Санат, держа мальчика за руку, подошел к лавке, на которой оставались свободные места. Сели. Послышался резкий, неприятный звук, и Левмир, повернувшись, увидел женщину с красными от слез глазами. На руках она держала ребенка, желтушного, покрытого странными пятнами. Малыш даже не плакал, лишь время от времени вскрикивал страшным хрипло-писклявым голоском и замолкал.
Вошли остальные. Некоторые успели сесть, остальные стояли, ворча и переминаясь с ноги на ногу. Среди них ни женщин, ни стариков, и Левмир не уступил место. Молодежь в том же положении, что и он. Другого, может, и турнули бы, но к сыну старосты цепляться не решались.
В дальнем конце помещения - дверь. Когда Левмир посмотрел в ту сторону, она открылась, оттуда вышли двое: мужчина с серо-зеленым цветом лица, прижимающий ватку к сгибу локтя, и поддерживающий его молодой парень в белом халате и марлевой повязке, прикрывающей рот. Должно быть, врач. Мужчина, шатаясь, прошел к выходу, а парень глухим голосом потребовал предъявить повестки. Новоприбывшие зашевелились, доставая измятые в знак презрения к процедуре листы бумаги. Санат сунул руку за пазуху и вытащил две повестки - свою и Левмира. Мальчик скосил на них взгляд. Впервые ему доводилось видеть эти таинственные бумажки, заставляющие людей ехать в такую даль, чтобы сдать кровь.
На верхнем листе он увидел свое имя. Пошарив взглядом по словам, нашел еще одно, непонятное.
- Сатвир, - произнес Левмир. - Что это?
Санат посмотрел на повестку, потом - на мальчика.
- Читать умеешь?
Левмир кивнул, все еще ожидая ответа.
- Это твоя деревня, паренек.
- Моя? Деревня? - хлопал глазами Левмир. - А почему…
- Потому что так она называется. Конечно, вам-то это название ни к чему - у вас и других деревень рядом нет, и в город вы редко выбираетесь. Но у деревни имя есть - Сатвир. А город знаешь, как называется?
Изумленное молчание мальчика красноречивее слов.
- Кар-ма-игс, - по слогам произнес Санат. - Запомни на всякий случай.
- Кармаигс, - прошептал Левмир.
- Ваши повестки, пожалуйста, - послышался голос врача.
Санат протянул бумаги. Врач просмотрел повестку Левмира, смерил его равнодушным взглядом и переменил листы местами. Вторая повестка заставила его вздрогнуть. На Саната врач поглядел вежливо, даже заискивающе.
- Пожалуйста, - пролепетал. - Можете прохо…
- Нет, сначала - этот паренек. - Санат хлопнул Левмира по спине.
- Но…
- Я пройду прямо за ним. Подождет.
Врач, поманив за собой Левмира, пошел обратно к двери.
- Давай, удачи, - подмигнул мальчишке Санат. - Все, что от тебя нужно - это спокойно ждать.
Левмир кивнул, прежде чем пройти в дверь.
Маленькая комната, белые стены, пол и потолок. Кушетка застелена белыми простынями. Рядом - приземистый белый столик, на котором и расположилось то самое страшное устройство, что воображал Левмир. Оно оказалось маленьким. Левмир заметил ряд вставленных в устройство стеклянных баночек, тонких и длинных, прежде чем врач заставил его лечь на кушетку.
Теперь, лежа, Левмир осознал, что, уделив все внимание загадочному аппарату, упустил из виду самое интересное. В комнате, помимо него с врачом, кто-то был. Этот кто-то стоял у окна, которое теперь оказалось позади, и Левмиру пришлось изрядно вывернуть шею, чтобы его разглядеть. Врач тут же заставил его лечь спокойно, надавив ладонью на макушку, но мальчик успел увидеть стоящего у окна человека в черном. Он зиял на фоне комнаты, будто огромная дыра в никуда. Словно гигантская летучая мышь, раскинувшая крылья, он расправил полы плаща. Черные волосы свободно лежали на плечах. Ни один деревенский не стал бы носить такие длинные волосы - жарко и бесполезно, мешает работе.
Мальчик так задумался об этом загадочном человеке, что вспомнил, где находится, лишь когда в сгиб локтя что-то кольнуло. Вздрогнул, пытаясь отдернуть руку, но врач держал крепко. Из вены торчала длинная игла, переходящая в прозрачную гибкую трубку, змеящуюся к таинственному аппарату. На глазах у Левмира трубка окрасилась красным. Кровь начала вытекать из тела. Как завороженный, мальчик смотрел на это чудо. В памяти всплыли строки из песни-молитвы:
Ярко-алая река
Что течет издалека
Принеси нам к дому счастье
Жизнь людская не легка
Послышался звук вдыхаемого воздуха. Человек у окна к чему-то принюхивался. Зашуршала одежда, и Левмир снова вывернул шею, чтобы разглядеть незнакомца. Он встретился взглядом со смертью.
