долго мы спали… Но, это опять же не главное. Вы, вы - люди!.. Вы же поднимаете ото сна всех - и добрых, и злых! Ваша кровь, льющаяся на землю, ваша боль, растекающаяся по земле, ваш страх, ненависть, гнев… Для таких, как я - это грязь и страдания, мы не можем выносить этого! Но для других - это пища и пир, возможность подняться и возвыситься!..
Тонкое бледное лицо берегини раскраснелось, её пальцы сжались в маленькие кулачки, она говорила торопливо, взахлёб, словно бы боясь чего-то успеть…
- Я тебя не понимаю… - тихо проговорил Терентий, опуская взгляд. Он не мог вынести пылающего изумрудным пламенем взгляда лесной богини - столько в нём было страха и боли… На секунду Шеин подумал, что хоть она и была очень красива - он не мог воспринимать её как обычную девушку. Такой, наверное, могла бы быть сама Мать-природа, если бы захотела высказать людям за все их прегрешения…
И это пугало.
- Я и не надеялась, что ты поймёшь… - горько произнесла берегиня. - Но хоть кому-то я должна была всё это сказать, пока ещё не совсем поздно… Ты… Ты, не самый худший из людей, иначе мы не смогли бы встретиться… Ты всё поймёшь… Со временем. Просто запомни мои слова, и когда-нибудь ещё раз подумай над ними… И тогда постарайся сделать правильный выбор, несмотря ни на что, иначе всё будет ещё хуже…
- Это пророчество? - сердце Терентия словно бы сжала невидимая ледяная рука. - Так зная, что я не верю в предсказания…
- К сожалению, это - не пророчество, - горько усмехнулась девушка, и прямо взглянула в глаза Шеина. - Это проклятие. Моё и твоё. Прощай, Терентий, и моли звёздное небо, чтобы всё, что я сказала, осталось бы бредом полусумасшедшего лесного духа… Пусть разум твой будет в мире, а сердце в покое.
Порыв ураганного ветра налетел, словно дракон, взметая в воздух траву и листву, пригибая и ломая деревья.
В этом зелёном урагане, в последний раз сверкнули ярко-изумрудные глаза берегини, и сквозь рёв ветра до Терентия долетел тихий голос.
- Не бойся и не отступай, человече…
Ослепительная вспышка зелёного пламени, и окружающий мир разлетается тысячей осколков.
- …Рота, подъем! - крик дежурного раздался на миг после того, как Шеин проснулся в холодном поту. Внук бургомистра уставился в незнакомый бревенчатый потолок.
"Казарма… Сегодня же нас должны придать какому-то подразделению!"
Терентий соскочил с верхнего яруса, грубой двухэтажной койки, и начал быстро застилать её. Затем нужно будет в темпе одеться и вместе с другими ополченцами бежать на построение…
…В общей суматохе никто не заметил, как, кружась в воздухе, на грубый дощатый пол в казарме опустился маленький свежий листок дикой смородины…
* * *
- Равняйсь!.. Смирна!.. Господин капитан, учебная рота по вашему приказанию прибыла! - с некоторым удивлением выпалил исполняющий обязанности комроты, избранный из числа ополченцев же.
А посмотреть было на что, и поудивляться чему - тоже.
Вместо образцово-показательной легионной роты (куда все втайне мечтали попасть) на плацу, перед вновь прибывшими ополченцами стояла сотня мрачноватых солдат-зэгов. Ещё три учебные роты, прибывшие чуть раньше, тоже взирали на это зрелище без особого энтузиазма.
Большинство зэгов было в разной степени небрито, все они были в старых, уже давным-давно снятых с вооружения латах, и с не менее старым оружием. А по возрасту все они годились ополченцам если уж не в деды, то в отцы точно - ведь отчего-то здесь были собраны лишь достаточно молодые рекруты.
Впереди строя зэгов стояло три человека… Нет, точнее - два человека и орк.
- Вольно, - сухо сказал высокий темноволосый зэг, стоящий в центре, раскачивая в руке снятый шлем. - Итак, приветствую вас, господа рекруты. Моё имя капитан Павел Бондарь. По личному приказу секунд-генерала Морозова и бургомистра Шеина, - по рядам ополченцев пронёсся шум. - Мне поручено объявить, что с сегодняшнего дня вы зачислены в 3-й батальон формируемого Монеронского ополченческого легиона. Естественно, пока что это будет учёбный батальон… Основной костяк будете составлять именно вы - ополченцы, в качестве же командиров к вам будут приставлены более опытные бойцы, с целью обучить вас всему необходимому…
- Каторжане, что ли? - брякнул кто-то в строю.