Длинные черные волосы обрамляли узкое бледное лицо с глубоко посаженными глазами. Глаза невероятного цвета - черные с красными прожилками. В них ничего теплого, доброго или хотя бы человеческого. Глаза зверя, убийцы. Но бледные тонкие губы кривились в улыбке.
- Ребенок, - прошептал человек. - Надо же… Совсем другой запах. Совсем другой вкус. Упакуешь мне это отдельно! Я не могу допустить, чтобы она перепуталась.
- Да, господин, - тихо отозвался врач.
- И впредь помечай все, что от детей до шестнадцати лет.
- Слушаюсь, господин.
Голос господина звучал приятно. Сильный, низкий, легко перетекающий от шелестящего шепота к раскатистым командным интонациям. Господин подошел к кушетке, черные глаза смотрели на мальчика, улыбка будто приклеилась к лицу. Левмир не мог отвести взгляда от этих голодных глаз.
- Вы - вампир? - прошептал он.
Господин поклонился в знак согласия.
- Вы… пьете кровь? - спросил Левмир, не зная, что еще сказать.
- Приходится, малыш. Надеюсь, ты не в обиде? Поверь, у тебя останется достаточно, чтобы жить.
Левмир замотал головой, всеми силами стараясь показать, что не собирается обижаться на это жуткое существо. В нем чувствовалась огромная сила. Сила, позволяющая уничтожать целые деревни одним движением руки. А Левмир наоборот становился все слабее. Маленький перепуганный мальчик на кушетке и нависший над ним черный ворон.
- Думаю, хватит, - послышался голос врача.
Господин перестал улыбаться и перевел взгляд на него. Левмир с облегчением заморгал.
- Хочешь сказать, это все, что ты можешь с него выдоить? - прошипел господин.
- Да, если вы хотите, чтобы через неделю он пришел снова.
- Почему бы ему не прийти?
- Он может умереть, господин. Детский организм более хрупок, чем организм взрослого человека.
Господин окинул взглядом, полным презрения, тщедушное тельце Левмира и, щелкнув языком, вернулся к окну.
- Пусть идет. И зови следующего. Скажи, что дольше я ждать не намерен.
Левмир сполз с кушетки, зажимая ватой место, куда вонзалась игла. Голова кружилась, ноги подкашивались, но он мог идти. Шаг, еще шаг…
- Эй, мальчик, - остановил его голос врача. - Вот, это твое.
Онемевшие пальцы сжали холщовый мешочек, туго набитый монетами. Плата за донацию.
Левмир вывалился за дверь, где его подхватил Санат.
- Ты как, паренек? - спросил он. - Не тошнит? Нормально?
Левмир кивнул.
- Подожди меня здесь.
Санат подвел мальчика к месту, где только что сидел. Там уже развалился бугай из другой деревни.
- Дай присесть парню, - сказал Санат.
- Насидится еще, - сплюнул бугай. - Молодой.
- Ты меня плохо услышал, - понизил голос Санат. - Я велел тебе уступить место.
Левмир вспомнил драку в лесу. Вспомнил, как Санат в одиночку сдерживал атаку двадцати человек. А Саквобет был немногим меньше этого здоровяка.
Послышалось движение, и Левмир, оглянувшись, заметил односельчан. Подходят ближе, разминая кулаки. Нет, слишком много драк в последнее время! Он, как сын старосты, не должен такого допускать.
- Я посижу на повозке, - сказал Левмир. - Не надо, не здесь. Я лучше там, на воздухе. Правда.
Санат посмотрел на него, пожал плечами и, тут же потеряв к бугаю всякий интерес, повел мальчика на улицу. Усадив его на повозку, хлопнул по плечу и вернулся в домик.
* * *
Санат вошел в белую комнату и остановился, глядя в черные с красным глаза ее обитателя. Врач, стараясь не шуметь, укладывает в ящик пробирки, запечатанные бронзовыми пробками в виде голов драконов. Тишину нарушает редкое звяканье стекла.
- Что слышно? - ухмыльнулся вампир. - Что скажешь?
- Что происходит? - в свою очередь спросил Санат. Левмир бы вздрогнул, услышав его голос сейчас. В нем не только преобладали знакомые властные интонации. В нем звучала сила.
Вампир развел руками. Лицо сохраняло издевательское выражение.
- Донация. Разве это похоже на что-либо иное?
- Это похоже на то, что ты решил уничтожить мою деревню.
- "Мою деревню"! - передразнил вампир, досадливо морщась. Отвернулся и отошел к окну. - Насколько я помню тот разговор с Эмарисом…
- Не нужно напоминать мне решение короля, - перебил его Санат. - Ты прекрасно знаешь, что взял чужое. И он это знает. Потому принял правильное решение, чтобы никого не обидеть. Но то, что сейчас делаешь ты, обижает меня. Как я должен поступить, когда все закончится, Эрлот?
Вампир лорд Эрлот тихо рассмеялся, покачивая головой, будто услышал несусветную чушь.
- А как ты можешь поступить, Паломник? Побежишь жаловаться королю? И что? Он меня накажет? Интересно, как? Это ведь не измена и даже не ослушание. Я просто пользуюсь тем, что в данный момент - мое. Пользуюсь так, как считаю нужным. Если что-то останется - установишь свои порядки. А если нет… Ну что ж, прости. Лорд Эрлот честно выполнил условия соглашения, и не его вина, что ты недоволен.
Эрлот вернулся к ящику, длинный палец ткнул в одну из пробирок.
- Это - мальчишки?
- Да, господин, - прошептал врач.
Поднеся пробирку ко рту, Эрлот нажал на голову дракона. Из разверстой бронзовой пасти ударила струя крови, Эрлот ловко поймал ее ртом. Пробирка выскользнула из руки, разлетелась вдребезги, оставив на белой плитке алые брызги.
- М-м-м, дети, - произнес Эрлот с закрытыми от наслаждения глазами. - Нет ничего слаще, нет ничего краше, чем это…
Санат отвернулся, посмотрел на врача, который как раз закрывал ящик.
- Эй, ты, - окликнул Санат человека, протягивая руку. - Делай дело.
- Что? - вздрогнул врач. - Но как…
- Наложи повязку и давай деньги.
Врач бросился исполнять указания.
- Эй, Паломник, - окликнул Саната лорд Эрлот, когда тот подошел к двери. - Ты заговорил мне зубы. Я сюда пришел не для того, чтобы слушать твое нытье, а чтобы выяснить, как обстоят дела.
Санат повернулся. Взгляд его был, как обычно, спокоен и прям.
- Делаю то, что должен делать. И закончу, когда закончу.
- Ага, здорово, - кивнул Эрлот. - Ну, на случай, если ты не можешь сложить два и два, дам тебе ценный совет. Чем скорее закончишь, тем вероятнее сохранишь деревню. Так что давай, поторопись.
* * *
Левмир сидел на повозке и грыз сушку, которую обнаружил в кармане, когда сунул туда мешочек с деньгами. Сушку, наверное, положила мать. Не то от пережитого волнения, не то от кровопотери Левмир ощущал страшный голод, и сушка пришлась кстати.
Оглядывая двор, Левмир гадал, на какой из повозок прибыл вампир. Все повозки выглядели одинаково: грязные, обшарпанные, запряженные серыми усталыми лошадьми. Представить себе такого величественного господина сидящим в этаком позорище Левмир не мог. А может, он сам пришел, ногами? Или прилетел… Вспомнив превращение волка в летучую мышь, мальчик вздрогнул.
Из домика вышел хмурый Санат. В отличие от других, ему руку перевязали, а не просто дали держать ватку. Левмир, правда, не придал этому значения.
- Ну что, оклемался? - улыбнулся мальчику Санат, остановившись рядом с повозкой. - Пойдем ботинки искать?
- Так ведь уедут без нас, - озадачился Левмир.
Санат отмахнулся.
- Не уедут! Что ж они, по-твоему, с кучей денег прям-таки домой направятся?
Левмир засмеялся и легко спрыгнул с повозки. Голова кружилась, и он покачнулся, но Санат придержал за плечо.
- Нормально? - понизив голос, спросил он.
- Ага, - кивнул Левмир. - Это так…
- Ясно. Давай-ка сперва как следует перекусим. Тут недалеко хорошее местечко есть. Ну? Сам пойдешь, или дотащить?
- Сам! - Левмир почувствовал, как остатки крови бросились в лицо. Еще чего не хватало - позволять носить себя, как малыша!
- Ну, сам так сам. Пошли.
Не успели отойти далеко. Шум и крики привлекли внимание. Левмир обернулся.
"Черный Господин", как он про себя называл первого увиденного вампира, вышел на улицу, держа в руке объемистый ящик с ручками. Следом выбежала женщина с желтушным ребенком. Она плакала, ребенок надрывался, и сперва ничего нельзя было понять. Черный Господин не очень и старался. Выражение благородной скуки на лице ничуть не изменилось, когда женщина рухнула перед ним на колени.
- Умоляю вас, лорд Эрлот! - кричала она. - Прошу, пощадите! Отрекусь, сей же час отрекусь от ребенка, только спасите!
Эрлот остановился, без всякого интереса посмотрел на протянутого ему ребенка.
- Что это? - спросил он.