Капитан прищурился.
- А ну, кто тут у нас такой говорливый - выйти из строя!
Никто даже не пошевелился.
- Неповиновение? - грозно рыкнул Павел. - А у нас сейчас, между прочим, введено военное положение… И знаете, что за это бывает? Не знаете, и ладно. Но никто с вами нянчиться не будет - накажут всех. Придётся, видно, доложить о произошедшем господам генералу и бургомистру, и подумать о вашем наказании… Думаю, в дисбате вас быстро отучат ляпать, хрен знает что, а потом прятаться за спины других…
В рядах ополченцев началось какое-то движение, оно всё продолжалось, пока не затихло с выходом из строя высокого крепкого парня.
- Ну, я это сказал, и что?..
Капитан слегка кивнул, и тут же голос (если этот рык вообще можно было считать голосом) подал, стоящий по правую руку от него орк.
- Да ты как с его благородием разговариваешь, щенок?! Ну-ка, живо представился по всей форме и обратился как надо, пока я тебя тут собственноручно не закопал!
Вид достойного сына Севера (всего метр семьдесят роста, но практически квадратная фигура, с внушающими уважение кулаками) заставил стушеваться излишне говорливого рекрута. Всё же орки считались одними из самых сильнейших рас в мире…
- Ополченец Сорокин, ваше благородие господин капитан! - быстро отбарабанил рекрут, вытягиваясь по стойке смирно.
- Как тебе фамилия идёт-то, а? - хмыкнул Бондарь, но практически сразу же вновь стал серьёзным. - Вот скажи мне начистоту, курсант, чем тебя не устраивают бывшие зэги как командиры? Можешь говорить прямо, наказывать не стану, просто хочу узнать…
- Господин капитан… - замялся Сорокин, подбирая слова. - Ну, вас же всех за дело посадили… Преступления против Империи там, и разное другое…
- И как, считаешь это - справедливо?
- Ну… Наверное, да…
- Вот и я тебе скажу то же самое, боец, - неожиданно сказал Павел. - Справедливо нас наказали - мы на этих грёбаных рудниках горбатились, когда ты ещё даже не родился. Но не хрен сейчас из-за прошлого грызться - что было, то было. Мы сейчас по-другому будем вину свою смывать… Сейчас вы - не солдаты, для врага вас убить, как высморкаться. И наша каторга теперь в том, чтобы сделать из вас настоящих солдат. Тебя, рекрут ещё и в планах не было, когда нас на рудники упекли. А когда родители твои не старше тебя были, то мы уже на ларистанцев и Крайний Север ходили, и побеждали их, мать их… Мы были отличными солдатами, но и вы такими будете. Всему что знаем, вас научим, но вот кто добровольно учиться не захочет - тех заставим. Так что выбора особого у вас нет - будете стараться как миленькие… Особливо, ежели не хотите свою Родину просрать… Вы, мать его, не для нас стараться будете, а для себя в первую очередь - кому из нас оно больше надо, а?..
Излишне говорливый рекрут опустил голову.
Какая действительно разница, кто их будет учить, кто будет помогать? Они здесь все добровольно - никого пинками в ополчение не гнали…
- Ну, что, Сорокин… Понял хоть чего-нибудь из того, что я тут наплёл? Али нет?
- Понял, господин капитан, - пробурчал ополченец. - Виноват, исправлюсь…
- Так-то лучше… Встать в строй! У кого есть ещё претензии к бывшим зэгам - пускай говорит, или больше об этом не вякает.
Бондарь оглядел притихших ополченцев, удовлетворённо кивнул.
- Это хорошо, что у вас претензиев нету… А теперича, значит, начнём наше обучение… Бойцы! - повернулся он к своим солдатам-зэгам. - Ну-ка, постройте этих салаг как надо, а потом погоняйте их немного… Для начала, думаю, нескольких кругов по плацу будет достаточно… Лейтенант Утхаг!
- Я, вашбродь!
- Проследить за надлежащим выполнением приказа.
- Есть!
…Глядя на то, как солдаты-ветераны разбивают молодых парней на отделения и взводы, Бондарь неожиданно подумал, что дослужился до комбата уже фактически на пенсии…
* * *
- … Так, у всех есть учебное оружие? Отлично. На первый-второй рассчитайся!
- Первый!
- Второй!
- Первый!
- Второй!
…
- Второй! Расчёт окончен!