- Малыш, малыш мой! - простонала женщина. - Сильно заболел, лекарь говорит, не спасти. Но вы же можете? Умоляю!
- Я не лекарь.
- Но вы же… Вы ведь…
- Что? Вампир?
Женщина закивала, боясь повторить слово.
- Спасите его, пожалуйста, - враз охрипшим голосом повторила она. - Ничего мне не надо, забуду навсегда, только спасите! Нет сил смотреть, как дите умирает. Чем он такое заслужил?
- Никто не знает, почему Алая Река приносит ему то, что приносит, - сказал Эрлот.
- Умоляю, господин лорд Эрлот. Прошу, не откажите! Хоть каждый день кровь сдавать буду, хоть помру здесь - только сыночка упасите!
Вампир протянул руку и взял младенца. Поднес его к лицу. Ребенок сразу же замер, крики смолкли. Левмир, вспомнив взгляд Черного Господина, поежился. Даже неразумное дите ощущало страх.
- Хорошо, - сказал Эрлот. - Я возьму его, а ты отречешься. Ступай обратно и не досаждай мне больше.
Женщина билась головой о землю, захлебываясь словами благодарности. Черный господин не смотрел на нее. Прошел вдоль центра донации, завернул за угол, а чуть спустя оттуда вылетела запряженная четверкой вороных лошадей черная зашторенная карета. Женщина, стоя на коленях, проводила ее взглядом. Постояла еще немного, видно, прощаясь в мыслях с ребенком, потом отерла слезы грязным подолом и побрела обратно в центр.
Санат тронул Левмира за плечо.
- Пойдем, паренек.
Левмир молча подчинился. В молчании отошли довольно далеко от центра донации, и тут Санат указал на неприметное строение в ряду совершенно таких же. Над рассохшейся дверью покосившаяся табличка с надписью: "Питейное". Видимо, это слово было одним из двух или даже трех, но оставшаяся часть надписи почему-то затерлась.
Санат потянул мальчика туда. Левмир запротестовал:
- Мне ведь нельзя…
- Здесь хорошо и недорого кормят, - сообщил Санат. - Пойдем, а то у тебя уже синяки под глазами.
Состояние и вправду оставляло желать лучшего. Больше всего Левмир хотел сейчас свернуться калачиком где-нибудь в тени, да поспать до вечера. А вечером чтобы уже быть дома, потому что обратный путь навевал на него ужас. Столько тащиться по жаре…
Внутри "Питейного" приятный полумрак и легкая прохлада сразу же подняли Левмиру настроение. Он приободрился и стал осматриваться. В маленьком помещении, пропахшем ароматом пшеничного пива, чувствовалась свежесть недавно вымытых деревянных полов. Когда-то плотно пригнанные друг к другу половицы теперь поскрипывали под ногами. Десяток столиков, разбросанных по залу, казались братьями-близнецами.
Пока Санат разговаривал с толстым хозяином, Левмир присел за один из столиков. За окном бегают люди, торопятся, кричат. Сколько же их здесь таких, постоянно суетящихся? Левмир вздрогнул, вспомнив слова Саната о том, что в городе живут лишь те, кто хочет стать вампиром. Но ведь не могут они все превратиться в вампиров! А даже если и превратятся, разве на их место не придут другие?
- О чем задумался? - отвлек его вернувшийся Санат. Он поставил перед мальчиком большую кружку с чем-то коричневым и пенистым. Левмир понюхал кружку - пахло незнакомо.
- Что это?
- Горячий шоколад. Попробуй, тебе понравится. Это не спиртное.
Мальчик пригубил напиток, оказавшийся не таким уж и горячим. Облизнул губы, сделал глоток и вдруг, сам не заметив, осушил кружку. Ничего более сладкого пробовать ему еще не приходилось.
- Ого! - улыбнулся Санат. - Эй, хозяин, еще шоколада!
- Понял! - послышался голос хозяина из кухни. Оттуда доносится запах жарящегося мяса.
- Так о чем задумался, паренек? - повторил вопрос Санат.
Левмир выложил свои рассуждения о людях, живущих в городе. Выслушав его молча, Санат кивнул и сказал:
- Ты правильно все понял. Конечно, все они вампирами не станут. Никому это не нужно. Многие думают, что обращение - награда от хозяина за хорошую работу, но на самом деле все иначе. Наградой за хорошую работу идет золотая монета. А обращенный работник перестает быть работником. Вампир не должен трудиться, он должен владеть и повелевать. Поэтому тот, кто обратил человека в вампира, берет на себя заботу о его благополучии. Принимает его, как собственного ребенка. Дает долю из того, чем владеет сам. Ну а теперь сообрази: так ли уж хочется вампирам расставаться с куском?
Левмир снова посмотрел в окно. На что же надеются все эти люди?