- Замечательно, - крепкий седоусый старшина прошёлся взад-вперёд перед строем уже порядком уставших после физупражнений рекрутов. - Тэк-с, посмотрим, чего вы стоите в индивидуальном бою… Так, разбиться на пары. Первые номера атакуют, вторые - защищаются, затем наоборот. Начали! И раз, и два!
По неровной толпе молодых ополченцев прокатилась волна ударов и блоков.
- И раз, и два!
Терентий отбил своим щитом удар напарника, и атаковал уже сам. Пот градом лился со лба Шеина - ворочать тяжёлое учебное оружие было достаточно непросто. Грубые деревянные клинки и щиты были специально переутяжелены, но с охранением баланса настоящего оружия, дабы закалить рекрутов пожёстче. Как там говорил великий полководец Светозаров?.. "Тяжело в учении - легко в бою!"
Ополченцы учились изо всех оставшихся сил.
…Пробежка, затем комплекс физических упражнений, состоящий из приседаний, отжиманий и прыжков - вроде ничего сложного, но рекруты вымотались, всё-таки гоняли их не в масштабах утренней зарядки. А вот ветераны, выполнявшие нормативы вместе со всеми, держались на удивленье крепко, давая фору молодым - всё же суровые условия каторги крепко закалили их души и тела. Возможно, они и устали сильнее молодёжи, но виду не показывали…
А вот теперь настала очередь тренировок с оружием. Учебным, естественно.
- … И раз, и два!..
- Косорукий урод! Куда ты так лупишь?! Можешь не рассказывать - мастера фехтования бревном сразу видно…
- Хосподин старшина! Я ш слушайно…
- Ещё бы не случайно!! Ну-ка быстро приведи напарника в порядок, и продолжай тренировку. Только, мать его, не лупи ты так - зашибёшь же ненароком!! Тут техника нужна, а не дурь!..
- … И раз, и два!..
- Ооо, парень… Ты что, меч в первый раз видишь?
- Так точно, господин старшина! Мне мамка с оружием баловаться не разрешала…
- От оно как… Ну, ничё, мамки тут нема - научим… Или заставим. Продолжать!..
- …Мечи - сложить, копья - взять. Занятия продолжить!..
…Довольный, будто кот на солнышке, старшина осмотрел стоящих перед ним усталых и запыхавшихся рекрутов, удовлетворённо разгладил густые (морж бы позавидовал) усы, и резюмировал:
- Нда, господа рекруты… Не ахти что, но всё же лучше чем ничего.
Ополченцы тоскливо пялились на своего командира-мучителя - занятия и вправду показали, что как солдаты они много из себя не представляют.
- Мечом махать, значица, мы умеем… Копьём тыкать тоже невелика премудрость… Ну, ножом все, думаю, владеют… Топоры и булавы - на хрен! С таким оружием в легионе делать нечего, ежели только в качестве шанцевого инстрУмента… Тэк-с… Теперича, что? Теперича, надобно вас научить владеть ещё и щитом, и не в смысле "отбил-спрятался", а как оружием ратным. Ну и мечному бою в строю надобно поучиться… Для начала хотя бы на индивидуальном уровне - до НАСТОЯЩЕЙ работы в строю, вам всем ещё как до Ихатаэня раком. Ну да ладно, енто не беда - научим. Или заставим, - старшина коротко и хрипло хохотнул. - Ну, покамест отдыхайте, скоро дальше по программе обучения пойдём…
По рядам рекрутов пронёсся сдавленный стон.
* * *
Одно занятие сменялось другим.
Инструкторов интересовала, казалось, каждая мелочь - они стремились узнать о возможностях своих подопечных всё. После физических тестов и индивидуальной боевой подготовки, настал черёд рукопашного боя, стрелковой подготовки, инженерного и артиллерийского дела, основ первой помощи. Все эти самые настоящие экзамены имели своей целью только одно - в каком деле рекруты будут наиболее полезны, ведь формируемого легиону требовались военспецы самого широкого круга. Началась ротация личного состава - набранные в стихийном порядке отделения начали переформировываться и вооружаться. Боевым оружием ополченцам на тренировках всё ещё пользоваться запрещали, но комплекты оружия, брони и личных вещей (такого же старого образца, как и у ветеранов) за ними закрепили. Курсанты привыкали подолгу не снимать доспехов, привыкая к их тяжести - все упражнений теперь выполнялись только в них. Постепенно заполнялся штат и вспомогательных войск - интендантов, фельдшеров, кузнецов, поваров, без которых нормальное функционирование подразделения было бы невозможно.